«Туркестан» №49 от 09.12.2010г. (Окончание. Начало в предыдущих номерах газеты)
Зияда Токеновна обивая пороги городской прокуратуры, добилась свидания с Абдигали Абдиманаповым в следственном изоляторе КГБ. Они встретились сидя за столом, друг перед другом, в комнате, где вместо стены было затемненное стекло. Увидев мужа, Зияда ужаснулась, от некогда здорового мужчины остались кожа да кости. В глазах уже не было прежнего блеска. Он тяжело дышал, словно задыхался. Периодически затяжно кашлял. Увидев его в таком состоянии, Зияда невольно всплакнула. Время, отведенное на свидание, таяло на глазах. Абдигали справился о матери, о детях. Зияда рассказала, что все живы и здоровы, только настроение у всех плохое, так как все живут надеждами, дети сильно скучают по отцу.
Абдигали, услышав это, сник.
– Эх, мама!.. Какая ты прозорливая?! Послушал бы тебя. Возможно, не сидел бы здесь. Теперь, кусаю локти.
– Абдигали, ты что, заболел? Почему такой худой? Я несколько раз через Куралова передавала мясо, колбасу.
Он ответил, что такую передачу получал только один раз, и то половина была съедена. По его сведениям в тюрьме в суп добавляют препараты, действующие на психику, и ему приходится довольствоватся только куском черного хлеба.
– Абдигали, что это значит? Эти люди все уши прожужжали мне, что ты получил от Тажибаева взятку, и передал Мамырову. И свою долю получил. А я кроме твоей зарплаты других денег не видела. Или у тебя есть кто-то кроме меня?
– Зияда, клянусь нашими детьми и матерью, я никогда не совершал подобного. То, что я ежемесячно приносил тебе, моя законная зарплата, заработанная честным трудом. Я никогда взяток не брал, и сам не давал. Ничего не достойного не совершал. Перед тобой моя совесть чиста.
Тут вошел дежурный и сообщил, что время свидания закончилось.
* * *
Министр Высшего и средне — специального образования Казахской ССР Копжасар Нарибаев был на приеме у Первого секретаря ЦК Компартии Казахстана Динмухамеда Кунаева. Он предоставил необходимые документы, из которых следует, что опубликованные в газетах «Правда» и «Известия» критические материалы являются клеветой. А вопросы «процентомании» далеки от истины.
«… Во время встречи Димеке рассказал о многом. Спросил мое мнение о материалах, которые один за другим публиковались в центральной печати. Я рассказал, кто стоит за этими публикациями, кто организаторы и исполнители. С болью в сердце я сообщил ему, что лучшие представители современной казахской интиллигенции вновь переживают репрессии. В ходе беседы упоминулось и имя Абдигали Абдиманапова.
– Ты хорошо знаешь этого парня? Он не сын генерала Абдиманапа Тилеулиева? – спросил Димеке.
– Нет, Димеке, не его сын. Абдигали мой ученик. Очень талантливый ученый. Грамотный преподаватель. Порядочный, честный человек.
– Значит, еще один невинный человек пострадал, – глубоко вздохнул Димеке. – Если будет возможность, помоги ему.
– Вы сами могли бы ему помочь, Димеке – сказал я.
Откуда было мне знать, что Москва уже без веревок связала руки и ноги Димеке. Это было за неделю до декабрьских событий.
(К.Нарибаев. «К?зден кетсе де к??iлден кетпейдi» Естелiктер. Алматы, 2008 год).
***
Куралов еще раз вызвал Зияду на допрос. Весь багровый, он разрывался от злости.
– Знаю, на кого вы опираетесь. Вчера один из них был на приеме у Кунаева. И чего вы добились? Ничего! Твоего мужа от тюрьмы спасет только признание. Пора бы это понять.
– Я не знаю, кто к нему ходил. Об этом слышу впервые от вас. Кто бы он не был, наверное, пошел к Кунаеву, чтобы рассказать, что Абдигали не виноват. А к кому идти в поисках истины, кроме него?
Следственная бригада в полном составе в очередной раз допросила Абдиманапова. Шалкенов, Куралов, Вотинов, Айткулов и Аристов, взяв его в оборот, засыпали вопросами, как шакалы, разрывающие беспомощную жертву. Не давая возможности обдумать ответы, наседали со всех сторон. «Признавайся!», «Подписывай протокол!» – прессинговали следователи. Только отобьет вопрос одного, второй наседает с другой стороны, пытаются сбить его с толку, запутать. Однако им не удалось добиться желаемого, Абдигали, почти слово в слово повторил прежние ответы.
Куралов с ненавистью посмотрел на него.
– Абдиманапов, мы дали тебе достаточно времени, чтобы спасти себя. Однако тебе, оказывается, «честь и достоинство дороже». А теперь что скажешь? – Он открыл папку, и достав оттуда свежий номер газеты «Казахстанская правда», бросил перед ним.
На внутренней странице газеты была перепечатана аналитическая статья специального корреспондента газеты «Известия» Вячеслава Щепоткинна.
–Теперь, попробуй, оправдайся, – усмехнулся Вотинов.
Он бегло просмотрел статью. Она была опубликована 24 января 1987 года. В середине своего анализа автор «удостоил» вниманием и Абдиманапа.
«…Не прекращается поток писем-жалоб на двух родственников-ректоров Р. Амирова и Н. Мамырова. Первый из них руководил Алматинским педагогическим институтом иностранных языков, а второй – институтом народного хозяйства. В обоих институтах положение не важное. В институте народного хозяйства, например, за получение взятки недавно осужден декан факультета А. Абдиманапов. В этом учебном заведении буйным цветом развивается взяточничество. Случайность ли это? Нет, это последствие того, о чем было сказано выше. Все шире распространяется корни кумовства, охватывая своими путами новых и новых людей «.
– Клевета! Бред! – Абдиманапов вскрикнул, и выбросил газету. – Вы хотите опозорить меня на всю страну. Нет, я не позволю этому! – Неожиданно у него кольнула сердце, и помутнело в глазах. Он пришел в себя от резкого запаха. Женщина в белом халате сделала ему несколько уколов. Она сказала ему, что у него был сердечный приступ, и если он не будет себя беречь, состояние здоровья может резко ухудшиться.
Следователи не вызывали его в течение десяти дней.
* * *
Сагат Ашимбаев, как обычно, вернулся домой далеко заполночь. В этот день в прямом эфире шла очередная телепостановка «Долг и честь». Он невесело сказал супруге:
— Шарбану, завтра начинается суд над Абдигали ага. Сейчас ситуация напряженное, вряд ли у меня будет время. Ты, как близкая, как его сноха, будь рядом.
Шарбану собрала газеты, лежащие на столе.
– Хоть бы суд принял правильное решение, и ага вернулся бы в семью.
Сагат покачал головой.
– Вряд ли. Он попал в немилость Колбину и Мендибаеву. Боюсь, надежды маловато.
А между тем Зияда чуть ли не каждый день приходила на квартиру Ашимбаевых, чтобы посоветоватья. Несколько дней назад она принесла Сагату письмо, написанное от имени свекрови Атиман в Центральный Комитет Компартии Казахстана. Он это письмо вручил заведующему юридическим отделом Центрального Комитета, и через сотрудника городской прокуратуры запросил дело Абдиманапова. Когда дело было на руках, он в течение двух часов внимательно изучил его. Тщательно просмотрев трехтомное уголовное дело, Сагат выписал отдельные моменты, сфальцифицрованные следователями, и поручил Зияде через адвоката довести эту информацию до Абдигали.
Им было нелегко найти хорошего адвоката. Все квалифицированные адвокаты-казахи, прочитав в деле такие определение, как «Абдиманапов — националист», «Абдиманапов — один из организаторов декабрьских событий», отказывались браться за такое дело. А время поджимает. Делать нечего, пришлось нанимать адвоката среди представителей других национальностей. Адвокаты Давыдов и Зоя Федоровна, опасаясь последствий, с большим трудом согласились взяться за это дело. Чуь позже к ним присоединился еще один адвокат.
Алатауский районный народный суд в последние дни июня 1987 года приступил к рассмотрению дела Абдиманапова. В первый день два солдата завели Абдиманапова в зал судебных заседаний. Он держался бодро, было видно, что заточение не сломило его бойцовский дух.
На вопросы председателя суда Ландау он отвечал прямо. В этот день показания давали свидетели Азбаева, Рахимов, Абитова, Орлова, на следующий день Солтанаева, Баймухамбетова, Шойынбеков, Жакыпбаев, Нусипалиев, Ыскаков, Ногайбаева, Жанабаев, Сейдахметов. Все они как один заявляли о давлении, оказанном на них со стороны следователей во время предварительного следствия, даже, жаловались на то, что следователи угрожали им, заставляя подписывать заранее подготовленные протоколы, с нужными для следствия показаниями. Свидетель Рахимов, показал окровавленную рубашку, в которой был в день допроса, и которую во время допроса разорвали следователи, когда избивали его. Однако председательсьвующий на судебном заседаний судья Ландау обвинил его в нарушении общественного порядка, приказал солдатам удалить его из зала суда. Во время выступления адвокатов, он все время переговаривался с заседателями, словно они о чем-то договаривались.
10 июня 1987 года Ландау огласил приговор. Суд признал Абдигали Абдиманапова виновным, и согласно статье 143 осудил его на 3 года, а по части 2 статьи 146 Уголовного Кодекса Казахской ССР на 9 лет лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительнотрудовой колонии строгого режима.
После оглашения приговора, послышался полный отчаяния голос Абдиманапова.
– Ландау, вы председатель какого суда?! Этот приговор в поддержку клеветы. Рано или поздно, справедливость восторжествует. Где справедливость? Свидетели полностью доказали, что я ни у кого не брал и никому не давал взяток. Они признались, что оговорили меня согласно указанию следователей по заявлениям Тажибаева и Кожановой. Почему вы не прислушались к ним? Я не признаюсь в том, чего не совершал! Я не соглашусь с постыдным приговором, и буду бороться до конца!
Ландау, спотыкаясь, поспешно покинул зал.
Через неделю Абдиманапов был этапирован в колонию строгого режима «АП 162/2» в городе Павлодар.
Адвокат Давыдов понял, что суд не смог ослушаться Колбина и Мендибаева, и что справедливость нужно искать в Москве. Снять квартиру в Москве на тот момент было дорого.
* * *
Отбывающие наказание в колонии, шили рабочие руковицы и рабочую одежду. Руководство тюрьмы назначило Абдиманапова учетчиком. За короткое время он завоевал уважение среди заключенных. Он помогал писать жалобы, заявления братьям по несчастью. И сам написал жалобу-протест на приговор Алатауского районного суда города Алматы, на имя Председателя Верховного суда Казахской ССР. Также он написал опровержение в газету «Известия» на статью Щепоткина.
Отрывок из жалобы Абдиманапова Председателю Верховного суда Казахской ССР.
«…Обвинение, предъявленное мне, а затем, вынесеный мне приговор основан на ложном и голословном обвинении Тажибаева будто «я, получив деньги из рук Кожановой, передал их Мамырову». Клевета Тажибаева стоила мне 9 лет лишения свободы. Предъявленные мне обвинения и приговор Алатауского районного народного суда я опровергаю следующими фактами.
1. У меня не сложились отношения с Тажибаевым и его близкой родственницей Кожановой. Причиной ухудшения отношений с ними стала племянница Кожановой студентка Бермагамбетова. Я в 1982 году отчислил ее из института. А также в сентябре 1986 года подготовил документы двух племянниц Тажибаева Тутаевой и Булекбаевой. В сентябре 1984 года ко мне подходил Тажибаев, и просил взять под опеку студентку первого курса Тутаеву. Он представил ее, как свою племянницу. Однако Тажибаев и Кожанова, убедвишись, что я добьюсь исключения этих студенток из института за неуспеваемость, и, испугавшись недовольства их родителей, с мая 1986 года, сплотив вокруг себя своих единомышленников, стали обливать меня грязью. Так, по их ложному обвинению на меня возбудили уголовное дело. Следствие проходило под влиянием Тажибаева и Кожановой, а народный суд вынес заранее составленный приговор.
2. В приговоре сказано, что 20 июля 1984 года Тажибаев в своем доме вместе с Кожановой обсуждал вопрос поступления Тутаевой в институт с ее родителями. (Он открыто заявил им, что 3,5 тысячи рублей будет маловато, 4 тысяч рублей будет достаточно. 1том, 237 стр.) По этому вопросу он якобы встретился Мамыровым, и решил проблему. И, оказывается, Мамыров вызвал меня, и дал указание включить Тутаеву в «лъготный список». А я в это время, до 30 июля был в трудовом отпуске. По путевке отдыхал в пансионате «Чайка» на Бухтарминском водохранилище. Однако никто не уточнял данного факта. Их уточнение доказало бы несостоятельность обвинений Тажибаева.
3. Тутаева сдавала четыре экзамена. Первый — математика. По показаниям Тажибаева, 4.08.84г. после сдачи Тутаевой экзамена по математике, я, оказывается, приходил в кабинет Тажибаева, и требовал денег от имени Мамырова. А он сказал, что вызвал Кожанову (из приговора). На следующий день я, якобы получил эти деньги, и вручил их Мамырову. Я полностью отрицаю это. Я ни у кого денег не брал и их никому не передавал. В этом случае, почему Тажибаев, если он такой честный, имея достаточно времени и возможности, почему не сообщил об этом факте милиции? Почему не передал мне деньги при родственнице Кожановой. Почему Тажибаев, всю жизнь, проработавший в правоохранительных органах, не стал писать заявление в 1984 году? Он, как начальник отдела Кадров, имел доступ в кабинет Мамырова. Почему сам не передал ему деньги? Я еще раз повторяю, до 30 июля 1984 года я находился в очередном трудовом отпуске.
Меня обвиняют в том, что 4.08.84.года, во время сдачи экзамена по математике, я запустил нескольких абитуриентов из «льготного» списка, в том числе, Тутаеву через служебный ход, под видом опоздавших. Следователи хотят этим доказать, будто бы я имею отношение к поступлению Тутаевой. Тогда почему 04. 08.84. года препадавтели математики Орлова и Молдабаева не видели меня? В ходе судебного процесса они объясняли председателю суда, что во время приемных эзаменов, подчиняются только ректору и председателю приемной комссии. Так записано в правилах приема абитуриентов в высшие учебные заведения. Кроме того, лестничные площадки, ведущие на 4 и 5 этажи в зданиях, где проходит прием вступительных экзаменов, контролируются председателем и группами народного контроля. Однако, никто из них не был опрошен. Это подтверждает, что я не зачитывал список «льготных» абитуриентов, которые находились на 5 этаже. Таким деканам, как я разрешено подниматься только до третьего этажа. Не знаю почему, по данному эпизоду председатель суда взял за основу показания студентов Бермагамбетовой и Сергазиева, которые испытывали ко мне личную неприязнь. Первую я отчислил из института за неуспеаваемость, а второго за низкую успеваемость направил в военный комиссариат для выполнения воинского долга в рядах Советской Армии. В свое время они жили в квартире Кожановой. В ходе судебного процесса они наизусть прочитали свои показаня. Было видно не воорженным глазом, что их научили, что и как говорить. А Маханов и Тутаева в ходе судебного процесса опровергли, что я был на 4 и 5 этажах. Маханов показал: «Там был мужчина в очках. Хромого человека не было», – председатель суда слышал это собственными ушами. Хромой это я, ношу протез. На суде стало ясно, Маханов по указанию Тажибаева провел Тутаеву через служебный проход, и условный знак Тутаевой дал сам Тажибаев. Это красноречиво доказывает, что к делу Тутаевой непосредственное отношение имеет Тажибаев, а не я.
4. Меня обвиняют, в том, что я дал Тутаевой два чистых листа бланка формы Ф-2, чтобы она переписала уже проверенное сочинение другого абитуриента. По показаниям Кожановой, когда Тутаева не смогла сдать сочинение, она отвела ее Тажибаеву. А Тажибаев в своих показаниях ни слова не сказал о том, куда водил Тутаеву. Здесь очень много моментов, которые противоречат показаниям Тутаевой, что затрудняет сделать точную формулировку. Несмотря на это в ходе рассмотрения дела Тутаева показала, что следователь Куралов строго указал ей нигде не упоминать фамлию Тажибаева. Однако в приговоре суда записано, что я дал Тутаевой чистые листы, а Сейдахметов отвел ее в отдельную аудиторию, чтобы она переписала чужое сочинение. Все это вымысел, не вписывающийся в здравый смысл. Как может судья записывать в приговор такую ложь? Хочу спросить, откуда мы могли взять чистые бланки формы Ф-2 и проверенное сочинение другого абитуриента. Сейдахметов с 6.08.84г. находился в трудовом отпуске. Его не было в городе. Дававшие по этому вопросу показания на суде Орлова, Коробков, Молдабаев, Мамыров, Шойынбеков сказали прямо, что у меня не могло быть чистых бланков формы Ф-2 и оцененного сочинения другого абитуриента. Эти документы находятся на контроле только ответственного секретаря, и хранятся в сторгой секретности. По поводу сочинения знают только Дуйсебаева и Тажибаев. К тому же, почему не был опрошен преподаватель, который проверял данное сочинение дважды? У них есть доказательства, что это сочинение проверял именно тот преподаватель, есть и его подпись. В ходе процесса я просил судью опросить Дуйсебаеву, но председатель не удовлетворил мою просьбу.
5. Тажибаев и Кожанова, согласовав свои действия, обвинили меня в том, что я за помощь Тутаевой в поступлении в институт взял у них 3,5 тысячи рублей. Почему спустя некоторое время я требовал исключить Тутаеву из института. В этом случае, я же материально зависим от нее? Я бы пользуясь своим авторитетом в коллективе, помог бы ей успешно закончить институт. Исключив ее из института, я бы накликал бы на себя гнев ее родителей, неужели вы думаете, что я не предусмотрел бы это?
6. Насколько законно содержать меня под стражей 45 суток? А также содержание под стражей студента-коммуниста Уакбаева 14 суток?
В ходе опросов свидетелей Азбаевой, Солтанаевой, Баймухамбетовой, Шойынбекова, Жаксыбаева, Нусипалиева, Ыскакова, Ногайбаевой, Жанабаева, Сейдахметова следователи применяли недозволенные методы допроса. На основе, каких нормативно-правовых актов они так поступали?
Обвинительное заключение 14 мая 1987 года утвердил прокурор города Хлюпко. А дело поступило на рассмотрение Алатауского районного народного суда 13 мая 1987 года. Налицо нарушение процессуальных норм.
Почему предъявленное мне обвинение по части 2 статьи 146 Уголовного Кодекса Казахской ССР рассматривал Алатауский районный народный суд, где Тажибаев проработал несколько лет судьей? Почему это дело не рассмотривал городской суд Алматы?
На ознакомление с уголовным делом, состоящим из трех томов, мне дали только 30 минут.
Почему председатель суда, выслушав только показания следователей Куралова и Вотинова, ограничился решением, что следствие проведено в соответствии с нормами УПК?
Меня 6 месяцев содержали под стражей, но не смогли доказать мою вину. Когда закончился республиканский срок содержания под стражей, следователь Куралов в спешном порядке направили дело в суд. А суд, считаю, вынес необоснованный приговор.
Проигнорировав все эти докзательства, Шалкенов, Куралов, Вотинов, а также сотрудники ОУКГБ Айткулов и Аристов предоставили в прессу ложные сведения, и необоснованно возвысили свои заслуги. Так они пытаются завуалировать свои недоработки.
Их высказывания в статье, опубликованной 24 января 1987 года в газете «Известия» и перепечатанной «Казахстанской правде» 4 июля того же года, не соответствуют истине. Это доказали показания в суде секретаря парткома института Г.Н. Гамарина. Он наоборот сказал, что моя кандидатура за образцовое исполнение своих обязанностей два раза выдвигалась в кадровый резерв на должность проректора.
город Павлодар. «Уч АП 162/2». 27 июля, 1987 года.
Данную кассационную жалобу Абдиманапова рассмотрела коллегия по уголовным делам Алматинского городского суда, исключив статью 143 УК Каз. ССР из приговора Алатауского районного суда, как не имеющую отношения к делу, в остальном приговор остался без изменений.
* * *
Родственники, собравшиеся на квартире у Абдиманапова, приняли решение выйти на Москву через депутата Верховного Совета СССР Мухтара Шаханова. Они написали ему письмо, которое лично в руки передал Бугыбаев. Ознакомившись с делом, Шаханов сказал, что скоро по очень важным делам поедет в Москву и поднимет эту проблему.
Вскоре Шаханов с Бугыбаевым прибыли в Москву. Маке позвонил главному редактору газеты «Известия» Михайлову.
– Мухтар Шаханович, для Вас двери всегда открыты.
Михайлов тепло встретил их. Когда гости расположились, он спросил их о цели визита.
– Мухтар Шаханович, слушаю Вас, что привело Вас ко мне?
– Я пришел к Вам по очень важному делу. Первое, проблема Арала. Море высыхает. По словам ученых, соляная пыль, поднимаемая со дна моря, уже достигла Европы. На Востоке она дошла до Индии. Хотя республиканские издания поднимают проблему Арала под девизом «Судьба Арала – судьба человека», союзные издания молчат. Руководимая Вами газета «Известия» пока тоже остается в стороне от этой актуальной проблемы. Второй вопрос касается публикации Щепоткина. Скажу вам со всей ответственностью, она не соответствует действительности. Сказать честно, статья написана под влиянием нынешнего руководителя республики. Простой народ можно ввести в заблуждение, но интеллигенция возмущена искажением истины. Эта статья сыграла негативную роль в судьбе невинных людей. Рядом со мной сидит Мэлс Бугыбаев. Его близкий родственник Абдиманапов безвинно страдает. Не найдя справедливости в республике, с последней надеждой на справедливость он пришел к Вам. Я прошу Вас внимательно выслушать его доводы.
Михайлов:
– Мухтар Шаханович, мы планируем поднять проблему Арала. Этим мы обязательно займемся в самое ближайщее время. – Он, подняв трубку телефона, стоящего слева, связался с заведующим отделом корреспондентской сети Бонч Бруеевичем, и спросил Щепоткина. К сожалению, он, оказывался в служебной командировке в Караганде. – Мухтар Шаханович, по его прибытии я обязательно рассмотрю эту проблему.
Бугыбаев в свою очередь кратко изложил суть «дела Абдиманапова».
Главный редактор еще раз поднял трубку телефона.
– Аркадий, сейчас к тебе зайдут поэт Мухтар Шаханов и Бугыбаев. Они обратились к нам в поисках справедливости по делу безвинно осужденного Абдиманапова.
Голос собеседника был отчетливо слышен.
– Абдиманапов говорите? – После небольшой паузы продолжил дальше. – К нам поступало его письмо-жалоба. Мы направили его в Верховный суд республики.
– Значит, дело не пересмотрели. Аркадий, это просьба Шаханова. Помогите решить проблему. Невинные люди не должны страдать.
Аркадий Ваксберг был заведующим юридическим отделом. Ранее несколько лет был на ответственной работе в Генеральной прокуратуре СССР. Он не спеша просмотрел дело Абдиманапова.
– Мухтар Шаханович, такие беззакония, в последние годы совершаются только в Казахстане. – Он повернулся к Бугыбаеву. – Вы приходите ко мне через два дня. Я поговорю с Генеральным прокурором Союза. По этим документом видно, дело рассмотрено предвзято.
В оговоренный день он открыл дверь в кабинет Ваксберга.
– Дело Абдиманапова будет пересмотрено. Он – не преступник. Его освободят в зале суда. Вы можете возвращаться в Алматы.
18 февраля 1988 года коллегия по уголовным делам Алматинского городского суда пересмотрела дело Абдиманапова, и полностью оправдала его. За организацию ложного заявления Тажибаев был осужден на один год лишения свободы, но как ветеран Великой Отечественной войны был амнистирован. Абдиманапов в тот же день вернулся в семью. Позже ему была выплачена двухгодичная зарплата, и он приступил к преподавательской деятельности.
Послесловие
Извилист путь к истине. Его достигают те, кто ведет непримиримую борьбу для ее достижения. А сколько людей ушли из жизни, так и не добившись ее! Абдиманапов боролся до конца. И, защитив свою честь и достоинство, он доказал всему обществу свою невиновность.
«Заведующему Государственным правовым отделом Алматинского областного партийного комитета А.Баймухамбетову. Копия жителю квартиры 55. дома 57, по улице Жандосова, города Алматы А. Абдиманапову.
Решением Алматинского городского суда от 15 февраля 1988 года с А.Абдиманапова сняты обвинения, предъявленные по статьям 143 и 146 головного Кодекса Казахской ССР, и он полностью оправдан. Вопрос необоснованного привлечения А. Абдиманапова к уголовной ответственности был специально рассмотрен на заседании городской прокуратуры. По указанному делу следствие проводил следователь по особо важным делам отдела уголовных дел городской прокуратуры Б.Куралов. (В настоящее время он заместитель прокурора Московского района). Санкцию на заключение под стражу Абдиманапова подписывал бывший прокурор города С.И. Шуткин. Обвинительное заключение утверждал бывший прокурор города В.Г. Хлюпко.
На первом судебном заседаний во время рассмотрения дела на Алатауском районном суде государственным обвинителем выступил заместитель районного прокурора Б.Тайтенов. В настоящее время он не работает в органах городской прокуратуры.
За необоснованное привлечение А. Абдиманапова к уголовной ответственности следователю отдела особо важных дел Б. Куралову объявлен выговор. Бывший прокурор города С.И. Шуткин признан прямым виновником необоснованного привлечения А. Абдиманапова к уголовной ответственности, и освобожден от занимаемой должности. Бывший прокурор города В.Г.Хлюпко в связи с переводом по службе в Восточный Казахстан избежал наказания.
Прокурор города А.И.Азаров
7 декабря, 1989 год».
Абдигали Абдиманапов умер после второго сердечного приступа в 2007 году
Кульбай Адырбекулы.
Перевод Кайрата Матрекова
