Один из фундаментальных законов капитализма прост и бескомпромиссен: деньги идут туда, где можно получить большую доходность, анализирует Altyn-Orda.kz. Этот принцип лежал в основе послевоенного восстановления Германии и Японии — Запад вкладывался в разрушенные экономики, потому что видел в них будущие рынки, рабочую силу и партнёров в геополитическом противостоянии с коммунизмом. Позже по той же логике капитал заходил и в постсоветскую Россию: огромный рынок, природные ресурсы, дешёвая инфраструктура — соблазн был очевиден.
Но история — не арифметика. Германия и Япония оправдали ожидания инвесторов: интеграция в мировой рынок, технологическое обновление, политическая стабильность — всё это превратило страны в надёжных партнёров для иностранных капиталовложений. Опыт России оказался иным. Политическая централизация, слабая защита прав собственности, а затем и экономические санкции сделали возвращение инвестиций рискованным. Как метко заметила профессор Полин Джонс: «Война в Украине показала, что Россия является ненадёжным и потенциально опасным экономическим партнёром.»
С этим согласен и бывший зампред Центробанка России Сергей Алекшенеко, ныне живущий за рубежом: «Даже если война завершится завтра, немного инвесторов серьёзно подумает возвращаться в Россию. Каждый видит, что ситуация с правом собственности ухудшается каждый день.» Эти слова — приговор для инвестиционного климата страны, которая ещё недавно претендовала на роль магнита для западного капитала.
На фоне ухода бизнеса из России сегодня перед мировыми инвесторами открывается новая карта — Центральная Азия. Регион сочетает то, что ищут фонды и корпорации: молодой рынок, растущую инфраструктуру, богатые ресурсы и стратегическое расположение между Европой и Азией.
Казахстан при этом выступает не просто игроком, а потенциальным «новым Эльдорадо». Почему? Во-первых, масштаб: население, сырьё, транспортные коридоры между Китаем и Европой. Во-вторых, амбиции: страна целенаправленно строит условия для иностранных инвесторов и заявляет о долгосрочных программах по развитию промышленности, логистики и цифровых технологий. В-третьих, политическая стратегия: Казахстан старается балансировать между мировыми державами, предлагая предсказуемую инвестиционную среду. Недаром профессор Rutgers University Майкл Росси отмечает: «Как самая сильная и самая развитая страна в Центральной Азии, Казахстан находится в выгодной позиции, чтобы играть ведущую роль в новой международной повестке. Страна использует свои ресурсы и развивает инфраструктуру, чтобы превратиться в центр бизнеса, финансов и образования.»
Наглядным индикатором этого интереса стала встреча президентов Трампа и Токаева в Нью-Йорке. Переговоры на высшем уровне — это не просто политический жест, а сигнал рынкам: двери открыты, риски снижены, возможности увеличены.
Что это значит для Казахстана? Во-первых, нужно понимать: капитал приходит не «по призванию», а при наличии условий — защиты прав, прозрачного законодательства, развития инфраструктуры и человеческого капитала. Во-вторых, важнее мыслить регионально: Центральная Азия как единый рынок гораздо привлекательнее для логистики и промышленности, чем любая страна по отдельности. Казахстан же может стать центральным узлом, мостом между Китаем и Европой.
Наконец, урок России остаётся предупреждением. Инвестиции можно привлечь быстро, но доверие инвесторов завоевывается десятилетиями. «Надёжность» и «предсказуемость» сегодня ценятся выше, чем даже самые богатые ресурсы. И у Казахстана есть уникальный шанс подтвердить эти ожидания.
В глобальной игре, где капитал бесстрастно ищет прибыль, выигрывают те, кто умеет сочетать амбиции с предсказуемостью. Казахстан стоит на пороге возможностей — возможности стать новым центром притяжения международного капитала. Главное — не повторить чужих ошибок и не подвести тех, кто уже смотрит в сторону степей и рынков Центральной Азии.
