К.Ж. Нурбаев, д.и.н., профессор
В настоящее время, по мнению лидеров Казахстана и России, созданы предпосылки для дальнейшей экономической консолидации государств (бывшего СССР — СНГ), а именно интенсивно развиваются интеграционные процессы в географических рамках Содружества независимых государств, закономерным итогом которых должно стать, по их мнению, создание Евразийского Экономического Союза.
В последние годы Президент Казахстана часто поднимает проблему евразийства, при этом глава государства главный упор делает на формирование единого евразийского экономического пространства в рамках СНГ. Следствием этого явилось создание единого Таможенного Союза Казахстана, России и Беларуси.
Однако при этом остается на втором плане то, что указанное пространство было заложено и создано как единое евразийское геополитическое пространство кочевниками, предками казахов и других тюрко-монгольских народов. Забегая вперед отметим, что обычаи и традиции, язык и культура древних тюрков, создавших евразийскую империю в середине VI века (Тюркский каганат), наиболее близки современным казахским. Первый тюркский каган Туман (Бумын — китайских источников) по утверждению казахских исследователей принадлежал к племени дулат, а языком тюркских каганов был кыпчакский, т.е. древнеказахский язык [1]. Известный турецкий общественный деятель Намык Кемал Зейбек также отмечал, что казахский язык — это язык тюркских каганов Великой Тюркской империи Бумына и Кюлтегина и поэтому он достоин того, чтобы быть единым языком для всех тюркских народов [2].
Происходящие на современном этапе интеграционные процессы между Казахстаном и Россией основываются на теории евразийства, которую в 20-30-е годы прошлого века исследовали зарубежные ученые Л. Гумилев и жившие в эмиграции Э. Хара-Даван, Г. Вернадский, Н. Трубецкой и другие.
Анализ их трудов и других исследователей приводит к выводу о формировании единого евразийского географического пространства в результате консолидирующих действий тюркских кочевников Центральной Азии, их действий по налаживанию многосторонних связей Востока и Запада. Об этом, например, писал известный российский ученый-археолог А. Окладников, отмечая, что «глубинная Азия была родиной тюркоязычных кочевых племен, которые издавна стремились на запад, вплоть до Днепра и Дуная… » [3].
Именно кочевники объединили Азию и Европу, Восток и Запад в единое геополитическое целое, в единое государство народы Азии и Европы с различной духовной и материальной культурой (Хуннская, Тюркская и Монгольская империи, последние две являлись евразийскими империями).
По мнению ученых-евразийцев «… настоящие евразийцы, т.е. кочевники, отличались двумя качествами — военной храбростью и безусловной верностью — и что — на этих принципах, то есть на принципе своего геройства и принципе личной преданности создавали великие монархии» [4]. Кочевники сумели обеспечить своим подданым достойную жизнь, в отличие от империй, созданных оседлыми народами, даже «рабы становились рабовладельцами» [5]. Примером последних может послужить Российская империя, подданые которой, кочевники-казахи, лишились экономической и политической независимости, и оказались на грани разорения.
Если западных кочевников древние персы называли «саками», а греки — «скифами», «то саки, кочевавшие с телегами на Алтае и Хангае, носили имя «тэргэчуул» или «хассаг» [1]. Мо??олияны? т?ркітанушы-?алымы Ислам ?абыш?лыны? «… айтуына ?ара?анда, ерте кезде мо??олдар к?шіп ж?ргендерді «?аса?тар» деп ата?ан» [6]. Кочевая повозка (дом-повозка), которую использовали хунны и кыпчаки, предки казахов, а позднее последние, на монгольском языке называлась «хасаг тэрген», т.е. казачья арба (?аза?ша «к?ймелі арба») [6]. Арабские источники также подтверждают вышеуказанные высокие боевые качества именно кочевников-тюрков: «Сонымен ?атар, орта ?асырда?ы арабтар т?ркі халы?тарыны? ішінде тек к?шпенділерін ?ана жауынгер сана?ан» [7]. Известный востоковед-тюрколог Н. Аристов полагал, что казахский народ «… больше всех тюркских народностей сохранил скотоводческий и кочевой образ жизни и родовой быт…» [8]. То же самое утверждает другой известный исследователь, знаток тюркских обычаев В. Радлов [9]. По древним казахским и кыргызским шежире кочевниками в полном смысле этого слова являются казахи, монголы и кыргызы, имеющие общее происхождение («… киіз туырлы?ты, а?аш уы?ты») [10]. Далее. Кочевники-огузы расселялись в IX-X веках в бассейне нижней и средней Сырдарьи, рек Шу и Или, в Приаралье, Прибалхашье, в предгорьях Каратау и Алатау, а с конца IX века — вплоть современной Волги (исконное название Итиль — река по-чувашски), т.е. на территории Казахстана [1]. Их потомками считают себя казахи, турки (Сельджукская тюркская династия, завоевавшая в XI веке Малую Азию, происходит из огузского рода «кынык»), туркмены, каракалпаки и другие современные тюркоязычные народы. О могуществе Огузского ханства на Сырдарье и огузов свидетельствует тот факт, что огромные степные просторы Казахстана на арабских картах обозначались как «Муфазат-аль-Гузи», т.е. «Огузская степь» вплоть до разгрома их кыпчаками в середине X века. Поэтому с конца X-го — начала IX века вместо названия «Муфазат-аль-Гузи» появилось новое географическое название «Дешт-и-Кыпчак» — «Кыпчакская степь» (от Алтая до Волги [1]). Все это свидетельствует, несомненно, что именно казахи, их предки составили основу, ядро тюркских кочевников Евразии (как известно, казахи кочевали вплоть до 30-х годов прошлого столетия).
Монгольские ученые указывают на происхождение монголов от хуннов и восточных тюрков, тем самым, по-существу, утверждают о единых этнических корнях тюркских и монгольских народов [1]. Такие авторитетные авторы, как Рашид-ад-дин, Джувейни, Абулгазы хан «… и другие историки средневекового Востока считают киятских предков Чингис хана выходцами из огузов (т.е. тюрков — автор)» [1]. А знаменитый персидский писатель средневековья Рашид-ад-дин отмечал о роде Чингис хана «кыят», что «… большинство этого племени находится в Дешт-и-Кипчак у Токтая, — и что, — эмиры их многочисленны и пользуются значением…» [11]. Казахский исследователь С. Ахинжанов, ссылаясь на известного ученого-кыпчаковеда Б. Кумекова, утверждает об этнической близости кыпчаков и татар: «… Б.Е. Кумеков обнаружил у Ибн-Халдуна интереснейшую информацию, заключающуюся в том, что «у кыпчаков издревле была тесная связь с народом татар Чингисхана и его домочадцами. По большей части кыпчаки роднились с татарами по женской линии, беря в жены их дочерей. Поэтому Чингисхан считал кыпчаков однородцами» [12]. Казахский исследователь Батырша?лы Ба?ытты, говоря о мамлюкских кыпчакских султанах Египта, также пишет об этническом родстве кыпчаков и татар [7]. Например, хан Золотой Орды Берке выдал свою дочь за султана Бейбарса, от брака которых родился преемник последнего Саидхан Мухаммед [13]. Здесь, как видим, под татарами подразумеваются монголы.
Евразийство как геополитический фактор возникло, как отмечалось выше, благодаря военному могуществу тюрко-монгольских кочевников и их империй. «Военная традиция Чингисхана, — писали исследователи-евразийцы, — бывшая до XV века наиболее совершенной от Атлантики и до Тихого океана, перенятая Москвой, обеспечила независимость России» [4]. Многочисленные победы кочевых племен над оседлыми народами Евразии стали возможными в результате военно-тактического превосходства над ними, что позволило, например, татарам Чингис хана подчинить полмира и создать огромную евразийскую империю, не знавшей себе равных в мире ни по величине, ни по могуществу. Так, европейский путешественник Плано Карпини отмечал, что «их победы (татар — автор) зависят исключительно от их превосходной тактики, которая и рекомендуется европейцам как образец, достойный подражания» [14]. «В итоге — там, где князья просили помощи у татар, там выросла великая держава Россия. Там, где они подчинились Западу — в Галиции, например, — там они превратились в крепостных мужиков…», — отмечал Л. Гумилев [4]. «Монгольская армия, — писал Э. Хара-Даван, — была самая выносливая (и в то же время самая дисциплинированная) на свете и, как таковая, действительно могла завоевать мир» [14].
Говоря о военном могуществе и вследствие этого первостепенной роли тюркских кочевников в истории Евразии, нельзя обойти стороной и такое уникальное, изначально тюркское явление, как казачество. Именно во-многом благодаря последнему, с его военной помощью Москва и Московское княжество превратилось после завоевания в середине и конце XVI века Астраханского, Казанского, Крымского и Сибирского ханств в могучую державу.
Москва и кочевники
Однако здесь следует иметь в виду, что после распада Золотой Орды Москва стала центром консолидации тюрко-монгольских кочевников христианско-несторианской веры, бежавших от преследования золотоордынских правителей-мусульман, особенно после принятия ислама в качестве государственной религии Золотой Орды ханом Узбеком. Как отмечал Э. Хара-Даван, «Московское государство XVI-XVII века — типичный восточный ханат» (каганат — автор). [14]. Иначе говоря, в Московском княжестве всеми делами правили и использовали в качестве военной силы казаков-христиан против вышеназванных государств с мусульманскими династиями во главе татарские царевичи-несториане (кереиты, найманы, онгуты, т.е. уаки) и кыпчакская знать, принявшие в Москве православную веру. Влиятельная часть царевичей-чингизидов, правивших в Монгольской империи и ее составной части, — Золотой Орде, являлась христианами несторианского толка, например, сын хана Золотой Орды Бату — Сартак, «который немедленно поссорился со своим дядей Берке, заявив ему: ты мусульманин, я же держусь веры христинской; видеть лицо мусульманское (для меня) несчастье» [15]. Отметим также, что представители несторианской партии, покровителями которой был четвертый, младший сын Чингис хана Толуй, а впоследствии сам великий хан Мункэ (сын Толуя), занимали важные военные и государственные посты в Монгольской империи, а также в Улусе Джучи [15].
Религиозные распри татарской знати христианско-несторианского вероисповедания с правителями-мусульманами в Золотой Орде способствовали массовому оттоку христиан-несториан из Сарая и золотоордынских степей в Москву, и в результате переманивания к себе русскими князьями «… монголов-несториан…, — этими людьми были одержаны — победы на Куликовом поле, на Шелони и под Смоленском» [4]. Причем если первый поток татар-несториан в Москву и русские княжества был вследствие переворота мусульманина, хана Берке в 1257 году, то вторая массовая волна их переселения в Москву происходила после прихода к власти хана Узбека в 1312 году, преследовавшего татар-несториан [4]. «И масса христиан и язычников, которые готовы были принять православие (только бы не ислам!), — они бежали на Русь. И вот здесь-то и началось то смешение татарщины со славянством, которое мы называем словом «иго», — писал Л. Гумилев [4]. Как отмечал Н. Трубецкой, «… произошла замена ордынского хана московским царем с перенесением ханской ставки в Москву» [4]. То есть произошел лишь перенос столицы из Сарая (на Итиле — современной Волге) в Москву, а государство осталось прежним, тюрко-татарским, но с другим названием: Московское княжество, в котором реальную власть имели татарские князья-христиане, превратившие небольшое Московское княжество, Московский улус — по выражению Э. Хара-Давана в могущественную Российскую империю после завоевания в середине и конце XVI века Казанского, Астраханского, Крымского и Сибирского ханств [14]. «Главная причина возвышения Москвы, — это сильная помощь золотоордынских ханов московским князьям», — отмечал Э. Хара-Даван [14]. «Конечно, из местных ставился во главе более лояльный, — отмечал далее исследователь, — таковыми как раз оказались московские князья, начиная с Ивана Калиты. Он чаще других ездил в Орду с подарками и там он снискал себе уважение и был желанным гостем. Московские князья… действовали дипломатией и «смиренной мудростью»… Благодаря этому московский князь… добился великокняжеского сана» [14]. По мнению известного писателя Вс. Иванова, «… московский царь… вылущился от монгольского хана, как птенчик из скорлупы» [14].
Вливание в политическую элиту Московского государства большого числа татарских князей-христиан несторианского вероисповедания значительно усилило последнее (в начале 60 годов XIII века «несторианство, связанное с царевичами линии Толуя, оказалось за пределами Золотой Орды» [15]). В Москве боялись могущества татарских христиан-несториан, потому что им покровительствовали хан Золотой Орды Бату и его союзник и друг, сын хана Толуя — великий хан Мункэ, воссевший на престол в Каракоруме в 1251 году. Однако после их поражения (имеется в виду поражение христиан-несториан в результате переворота хана Берке в 1257 году, который был, как известно, мусульманином — автор) их охотно стали принимать в Москве, как единоверцев: «Несторианская партия в Восточной Азии потерпела окончательное поражение, и члены ее не могли рассчитывать на милосердие разъяренного врага. Им надо было спасаться! Но куда?… Спрятаться от ханского гнева можно было только среди единоверцев внутри своего государства. Значит, на Руси!… И вот начались выходы на Русь татарских богатырей, с детства научившихся стрелять на полном скаку из тугого длинного лука и рубить легкой саблей наискосок, от плеча до пояса. Для князей и церкви такие специалисты военного дела были находкой. Их принимали с распростертыми объятиями, женили на боярышнях и сразу же давали назначения в войска. Татарину, приехавшему на Москву зимой, жаловали шубу, а прибывшему летом — княжеский титул. Доверять им можно было спокойно. Путь назад им был отрезан, особенно после 1312 г., когда Узбек ввел в Золотой Орде ислам и казнил всех отказавшихся предать веру отцов» [15].
Важно также отметить, что именно раскол внутри правящей элиты Монгольской империи по религиозному признаку на христиан (несторианского толка) и мусульман в значительной степени способствовал распаду Монгольской империи и Золотой Орды, в частности. Религиозный фактор был на самом деле причиной многих войн, например, это известные в истории своими кровавыми последствиями крестовые походы. Так, в начале XIII века католическая Европа начала крестовый поход против православных, русских и греков, и только благодаря военной помощи, оказанной А. Невскому ханом Бату и его сыном Сартаком, с которым дружил А. Невский (побратимы), последний разгромил крестоносцев в 1240-ом и 1242 годах. А «в 1269 году немцы, узнав о появлении в Новгороде монгольского отряда, запросили мира «зело бо бояхуся и имени татарского» [15]. И таким образом, «русская земля была спасена от крестоносного нашествия» [15].
Известный российский исследователь, представитель евразийской научной школы князь Н. Трубецкой писал «о массовом переходе в православие татар, притом как раз руководящих кругов татарской нации» [16]. Согласно исследований ученых-евразийцев, «… великорусское дворянство… на 30, 40 и даже более процентов состояло из потомков этих мурз…» (татарских — автор) [4]. Как отмечал Н. Трубецкой, «даже персонально значительный процент бояр и других служилых людей московского царя составляли представители татарской знати» [16]. В пользу сказанного отметим, что «… князья Руси носили хазарский титул «каган», — а — один из татарской знати, перешедший служить московскому царю после падения Золотой Орды, Борис Годунов, добрался до царского престола» (тюркский титул, так как в Хазарском каганате правила тюркская династия Ашина — автор) [17; 18]. Другой представитель евразийской школы, ученый-историк Г. Вернадский писал, что «политическая организация русских княжеств в домонгольский период представляла собой сочетание монархического, аристократического и демократического правления… — и что — аристократический элемент был представлен советом, состоявшим из верхов княжеской дружины и других вельмож, известных как бояре, — термин болгарского происхождения» [19]. Из этого очевидно, что «аристократизм» как социальное явление привнесено в русское общество из тюркской среды, так как булгары — одно из гуннских тюркоязычных племен. Л. Гумилев, например, писал, что «хунны всегда придавали большое значение аристократизму» [20].
«Эти новообращенные татары (принявшие православие — автор), вливаясь в русский правящий класс, — отмечал Н. Трубецкой, — имели для России громадное значение: являясь представителями именно того благородного типа кочевников (пассионариев — автор), на котором Чингисхан в свое время собирался построить всю мощь своего государства, они внесли в среду русского общества элемент весьма ценный с точки зрения государственного строительства: сделались одной из надежнейших опор русской государственности…» [16]. «Государственное объединение Евразии было впервые осуществлено туранцами в лице Чингисхана, — а — носителями общеевразийской государственности сначала были туранские кочевники» [16], — отмечал он далее (однако указанный исследователь не учитывал тот факт, что еще великий Тюркский каганат был евразийской империей, охватывавшей огромную территорию от Корейского залива до Черного моря). Еще раньше «… северные хунны были евразийским вариантом развития» [4]. Н. Трубецкой писал, что восточные славяне «занимали первоначально лишь незначительную часть той громадной территории, которую занимает современная Россия» [16]. «Даже в так называемый домонгольский период (тюркский — автор), — отмечал далее он, — туранские государства в пределах одной европейской России (царство волжско-камских болгар и царство Хазарское) были гораздо значительнее варяжско-русского» [16]. Как известно, во главе указанных Булгарского ханства и Хазарского каганата стояли тюркские династии. Интересные факты по исторической географии государства Кангюй III века до н.э., известного нам из древней Авесты и располагавшегося, как известно из истории, в бассейне Сырдарьи и севернее ее, приводит китайский исследователь XIX века Хэ Цютао на основе китайских источников: «Казахская страна есть собственно земля древнего Кангюя, поэтому их сохранившиеся обычаи передавались из поколения в поколение и делались казахскими. Если воспользоваться свидетельствами современной географии, — продолжает далее он, — то очевидно, что в Ханьское время (206 г. до н.э. — 220 г. н.э.) земли государства Кангюй начинались у юго-восточной границы Касакэ (казахов — автор) и достигали на северо-запад границы русского Московского государства» [21].
По утверждению Н. Трубецкого, татары Чингис хана «… исполняли великую имперостроительную функцию, закладывая фундамент гигантского континентального государства» [16]. Он «всячески подчеркивает колоссальную ценность тюрко-монгольского импульса, проницательно указывая на тот важнейший геополитический факт, что все просторы Восточной Евразии интегрируются за счет объединения степной зоны…» [16]. Но в то же время «татарская государственная идея была неприемлема, поскольку она была чужой и вражеской, но это была великая идея…, следовательно,… надо было отделить ее от монгольства, связать ее с православием и объявить ее своей, русской… Так совершилось чудо превращения монгольской государственной идеи в государственную идею православно-русскую» [16].
Золотая Орда, т.е. Улус Джучи образовался на территории Дешт-и-Кыпчака, Кыпчакского ханства, — предшественника будущего Казахского ханства. Например, побывавший в столице Монгольской империи Каракоруме Плано Карпини отмечал, что «при избрании монгольского хана в первый день вывешивался белый флаг, почему это Джучиево царство Кипчак получило у монголов… название Белого царства, а его владыка — Белого хана» [14]. А первое исконно казахское государство, образовавшееся в пределах Улуса Джучи, также называлось Ак Ордой, т.е. Белой Ордой. Впоследствии русского царя также называли «а? патша» — «белый царь», — все это свидетельствует о том, что в Москве на самом деле правили кыпчакские ханы, а Московское княжество, а затем и Россия были наследниками Кыпчакского ханства. Это свидетельствует также о том, что среди знати Золотой Орды преобладали и имели большой политический вес тюрки-кыпчаки, или иначе татары русских источников (средневековые арабские авторы называли кочевых тюрков кыпчаками). Золотоордынские ханы переписывались со своими соплеменниками — кыпчакскими султанами Египта на кыпчакском (древнеказахском) и арабском языках: «Орта ?асыр араб жазба дерек к?здерінде Мамл?к с?лтандары Дешті-?ыпша? хандарымен хаттарды екі тілде — араб ж?не ?ыпша? тілдерінде жазыс?аны туралы а?параттар ке?інен са?тал?ан» [7]. Отметим здесь и о выдающейся роли тюркского кыпчакского языка: «В XI веке на наречиях тюркского языка разговаривали все народы — от лазоревых волн Мраморного моря и лесистых склонов Карпат до джунглей Бенгалии и Великой Китайской стены» [22]. Об исключительном влиянии тюркских языков на другие языки писал Н. Трубецкой: «В турецком народном языке есть довольно много арабских и персидских слов, но слов греческих, армянских или славянских почти нет. Зато в языках всех тех народов, с которыми тюрки приходили в соприкосновение, всегда масса тюркских слов» [16].
На основании даже этих малочисленных, вышепроанализированных исторических фактов очевидно, что Московское княжество, постепенно переросшее в могущественную Российскую империю, по своему содержанию было тюрко-татарским (тюрко-монгольским), в котором большой политический вес имела золотоордынская знать христианско-несторианского вероисповедания, перешедшая в Москве в православие. Благодаря фактически правившей в Московском государстве тюрко-татарской знати, и во-многом исконно кочевническим качествам благородства, рыцарства, веротерпимости и толерантности, законопослушности, перенявшими у бывших кочевников московскими князьями, Москве и Московскому государству удалось стать центром консолидации евразийских народов и вновь объединить в единое государство распавшиеся после распада Золотой Орды земли. Целью московских правителей было вновь объединить разрозненные улусы Золотой Орды в единое тюрко-татарское государство, возродить Улус Джучи, — Кыпчакское ханство, иначе говоря, целью была тюркская идея.
Лишь в XVIII веке при Петре I Россия отвергла свою тюрко-монгольскую сущность и повернулась лицом от Востока к Западу, как писал исследователь-евразиец Н. Трубецкой [16]. По Н. Трубецкому «осью Руси, центральным парадигматическим моментом ее истории — являлся — двухсотлетний период Московской Руси, последовавший за татаро-монгольским контролем и предшествующий петербургскому периоду» (периоду правления Петра I — автор) [16]. В период правления Петра I-го Московский каганат превратился в типичную европейскую державу и в начале XVIII века кардинально изменил свой внутри и внешнеполитический курс: «Начиная с Петра Великого, эта азиатская природа русского народа была покрыта легким слоем европеизма…» [14]. По утверждению князя Н. Трубецкого, начинается то, что в евразийской теории принято называть «романо-германским игом». Если «татарское иго» было для русских ферментом грядущего имперостроительства, евразийским импульсом, — отмечается далее, — то «романо-германское иго», длившееся от Петра до революции 1917 года, несло с собой отчуждение…» [16]. «Романовский период, начиная с Петра, рассматривался евразийцами как сущностное отрицание Московского этапа, сопровождавшееся внешним пародированием. Продолжается освоение Востока Евразии, но вместо «братания» идет «культурная ассимиляция» по романо-германскому образцу, вместо насыщенного диалога цивилизаций — формальная русификация, вместо общности континентальной воли — плоская колониальная методика» [16]. «Как аномалия рассматривались евразийцами все периоды сближения России с Западом. И наоборот, всякое обращение к Востоку, к Азии виделось им как шаг духовного самоутверждения», — отмечал далее исследователь [16].
Откуда взялось казачество?
Именно с XVIII века, с периода правления Петра I начинается военно-казачья и последующая крестьянская колонизация казахских земель. Последствиями варварской колониальной политики царского правительства были не только политическое и экономическое закабаление, а и вышеуказанная русификация коренного кочевого населения, пропаганда европейского расового превосходства и великодержавного шовинизма против азиатов-кочевников, религиозное неприятие казахов-мусульман.
Вернемся вновь к возникновению славянского казачества. «Нет сомнения, — отмечал выдающийся казахский ученый Ш. Уалиханов, — что казачество началось и развилось в Азии и перешло к русским от татар» [23]. «Имя казак, — отмечал далее исследователь, — … в то время имело значение довольно почтенное и означало возвышенность духа, здравость и соответствовало европейскому рыцарству» [23]. Профессор Белградского университета Э. Хара-Даван отмечал: «Самое слово «казак» тюркского происхождения, что значит «всадник». В Золотой Орде имелась область, носившая название «Казакстан»; то же название мы встречаем сейчас в числе наименований республик СССР… Пополнение казачества в XVI-XVII вв. шло значительно больше от тюрко-татарских народов, чем великороссов, не говоря уже об украинцах…» [14]. Далее он писал: «Известно, что Московское государство волжским казакам (отрасли донских) еще в начале XVII ст. писало грамоты на татарском языке (читай: кыпчакском – автор)… Наконец, говорить по-татарски у донской старшины конца XVIII-го и начала XIX-го века было признаком хорошего тона, как у русской аристократии того времени – говорить по-французски» [14]. Это и неудивительно и понятно, если учесть, что Московское княжество, точнее Московский Улус был в течение XVI-XVII веков типичным тюрко-татарским государством (до XVIII века, до Петра I-го), вновь возрожденной Золотой Ордой после завоевания и присоединения в середине и конце XVI века вышеназванных ханств, в котором тюркский кыпчакский язык продолжал сохранять свои главенствующие позиции. Современные российские исследователи С. Кляшторный и Т. Султанов утверждают: «Казак — тюркское слово. Его исходная форма именно такая – два увулярных ? — начальный и конечный — ?аза?» [24].
Лев Гумилев писал о сибирских казаках: «В XIV в. потомки обрусевших хазар (тюркское племя — автор) сменили русское название «бродники» на тюркское «казаки». В XV-XVI вв. они стали грозой степных ногаев и, перенеся войну в Сибирь, добили их последнего хана Кучума» [22]. А казахский исследователь Б. Ирмуханов совершенно справедливо отмечает, что «… можно обнаружить определенные хазарские корни в этногенезе казахского народа» [25]. Что касается хазар и Хазарского каганата, то, как отмечал Л. Гумилев, «… подъем уровня Каспийского моря в VI-XIV вв. на 18 м не очень повлиял на южные… берега, но на севере огромная населенная площадь Хазарии оказалась затопленной (Хазарский каганат во главе с тюркским правящим родом Ашина возник в сер. VII в. на берегах Каспийского моря – автор). Это бедствие, — писал далее он, — так подорвало хозяйство Хазарии, что, с одной стороны, заставило хазар покинуть родину и расселяться по Дону (донские казаки – автор) и средней Волге (волжские казаки — автор), а с другой, — повело к разгрому Хазарского каганата в 965 г. русскими» (в союзе с огузами, Огузским ханством — автор) [22; 4; 15]. Именно вышеуказанный фактор, т.е. переселение хазар на Дон и Итиль (современную Волгу) вследствие природного стихийного бедствия обусловил возникновение такого сословия в России, как казачество, при помощи которого она завоевала, начиная с середины XVI века, новые земли от Итиля на восток, в том числе казахские земли. Исследователь Ч.Д. Гальперин отмечал: «Так называемые бродники (казаки – автор) являлись смесью славянских и тюркских элементов, которые, живя в степи, вели полукочевой-полуразбойничий образ жизни» [17].
Известный казахский исследователь истории казачества Казахстана М. Абдиров писал, что «… только древние кочевые тюркские народы, занимавшие Великий пояс степей от Монголии до Дуная, тюрки-казаки могут с исторической достоверностью считаться предками позднего русского и украинского казачества…» [26]. В языке славянских казаков преобладали тюркские, кыпчакские слова, — такие, как шешке (шашка), айран, айда, атаман, бешмет, бунчук, есаул (жасаул), курень, каймак, казан, кизяк, кошевой, караул, майдан, нагайка, тума, чембур, юрт и многие другие [26].
Современный российский исследователь В.В. Глущенко также утверждает о славянском казачестве как о первоначально тюркском явлении: «Перед князьями Киевского княжества после распада Древнерусского государства встал в новой плоскости вопрос об охране границ княжества и, прежде всего, на юге и юго-востоке. Если ранее эти границы охранялись общими силами княжеств, входивших в Древнерусское государство, то у феодального Киевского княжества таких сил не было. Поэтому приходилось искать и новых союзников… И здесь, очевидно, пригодился опыт найма со стороны воинов для охраны границ в Древнерусском государстве. Искать для такой службы людей не пришлось, ибо они жили рядом на Днепре и в приднепровских степях. Это были остатки торков или Черных клобуков (?ара ?алпа?тар – автор). В объединение последних входили также берендеи, узы и др. и которых всех иначе на Руси еще звали черкасами… (у казахов есть род «шеркес» в составе Младшего Жуза – автор). Из некогда былых врагов торки и вместе с ними другие тюркоязычные племена берендеев, узов и др., входивших в состав Черных клобуков, стали сначала быть с русами в добром соседстве, а затем и служить в Киевском княжестве. Из них формировались сторожевые отряды для службы на оборонительных рубежах, укреплениях…» [27]. Далее В.В. Глущенко продолжает: «… Служившие в отрядах Черных клобуков называли себя тюркским именем – казаки. Постепенно этноним Черные клобуки стал изживать себя, все более стало звучать просто имя казаки с добавлением слова черкасы. Казаки-черкасы постепенно сливались в одно целое со славянским населением Днепра, образовывая казацкие общины… » [27].
Как видим, славянское казачество возникло первоначально на основе тюркского кочевого субстрата, о чем свидетельствует, в первую очередь, само этническое название славянских казаков: «казаки», т.е. казахи (до 1936 года правильно писалось: Казакская республика — казаки).
Изучение истории евразийства необходимо для формирования национальной идеологии, которая, несомненно, должна быть основана на историческом опыте и идеологических ценностях кочевников и их государств. Основой формирования государственной идеологии должна быть сама история казахов-кочевников, как неотъемлемая часть истории тюркских кочевых племен Евразии. Идеология государства, формирование гражданственности и патриотизма у молодого поколения должны основываться на теории евразийства, как идеологии кочевников. Понятие евразийства — широкое понятие, оно включает в себя не только факт консолидации разных народов Евразии под главенством кочевников, а и приоритеты и принципы кочевого общества: демократию, экономическое и социальное равенство, толерантность и веротерпимость.
К вопросу идеологии…
Идеологией современного Казахстана должны стать идеологические ценности казахов-кочевников, их предков, тюркоязычных племен Центральной Азии. Как писал Эренжен Хара-Даван, «… они (кочевые народы — автор) не накопляли недвижимые имущества, а потому и не впадали в соблазн из-за страха потери их, кривить совестью, изменять. Кочевник все, что было ему дорого, носил в душе…» [14]. Добродетели, которые основатель Монгольской империи Чингис хан «ценил и поощрял, были верность, преданность и стойкость; пороки, которые особенно преследовал у своих подчиненных, — измена, предательство и трусость» [14]. Эти добродетели и пороки не потеряли своей актуальности и сегодня, после более чем 800 лет. «По этим признакам Чингис хан, — отмечал Э. Хара-Даван, — и делил людей на 2 категории. Для одного типа людей материальное благополучие и безопасность выше их личного достоинства и чести, поэтому они способны на трусость и измену. Такой человек подчиняется своему начальнику из-за его силы и мощи, посредством которых он может лишить его благополучия и жизни: поэтому он трепещет перед его силой… Это — низменные, рабские, подлые натуры и Чингис хан беспощадно уничтожал их… Наоборот, после одержанных побед он осыпал наградами и приближал к себе тех, кто оставался верен своему бывшему властелину, хотя бы эта верность была им невыгодна и опасна Чингис хану и его войскам» [14]. Л. Гумилев, ссылаясь на Н. Трубецкого, писал об основных «традициях Чингис хана», перенятых впоследствии московскими князьями в качестве государственной идеологии: «… Деление людей на подлых, эгоистичных, трусливых и наоборот, на тех, которые ставят свою честь и достоинство выше безопасности и материального благополучия… повышенное уважение к кочевникам, морально превосходящим покоренные оседлые народы, отсутствие догматизма и веротерпимость…» [4].
Сегодня, к сожалению, в обществе, в особенности, в системе власти и управления превалирует первый тип людей. Причина этого заключается в пустившей глубокие корни массовой коррупции общества, в том, что духовные ценности государствообразующей казахской нации не востребованы государством. Сама казахская нация, создавшая государство в результате многовековой освободительной борьбы и давшая название государству, не обозначена как титульная, а поставлена в один ряд с этническими диаспорами: «многонациональное государство».
Только создав национальное государство, возвратясь к своим историческим истокам, Казахстан сумеет одолеть такую страшную болезнь, как коррупция. Потому что у казахов и их предков — кочевых тюркских племен древности и средневековья государственная идеология зиждилась на двух составляющих: сильной власти правителя и не менее сильной и влиятельной власти родоначальников, — и вследствие этого реальной власти народа, который осуществлял свои права и жизненные потребности как раз через своих родоначальников. В тюрко-кыпчакском, затем казахском обществе политическая система была основана на паритете и балансе двух ветвей власти: аристократической (ханы и султаны — а?с?йек) и демократической (?арас?йек), и поэтому не формально, как сейчас, а фактически существовала демократия. Приведем лишь некоторые факты относительно существования последней.
Древнегреческий автор Страбон в своей «Географии», повествуя о нравах и доблестях скифов (саков-кассаков), писал о демократии, как главной особенности общества скифов-кочевников: «Есть, по его словам (по словам Эфора — автор), между скифами-номадами некоторые такие, что питаются кобыльим молоком и всех других превосходят справедливостью; о них упоминают поэты: Гомер, сказавший, что Зевс созерцает землю, «доителей кобылиц и абиев, справедливейших людей», и Гесиод в поэме под заглавием «Объезд земли», представляющий Фанея, уводимого гарпиями «в землю млекоедов, имеющих жилища на повозках» (вышеназванная кочевая повозка хуннов-кыпчаков-казахов — автор) [28].
Источники свидетельствуют, что демократия всегда существовала в кочевом казахском обществе, — начиная со скифов-саков и вплоть до административных реформ конца 60-х — начала 90-х годов XIX века. Даже военная и экономическая колонизация казахских земель, принятие российского подданства казахскими ханами не смогли ликвидировавть демократических основ казахского общества, несмотря на все усилия царского правительства уничтожить традиционные устои казахского общества. Уже первые шаги дипломатической миссии переводчика Коллегии иностранных дел России, бывшего татарского мурзы А.И. Тевкелева (Мамета Тевкелева), которому были близки и понятны язык и обычаи Великой Степи, столкнулись с невероятным сопротивлением влиятельных казахских старшин, султанов, большая часть которых, обнаружив «всю ложь», — даже и слушать не хотела о российском подданстве, — хана не ставили и в грош» [29]. Когда хан Младшего Жуза Абулхаир принял решение о вступлении в российское подданство со своими немногочисленными сторонниками, то большинство казахских биев и батыров были против такого его решения: «… Что услыша, оная старшина начала говорить Абулхаир хану, для какой причины просил он, хан, подданства российского один без согласия их, киргизских старшин и приводит их в неволю. Из древних-де лет имеется обычай, что ханы без совета старшин ничего неповинны чинить, а он то учинил без совета, и прещаше ему смерть» [30]. Казахские бии и батыры не были простыми исполнителями воли хана или султана, а имели в обществе большой политический вес и влияние на хана, а последний с ними считался: «И киргиз-кайсацкие противные старшины (противники принятия подданства — автор) все возмутились и… восстали на Абулхаир хана, и на Букенбай батыра, и на Есет батыра, и на прочих доброжелательных старшин. И Абулхаир хан от страху не знал, что делать. И объявили ему, Абулхаиру хану, противные кайсаки, ежели-де он, Абулхаир хан, упустит Тевкелева, то его убьют до смерти» [30].
О том, что казахские ханы считались с влиятельными родоначальниками, биями и батырами, свидетельствует, например, такой факт. В 1778 году один из самых авторитетных казахских ханов Абылай пытался покинуть места своего пребывания у российской границы, но был вынужден вернуться к прежнему месту близ горы Кокшетау. Это произошло потому, что старшины Байжигит, Сейтен, Бекболат, Кенжебай с подчиненными им атыгайским, караулским, керейским, каракесекским родами не пожелали последовать за Абылаем. К уже уехавшему Абылаю был послан человек с тем, чтобы он возвратился, а если он этого не сделает, то должен был дать по казахскому обычаю ответ, что над оставшимися приграничными казахами не будет иметь никакой власти. Абылай такой знак не дал и был вынужден вернуться, так как за ним последовало очень мало казахов [31].
Изучение истории евразийства необходимо также для воспитания казахстанского патриотизма, формирование которого невозможно без формирования исторического и национального самосознания общества. Как известно, советская власть искусственно лишила казахский народ исторической памяти, без которой не может полноценно существовать любая нация, ибо история — это память наших предков, запечатленная в исторических событиях, материальной и духовной культуре и которая передается из поколения в поколение. Если этого не происходит и народ на своей собственной земле лишается своей исторической памяти, нарушается этногенетический код народа, что чревато серьезными духовными и культурными катастрофами. «Именно память делит время на прошлое, настоящее и будущее, из которых реально только прошлое», — писал Л. Гумилев [22]. «Даже погибшее, но уцелевшее в памяти — не мертво», — отмечал далее он [22].
В настоящее время в общественном сознании сложилась тревожная ситуация, когда оно подвержено негативным идеологическим влияниям из вне (конфессиальным, информационным и иным), в основном из европейских стран, что негативно влияет на неокрепшее сознание молодежи. Чтобы противостоять натиску массовой негативной информации с Запада, у общества, у молодежи должен выработаться духовный иммунитет, необходима мощная духовная сила, предпосылками формирования которых является высокое историческое и гражданское самосознание общества. Такой мощной духовной силой общества должна быть национальная идеология, а духовный иммунитет общества сформируется тогда, когда сформируется патриотически настроенная, патриотически воспитанная молодежь.
Известный ученый-тюрколог ?аржаубай Сарт?ожа?лы справедливо отмечал: «Біз империя орнат?ан этносты? ?рпа?ымыз. К?к Т?рік, Алтын Орда іспетті империя ?рпа?ымыз. ?р ?аза? ?зін империя ?рпа?ы деп сезіну керек… Демек, кезінде империя ??рды? па, ??рды?. Я?ни жастарды «империялы? рухта» т?рбиелеу керек» [32]. Безусловно, это так, и сегодняшнее молодое поколение должно знать историю своего государства и четко осознавать, что казахи являются потомками этносов, создавших в свое время великие евразийские империи. Вышеназванные факты должны прочно утвердиться в сознании казахстанской молодежи, способствуя воспитанию их духа на примере наших предков-героев, на примере нашей евроазийской истории.
Вместо заключения
Итак, анализ трудов ученых-евразийцев и других исследователей приводит к выводу о первостепенной роли тюркских кочевников по созданию единого евразийского геополитического пространства и о первоначально тюркских истоках евразийства. По словам князя Н. Трубецкого «туранский психический тип явственнее всего выступает у тюрков, которые к тому же из всех туранцев играли в истории Евразии самую выдающуюся роль» [16]. Он также совершенно справедливо отмечал: «Если сопряжение восточного славянства с туранством есть основной факт русской истории, если трудно найти великоросса, в жилах которого так или иначе не текла бы и туранская кровь, и если та же туранская кровь (от древних степных кочевников) в значительной мере течет и в жилах малороссов, то совершенно ясно, что для правильного национального самопознания нам, русским,… необходимо изучать наших туранских братьев… » [16].
В заключение хотелось бы отметить, что, во-первых, Казахстан имеет историческое право стать геополитическим и культурным центром тюркского мира, тюркской Евразии. Во-вторых, учитывая консолидирующую историческую роль казахского языка, как наследника древнетюркского кыпчакского языка, следовало бы в ближайшем будущем возродить его международный статус (в географических рамках СНГ) и претендовать на утверждение его как языка межнационального общения:
1) на официальных совещаниях глав тюркоязычных государств и Тюрксоя;
2) на официальных совещаниях глав государств СНГ (в качестве официального языка наравне с русским языком).
ЛИТЕРАТУРА
1. История казахской государственности (древность и средневековье). А., 2007.
2. Асылы ?ли?ызы. Мемлекеттік тілге деген ??лшыныс ?о?амды? сана?а сілкініс береді. // Ана тілі. № 44 (933). ?азанны? 30-ы – ?арашаны? 5-і, 2008.
3. А. Окладников. Открытие Сибири. М.: «Молодая гвардия», 1981.
4. Л.Н. Гумилев. Ритмы Евразии. Эпохи и цивилизации. М.: ООО «издательство АСТ», 2004.
5. Л.Н. Гумилев. Древние тюрки. М.: «Товарищество Клышников-Комаров К», 1993.
6. ?аза?ты? к?не тарихы. Арап тілінен к?шірген М?ратхан ?ани. А.: «Жалын», 1993.
7. Батырша?лы Ба?ытты. Мысыр мамл?к мемлекетіні? Дешті-?ыпша?пен байланыстары. XIII-XV ??. Зерттеу. А: «Экономика», 2005.
8. Аристов Н.А. Этногенез и этническая история казахского народа (из серии «Библиотека казахской этнографии»). Павлодар: ТОО «ЭКО», 2005.
9. Радлов В.В. Труды по казахской этнографии (из серии «Библиотека казахской этнографии»). Павлодар: ТОО «ЭКО», 2005.
10. Ислам ?абыш?лы. Т?ран ?лемі. А.: «Санат», 2007.
11. Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т. 1. Кн. 2. М-Л.: изд. АН СССР, 1952.
12. С.М. Ахинжанов. Кыпчаки в истории средневекового Казахстана. А.: «Наука», 1989.
13. В.В. Бартольд. 12 лекций по истории турецких народов Средней Азии. А.: «Жалын», 1998.
14. Д-р Эренжен Хара-Даван. Чингис хан как полководец и его наследие. А.: изд. КРАМДС-Ахмед Яссауи, 1992.
15. Лев Гумилев. Поиски вымышленного царства. М.: «Айрис Пресс», 2004.
16. Трубецкой Н. Наследие Чингис хана. М.: «Аграф», 1999.
17. Ч.Д. Гальперин. Россия и степь. Г. Вернадский и евразийство. Россия и Золотая Орда. Вклад монголов в средневековую русскую историю. // История Казахстана в западных источниках XII-XX в.в. А.: «Дайк-Пресс», 2005.
18. Эренджен Хара-Даван. Русь монгольская. Чингис-хан и монголосфера. М.: «АГРАФ», 2002.
19. Георгий Вернадский. Русская история. М.: «АГРАФ», 2001.
20. Лев Гумилев. Хунну. Хунны в Китае. М.: «Айрис Пресс», 2003.
21. Кюнер Н.В. Китайские известия о народах Южной Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. М.: «Наука», 1961.
22. Лев Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. М.: «Айрис Пресс», 2004.
23. Чокан Валиханов. Избранные произведения. М.: «Наука», 1987.
24. С.Г. Кляшторный, Т.И. Султанов. Казахстан. Летопись трех тысячелетий. А.: «Рауан», 1992.
25. Б.Б. Ирмуханов. Древняя история Казахстана в письменных источниках. А.: «?лке», 1998.
26. М.Ж. Абдиров. История казачества Казахстана. А.: «Казахстан», 1994.
27. В.В. Глущенко. Казачество Евразии. М.: «Вузовская школа», 2000.
28. Страбон. География. Перевод и примечания В.В. Латышева // История Казахстана в произведениях античных авторов. 1 том. Астана: «Фолиант», 2005.
29. Рычков П.И. Топография Оренбургской губернии: Сочинения П. И. Рычкова 1762 года. – Оренбург: Изд. на средства Фед. Ив. Базилевского Оренбургским отделом Импер. рус. геогр. общ-ва, 1887. – VII, 405 с.
30. Служебные записки и материалы Кутлумухамед-мырзы (Тевкелева) // История Казахстана в русских источниках XVI-XX веков. III том. А.: «Дайк-Пресс», 2005.
31. Центральный государственный архив Республики Казахстан (ЦГА РК). Ф. 338. Оп. 1. Д. 166.
32. Жастарды «империялы? рухта» т?рбиелеу керек // Білік. 22 маусым, 2009 жыл. № 07 (104).
