[:ru]
В начале 1930-х годов в Советском Казахстане произошла страшная демографическая катастрофа. 31 мая отмечается День памяти политических репрессий и голода, унесшего жизни около 1,5 миллиона человек за последнее десятилетие — четверть населения страны и треть казахов.
До сих пор слышны отголоски этой социальной, культурной и демографической катастрофы. Однако в мире, на Западе, на Востоке и в СНГ трагедия Казахстана гораздо менее выражена, чем Холокост, Голодомор в Украине. Каковы причины голода? Сколько человек пострадали? Почему так сложно изучать события того периода?
При Хрущеве и Брежневе миллионы советских людей, умерших от голода в 1930-х годах, предпочли хранить молчание, признав ряд ошибок в сталинской коллективизации. По всем вопросам сталинской коллективизации в Казахстане в 1925-1933 гг. обвинения предъявлены Филиппу Голощекину, первому секретарю ЦК Коммунистической партии Казахской Автономной Советской Социалистической Республики. Позже, в 1941 году, он, как и многие другие большевистские чиновники, был репрессирован Сталиным.
Изучение казахского голода 1930-х годов началось во время горбачевской перестройки и после обретения республикой независимости: в 1992 году правительственная комиссия приняла решение признать голод геноцидом казахского народа, большая работа была проделана на основе архивных материалов. В 2012 году в Астане открыли памятник жертвам голода.
В 2000-2010 годах, западные ученые подхватили эстафету активных исследований казахской катастрофы во время сталинской коллективизации. Международная научное сообщество историков — это Никколо Пьянчола из Италии, Роберт Киндлер из Германии, Изабель Оайон из Франции и Мэтью Пейн, и Сара Кэмерон из США. Все они работали с закрытыми и секретными архивными материалами из партийных советских архивов, открытых после 1991 года (архив НКВД СССР до сих пор закрыт для ученых, как российских, так и для историков ближнего и дальнего зарубежья). Большая монография Киндлера («Сталинские кочевники: власть и голод в Казахстане») вышла на русском языке.
Ученые сходятся во мнении, что сталинская коллективизация нанесла первый удар по многовековой кочевой казахской цивилизации — с 1929 года крестьяне по всему Советскому Союзу были сосредоточены в колхозах, и это не повлияло на благосостояние общества или его естественное сотрудничество. Второй удар — , это когда для индустриализации и строительства сталинских промышленных предприятий-гигантов первой пятилетки, компартия заказывала закупку продуктов у крестьян (чтобы прокормить рабочих). В Украине, на юге России, на Кубани, зерно реквизировали, т.е. насильно отнимали, что для казахских шаруа означало конфискацию скота и голодную смерть. Однако в северных районах Казахской АССР активно убирали зерно без каких-либо трагических последствий. Двух таких ударов хватило для катастрофы, когда казахи вынужденны были перейти к оседлому образу жизни. Таким образом, коммунисты во главе со Сталиным пытались превратить «отсталых» казахов в образцовый социалистический народ (и в то же время вывести их из-под влияния богатых сородичей, делавших ставку на скот). Однако единого мнения о происхождении казахской катастрофы нет. Пейн делает упор на малоподвижный образ жизни, Пьянчола — на сталинские жестокие требования к поставкам мяса и зерна. Однако все западные ученые уверены, что голод был искусственно организован и стал мощным средством подчинения казахов советской власти.
Однако политика «большого прорыва» Голощекина в Казахстане требовала немедленных действий — в результате коллективизация и массовый голод казахского населения, когда погибло 90 % скота – главной собственности и средства существования казахов в первой трети ХХ века.
Нельзя сказать, что казахи безропотно приняли деструктивные и гибельные меры сталинской политики насильственной коллективизации: во время первой волны коллективизации в 1929 году во многих районах Казахстана вспыхнули стихийные беспорядки, а в Мангистауской области вспыхнула даже партизанская война, пишет Ойон. Однако нарастающий голод «погасил» протесты, и некоторая часть казахских степняков решили эмигрировать, чтобы спасти своих детей и себя. В 1930 г. в Китай, Иран, Афганистан или соседние регионы СССР эмигрировали 35 000 семей с поголовьем около миллиона голов крупного рогатого скота. Миграция продолжилась в 1931 году и была самой суровой с точки зрения реквизиции (в то время Советское государство забрало у 68,5 % всего казахского населения — верблюдов, лошадей, крупного рогатого скота, овец, коз, — пишет Оайон). В 1931 году, по данным ОГПУ, из своей республики бежали 1 700 000 казахов.
Новое поколение исследователей пришло к интересному выводу: Сталин хорошо знал страдания казахов, но не облегчил их участь.
Западные ученые расходятся во мнениях по многим вопросам. История казахской катастрофы для Пьянчолы началась в 1890-х годах с массовой заселения степи переселенцами. Для Киндлера в 1921 году, после окончания Гражданской войны. Киндлер и Оайон вернули в своих исследованиях к 1945 году и утверждают, что в некоторых частях республики советская власть пыталась восстановить кочевой скот и восстановить поголовье скота. По словам Оайона, это работает в контексте социальной истории, которая характеризует радикальные изменения в истории Казахстана. Пьянчола опирается на экономические и географические условия для сравнения оседлых и кочевых территорий Казахстана в сталинском СССР. Основная история Киндлера — насилие, он много писал о централизованных и локальных формах насилия во время проведения сталинской коллективизации. Кэмерон подробно рассказал о роли окружающей среды в формировании политики Кремля в отношении развития Казахстана.
В изучении «казахского Голодомора» еще много пробелов. Ясно, что до сих пор нет точной оценки того, сколько людей погибло. Большинство западных ученых называют 1,5 миллиона цифр (большинство из них казахи). Сергей Максудов говорит о 1,45 миллионах этнических казахов и 100 тысячах человек других национальностей. Некоторые казахстанские ученые называют высокие цифры — до 2,5 миллионов. По словам Макаша Татимова, в советских переписях 1926 и 1937 годов казахов было меньше из-за географической изоляции и намерения кочевников не регистрироваться в государстве. Поэтому это следует учитывать количество пострадавших от голода во время сталинской коллективизации.
По данным Оайон, от 1 150 000 до 1 420 000 казахов погибли и не менее 600 000 человек стали перемещенными лицами. Нельзя забывать, что сильно пострадали и другие народы Казахстана: по данным двух переписей украинцы потеряли 300 тыс. человек е (859 396 – до сталинской коллективизации и 549 859 – после нее) и на 18 тыс. человек стало меньше узбекского населения Казахской АССР.
Необходимо подчеркнуть, что в то время советские чиновники — бюрократы пытались разными способами скрыть страшные последствия Голодомора в Казахстане. В целом полная демографическая история казахской катастрофы требует тщательного сбора архивных данных по всем соседним республикам нынешнего СНГ, а также по Синьцзяну. Не менее важно понимать, сколько людей пережило голод, а сколько погибло из-за болезней, вызванных антисанитарными условиями, стрессами и массовой миграцией (оспа, брюшной тиф, холера).
Другой причиной отсутствия исследований по проблеме голода в Казахстане является сложность доступа к источникам информации: коммунистические и другие документы советского правительства были написаны на русском языке, но они очень ограниченно освещают то, что происходило в казахском обществе в конце 1920-х – начале 1930-х годов.
В те годы казахский язык менялся дважды — с арабского на латынь, а затем на кириллицу, что также затрудняет работу с источниками. Наконец, в отличие от Украины и Кубани, в 1920-е и 1930-е годы многие иностранцы не приезжали в Казахстан, и письменных свидетельств от них было мало.
Новости Казахстана. Алтын Орда
[:]
