«Травматику» предлагают запретить и до 2016 года выкупить у населения (по скромным оценкам, на эти цели потребуется от двух миллиардов тенге).
Может измениться и количество охотничьих стволов, которым разрешат обладать казахстанским охотникам. Сегодня норма, как известно, по две единицы нарезного и гладкоствольного оружия. Итого — четыре
Но эта арифметика лишена логики, считают сами охотники и оружейники. Норму 5 + 5 в конце 2010 года, по совершенно непонятным основаниям, снизили до 2+2: ну не подпадает ограничение под разумную аргументацию!
— Если в отношении гладкоствольного оружия можно говорить о некоторой универсальности того же 12-го калибра, у нарезного оружия своя особенность, — разъясняет вице-президент казахстанской оружейной ассоциации «Корамсак» Сергей Катнов. — Калибр для охоты на суслика отличается от калибра для охоты на медведя. Чего достаточно для добычи глухаря или гуся — кабана или волка только вспугнет или разозлит, легко ранив зверя. А там уж поведение животного сложно предсказать. Следуя этому соответствию дичи и калибра, охотник избегает нежелательных подранков и причинения излишнего страдания животному — в тех случаях, когда калибр недостаточный; либо от избыточной энергии выстрела, которая причинит большие повреждения шкуре и тушкам дичи.
Калибр, энергия выстрела и вид боеприпаса влияют и на дальность стрельбы. Одну дичь можно подстеречь и атаковать с десятков метров, другую успешно добывают только с расстояния в сотни метров: ближе она не подпустит.
Прежняя норма 5 + 5 в целом покрывала потребности универсального охотника. Норма 2 + 2 лишила возможности пользоваться универсальным арсеналом.
Когда вводили ограничение, возможно, пытались сократить число единиц оружия на руках. На деле урезали в правах наиболее уравновешенную и законопослушную часть вооруженного населения, к которой относятся охотники.
— Охотничье оружие не бывает инструментом в руках организованных преступных групп, — разъясняет Сергей Катнов. — Даже в известных киргизских событиях оно не использовалось ни одной из сторон. Во-первых, это зарегистрированное оружие, по отстрелянным боеприпасам которого легко выйти на владельца. Во-вторых, нарезное охотничье оружие лишь внешне напоминает боевое. Применение его в боевых действиях неудобно: одиночные выстрелы, мягкие оболочные пули и т.д. Поэтому участники боевых столкновений в Киргизии предпочли оружие, похищенное при нападении на полицейские участки и войсковые части.
Новая норма нарушила и конституционное равенство граждан. Те, кто до поправок приобрел по пять стволов того и другого оружия или хотя бы более двух каждого вида, оказались в более выгодном положении по отношению к тем, кто попал под названные ограничения. Появились две категории граждан: одна сохранила за собой право обладать десятью стволами, другая может позволить себе только четыре. Спикер называет эту ситуацию «дискриминацией по времени приобретения».
Усилиями оружейной ассоциации предпринимаются попытки исправить эту юридическую коллизию. Удалось предложить парламенту некоторые поправки. Сейчас обсуждается возможность увеличения до нормы 4 + 4.
Кстати, в Норвегии применяется норма в шесть стволов нарезного оружия. Но там существует понятие опломбированного оружия, что позволяет владельцу иметь хоть 25 стволов. Использовать же в конкретный момент можно только шесть. Остальные стволы хранятся у владельца в опломбированном виде и служат своеобразным «обменным фондом». Если потребуется, с каких-то единиц снимаются пломбы, а их место занимают стволы, использовавшиеся ранее.
Такой порядок позволяет, в том числе, собирать полноценные коллекции различного охотничьего оружия — от старинного до современного. При этом оружие не нужно «калечить», приводя в состояние, не пригодное для выстрела, как это делается в Казахстане и России, где пропиливаются стволы, стачиваются бойки и т.д.
Аргументацию о возможном использовании зарегистрированного охотничьего оружия против граждан, которую используют парламентарии, разрушает анализ трагических событий в Европе и США. Практически все массовые расстрелы произошли в так называемых «зеленых зонах» — общественной территории, свободной от оружия («ганз-фри зон» в США). Это кинотеатры, учебные заведения (где оружие не могут иметь при себе даже преподаватели), другие места с массовым пребыванием людей. Подавляющее большинство массовых расстрелов произошло именно там. Видимо, в первую очередь потому, что, отправляясь на шутинг (от англ. shoot — стрелять), преступник был уверен, что не получит отпора.
Так произошло, например, в денверском кинотеатре Century в штате Колорадо, где во время премьеры фильма о Бэтмене 12 июля 2012 года некий Джеймс Холмс расстрелял зрителей из дробовика. Погибли 12 человек, в том числе шестилетняя девочка, ранены 58 человек.
А есть другой пример, когда на стадионе в Пенсильвании во время детского праздника заметили человека, поднявшего ружье, тогда один из родителей достал пистолет и выстрелил в злоумышленника, предотвратив тем самым массовый расстрел. Трагедии удалось избежать благодаря наличию гражданского оружия.
По опыту США можно сказать, что после упомянутого расстрела в кинотеатре логика правительства была направлена на сокращение числа «ганз-фри зон». В ряде штатов разрешили иметь при себе оружие преподавателям школ.
Практически нулевая статистика по расстрелам в школах Израиля. А там преподаватели как раз-таки снабжены оружием и проходят обязательные курсы по противодействию нападениям с оружием.
Драмы «травмы»
— Конечно, мы не живем в состоянии постоянной военной угрозы. Но совершенно не важно, где человека убивают. Важно, чтобы ему разрешили защищать себя и свою семью от насилия, урона или убийства, — позиция, которую высказывает председатель правления российской общественной организации «Право на оружие» Мария Бутина. Она побывала в Казахстане с разъяснениями позиции организации относительно законодательного отказа от травматического оружия.
— Мы исходим из того, что оружие гражданам нужно, чтобы защитить себя и своих близких, — поясняет она. — Именно поэтому тема, которая сейчас обсуждается в Казахстане, нашей организации понятна и близка. Лишь в нескольких странах, среди которых Казахстан, Россия и Украина, имеется такой вид оружия самообороны, как травматика. В подавляющем большинстве стран мира в качестве инструмента самообороны законодательно закреплено наличие короткоствольного нарезного огнестрельного оружия. Бесспорно, травматическое оружие не идеально в качестве оружия. Тем не менее в наших условиях это единственное в своем роде оружие самообороны.
По данным МВД России, количество травматического оружия на руках увеличивается примерно на 15 процентов в год. При этом количество преступлений с применением оружия снижается примерно на 10 процентов. Последние данные МВД России, которые оказались доступны, — за 2008 год. За 11 месяцев в Москве и Подмосковье зафиксировано 700 случаев правомерного использования травматического оружия. Это реальные граждане, которые смогли защитить себя и свою семью от нападения.
Естественно, были случаи и неправомерного применения, но они в разы меньше. Но было и так, что человек вполне обоснованно применил травматику, защищая себя, но его преследовали ввиду несовершенства российского законодательства в части определения норм необходимой самообороны.
Случаи неправомерного применения бытовых предметов происходят значительно чаще. Лидирующее место среди бытовых преступлений занимают кухонный нож, затем сковорода и утюг. Но никто не станет спорить, что все эти предметы важны для жизни, и не инициирует их запрет. Да и понятно, что запрет не является решением проблемы.
Естественно, случаи простой демонстрации оружия нигде не фиксируются и поэтому не отражены. Но порой достаточно просто показать, что ты вооружен, чтобы злоумышленник отказался от нападения.
После появления травматики в России произошло снижение проявления агрессии на дорогах. Наличие оружия с двух сторон является эффективным фактором взаимного сдерживания. До появления травматики агрессия проявлялась довольно часто: с помощью монтировок, бейсбольных бит, других твердых предметов, которые могут отыскаться в багажнике. С появлением травматического оружия появилась возможность или ответить такому «бейсболисту», или предотвратить нападение с его стороны.
В России не идет речь о запрете оружия, потому что там понимают: запрет уведет его в область черного рынка — туда, где количество и принадлежность не сможет контролировать никто.
В Казахстане, как известно, предлагают выкупить у граждан травматическое оружие. Но, во-первых, это будут делать за счет средств налогоплательщиков, что не лежит в плоскости блестящих рациональных идей. Во-вторых, если эта компенсация покажется кому-то из граждан недостаточной, оружие опять же, скорее всего, окажется на черном рынке.
Следует помнить, что любой запрет касается только законопослушных граждан. Для тех, кому закон не писан, эти инициативы — пустой звук. Криминогенная ситуация ухудшится. Самым показательным можно считать пример Великобритании, где с 1999 года проводился поэтапный запрет на оружие. В итоге в скором времени там зафиксировали рост преступности в два с половиной раза. Аналогичные показатели демонстрирует Бразилия. Пытались таким путем пойти и в Канаде, но, обнаружив рост преступности, вновь идут на либерализацию законодательства.
Константин Маскаев
7.06.2013
Источник — Новое поколение
