[:ru]
Как пишет портал Тенгриньюс.кз,
Всех казахстанцев потрясла история, произошедшая в начале августа в Костанайской области. Пятилетняя Мадина ушла из дома около пяти часов утра и пропала. Девочку искали более тысячи человек. В особых приметах было указано, что ребенок не разговаривал, у нее аутизм. Мадина погибла, она утонула в реке. К сожалению, это не единичный случай, когда ребенок с особенностями оказывается в сложной ситуации и нуждается в помощи окружающих.
Что было бы, если бы в казахстанском обществе больше внимания уделяли особенным детям? Возможно, каких-то трагедий удалось бы избежать. Тема инклюзивной среды и, в частности, образования объемная. И в этом материале мы начнем об этом говорить. Корреспондент Tengrinews.kz поговорила с теми, кто живет этими вопросами и пытается их решить своими силами. Самый главный из которых: как особенным детям не остаться на обочине жизни?
Наш разговор с первой героиней начинается в уютном классе. Здесь чувствуется запах предстоящего учебного года. Уже наготове канцелярские товары, аккуратно расставлены парты, стулья.
На доске что-то старательно пишет очаровательная девочка. Зовут ее Акбота. Сейчас ей 8 лет. Она ученица Центра социальных инклюзивных программ города Алматы.
По словам Лашын Турегельдиевой (так зовут нашу первую собеседницу), Акбота любит диалоговые игры, что-то собирать, конструировать. А еще если раньше она старалась быть неприметной, тихой девочкой, то сейчас, обучаясь в школе, стала чаще проявлять себя.
На фото: Лашын Турегельдиева с Акботой
Лашын — тьютор. Кто такие тьюторы?
Лашын — тетя Акботы и по совместительству тьютор для девочки. Работая в Центре социальных инклюзивных программ, Лашын инициировала проект инклюзивной подготовки к школе.
«Тьютор — это в первую очередь друг для ребенка, — объясняет Лашын. — Это наставник, который сопровождает его в обучающей среде, чтобы он не пугался, не терял мотивацию, знал, чего в целом хочет от школы и что хотят от него. Тьютор помогает выстроить индивидуальный образовательный маршрут. Например, если у ребенка не получается с математикой, то он помогает сконцентрироваться именно на этом предмете.
А еще тьютор помогает наладить контакт особятам (так мы называем детей с особыми образовательными потребностями) с нормотипичными детками.
Мы растем вместе с нашими подопечными и в профессиональном, и в личностном плане. Другими словами, полностью погружаемся в мир ребенка. Наша задача — поддерживать его, чтобы в глазах был огонь. Бывает, что тьютор может быть закреплен за несколькими детьми при условии, что у них несложные диагнозы».
У самой Лашын, к примеру, двое подопечных. Помимо Акботы, есть еще Алмаз.
История Алмаза
«С ним была такая история. Первое время он ходил на учебу с утра, а потом педагоги попросили приходить его после обеда. Дело в том, что он мог неожиданно начать кричать и неосознанно срывал уроки. Я попыталась разобраться в причине такого поведения, стала наблюдать за ним. Первое время мы даже вместе с ним кричали. Я начала проживать все с ним и поняла, что ему мешали лишние звуки. Это была своеобразная реакция ребенка.
А еще Алмаз жевал карандаш, когда нервничал. Надо было выяснить почему. А он был очень правильный ребенок. Когда писал и немного выходил за линию, сразу расстраивался и начинал кричать или жевать карандаш, так как понимал, что сделал неправильно.
Я старалась быстро стереть то, что он написал, чтобы мальчик не заметил. А как-то он увидел и спросил: а где, я же неправильно написал. Я ему говорю: в этом ничего страшного нет, ты можешь стереть и дальше продолжить. Так он перестал кричать.
Дальше было бисероплетение, у него тоже не получалось это, потому что он брал бусинки разных форм. Я его учила, что формы бывают разные. Показывала: вот рука — у нее своя форма, нога — у нее своя, пять пальцев — каждый разного размера. Так он начал понимать, что формы бывают разных размеров. То есть я, как тьютор, прикладывала максимум усилий, чтобы ребенок не стрессовал. И мы добились успеха. Буквально за четыре месяца вернули его в первую смену, где он полностью адаптировался и благополучно закончил первый класс».
— Как вы находите в себе столько силы и мудрости? Откуда черпаете энергию?
— Наверное, потому что в нашей семье есть такой ребенок. По мере того, как моя племянница взрослела, ей нужно было больше внимания, больше обучающих процессов. Для того чтобы это реализовать, я прошла курсы и начала заниматься с ней с одного года. Пробовала разные методики, потом пришли в Центр инклюзивных программ, и здесь мы уже три года.
Вместе учили буквы «а», «б»… Вместе их прорабатывали, прокручивали, прощупывали, даже прокрикивали местами, в общем проживали каждую букву. Когда ходили в нулевой класс, потихоньку учились считать, писать. Но работы еще много, будем идти вперед, к нашей цели.
Мы в семье знаем, как правильно вести себя, чтобы она всегда чувствовала себя в безопасности и комфорте. Ведь немаловажно, чтобы ребенок рос в любви и ласке, для этого надо максимально откинуть все эмоции. У меня у самой двое детей. Благодаря супругу и его родителям я успеваю и в семье, и в работе. Они очень сильно поддерживают меня.
— А что самое сложное в работе тьютора?
— Самое сложное — недопонимание ребенка. Правильно ли я делаю, нужно ли вообще ему это? Главное — не навредить. Порой планируешь что-то с вечера, а на следующий день все идет по-другому. А еще тьютор должен со временем потихоньку отпускать своего подопечного, чтобы ребенок в будущем мог жить самостоятельно. Например, мы с Алмазом пока не отпустили друг друга. У него бывает такое, что когда не видит меня в школе, начинает нервничать.
Немаловажно, чтобы параллельно с работой тьютора проводилась работа в семье. Иначе все будет бесполезно. В случае с Алмазом родители очень сильно были включены, и благодаря нашей совместной работе во второй класс он уже сможет пойти самостоятельно, без моей поддержки.
— Как можно стать тьютором?
— В идеале у тьютора должно быть психологическое и педагогическое образование. Но это не каждому позволено. Я сама, к примеру, по образованию финансист. Но поняла, что такое тьюторство, прошла курсы при нашем центре. Их плюс в том, что, помимо теории, здесь есть возможность обучиться на практике. Можно прийти и позаниматься с подопечными нашего центра.
Об открытии школы «Инсайт»
«Наш центр существует с 2018 года. Это в первую очередь комьюнити родителей особенных детей. Первое время было 5, 10 семей, сейчас более ста. Некоторые прям семьями учатся у нас.
В этом году мы запустили школу «Инсайт» с 1 по 11 классы. В каждом классе по 10-12 детей. Среди них 30 процентов — особенные, остальные нормотипичные. Возможно, первый класс поделим на два, так как в этом году к нам прибыли детки из других стран. Педагогический состав собран, но если кто-то захочет стать частью нашего коллектива, то он может прийти к нам.
С утра у нас будет традиция — Welcome-чай, мы будем угощать наших ребят соком или компотом. Чтобы ребенок понимал, что это не просто школа, а что он пришел как будто домой. После обеда хотим развернуть кружковую деятельность, где каждый ребенок сможет подобрать себе занятие по душе. Это рисование, хореография, вокал, глина, кулинария, пластилин, конструирование.
Планируем открыть ресурсный кабинет. Так как 45 минут сложно выдержать, ребенок может прийти туда во время урока, полежать немного, потянуться, а потом вернуться снова к занятиям».
«Если бы сообщество обладало знаниями, трагедии в Костанайской области, возможно, можно было бы избежать»
О нехватке тьюторов в Казахстане и в целом об инклюзивном образовании мы поговорили с руководителем Центра социальных инклюзивных программ Салтанат Мурзалиновой-Яковлевой.
«Законодательно у нас есть все нормы, с помощью которых возможно организовать инклюзивное образование, — говорит Салтанат. — Но там нужно кое-что докручивать.
Вопрос в том, что у нас катастрофически не хватает кадров, и сейчас тьютор — это должность по остаточному принципу, что неправильно. За рубежом это суперпрофессионал, специалист, который знает не только педагогику, но и про особенности, и эта работа должна оплачиваться соответственно.
Это уже вопрос перепланирования бюджета. Необходимо, чтобы обучали тьюторов. Мы, к примеру, в начале сентября презентуем совместный онлайн- и офлайн-курс с КазНПУ имени Абая по обучению сопровождения ребенка в образовании, творческой и досуговой деятельности.
Фото: instagram Салтанат Мурзалиновой-Яковлевой
В Казахстане все крупные города нуждаются в кадрах, а маленькие села еще и в информировании. Например, эта ситуация с девочкой, которая погибла, к сожалению, в Костанайской области. Если бы сообщество рядом обладало определенными знаниями, возможно, эту трагедию можно было бы предотвратить.
То есть стоит вопрос информирования общества, создания инклюзивной среды. Должна быть не только прицельная работа по выработке навыков у особенного ребенка. Ведь зачем ему эти навыки, если негде их применять?
Нам следует законодательно разделить профессии ассистент педагога и ассистент ребенка (тьютор), прописать стандарты, собственно, это мы и хотим инициировать совместно с педуниверситетом.
Литература по инклюзии написана тяжелым языком. Нужно ее адаптировать. Мы готовим сейчас брошюры, которые, надеемся, будем распространять в школах, среди родителей, детей. Все написано простым языком, с эпизодами.
Важно понимать, что работа с особенными детьми перестала быть прерогативой только дефектологов и спецпедагогов. Это вопросы общества, нам, в принципе, всем надо об этом знать. Знать об особенностях, о способах коммуникаций.
В нашем центре есть все: группа раннего развития, где мама плюс ребенок, и обучение родителей под руководством специалиста. Инклюзивная подготовка к школе, начальная, средняя и старшая школы, запущены два профориентационных проекта и обучение тьюторству.
Как мы видим решение проблем? Во-первых, это социальная задача. Чем больше мы будем развивать тему, что инклюзия — это норма, тем больше людей об этом будут читать и пробовать это. Второе, наша задача — решить кадровый вопрос. Еще мы создаем модель инклюзивной школы. Все будет оформлено в социальные франшизы, которые потом сможем передавать энтузиастам, государству».
Все фото в материале предоставлены Лашын Турегельдиевой
«Инклюзия — это неотъемлемая составляющая здорового общества, построение которого является нашей ответственностью. Люди должны понять, что особенные дети были, есть и будут и нужно уметь находить контакт с ними», — говорит Лашын Турегельдиева.
Благотворительный фонд «Дара» также уделяет особое внимание проектам в сфере инклюзивного образования.
Комментарий директора проектов и программ фонда «Дара» Марал Шешембековой:
«Говоря об инклюзии, мы должны понимать ее в широком смысле, она затрагивает все сферы развития человека и общества. Инклюзия — возможность для людей с разными особенностями в равной степени участвовать в жизни общества. Мы детский фонд, и поэтому наши проекты в большинстве своем связаны с развитием инклюзивного образования.
- За 9 лет фонд при поддержке партнеров и друзей открыл и оснастил современным оборудованием 46 кабинетов психолого-педагогической коррекции (КППК) по всему Казахстану.
- В этом году станут доступны услуги КППК для семей с особенными детьми в Мактааральском и Сарыагашском районах Туркестанской области и Чуйском районе Жамбылской области.
- Сейчас фонд поддерживает проект в детском саду Караганды по включению незрячего ребенка, аналогичный проект был реализован в Кокшетау.
- Фонд сотрудничает с 49 школами по всему Казахстану. Речь идет об открытии ресурсных центров инклюзивного образования на базе этих школ.
- В этом году фонд начал сотрудничество с КазНПУ имени Абая, на базе которого была открыта учебно-исследовательская лаборатория инклюзивного образования, где будущие педагоги смогут получить практические знания.
- Фонд содействует открытию классов для незрячих и слабовидящих детей на базе общеобразовательных и специальных школ, где раньше не было возможности обучаться незрячим детям. В проекте «Открываем мир» участвуют 77 детей в шести городах Казахстана».
Это лишь часть проектов, более подробно можно ознакомиться здесь.
Для тех, кто хочет стать тьютором или просто оказать поддержку Центру социальных инклюзивных программ, вся информация здесь.
Текст: Анастасия Солнцева
[:]
