Историк из Америки Мария Блэквуд живет в Казахстане уже более полугода, и будет здесь до ноября. Она пишет диссертацию о первом поколении казахских большевиков. Vласть поговорила с девушкой об архивах, 20-30-х годах прошлого века и разновидностях хурмы на Зеленом базаре.
Мы встречаемся в многолюдном кафе, и я сразу понимаю, что это Мария – на плече у нее сумка с логотипом «Вечерняя Алма-Ата». Мария родилась в США, родом из Нью-Хейвена, ее отец – американец, а мама родом из Польши, поэтому Мария в детстве часто бывала в Кракове. В семье говорили на польском языке, а уже в университете девушка выучила русский. В Алматы она уже в четвертый раз. Впервые оказалась в Казахстане в 2007 году, когда была на стажировке в Американской торговой палате, потом провела здесь лето — писала дипломную работу. Специальность Марии – историк, сейчас она в докторантуре Гарварда, собирает материал для диссертации.
— Точного названия у диссертации пока нет, — рассказывает Мария. — Я изучаю первое поколение местных большевиков и мне интересно установление советской власти в Казахстане, партийная элита 20-30-х годов. В англоязычной историографии есть несколько очень интересных работ про национальную политику в СССР, но они в основном написаны на уровне политики. А мне интересно посмотреть, как это было на самом деле. Какие межнациональные отношения были внутри партии, что значило в 20-х годах быть большевиком-казахом. На мой взгляд, 20-30-е годы — это самый интересный период советской истории, потому что было очень много планов, страна строилась заново. С одной стороны, такая огромная трансформация, с другой стороны видно, что было противостояние, конфронтация. В своей диссертации я хочу взять 5-6 героев и на их примере показать ситуацию. Например, вот Джангильдин и люди вокруг него. Когда я была маленькая, у меня всегда был интерес к истории. В университете я хотела одновременно заниматься экономикой и историей, но потом решила сфокусироваться на истории. После окончания университета я не знала, что мне лучше делать. Хотела поступать на юридический, и даже год работала в юридической компании в Париже и очень быстро решила, что не хочу быть в этой профессии. Я хотела делать что-то интересное, связанное с Центральной Азией.
Большую часть времени Мария проводит в двух архивах: в Центральном государственном архиве и в Архиве президента РК.
— Здесь очень хорошие архивы, все замечательно организовано, сотрудники приятные, помогают. Я работала в архивах Москвы и Польши и все они различаются. И даже в Алматы есть разница между Центральным архивом и Архивом президента. Самая, наверное, главная разница – в Европе и Америке можно запросто сфотографировать документы, и нет никаких ограничений. В Казахстане на то, чтобы переснять документ, нужно получить разрешение, к тому же количество страниц ограничено. Поэтому приходится много переписывать от руки. Когда я смотрела на документы ранних 20-х годов, меня удивило, что тогда было очень мало бумаги и поэтому всякие официальные вещи писали на чем попало: на бумажках от чая, конфет, на обратной стороне писем из царских учреждений – просто переворачивали и писали с обратной стороны. На это очень интересно смотреть. Еще я читала несколько воспоминаний о том, что до революции было много русских, которые говорили на казахском языке. Например, в воспоминаниях одного большевика я прочитала, что он с семьей находился на отдыхе, и там была группа людей – русских и казахов, говорили они на казахском языке. Они не догадывались о том, что он тоже знает казахский и таким образом он узнал все их контрреволюционные планы.
Помимо работы над диссертацией, Мария читает лекции по методологии и историографии для англоязычной группы магистрантов в КазНу им. аль-Фараби. Она рассказывает о методологии через англо-американскую историографию.
— Я попала в КазНу благодаря профессору Гульнаре Мендыкуловой, она была в США по стипендии Фулбрайт. Сейчас есть интересный проект – участие казахов во Второй Мировой войне. Я не знала, что так много казахов попали в плен, и до сих пор нет списка этих людей. И сейчас их составляют — Мендыгулова нашла разные интересные документы в европейских архивах. Еще я не знала, что казахи участвовали во Франции в Сопротивлении. Кажется, если я правильно поняла, это были пленные, бежавшие из немецкого плена.
Я задаю классический вопрос о том, чем ее удивил Казахстан. Свой ответ она начинает с Польши:
— Я родилась в Штатах, но все мое детство мы ездили в Польшу. Когда я была маленькой, то прожила там два года, ходила в местный детский садик. Бываю там каждый год и вижу, что у Польши есть что-то общее с Казахстаном. Основа, что ли. Удивило, что здесь люди очень открытые. Казахстанцы больше связаны с семьей и друзьями, нежели мы. И вы готовы многое сделать для друзей. За год работы во Франции у меня не появилось ни одного друга, а здесь у меня ощущение, что все друг друга знают и я знаю многих. Наверное, так получилось благодаря подруге, с которой мы учились в школе в Америке. Она была первым человеком из Казахстана в нашей школе, и до сих пор мы с ней хорошие друзья. Так что благодаря подруге и ее семье я нашла здесь много друзей. Что еще удивляет? В США никто не думает про национальность, там все американцы. В бывшем Союзе почти всегда спрашивают: кто вы по нации? Для американца этот вопрос лишен смысла. В Америке больше думают про расу. История Советского Союза кажется интересной, потому что это парадоксально – страна, которая ориентировалась на марксизм, так поддерживала понятие национальности. У Сталина описывается, почему так происходило. Но думаю, что если бы Маркс это увидел, он сильно бы удивился. Большевики считали, что надо поддерживать национальность, чтобы она была неважна. Да, звучит как противоречие! Если у людей есть чувство национальности, это объединяет их, несмотря на вопрос социального происхождения. Они считали: для того, чтобы классовое осознание стало самым главным, надо, чтобы у людей не было противоречий на уровне национальных вопросов. Тогда они могут объединяться на классовом уровне. Для того, чтобы класс стал важнее, надо поддерживать национальность. Поэтому они очень много думали над тем, какие группы являются нацией. Политика менялась, но политическая основа была такая. В Казахстане очень интересно то, что до революции были люди, которые думали о казахской нации и как надо ее поддерживать и модернизировать, в других среднеазиатских частях российской империи такого не было. Например, в Туркестане тогда были люди, которые считали, что да, надо модернизировать, но они не писали о народе, у них было это основано на идее модернизации ислама.
История — не единственное увлечение Марии. Две недели назад она вместе с подругой из Кракова начала вести кулинарный блог. Как ни странно, здесь тоже присутствует исследовательская работа. К примеру, Мария не просто выложила рецепт гранатово-лимонного торта, — в предисловии она подробно рассказала о непривычном для американцев сорте лимона, который был выведен узбекским селекционером.
— Мы год назад встретились с подругой в Польше и решили открыть блог. У нас разный кулинарный стиль и мы решили, что это будет очень интересно. Думали, что она будет описывать то, что она делает в Польше, а я – то, что готовлю в Америке. Получилось, что я готовлю в Казахстане. Здесь есть проблема с некоторыми продуктами. К примеру, я очень долго искала на базаре пастернак, так и не смогла его найти. Многие люди даже не знали что это такое. Нет овощей, которые сейчас модны в Америке: листовая капуста, кудрявая капуста, мангольд (листья свеклы). Но с другой стороны, я в жизни не видела так много видов хурмы как в Казахстане! И мне нравится, что в Алматы так легко можно купить гранат. Также удивило то, что в больших магазинах так мало овощей и фруктов.
У Марии есть традиция – уже четвертый год подряд на свой день рождения она делает плов. В прошлом году в Америке ей пришлось готовить это блюдо на 60 человек. В этом году на день рождения, который был неделю назад, она также готовила плов, но уже для казахстанских друзей.
Мария признается, что в этом году она впервые увидит празднование Дня Победы в постсоветской стране. В Америке день победы не празднуют, но там есть 11 ноября – день ветеранов.
— В США считают, что Америка спасла в Европу, а здесь – что СССР спас Европу, — рассуждает Мариша. — Но в Америке больше думают про войну с Японией, тогда как в СНГ об этом даже не всегда помнят. С исторической точки зрения нельзя не признавать вклад СССР. Когда столько людей погибло, и когда война идет на твоей земле…
Мы завершаем беседу, потом много говорим о местных краеведах, истории города.
— Мне очень нравится сталинская архитектура, — признается Мария.
В конце концов, я понимаю, что историк влюбляется в то, что он изучает.
Светлана Ромашкина, Vласть, фотографии Романа Екимова
