Tengrinews.kz публикует шокирующие истории казахстанок, которые простили своих мужей-тиранов. Их истории напоминают фильмы ужасов.
Когда слушаешь истории этих девушек, думаешь, что это сценарий какого-то фильма. Но нет, это реальность. И тогда удивляешься, как такие хрупкие создания смогли вынести все это: унижения, издевательства, боль, страх. Кто-то ломается и впадает в депрессию, кто-то идет дальше, а кто-то, не видя другого выхода, возвращается к мужу-абьюзеру. Корреспонденты Tengrinews.kz побывали в кризисном центре «Жан-Сая» в Алматы, где находят временный приют женщины, ставшие жертвами тиранов. В целях безопасности наших героев мы изменили их личные данные.
«Мы пришли на квартиру, а она оказалась пустой. Там он меня изнасиловал»
Сауле 25 лет. Приехала в Алматы из Шымкента.
«Мы познакомились с Нуржаном через социальные сети. Я не была в него влюблена, хотя он красиво ухаживал.
Я вышла за него замуж, потому что меня заставляли родители. Во время ухаживаний он параллельно общался с моей мамой, сумел втереться к ней в доверие. Как-то Нуржан ей сказал, что познакомит меня со своей сестрой. Мы пришли на квартиру, а она оказалась пустой. Там он меня изнасиловал. После этого случая оскорблял меня, обвинял, что я была не девственницей, хотя это не так.
Я сказала, что никому об этом не расскажу, только просила оставить меня в покое. Он согласился, но при этом позвонил моей маме и пригрозил, что если я не выйду за него замуж, то он умрет и виновата в этом буду я. Мама, конечно, согласилась, этот человек ей нравился, так как у него была стабильная работа, хорошие родители.
Замуж я выходила в слезах. Все говорили, что у меня лицо было будто на похоронах. У нас был беташар. После изнасилования у меня агрессия к нему была. Наш брак продлился всего пару месяцев. Все это время был настоящий ад: по ночам он уходил к друзьям, пил, возвращался под утро и бил меня. А родители думали, что он порядочный семьянин.
Потом я узнала о беременности. Он сказал, что ребенок ему не нужен, и избил меня еще сильнее. Тогда у меня был страшный токсикоз, а он не понимал. Изменял мне с другими девушками, но мне было не до этого. Я вообще не любила копаться в чужих телефонах, так как любила свои личные границы и уважала чужие.
Когда я от него сбежала, то не разговаривала с мамой, боялась, потому что для нее это уят. Мой старший брат поставил ультиматум, сказал, что если я хочу вернуться в семью, то должна сделать аборт. Даже когда я звонила в центр, думала, что люди скажут. Были дни, когда я вообще ничего не ела.
Я слышала, что мой бывший муж снова женился. Я не против, но обидно за ребенка. Он так и не признал его, сказал, что не его, и родители его поверили в это. Даже нашел меня в соцсетях и пригласил на свадьбу. Издевается надо мной.
Какие мысли о будущем? Я боюсь, скоро рожать. Не знаю, какое воспитание дам ребенку. Мне разрешили здесь до родов остаться. Сейчас я работаю в магазине, но состояние такое, что все время хочется спать.
Я бы хотела на педагога выучиться, но такой возможности нет. Где я буду оставлять малыша? Пробую себя как предприниматель. Остаюсь пока в Алматы, но здесь у меня никого нет, а в родном городе легко найдут.
В кризисном центре я уже пять месяцев нахожусь. Сначала здесь было трудно, так как я была очень депрессивной. Раньше была общительная, а после замужества стала замкнутой, потому что он категорически не разрешал мне общаться с людьми, выходить на улицу, в магазин, я даже не знала, какая моя улица.
Родители разговаривают со мной, но какая-то стена между нами. Я хочу вернуться домой, а они: поживи там пока. Я вчера так наревелась, мне нужна их поддержка, особенно сейчас. Хотя я сама мама (плачет). Замуж уже не хочу. Отвращение к мужчинам, они одного и того же хотят, такие мысли сформировались, их никак не убрать.
Хорошо хоть будет ребенок, потому что не буду одна. Хочу, чтобы он ничего не боялся».
«В стену воткнул так, что у меня кровь из ушей пошла»
Асель 28 лет. Проживает здесь месяц.
«Мы с мужем поругались, он избил меня и выгнал из дома чуть ли не голую. Там все соседи повыбегали. А ребенок остался с ним. Помню, сижу на улице, холодно, темно. Смотрю на окно, мне надо грудью его кормить. Вижу, открывается дверь подъезда и он выходит с другом, они сидели, видимо, выпивали. У меня сразу сердце заколотилось: а как там малыш?
Вызвала полицию, приехали. Через участкового попала в этот центр. Идти мне особо было некуда, потому что проблемы с документами — срок действия паспорта истек, фактически нет меня. Денег тоже не было, даже на памперсы. Спасибо участковому, он заплатил за такси.
Муж и раньше бил меня и из дома выгонял. Мог сделать это и в два, и в три ночи, и с температурой. Знал, что у меня никого нет. Потом ходит, ищет, за волосы затаскивает.
По дому убираешься, готовишь, а он любитель поиграть. Когда выпьет и играет и что-то не получается, виновата я: я сглазила, я ведьма.
Он этого даже признать не может. Когда говоришь ему, начинает в штыки воспринимать. Я ему как-то выписку показала, что он по несколько сотен тысяч проигрывает ежемесячно. А он чувствует себя суперменом, что ли. Пьет, даже не закусывает, и меня заставляет: иди, займи.
До замужества такого не было. Я помню, сильно удивилась, когда услышала, что он с кем-то поругался. Спросила: ты умеешь голос повышать, как можно тебя вывести из себя? Игромания у него была скрытой. Мне говорили, что у него долги, но я не принимала это во внимание. Бывало, выпивал, но руки не поднимал. Стал бить, когда забеременела.
На месяц я уходила от него, жила у друзей. Но понимаешь, что ты никому не нужна.
Когда была на 8-м месяце, он привел женщину, они вдвоем надо мной всю ночь издевались. А под утро он меня выгнал. Дверь открыл, за волосы и в стену воткнул так, что у меня кровь из ушей пошла. Когда начала в себя приходить, он уже со скорой говорил. Врачам сказал, что лежит беременная женщина и он ее не знает.
Сама я всегда работала, не любила от кого-то зависеть. Могла полы помыть, окна, не проблема. Но в последнее время он стал отдалять от меня всех друзей, всех, от кого зависел мой доход, чтобы я полностью зависела от него. Это я уже поняла поздно. Когда уже пузо такое, он говорит: «Иди», — а у меня ни копейки.
Морально этот человек уничтожил меня. Как я раньше себя чувствовала? Я была открытой, уверенной в себе. Кто-то сказал бы мне, что я буду в таком положении, я бы рассмеялась ему в лицо.
Абьюзеры ведь как делают: самооценку полностью в грязь втаптывают, чтобы быть полностью зависимой от них.
Я его люблю до сих пор. Противно самой, но ничего не могу с этим поделать (плачет).
Что в будущем? В первую очередь нужны документы, пособия для детей. Разорвать отношения с ним я не смогу. Я одна в этом мире (наша героиня из детского дома). Я не хочу такой же участи для своих детей, не уверена, что имею права лишать их отца, бабушки.
Мне элементарно нужен свой угол, чтобы я знала, что меня оттуда не выгонят. Тяжело жить, каждую минуту думая, выгонят тебя или нет. Это очень сильно влияет на психику.
Пока нахожусь в центре, здесь отнеслись ко мне очень тепло, дали манеж, кроватку, помогают с документами, пытаются оказать психологическую помощь, с детьми помогают».
«Телефон у меня забирал, в ванной запирал и начинал запинывать»
Елене 34 года. Здесь также находится месяц.
«Я жила с мужем, он инвалид первой группы, незрячий, у нас с ним общий ребенок. Человек распускал руки, делал, что хочет, и пользовался тем, что не видит.
До встречи с ним долгое время жила одна и постоянно думала, ну хоть кто-то же должен быть рядом. Поначалу он не был таким, но на почве того, что не видит, может, у него какой-то сдвиг произошел. Все люди оказались в чем-то виноваты.
Началось все со старшего сына (от первого брака). Поначалу он с ним нормально общался, а потом стал докапываться. А я со стороны вижу, и мне неприятно это.
Он телефон у меня забирал, в ванной запирал и начинал запинывать, чтобы я никому позвонить не могла и чтобы меня никто не слышал. Последние полгода постоянно так делал. Это вошло в привычку, старший сын видел это.
Я боялась остаться одна, поэтому не уходила. А сейчас думаю, какая от него поддержка была? Я была мужчиной в этой семье: магазины, сумки, работа — все на мне, от него только пенсию получала.
Когда незрячий человек поднимает руку, он не видит, до какой степени может бить, не видит кровь, поэтому у него стопа нет. Последней каплей стал инцидент: муж начал на старшего сына кидаться, а я начала его защищать, и он переключился на меня, стал душить, сын убежал и вызвал полицию.
Сейчас день угрожает, день домой зовет, говорит: все будет нормально, я изменюсь. Но сколько раз такое было? Нестабильная психика. Я за вещами не езжу даже, не хочу это все слышать.
У меня очень сильно упала самооценка. Со зрячим человеком я себя уже не представляю, раньше с этим проблем не было. Не знаю, как вообще общаться с мужчиной, будто из каменного века.
Что дальше? Надо сына в садик отдать, дом поделить и на работу выйти. Он документы у меня перед уходом забрал, машину побил. Документы я восстановила, машина в ремонте, но в суде ему полсуммы списали из-за инвалидности».
«Отец сказал: «Ты ушла, теперь только твой труп приму»
О жертвах насилия мы поговорили с социальным работником кризисного центра «Жан-Сая» Зульфией Умаровой. Сегодня в учреждении проживают 14 женщин и 25 детей. По словам нашей собеседницы, с момента открытия центра (2017 год) число пострадавших растет.
«Когда к нам приходят женщины, мы их идентифицируем по четырем видам насилия. Это экономическое, сексуальное, физическое и психологическое. В большинстве случаев наши подопечные становятся жертвами психологического насилия. Это когда женщину морально давят, а она терпит, таков казахский менталитет.
Некоторые женщины рассказывали, что 15 лет терпели. Потом не выдерживают, приходят к нам, а у них к тому моменту уже по 6-8 детей. Дети — это тоже жертвы бытового насилия, потому что они видели, как родители между собой общались, и у них также наблюдаются психологические отклонения. У нас психологи работают над этим.
Согласно стандарту мы можем принять 50 человек, включая и женщин, и детей. Но во время карантина у нас было 64 человека. Чтобы всех их разместить, мы освобождали свои кабинеты, никому не отказывали.
К нам обращаются женщины из разных стран, не только из Казахстана. Были из Узбекистана, Кыргызстана, России, Молдовы. Если у них просроченные документы, то мы через посольства их восстанавливаем. Если нет гражданства, то опять же обращаемся в посольство, получаем статус «лицо без гражданства» и дальше подаем документы на гражданство РК.
Из Казахстана на данный момент лидирует Жамбылская область, вообще южные регионы. Когда женщина оттуда приезжает, рассказывает: «Я хотела вернуться к родителям, а отец сказал: «Ты ушла, теперь только твой труп приму, должна там терпеть и жить». Вот она и ждет до последнего.
«10 раз ножом в живот пырнул, она его простила»
Всего наш центр оказывает 8 видов социальных услуг: бытовые, медицинские, педагогические, психологические, трудовые, культурные, экономические и юридические. Это на безвозмездной основе. Кухня у нас на аутсорсинге. 24 часа женщина предоставлена себе и своим детям, здесь она проходит полную реабилитацию.
Когда мы ее принимаем, вызываем инспектора по защите женщин и детей. Далее пострадавшая пишет заявление на агрессора. Ей выставляется защитное предписание, и мы ее принимаем. Документы отправляем в Управление занятости и социальных программ города Алматы, и там в течение трех рабочих дней в отношении нее выносится решение.
В течение этих трех дней мы определяем ее потребности. Иногда бывают случаи, что женщина вообще не может говорить, у нее сотрясение или психологическая травма. Тогда мы оставляем ее в покое на определенный срок, чтобы пришла в себя. Потому что в таком случае женщина даже не в состоянии документы заполнять.
За пять лет у нас был только один суд по делу, связанному с физическим насилием. Мы его выиграли, мужчину осудили на три года. Он канцелярским ножом резал женщину, 10 раз ножом в живот пырнул. Когда к нему полиция приехала, у него даже чувства вины не было.
Пострадавшая месяц лежала в больнице, никто из родственников к ней не приходил, даже мама. Только звонили, и все.
Потом она простила мужа, не хотела, чтобы дети думали о ней плохо, и ему дали условный срок. Будет платить алименты. Чуть что — его закроют на 5 лет.
Вообще, закон по бытовому насилию в Казахстане слабый. Хоть и зарезал, суд дает легкую степень. Бывает, бьет так, что даже места живого не оставляет, ногти сдирает. Такая женщина у нас была, ее мужа не осудили, даже штрафа не было, он по своим знакомым пошел и вышел из этого. И жена к нему вернулась.
В таких случаях, считаю, надо сразу на три месяца закрывать. А дальше, если он продолжит, срок увеличивать. Но бывает, что человек отсидел и все понял. В нашей практике была история, когда агрессора закрыли на 10 дней, он вышел и понял, что был не прав. По моему мнению, закон о бытовом насилии надо пересмотреть, ужесточить.
Все истории драматичны. Изначально когда я начинала работать, трудно было. Мне тогда 26 лет было. Но если мы тоже будем горевать, то она и дальше уйдет в депрессию.
Руку поднял, значит, надо уходить или решать эту проблему как-то. А женщина приходит, когда у нее уже ни одного зуба нет и куча детей. Была подопечная, которая даже не могла работать, так над ней издевались. Потом мы устроили ее на работу. А она говорила нам, что не думала, что вообще сможет что-то делать, помимо уборки и готовки. На тот момент ей было 40 лет.
Те, кто у нас проживает, могут работать. Также мы устраиваем детей в школы. С двумя школами у нас подписан меморандум: казахской и русской. Женщин принимаем всех независимо от возраста. Только если у нее есть ребенок-мальчик, которому уже исполнилось 14 лет, мы его не принимаем, так как у него переходный возраст, просим, чтобы ребенок временно пожил у родственников.
У нас дается срок на проживание — 6 месяцев. Но по каждой потерпевшей мы индивидуально смотрим. В центре есть определенный порядок, во всех комнатах указан режим дня.
Как найти кризисный центр «Жан-Сая»
По нашим правилам, мы принимаем женщину в случае, если она подверглась насилию. Если же ей негде жить, но агрессора нет, такую женщину принять мы не можем.
Когда она к нам поступает, мы всегда спрашиваем: вы хотите сохранить семью? Если ответ положительный, приглашаем мужа в другой офис, разговариваем. При обоюдном желании работаем с обоими партнерами. Были случаи, когда отношения налаживались.
Также мы узнаем, какое образование у потерпевшей, кто она по профессии. После этого предлагаем курсы либо через отдел занятости, либо через «Бақытты отбасы». Например, SMM-менеджер, кассир, маникюр, педикюр, стилист. Женщины ходят на курсы, а с детьми в это время занимаются воспитатели (от «Бақытты отбасы»).
Мы им даем срок — три месяца, для того чтобы они получили сертификат. После этого ищем работу, предлагаем вакансии, находим жилье. Есть такие женщины, которые обучаются, а после этого сходятся с мужем.
Но процентов 50 повторно к нам возвращаются. Одна женщина, к примеру, в 2018 году к нам пришла и в этом году снова к нам поступила, но уже с двумя детьми от того же супруга.
Всю необходимую информацию мы размещаем на нашей страничке в инстаграме. Канцелярские принадлежности, одежду, продукты, медикаменты — любую спонсорскую помощь принимаем и выдаем нашим подопечным».
Сайт кризисного центра «Жан-Сая» — https://uki.kz/
Если вы оказались в трудной ситуации, можете обратиться по номеру 150.
Текст: Анастасия Солнцева. Иллюстративные фото: Алихан Сариев, Турар Казангапов
