Тюркский народ, когда ты тощ и голоден, ты не понимаешь причин состояния сытости, и, раз насытившись, ты не понимаешь состояния голода (каган Йоллыг-тегин, правил тюркским каганатом в 734 – 739 годы, сын и преемник великого кагана Бильге).
Конец двадцатого века ознаменовался для казахского народа выдающимся историческим событием – восстановлением государственного суверенитета. Все атрибуты суверенной казахской государственности воссозданы. Суверенитет Казахстана признан мировым сообществом. Таким образом, в настоящее время внешние условия развития государства можно считать обеспеченными.
Однако не менее важна задача внутреннего государственного строительства. Она заключается в создании внутреннего правового режима, призванного обеспечить социальную стабильность. Только внутренняя стабильность обеспечит историческую перспективу молодой страны.
На первый взгляд, стабильность режима вполне обеспечивается государственным механизмом. Однако государство — это всего лишь каркас общества, тогда как действительная перспектива общества как фундамента государства обеспечивается только наличием общей цели у его членов. Содержание этой цели определяется этапом развития и условиями существования социума.
Постсоветский этап является переходным периодом. Это – сложнейший период. Мы должны учитывать опыт других наций и государств. Но готового рецепта для наших условий нет ни у кого. Мы обязаны воссоздавать государственность сами и под свою ответственность, в современных нам условиях 21-го века.
Первейшим условием является то, что государство Казахстан образовалось по волеизъявлению казахского народа на его исконной этнической территории. Уже в силу одного этого обстоятельства Казахстан является национальным государственным образованием. Национальная воля казахского народа и его политическое самоопределение вот главные основы его государства.Ведь, если бы не политическое самоопределение казахского народа, то не было бы и его национального государства.
Признаки государственности универсальны для всех наций мира, законы развития государств также являются универсальными. Вместе с тем, казахи – степной народ. Его родина – степь.
Издревле степной ландшафт определял характер управления Казахским ханством. Казахи и их предки создали историческую традицию управления обширной и малонаселенной территорией, в которой мы – их потомки – могли бы найти прямую преемственность администрирования.
Увы, времена степных ханств канули в Лету. В силу исторических причин, во времена тотального поражения кочевнических ополчений от регулярных армий, традиция степной государственности была прервана. Кочевые улусы были сжаты растущими оседлыми империями, создавшими строевые стрелковые войска. Впервые в истории сила конной атаки оказалась сломленной залповым пушечным огнем. Степной суверенитет был утрачен. Казалось, Время застыло в Степи. Лишь как миражи остались титулы некогда грозных держав и империй.
За это время ведущие народы мира развили свою государственность. В колонизованной Степи развитие государственных институтов также было переориентировано на привнесенные извне «классические» образцы по подобию метрополий. При этом номады сполна испили свою горькую чашу, в которой были и политическое безволие, и потеря самобытной культуры, и отмирание языка, и даже утрата самоуважения к своим корням.
Однако так называемая «оседлая» колонизация, в чем-то дополнительно катализировала естественный процесс формирования казахской нации. К этому можно вспомнить саму предысторию формирования казахского народа. Само первичное зарождение казахского народа связано с «вынужденной» консолидацией населения Великой степи, когда кочевые племена были сжаты соседними империями. А в период колонизации казахи были отжаты царскими указами также и от рек и водоемов, то есть были спрессованы на ограниченном пространстве пустынных и полупустынных земель. Это дополнительное сжатие на бесплодных землях привело к еще большему уплотнению населения и консолидации народного духа.
После этого первой организованной по современным требованиям попыткой возрождения казахской государственности в хаосе Гражданской войны была Алаш-Орда. Впервые казахские лидеры повели народ не к воссозданию архаического ханства, а к созданию государственности, нового для казахов республиканского типа. Алаш-Орда пыталась основать государственность не в традиционной форме степного ханства, а в качестве российской автономии. Однако вскоре и Алаш-Орда была стерта с лица земли. Физическое истребление идеологов Алаш-Орды и геноцид 30-х годов привели к тому, что в составе Советского Союза на уровне республиканского руководства идея независимости не выдвигалась, даже при конституционном праве нации на самоопределение.
Однако, повторив судьбу всех империй прошлого, Советский Союз рухнул. Казахстан провозгласил свой суверенитет, реализовав политическую волю своего народа.
Однако сама по себе независимость без исторической памяти народа является чисто внешним признаком государственности. Для реального суверенитета не менее важна историческая память титульной государствообразующей нации, ведь ничто как изучение истории не способствует развитию национальной гордости и патриотизма. В то же время, русский мыслитель Федотов, говоря о русской идее, сказал, что методом русофобов был принцип «Если идею нельзя истребить, не убив с нею вместе историю, — надо убить историю». Его прямым выводом было то, что для возрождения национальной идеи необходимо возрождение подлинной истории народа.
В настоящее время подлинная история казахов забыта и нуждается в возрождении. Она трактовалась и преподносилась на основе только «общепринятых» методологий, присущих для изучения истории Европы. Традиционная европейская историческая наука основана на принципе почвы, то есть смены насельников определенной ограниченной территории. Однако такой подход неприемлем для изучения истории номадов, для познания кочевничества как образа жизни требуются другие методологические подходы.
При традиционном «общеевропейском методологическом» подходе за рамками казахской истории остаются древние и древнейшие времена, когда наши кровные предки, по словам великого евразийца Гумилева Л.Н., геройствовали под другими именами. Тем более, их деяния зачастую имели место в весьма отдаленных от территории современного Казахстана пределах, ставших сейчас «чужими», хотя войска египетских султанов, багдадских халифов и великих моголов шли в атаку под казахские призывы. Эти же войска посадили на эти троны своих соплеменников, при чьих дворах звучала наша музыка, чьи войны носили только степное вооружение и знаки отличия. Генеалогия этих войнов и их вождей известна среди казахов не только по роду, но и по именам отца и даже матери, например, как у султана Бейбарса, но сами они «выпадают» из истории казахского народа.
Кроме того, изучению казахской истории немало препятствует тот факт, что самоназвание «казахи» было общепринято только в новейшие по историческим меркам времена. Из-за этого, в чем-то, сама казахская история сводится только к истории современной территории Казахстана. В связи с этим теряется предыстория казахского народа, отрываются его корни. Также чужой из-за этого становится славная история племен, образовавших казахский этнос, а также вошедших в состав других тюркских народов. При таком подходе мы теряем даже Дешти-Кипчак, хотя казахский народ — это и есть кипчакская языковая группа, это и есть племена Золотой Орды.
Изучение казахской цивилизации номадов должно основываться на «принципе крови», то есть преемственности родов, поколений и традиций. История каждого казахского рода хранит моменты, в той или иной степени, повлиявшие на историческую судьбу всего казахского этноса. В связи с этим изучению подлежит история казахских родов до их вхождения в состав казахского народа.
Своеобразие казахской истории состоит в том, что она как история кочевников должна изучаться с применением теории и методологии «номадистики». Фактически история Казахстана как территории (т.е. принцип почвы) неразрывно связана с историей казахов как народа, состоящего из родственных племен (т.е. принцип крови).
Прототюркские и древние тюркские племена занимали всю степную Евразию от Балкан до Маньчжурии. Их культура и воинская доблесть и есть Степная цивилизация.
К вопросу о культуре кочевого общества следует отметить общепризнанный факт того, что цивилизационными центрами глубокой древности являлись Шумер, Месопотамия, Египет, Индия и, в первую очередь, Китай. Цивилизационное развитие того же Ближнего и Среднего Востока (а затем и далекой Европы) во многом определялось через степную Евразию развитием Китая. Развитие шло с Востока через степной Шелковый путь.
В таком случае первыми точками приложения великого китайского культурного влияния являлись степные цивилизации, без участия которых была невозможна передача всех достижений человеческого прогресса. Если вспомнить, что вилка, порох, бумага, шелк и многое другое пришло в Европу из Китая, то объективно следует, что на этом долгом пути первые же плоды цивилизации остались на первом же участке Великого Шелкового пути. Ведь даже римляне удивлялись вилкам при еде у гуннов Аттилы.
Эти дары цивилизации не просто рассеивались по Степи. Они оседали не только в ханских шатрах, но и в городах кочевников. В исторической науке давно существует и негласно признается непоколебимой традиция считать, что у кочевников отсутствовала какая-либо привязанность к оседлому образу жизни. Априори считалось, что у них никогда не было и не могло быть городов. В то же время обнаруживаемые на территории кочевого ареала города приписывались, к каким-то неведомым, выдумываемым оседлым народам, якобы жившим в отдельных оазисах высокой культуры посреди кочевнического хаоса и варварства.
Однако таких городов обнаруживается все больше и больше, десятки и сотни городищ рассеяны в степи. А количество, как известно, переходит в качество. Оказывается, все эти города автохтонны, а не привнесены извне. Да и зачем в Степи чужие крепости. В пользу данного вывода говорит то, что номады, как и все прочие люди, нуждались в собственных укрепленных опорных центрах, предназначенных как для обороны от внешних военных посягательств, так и для спокойной безопасной торговли с положительным для себя балансом. Ведь неимоверно сложно было добиться безопасной и выгодной для себя торговли на базарах чужих городов.
Действительно, для кочевников, производивших переселения целых народов, организация нескольких караванов являлась, в сущности, пустяковым делом. Однако им спокойнее было вести торговлю на своей территории, то есть по своим правилам.
Поэтому-то и существовал на территории древнего Казахстана уникальный симбиоз племенных союзов и опорных для них городов – оазисов и укрепленных форпостов. История кочевников основывается не только на преемственности традиций и образа жизни, но и на преемственности территории, чья неприкосновенность была закреплена крепостными сооружениями.
Кроме того, по словам Фридриха Энгельса скотоводство было первым прогрессивным разделением труда. Одним из наиболее ярких примеров достижений кочевой цивилизации было приручение лошади, изобретение колеса, седла, стремени, сапог, военное дело. Номадами была создана непревзойденная в мире кавалерия, служба оповещения, ямская почта.
История наших предков начертана на просторах Евразии, где господствовали племенные государства-конфедерации саков – скифов (Великий Туран), гуннские империи Модэ в Азии и Аттилы в Европе, а затем: Древний Тюркский Каганат (именуемый Великим Тюркским каганатом, ставший первой евразийской империей). Их место наследовали Тюргешский, Карлукский, Булгарский, Хазарский, Киевский и другие каганаты, кипчакские ханства и тюркские города-государства, а затем Золотая Орда и Казахское ханство. Все они были основаны на традициях степной родоплеменной государственности.
Для развития реальных национальных ориентиров, помимо знания атрибутов древней государственности, следует вспомнить историю образования Казахского ханства из тюркских племен. Необходимо вспомнить, какие Туранские государства предшествовали ему, на каком фундаменте они строились, какие принципы они исповедовали.
Поэтому возрождение национальной гордости должно быть связано с изучением истории возникновения и развития древних тюркских племенных союзов. Следует возвести изучение истории казахов до изучения всеобщей тюркской истории с позиций кровного братства и родства. История Великого Турана и Великой Степи может дать точку опоры для новой национальной идеи.
Новая казахская идея может пересекаться с идеологиями других братских народов на основе пантюркизма. В качестве национальных героев (помимо общего пантеона древних гуннских и тюркутских богатырей) можно и уместно приводить героев братских тюркских народов. Ведь нет ничего зазорного в том, чтобы знать тюркскую семью и своих кровных родственников.
В новейшей тюркской истории имеются вдохновляющие и для казахов примеры. Вспомним Турцию, деморализованную поражением в Мировой Войне, но нашедшую в себе силы для возрождения. Турция потеряла все свои имперские владения, даже Истанбул был оккупирован интервентами. Положение Турции на тот момент было похуже нашего сегодняшнего экономического состояния. Однако, несмотря на враждебное окружение и превосходство Антанты, Мустафа Кемаль Ата-Тюрк вдохновил народ, турецкое ополчение сбросило в море оккупационные войска и вернуло столицу на берегах Босфора. Великая Порта возродилась из пепла. Такой неотдаленный во времени пример может вдохновить народ Казахстана в период, когда заново созданы даже такие первейшие государственные атрибуты, как флаг и герб.
В истории самих казахов имеются беспримерные события, память о которых должна быть не только исторической, но и народной.
Феномен казахов состоит в том, что они являются народом, не знающим, что такое религиозная или братоубийственная гражданская война. Даже в период феодальной междоусобицы, начатой в 1623 году султаном катаганского улуса Турсуном, провозгласившим себя ханом, казахские войска, построенные им и казахским султаном Андижанского вилайета Аблаем под крепостью Шахрухия для битвы, отказались сражаться между собой и разошлись без кровопролития, несмотря на призывы султанов. Между казахами имела место барымта и мелкие стычки, но никогда не было массового организованного взаимоистребления, за исключением катаганского мятежа.
В новейшей истории казахи были вовлечены в гражданскую войну российского пролетариата с буржуазией как колониальный придаток Российской империи.
Также мировым историческим феноменом является Отечественная война казахов с Джунгарским ханством. Вся мировая история не знает примера 200-летней войны. Во всей истории цивилизации имеется только один единственный пример того, что 200 лет народ сражался не просто за свободу, а за свое право жить и избежать геноцида. Только казахский народ выдержал и выиграл 200-летнюю войну на уничтожение с Джунгарским государством и стоящей за ним Китайской империей. Тогда идея единства и мобилизации всех сил на истребительную борьбу с врагом помогла казахам выиграть эту схватку за право жить на своей земле и избежать участи джунгарского народа, истребленного вчера еще союзными им китайскими войсками до последнего человека за три дня, когда джунгарские войны сложили оружие и отдали судьбу своих детей в руки чужеземных захватчиков.
История казахской политической традиции – это Золотая Орда от Иртыша до Сербии (улус нойона Ногая), это Дешти-Кыпчак от Болгарии до Алтая, это Великий Тюркский каганат от Крыма до Корейского полуострова, гуннские империи Модэ от Маньчжурии и Аттилы до Рима и Парижа.
Казахстан является улусом, где умерли или погибли последние золотоордынские цари. Это земля, на которой остались руины столиц Золотой Орды. Здесь в последний раз поднималось знамя Улуса Джучи. Традицию степной цивилизации и политические принципы Золотой Орды, идеологию свободы война, землю и народ наследовало именно Казахское ханство.
Величие Золотой Орды было основано на силе казахских племен. Первое же поколение ордынских ханов перестало быть монголами. Дети тюркских матерей стали кыпчакскими ханами. Казахские племена были основой военной мощи Золотой Орды. В те времена родовая земля племен Тама и Жагалбайлы была в Причерноморье, эпос о сорока крымских батырах явился предтечей образа 33 богатырей из пушкинского Лукоморья.
Сам этноним «тюрк» впервые появился на казахской земле – матери всех тюркских народов. Когда-то тюркский каган Йоллыг-тегин благословил свой народ и малолетнего принца Бильге-Кутлуга: «Тэнгри тюрков и священные Земля и Вода тюрков так сказали: «Да не погибнет народ тюркский, народом пусть будет». Однако тюркуты забыли это светлое напутствие. Дети одного народа и сыны одной династии потеряли чувство единого корня и погрязли в распрях.
Бильге-Кутлуг был избран следующим после Йоллыг-тегина каганом, получив в 739 году титул «Тенгри-каган», но уже в 741 году Бильге-Кутлуг Тенгри-каган погиб в междоусобице. Тюрков добили войска империи Тан. Голова последнего тюркского кагана была доставлена в китайскую столицу, каганат распался. Наступил конец каганата, по словам Гумилева Л.Н.: «Тюрок ловили и убивали всюду, как волков, и знамя с золотой волчьей головой больше никогда не взвилось над степью». Но дух каганата не умер.
На знамени тюркского кагана была волчья голова, она же возродилась на знамени казахского племени Шапырашты. С Алтая вместе с каганской династией Ашина (Волк) вышло племя Шекты, чьи войны служили в каганской гвардии и чьим покровителем был сокол. Это племя всегда возглавлялось только своими родовыми старейшинами. Оно так и не приняло ни российского, ни кокандского, ни хивинского подданства, а легендарный шектинский батыр Жанходжа порвал царскую грамоту о подданстве и род Шекты в одиночку вел 10-летнюю войну на три стороны света.
Настало время поставить памятники нашим великим прародителям – хуннскому царю Модэ, который держал в плену китайского императора, гуннам Аттилы, которому платили дань Византия и Папа Римский.
Да, наши предки пролили немало крови, но для своих детей они были отцами. А нет хуже предательства, чем отказ отца от сына или сына от отца. Кроме того, разве меньше крови пролили Амир Тимур, Иван Грозный, Петр Первый или генералы Поднебесной империи. Тем не менее, их подняли на щит имперской истории и политики. Их деяния идеологизировали, их величие есть идеологическое вторжение, поскольку без адекватного ответа в области истории и воспитания национальной гордости последует проигрыш в области идеологии, а безыдейность приведет к духовной дезинтеграции народа.
Сила воздействия должна сравняться с силой противодействия. История наших предков дает нам возможность противостоять имперской традиции соседей, их идеологической экспансии.
