[:ru]
Нам нужно правильно понимать «Размышления» Абая (45 Слов) и стихи поэта. Именно там истоки проблемы «модернизации общественного сознания». На самом деле сам небольшой прозаический трактат называется «Гаклийа», в переводе с арабского — «Критические размышления» (корень «ақл» — разум). Также в своих стихах Абай по-настоящему препарирует казахскую душу: «…Өсек, өтірік, мақтаншақ, Еріншек, бекер мал шашпақ – Бес дұшпаның, білсеңіз» / «Сплетни, обман, хвастовство, лень, расточительство» – вот пять врагов твоих, (казах)»/.
Хотя все эти пороки бывают свойственны всем людям вообще, т.е. независимо от национальности, все же нет никакого сомнения в том, что в данном случае речь идет о характерных привычках и испорченных нравах конкретного народа. Великий Абай не ставит целью рассуждать в общем и в целом. Он взялся за перо, т.к. было невыносимо видеть нравственную порчу родного народа. Здесь Ибрахим-мырза (Абай) вывел формулу или поставил диагноз именно казахской ментальной болезни. Окажись среди китайцев, корейцев, якутов, русских или немцев Абай назвал бы актуальными другие ментальные заболевания, пять других пороков. К примеру, жестокость, скрытность, коварство, материализм, техницизм, неуважение к старшим или еще что…
Абай сам же дает рецепт или формулу излечения, повторяя словно мантру, пять ключевых ценностей: «Талап, еңбек, терең ой, қанағат, рахым – ойлап көр, бес асыл зат көнсеңіз». То есть Абай предлагает грамотную перекодировку и перестройку национальной ментальности, где охвачены все аспекты индивидуального и массового сознания: интеллектуальный (терең ой), волевой (талап, еңбек), нравственный, аксиологический (қанағат, рахым). Здесь важно исламо-суфийское понятие «канагат», в переводе с арабского – довольство малым, сдержанность, скромность, воздержание. Обычно оно связано с религиозным мировидением и духовными практиками Востока. В целом, Ибрахим Кунанбеав и просветили нач.ХХ века сформулировали эффективную мини-программу духовно-ментального возрождения на базе интеллектуализации и реисламизации казахского сознания, пропаганды культа знаний и труда.
Относительно современной программы по модернизации общественного сознания нужно сказать, что есть опасность превращения ценной и выстраданной идеи Лидера нации в очередную кампанейщину, формализм, назидания, трескучую говорильню о том «что такое хорошо и что такое плохо», тошнотворные «мероприятия».
И все это – для того, чтобы чиновникам и общественным деятелям, ассамблеям, НПО, партиям, артистам прикрыть этими самыми красивыми лозунгами и призывами к «духовному возрождению» свои корыстные цели обогащения и славы (будут запрашивать немалые средства из бюджета, ездить за границу, пиарить себя в СМИ, петь песни и пр.).
А ведь предки сказали: «Мың үгітен бір өнеге артық» (Один пример лучше ста назиданий). Интересно, как эти «творцы нового сознания» сами себя оценивают с точки зрения идеалов нации и человечества, как они относятся к «понтам», бесконечным тоям, кумовству и трайбализму, алкоголю и пр.? Как они сами воспитывают своих детей (учат как использовать богатства Родины и потом плюнуть на нее, дочерей – как выйти замуж за американца или итальянца?), готовы ли эти депутаты, чиновники и писатели при отличных материально-бытовых условиях, которыми одарил их Бог и государство, реально показав пример, взять на воспитание казахского или русского сироту или же мусульманское дитя из Сирии и Афганистана, например?
Вполне возможно и реально, что идею возрождения Сознания опять испоганят, профанируют и каждый ее подстроит под себя, так что от «претворения в жизнь» программы по духовному возрождению ничего в сознании миллионов казахов так и не изменится, и воз, как говорится, останется лежать на том же месте еще со времен несчастного Абая. Конечно, дай Аллах, чтобы было по-другому…
На самом деле великие реформы Сознания в отличие от реформ экономики делаются без шума и «мероприятий», они требуют особых качеств: терпения, даже молчания и определенной конфиденциальности, немалых умственных усилий и, конечно же, элементарного уважения народа и государства к истинным носителям интеллекта и духовности. Вот Абая-одиночку никто не поддержал: ни государство (российское), которое могло бы – увидев этот талант, дар природы и выдающегося человека-гуманиста, дать ему должность, хотя бы начальника уезда, и средства, чтобы он в регионе навел порядок. Не только не оценили и не поддержали, но буквально душили реформатора-мыслителя сами его родичи, тобыктинцы, казахи…
Итак, сплетни, обман, хвастовство… Кроме того (из анализа Абая, русских краеведов, алаш-ордынцев, устной истории) мы выявили ранее еще и такие испорченные черты национального характера, как мстительность, взаимную вражду, высокомерие и чванство, надменность, лицемерие и лживость, притворство. И вот что удивительно: такие болезни духа были совершенно чужды кочевому менталитету предков и мусульманскому сознанию ранних поколений казахов. Арабские авторы писали об этнопсихологии тюрков XI века: «Тюрки – народ, которому неизвестны месть, льстивый обман, двуличие, клевета, притворство, сплетни, высокомерие по отношению к друзьям и надменность в отношении соседей». Другой мусульманский наблюдатель, назвав характер тюрков «львиноподобным», отметил их «смелость, преданность, выносливость, отсутствие лицемерия, нелюбовь к интригам, невосприимчивость к лести, страсть к грабежу и насилию, гордость, свободу от противоестественных пороков, отказ выполнять домашнюю ручную работу и стремление к командным постам».
«Страсть к грабежу», «гордость», «отказ выполнять домашнюю ручную работу и стремление к командным постам» – это еще можно понять и исторически оправдать. В сознании рядового кочевника, в его ментальности во все времена они оставались либо в латентном, либо частично активизированном виде, поскольку они были связаны с древним инстинктом господства и власти. Когда был здоров и эффективен ислам, с помощью хорошего шариата, т.е. дисциплины, культивирования суфийской рыцарской философии, ресурсов степного Знания-Даналык, просвещения, различных механизмов и институтов самообуздания в кочевом государстве тюрков и казахов эти расовые наклонности удавалось нейтрализовать, сублимируя их в более высокие устремления и в высшую самореализацию.
Но откуда появились в XIX веке совершенно чуждые коллективной душе, не присущие мужественным предкам-номадам хитрость, сплетни, притворство, коварство, злая насмешливость и пр.? Не иначе это связано (см. предыдущие разделы работы) с исчезновением казахов-львов и даже казахов-волков и генерацией неизвестных доселе казахов-лисов и казахов-баранов, «феминизацией», моральным падением, отрицательной перекодировкой Колониализма (духовное растление народа, двойные стандарты в поведении). А эти причины и механизмы изменения Сознания надо научно изучать.
Кстати, известен вещий сон Абулмансура (Абылай хана). «Великий Абылай хан увидел сон: ему встретился тигр; когда он убил его, из тигра вышел волк. Абылай рассек мечом и его, внутри волка оказалась лиса; а в лисе был заяц, который убежал в лес… Святой старец Бухар-жырау дал тому печальное толкование: «Это образ твоего народа и твоего сословия «төре». В истории будет идти обмельчание народа, твои ближайшие потомки будут уже как волки, потом они превратятся в лисиц, а в конце это будут зайцы…» (из традиционной устной истории казахов).
Суфийская и любая другая духовная философия гласят, что когда человек деградирует, на самом деле он становится хуже (ниже) животного. «Лисы» и «бараны» – это, конечно, метафоры, образы. На самом деле животные не грешат, а просто живут по инстинктам. Тогда как человек с помощью разума идет на преступления и мерзости….
Автор: Н.Нуртазина,
из книги «История и психология казахов»
[:]
