ПЛАН

 

 

 

 

 

 

Введение…………………………………………………………….2

 

 

 

ГЛАВА 1. Реакция советского союза на события

в польше…………………………………………………………………….….6

1.1. Присоединение западной Белоруссии, западной Украины……….….6

 

 

Глава 2.   Мероприятия Совет­ского  правительства по укреплению безопасности западных границ……………..….11

2.1. Вступление в СССР народов  Бессарабии и Север­ной Буковины.…11

2.2. Альтернативная точка зрения на события 1939-1940 г.г……………12

 

ГЛАВА 3. РАЗВИТИЕ СОБЫТИЙ В ПРИБАЛТИКЕ…………………….….15

3.1. Радикальное правительство в Прибалтике победа советов…………18

 

 

 

Заключение……………………………………………………….23

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ……………………….……26

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

Около 8 часов вечера 31 августа 1939 г. в городке Глейвиц, близ тогдашней германо-польской границы, две машины с эсэсовцами, переодетыми в поль­скую форму, ждали условного сигнала неподалеку от го­родской радиостанции. Когда сигнал прозвучал, эсэсов­цы начали операцию под кодовым названием “Гиммлер”. Они ворвались в радиостудию, прочитали перед микро­фоном текст на польском языке, содержавший резкие антигерманские высказывания, сделали несколько выст­релов и скрылись. На видном месте остался труп в поль­ской военной форме. Это был один из заключенных конц­лагеря, доставленный гестапо. Повод для агрессии те­перь имелся.

В 4 часа 45 минут 1 сентября гитлеровская авиация нанесла удары по аэродромам, узлам коммуникаций, экономическим и административным центрам Польши. Линкор “ШлезвигТольштейн”, заранее прибывший к польскому побережью, открыл огонь по полуострову Вестерплятте. Сухопутные силы Германии вторглись в Польшу.

Начавшаяся вторая мировая война подтвердила  положения о том, что война “есть продолжение средствами насилия той политики, которую вели господ­ствующие классы воюющих держав задолго до войны”, и что “эта политика за целый ряд десятилетий до войны должна быть изучена и понята в ее целом”[1]. История человечества знала и более продолжительные войны, но не было войны столь кровопролитной и разрушительной. В ее огне погибли более 50 млн. человек. Только народы Европы потеряли убитыми в 2 с лишним раза больше, чем за предшествующие 350 лет. Ареной непосредствен­ных боевых столкновений стала территория 40 государств, страны с населением ,-1700 млн. челочек.

Ценой колоссальных людских потерь, громадного на­пряжения ресурсов — прежде всего Советского Союза— удилось нанести поражение державам фашистской “оси”, снасти человечество от порабощения. “То было трудное, очень трудное время. Оно все дальше отходит от нас, но дела тех лет никогда не станут мертвой историей для на­рода. Они — часть нашего миросозерцания, вечный при­мер  героизма и самоотверженности, на ко­тором будут воспитываться поколения, вступающие в жизнь”.

Менее 22 месяцев — короткий исторический отре­зок — отделяет 1 сентября 1939 г. от начала Великой Отечественной войны советского народа. Но это один из наиболее сложных периодов истории СССР после Вели­кой Октябрьской социалистической революции. Исклю­чая момент заключения Брест-Литовского мира в 1918 г., пожалуй, трудно найти другое время, когда международ­ные условия налагали бы такую небывалую ответствен­ность на советскую внешнюю политику. Отсюда и масш­таб задач, которые приходилось решать советской дип­ломатии. “Действуя в исключительно сложных условиях, в обстановке постоянной угрозы нападения извне и ан­тисоветских провокаций, особенно после захвата фашиз­мом власти в Германии, наша страна проявляла желез­ную выдержку и принципиальность, сочетала твердость в защите своих государственных интересов и дела мира с гибкостью и реализмом.”[2].

Изучение непосредственной предыстории Великой Отечественной войны позволяет не только лучше и пол­нее выявить всю меру величия подвига советского народа. Это содействует пониманию того огромного влияния, которое имела и имеет победа над фашистскими агрессо­рами на весь ход послевоенного развития. Эта победа, в достижении которой решающую роль сыграл СССР, упрочила положение Советского государства, усилила его международное влияние и авторитет. В результате разгрома самых реакционных сил империализма созда­лись благоприятные условия для дальнейшего ускорения мирового революционного процесса. В ряде стран Евро­пы и Азии произошли народно-демократические и социа­листические революции. Образовалась мировая социали­стическая система. Разгром гитлеровской Германии и ее сателлитов, а также милитаристской Японии дал мощ­ный толчок национально-освободительной борьбе наро­дов колониальных и зависимых стран. Это движение в обстановке серьезного ослабления капиталистической си­стемы и быстрого развития СССР и других социалисти­ческих стран, при активной поддержке международного коммунистического движения ликвидировало колониаль­ную систему империализма.

Рост могущества СССР, социалистического содруже­ства, дальнейшее развитие мирового революционного процесса, углубление общего кризиса капитализма — все это коренным образом изменило соотношение сил на международной арене в пользу социализма, в пользу сил, борющихся за мир, свободу и независимость.

Данная монография — попытка комплексного иссле­дования международных условий, общей концепции и конкретных установок, характера, форм и методов борь­бы советской дипломатии за обеспечение безопасности и улучшение внешних условий для социалистического строительства, и укрепление обороноспособности СССР с 1 сентября 1939 г. по 22 июня 1941 г. С этой целью рас­сматриваются отношения СССР с теми государствами, политика которых в наибольшей степени затрагивала международные интересы нашего государства: с импе­риалистическими  державами—Германией,  Англией, Францией (до ее капитуляции), США, Японией, Итали­ей; со странами—соседями СССР—Финляндией, Поль­шей (до ее разгрома), Румынией, Болгарией, Венгрией, Турцией, Афганистаном, Ираном, а также с Югославией и с Китаем.

Основное внимание уделяется следующим вопросам:

• политика СССР в отношении англо-французской коалиции.
• отношении германо-фашистской группировки, прежде всего принципиальная линия Советского Союза в отношениях с гитлеровской Германией—борьба за улучшение внешних связей с подготовкой к предстоявшему решаю­щему столкновению с германским фашизмом, многопла­новый отпор провокационным действиям германской ди­пломатии;
• борьба СССР за безопасность на западе и северо-западе Европы в условиях возрастания германо-фашистской угрозы и антисоветской политики англо-французской коалиции и США;
• борьба СССР за безопасность на юге, противодей­ствие антисоветской деятельности обеих империалисти­ческих группировок;
• борьба СССР за безопасность и ослабление угро­зы японского милитаризма на Дальнем Востоке и оказа­ние поддержки Китаю в борьбе против японской агрес­сии.

В документах КПСС и Советского правительства, вы­ступлениях руководителей государства ясно оп­ределены основные принципы и задачи внешней полити­ки СССР рассматриваемого периода, борьбы советской дипломатии за их решение, направления и содержание се практической деятельности. Они исследованы в ряде фундаментальных советских изданий, появившихся в 70-80 годы. Вопросы внешней политики СССР в по­следние предвоенные годы являются объектом при­стального внимания  исторической науки, разрабатываются ведущими  историками.

Широкую известность получили труды П. А. Жилина, Е. М. Жукова, И. Н. Земскова, Н. Н. Иноземцева, М. С. Капицы, А. Л. Нарочницкого, С. Л. Тихвинского, И. Г. Трухановского, В. М. Хвостова, Н. Н. Яковлева. Большой вклад в разработку проблем истории второй мировой войны вносят работы В. Я. Аварина, С. Л. Ага-ева, В. И. Антюхиной-Московченко, В. А. Анфилова, А. А. Ахтамзяна, Т. Бартсньева, 10. Комиссарова, Л. А. Безыменского, Ю. В. Борисова, Ф. Д. Волкова, В. И. Дашичена, А. М. Дубинского, Л. И. Зубока, Л. Н. Иванова, В. Л. Исраэляна, И. А. Кирилина, И. К. Коблякова, В. С. Коваля, Н. И. Костюнина, 10. Л. Кузнеца, В. М. Кулиша, Л. Н. Кутакова, Н. И. Ле­бедева, В. А. Матвеева, Н. Н. Молчанова, И. Д. Овсяно­го, М. И. Панкрашовой, Л. В. Поздеевой, Д. М. Проэкто-ра, Г. М. Ратиани, Г. И. Реутова, О. А. Ржешевского, Г. Л. Розанова, А. М. Самсонова, Г. Н. Севостьянова, В. А. Секистова, В. Я. Сиполса, Б. С. Тельпуховского, Г. С. Филатова, В. Т. Фомина, В. К. Фураева, А. А. Шевякова и др.

Комплексное исследование советской внешней поли­тики в начальный период второй мировой войны стано­вится возможным только при опоре на произведения советской исторической науки. Вместе с тем ре­шение этой задачи требует введения в научный оборот новых материалов и документов.

Научной базой данной работы являются глав­ным образом документальные материалы Архива внешней политики СССР МИД СССР и опубликованные докумен­тальные источники на русском и иностранных языках. Широко использованы документы и материалы, касаю­щиеся дипломатических контактов советских государст­венных деятелей, ответственных работников Наркомата иностранных дел СССР, Наркомата внешней торговли СССР, а также документы двусторонних отношений СССР с Германией, Англией, США, Францией, Италией, Японией, Финляндией, Турцией, Румынией, Болгарией, Ираном, Афганистаном, Швецией, Норвегией и другими государствами.

Необходимо показать, как много делалось совет­ской внешней политикой и ее дипломатической службой для того, чтобы встретить фашистскую агрессию в условиях, выгодных для СССР, масштабы и характер тех многочисленных испытаний, через которые прошла советская дипломатия и международных отношениях того периода, противодействуя антисоветской дея­тельности для обеих империалистических группиро­вок, а также других государств.

Актуальность работы определяется, в частности, тем обстоятельством, что проблематика Казахстанской внешней политики

Исследование внешней политики СССР в начальный период второй мировой войны имеет важное научное и политическое значение, тем более в современных услови­ях, когда существует Евразийский союз, все миролюбивые страны и общественно-по­литические силы планеты прилагают настойчивые усилия для того, чтобы ведущей тенденцией в отношениях меж­ду государствами оставалась разрядка международной напряженности. Уроки 1939—1941 гг. помогают лучше понять опасные последствия такой политики, быть бдительными к про­искам агрессивных экстремистских террористических сил, еще больше осознать всемирно-историческое значение последовательного проведения Казахстаном  курса на мир и разоружение. “Если брать широко, главное, что удалось сделать, так это разорвать трагический цикл: мировая война — корот­кая мирная передышка—снова мировая война”[3].

 

 

 

 

1. Реакция советского союза на

события в польше.

 

В Советском Союзе с тревогой сле­дили за событиями в Польше, пре­данной собственным правительством и союзниками. 2 сентября 1939 г. министр иностранных дел Польши Ю. Бек сообщил в польское посольство в Лондоне, что советский пол­пред в Варшаве Н. И. Шаронов по собственной ини­циативе запросил его, почему польское правительство не ведет переговоров с СССР о поставках Польше необхо­димых материалов ². При всем понимании враждебного настроя польского руководства к СССР Советское пра­вительство с вниманием относилось к тем вопросам, ко­торые ставились польской стороной. Так, 5 сентября 1939 г. польский посол Вацлав Гжибовский[4] был принят наркомом иностранных дел СССР.

Посол поставил воп­рос о товарообороте между СССР и Польшей, о снабже­нии Польши военными материалами и о транзите воен­ных материалов из других стран через СССР в Польшу. Сославшись на торговое соглашение между СССР и Польшей, заключенное в 1939 г., В. М. Молотов подтвер­дил: советская сторона намерена его в точности выпол­нять.  Развитие событий на западном направлении все боль­ше подводило Советское правительство к необходимости принципиальных решений по укреплению безопасности страны. В материалах органов печати ЦК ВКЛ (б) и Советского правительства прямо указывалось на реаль­ности сложившегося положения. “Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность польского государства,— писала “Правда”.— В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои про­мышленные районы и культурные центры”[5]. Газета “Из­вестия” подчеркивала: “Советское правительство долж­но было сделать свои выводы из создавшегося положе­ния… Советское правительство считало своей священной обязанностью подать руку помощи своим братьям-украинцам и братьям-белорусам, населяющим Польшу”[6]. Момент для решительных действий был определен с уче­том ситуации на Дальнем Востоке, где 15 сентября 1939 г. Советский Союз, Япония и МНР подписали до­кумент об окончании военных действий, начатых япон­ской военщиной на реке Халхин-Гол. Ликвидация острой конфликтной ситуации содействовала принятию актив­ных мер по обеспечению безопасности СССР на западе.

 

• Присоединение западной Белоруссии, западной Украины.

 

17 сентября 1939 г. советские войска перешли грани­цу, чтобы освободить население Западной Украины и Западной Белоруссии, отторгнутых от Советской России в 1920 г. Одновременно Красная Армия освободила сто­лицу Литвы Вильнюс и Вильнюсскую область, также захваченные польской военщиной в 1920 г. В ноте Совет­ского правительства польскому послу в Москве от 17 сен­тября 1939 г. говорилось: “Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы еди­нокровные украинцы и белорусы, проживающие на тер­ритории Польши, брошенные на произвол судьбы, остава­лись беззащитными”[7]. Учитывая такую обстановку, Со­ветское правительство отдало приказ советским войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и иму­щество населения Западной Украины и Западной Бело­руссии. С аналогичным заявлением по радио выступил Председатель Совета Народных Комиссаров и нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов. Текст ноты пра­вительства СССР польскому послу в Москве был вручен также всем послам государств, имевших дипломатиче­ские отношения с СССР.

При всей своей решительности действия Советского правительства сочетались с осмотрительностью и осто­рожностью, вниманием ко всем возможным ситуациям. Показателен, например, такой факт. 19 сентября 1939 г. румынский посол в СССР Николае Диану[8] по поруче­нию своего правительства посетил народного комиссара иностранных дел СССР. Нарком спросил: “Не могут ли произойти в связи с тем, что на территории Румынии на­ходится польское правительство, главные военные руко­водители и 500 польских военных самолетов, какие-нибудь неожиданности для Советского Союза?” Диану заверил, что инцидентов не будет[9].

Ожидая Красную Армию, трудящиеся Западной Украины и Западной Белоруссии создавали органы на­родной власти — революционные комитеты, в городах формировались отряды рабочей гвардии, в селах—кре­стьянской милиции. Трудящиеся брали под охрану на­родное имущество, изгоняли помещиков и буржуазию, полицию. Борьбу за воссоединение с СССР возглавляли коммунисты. Активный участник освободительного похо­да Красной Армии на запад в сентябре 1939 г. Маршал Советского Союза В. И. Чуйков вспоминает: “По вой­скам был отдан приказ войти на территорию Западной Белоруссии и Западной Украины, чтобы спасти от фа­шистской оккупации родственные нам белорусский и украинский народы. Я командовал 4-й армией, которая должна была продвинуться до Бреста.

Этот поход ничего общего с военными действиями не имел. Население Западной Белоруссии и Западной Украины встречало нас с ликованием и радостью. Танки и автомашины буквально осыпали цветами. Попы и ксендзы выходили навстречу с иконами и хоругвями. Там, куда вступила Красная Армия, дорога фашизму была закрыта. Мы остановились почти на теперешней границе с ПНР по восточному берегу Буга. Хотя и был подписан пакт о ненападении с Германией, однако мы держали войска в полной боевой готовности. Никто не верил, что Гитлер будет соблюдать какой-либо договор, если увидит, что ему выгодно его нарушить”[10].

Опираясь на массовую поддержку населения, Крас­ная Армия к концу сентября завершила свою освободи­тельную миссию, остановившись на так называемой “ли­нии Керзона”, которая еще в 1920 г. настойчиво предла­галась Англией как восточная граница Польши. Более 12 млн. человек, в том числе свыше 6 млн. украинцев и около 3 млн. белорусов, населявших территорию в 190 тыс. кв. км, были спасены от фашистского порабоще­ния. На освобожденных землях были созданы условия для строительства новой жизни.

Вступление Красной Армии на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии вызвало всплеск ан­тисоветизма в реакционных политических кругах Англии, Франции и США. 18 октября 1939 г. советский пол­пред в Париже писал в НКИД, что влиятельная часть французских правящих кругов, оперируя измышлениями о неком “нападении СССР на Польшу”, призывала фран­цузское правительство сделать из этого “логический вы­вод и объявить СССР войну”[11].

Еще более нелепыми были заявления о том, будто бы СССР “аннексировал” территорию Западной Украины и Западной Белоруссии. Воссоединение Западной Украи­ны с Украинской ССР, Западной Белоруссии—с Бело­русской ССР не имело ничего общего с аннексией: в пе­риод военной слабости молодого Советского государства они были насильственно отторгнуты от него вопреки воле украинского и белорусского населения.

Французский посол в Варшаве Л. Ноэль на вопрос, мог ли СССР при сложившейся к 17 сентября обстанов­ке допустить, чтобы немецко-фашистская армия окку­пировала всю территорию Польши, отвечал: “Это было невозможно. Советский Союз обязательно должен был ввести свою армию, пока еще не было поздно”[12]. Видный политический деятель Великобритании Д. Ллойд Джордж писал польскому послу в Лондоне 27 сентября 1939 г.:

“Русские армии заняли территории, которые не являют­ся польскими и которые были силой захвачены Польшей после первой мировой войны. Жители польской Украи­ны принадлежат к той же расе и пользуются тем же язы­ком, что и их соседи, проживающие на территории Со­ветской Украинской Республики. Я считаю делом перво­степенного значения-немедленно обратить внимание на эти важные соображения. Я сделал это из опасения, как бы мы неосторожно не начали войны против России, поддавшись впечатлению, что ее вмешательство имеет тот же характер, что и германское… Было бы актом пре­ступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением немцев”[13].

Здравый смысл звучал и в телеграммах глав дипло­матических миссий в Москве. 17 сентября 1939 г. посол США в Москве Л. Штейнгардт писал государственному секретарю: “Мне сообщили в строго доверительном по­рядке, что французское и английское посольства советуют своим правительствам не объявлять войны и не разрывать дипломатических отношений с Советским Сою­зом из-за агрессии против Польши по той причине, что такая акция пошла бы лишь на пользу Германии”[14]. В це­лом, характеризуя первую реакцию в Англии на освобо­дительный поход советских войск в Западную Украину и Западную Белоруссию, полпред СССР в Англии 18 сен­тября 1939 г. сообщал, что она была “слабее, чем можно было ожидать… Правительство занимает выжидатель­ную позицию и, видимо, не хочет обострять положения. Да это ему сейчас и не под силу”². Американское прави­тельство также заняло выжидательную позицию.

В течение октября — ноября 1939 г. английские офи­циальные лица сделали ряд заявлений в отношении ме­роприятий Советского Союза по укреплению своей безо­пасности на западных рубежах. В этих заявлениях про­звучал реализм, хотя они и делались с явным прицелом на обострение советско-германских отношений.

17 октября 1939 г. в беседе с полпредом СССР в Англии И. М. Майским парламентский заместитель ми­нистра иностранных дел Р. Батлер подчеркнул, что “в английских правительственных кругах считают, что не может быть никакого вопроса о возврате Польше За­падных Украины и Белоруссии”³. 20 октября 1939 г. со­стоялась встреча полпреда СССР в Англии с министром снабжения Л. Бёрджипом и главным директором мини­стерства экономической войны Ф. Лейт-Россом, в ходе которой затрагивались политические вопросы. Они оба, писал полпред, издевались над “сентиментальными про­стаками”, которые болтают о восстановлении Польши в старых границах. Оба выражали удовлетворение по по­воду занятия Западной Украины и Западной Белоруссии СССР (“Хорошо, что Гитлеру не досталось”) и заявили, что только сумасшедшие могут думать о возвращении их под власть “будущей Польши”.

В беседе с И. М. Майским 27 октября главный совет­ник Н. Чемберлена Г. Вильсон, касаясь характера буду­щего мира, заявил: “Польша должна быть восстановлена как самостоятельное государство, но без Западной Украины и Западной Белоруссии”[15]. 28 октября 1939 г:

Советский полпред обращал внимание НКИД на речь английского министра иностранных дел Э. Галифакса в палате лордов 26 октября, в которой “Галифакс факти­чески (хотя и в несколько завуалированной форме) ска­зал, что Англия не имеет возражений против занятия СССР Западных Украины и Белоруссии, а также на от­вет Чемберлена в парламенте того же 26 октября на за­прос либерального депутата Мандера, в котором премьер заявил, что британское правительство разделяет взгля­ды Черчилля в отношении СССР, высказанные послед­ним в речи по радио 1 октября”. Наконец, 24 ноября 1939 г. полпред сообщил в НКИД, что в беседе с одним лейбористским депутатом парламентский заместитель министра иностранных дел Р. Батлер указывал на то, что английское правительство, в противоположность Даладье, считает, что о возвращении Польше Западной Украины и Белоруссии не может быть и речи.

В октябре 1939 г. состоялись выборы в народные соб­рания Западной Украины и Западной Белоруссии. Выс­шие законодательные органы этих территорий провоз­гласили Советскую власть и обратились в Верховный Совет СССР с просьбой о приеме их в состав Советского Союза. В ноябре 1939 г. пятая внеочередная сессия Вер­ховного Совета СССР удовлетворила эту просьбу. За­падная Украина воссоединилась с Украинской ССР, За­падная Белоруссия — с Белорусской ССР,

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Мероприятия Совет­ского  правительства по укреплению безопасности западных границ. западной белоруссии.

 

2.1. Вступление в СССР народов  Бессарабии и Север­ной Буковины.

 

В конце июня 1940 года мирно был разрешен конфликт, кото­рый тянулся с 1917 года между СССР и Румынией, по вопросу о Бесарабии. В ноте 26 июня 1940 года Советское правитель­ство потребовало от правительства Румынии возврата Бесарабии и передачи Северной Буковины (населенной украинцами) Совет­скому Союзу. 28 июня этот вопрос был разрешен положительно.

Образование МАССР с самого начала было ориентировано на возможность восстановления «исторического статус-кво». Такая возможность представилась в «черном» для Румынии 1940 г., когда под воздействием Германии и Италии она в результате Второго Венского арбитража была вынуждена уступить Северную Трансильванию Венгрии, а чуть позже (по Крайовскому договору) Добруджу — Болгарии.

За полтора месяца до этих событий — 26 и 27 июня 1940 г. — советское правительство выдвигает Румынии два ультиматума с требованием безоговорочного возврата СССР Бессарабии и Северной Буковины. 28 июня 1940 г. войска Красной Армии вступают на эти территории. В соответствии с принятым в августе того же года решением Верховного Совета СССР, в границы образованной Молдавской ССР включаются и районы Приднестровья. Молдавская АССР упраздняется. Большая часть ее входит в состав новой Молдавской союзной республики, южный и северный сектора Бессарабии (в том числе и выход Молдавии к Черному морю, и первая столица МАССР г. Балта) остаются в составе Советской Украины.

Как ни странно, но и к России, не граничащей с Румынией, Бухарест имеет серьезные претензии. Базовый политический договор между двумя государствами до сих пор не подписан по вине румынской стороны, которая внесла в него в 1997 году два «непроходных» пункта — о последствиях «пакта Молотова — Риббентропа» и о золотом запасе, который был передан королевской Румынией на хранение царской России в 1916-1917 годах. Российская сторона до сих пор отказывается обсуждать эти проблемы в рамках базового политического договора. Румыния настаивает на осуждении в тексте договора «пакта Молотова — Риббентропа», согласно которому в 1940 году в состав СССР вошла Бессарабия, а также на возвращении упомянутого золотого запаса страны. Причем оба пункта с точки зрения истории крайне спорны. Так, в России придерживаются точки зрения, согласно которой в 1918 г. Румыния захватила Бесарабию и Северную Буковину, а в 1940 г. возвратила их Советскому Союзу. Кроме того, если уж России предстоит каяться за пакт «Молотова — Риббентропа», то и Румынии не помешает извиниться за нападение на Советский Союз в 1941 г.

 

2.2. Альтернативная точка зрения на события 1939-1940 г.г.

 

Существует на этот счет альтернативная точка зрения, которая заслуживает внимания. Официальная трактовка советской историографией столкновения с Польшей осенью 1939 г. заключалась в упорном отрицании самого понятия «война». Имевшие место боевые столкновения с польскими частями изображались как результат антисоветизма отдельных польских военачальников. Подобная картина, в частности, рисовалась при описании обстоятельств пленения известного польского военачальника генерала Владислава Андерса, будущего командующего польской армией в СССР. Вот что писал командующий 12-й армией Украинского фронта в 1939 г, И.В.Тюленев в своих воспоминаниях «Через три войны»: «Ослепленный ненавистью к Советскому Союзу, Лидере пытался задержать продвижение наших войск, но, получив сокрушительный удар, бросил своих солдат, решив бежать в Венгрию. Переодетый в штатское, легко раненый, Андерс вместе с несколькими своими офицерами попал к нам в плен». Показателен также приводимый им диалог с немецкими офицерами, которым якобы было сказано: «Мы с Польшей не воюем».

Следует дать точное определение действиям советских войск в Польше осенью 1939 г. В советское время они, как правило, именовалось «Освободительным походом Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию». В статистическом исследовании о потерях вооруженных сип СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах, говорится уже просто о «Походе в Западную Украину и Западную Белоруссию в 1939 г.». Красноречивое название — «Освободительный поход или агрессия? Действия частей Красной Армии в сентябре 1939 г. и современная польская историография» — носила статья В.Ю.Иванова, который достаточно жестко отстаивал устоявшуюся формулировку. По мнению М.И.Семиряги произошло «вступление советских войск в Польшу». В.Р.Котельников же говорит о «советско-польском конфликте сентября 1939 г.». Н.С.Лебедева, напротив, утверждает, «о ведении самых настоящих военных действий против соседнего государства». А В.А.Невежин также, весьма убедительно, подтверждает последнюю точку зрения, когда приводит следующий важный аргумент в ее пользу: «Освободительный поход» в директивных документах РККА был назван «революционной, справедливой войной.

Оценка советско-польского военного противоборства осенью 1939 г. именно как войны это альтернатива общепринятой точки зрения. К тому же, эта формулировка прочно утвердилась и активно используется в польской историографии, касающейся данного периода. В изданном в 1972 г. военно-историческом справочнике «Страны Центральной и Юго-Восточной Европы во второй мировой войне» говорилось следующее: «17 сентября 1939 г. Красная Армия перешла довоенную советско-польскую границу и взяла под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруски. К 26 сентября советские воины полностью освободили Западную Украину, Западную Белоруссию и Вильнюсский край с древней столицей литовского народа — Вильнюсом, захваченные буржуазно-помещичьей Польшей в 1920 г.». Спустя два года в официальной «Истории второй мировой войны 1939 — 1945 гг.» говорилось несколько иное: «К 25 сентября Советская Армия при широкой поддержке населения завершила свою освободительную миссию». Эта хронология утвердилась на два десятка лет, будучи, например, воспроизведенной в статистическом исследовании «Гриф секретности снят»: «Войска Украинского и Белорусского фронтов 17 сентября 1939 г. перешли советско-польскую границу и к 25 сентября достигли назначенного им рубежа по р. Западный Буг и Сан». Разумеется, были небольшие отступы от этой даты (например, в мемуарах Маршала Советского Союза М.В.Захарова было указано, что «освободительный поход» продолжался 12 дней — т. е. по 28 сентября включительно), но из-за практически полного игнорирования темы в целом, существенного значения они не имели.

Еще в 1996 г., ознакомившись с приведенными в книге «Красный блицкриг» материалами доклада о состоянии и потерях танковых войск Белорусского и Украинского фронтов от 4 октября 1939 г., в статье «Современная российская историография о масштабах и итогах боевых действий Красной Армии в Польше осенью 1939 г.» сделан вывод о несостоятельности определения верхней хронологической границы боевых действий.

25 сентября 1939 г. и указано, что наиболее точной будет дата 2 октября, которая и присутствовала в вышеупомянутом докладе. Благодаря этому реальный период военных действий возрастал до 16 дней или в два раза по сравнению с официально объявленным. В 1999 г. В.Р.Котельников опубликовал очень важные данные согласно которым «советская авиация продолжала операции до конца первой недели октября», когда вплоть до 7 октября самолеты-разведчики фиксировали наличие польских частей перед фронтом. Тем самым, во-первых, впервые четко конкретизировалась верхняя хронологическая рамка боевых действий авиации РККА против Польши, а, во-вторых, сама по себе общая продолжительность боевых действий вырастала уже до трех полных недель.

Последним словом отечественной историографии о продолжительности боевых действий РККА в Польше являются данные, приведенные в 2000 г. М.И.Мельтюховым: война длилась с 17 сентября по 12 октября 1939 г., то есть почти четыре недели.

Таким образом, лишь только в последнее время в результате усилий отечественных исследователей расплывчатую формулировку «Освободительный поход» постепенно сменила вполне конкретная «Советско-польская война осени 1939 г.» и всего за несколько лет ее реальные хронологические рамки возросли с первоначально объявленных девяти дней до 26, три недели которых характеризовались боевым применением военно-воздушных сил РККА против регулярных частей польской армии.

Пакт Молотова-Риббентропа и вызванный им ряд военных кампаний 1939-1940 г. вернули в состав страны (в это время уже СССР) Прибалтику, западные земли Украины и Белоруссии, Карельский перешеек и Белостокскую область Польши. В итоге Второй мировой Войны Россия получила Курилы, Южный Сахалин, Восточную Пруссию (Калининградская область). Меммельский край был отдан Литве, Закарпатье — Украине, а Белостокская область возвращена Польше. Во время второй мировой войны в состав России вошла Тува. После войны границы России менялись в основном в 50-х гг., когда части ее территории предавались Советским правительством другим республикам Союза (Крым отошел к Украине, ряд земель на юге Сибири — Казахстану). Беловежское соглашение (1991 г.) привело к формированию современной территории России в границах РСФСР на момент подписания.

 

 

 

 

 

 

 

 3 . РАЗВИТИЕ СОБЫТИЙ В ПРИБАЛТИКЕ

 

СССР неизменно проводил дружест­венную политику в отношении Литвы, Латвии и Эстонии. По словам В. И. Ленина: “…по от­ношению к буржуазным и мелкобуржуазным элементам маленьких стран… мы представляем из себя если не со­юзников, то соседей более надежных и ценных, чем им­периалисты”[16]. Однако реакционные силы Эстонии, Лат­вии и Литвы шли в фарватере ведущих империалистиче­ских держав Запада.

Военно-политический разгром Герма­нией польского буржуазного государ­ства, выход фашистской Германии на западные рубежи СССР, антисовет­ская линия Англии и Франции в пери­од “странной войны” — все это усиливало угрозу безо­пасности СССР в районе Прибалтики. “Империалисты считали Прибалтику одним из самых выгодных плацдармов для нападения на Советскую страну, ибо отсюда ле­жали ближайшие пути к самым важным жизненным центрам первого в мире социалистического государст­ва”[17],—отмечал советский историк В. Я. Сиполс, Как только та или иная империалистическая держава стано­вилась на путь борьбы против Советского государства, она сразу же обращала свои взоры в сторону Прибал­тики.

Интересы безопасности СССР требовали принятия таких мер, чтобы территория Прибалтийских государств не стала трамплином для агрессии против Советского Союза. В ходе военных переговоров летом 1939 г. Совет­ское правительство настойчиво ставило перед англо­ французской стороной вопрос о совместном вооружен­ном выступлении против агрессора в районе Прибалтики, в том числе и о том, что в случае начала войны с Гер­манией английские и французские эскадры должны войти в Балтийское море для операций против герман­ского морского флота. СССР предлагал Англии и Фран­ции еще до начала войны договориться с Прибалтий­скими странами о временном размещении английского и французского флотов на Аландских островах, Моонзундском архипелаге и в ряде портов Прибалтийских госу­дарств “в целях охраны нейтралитета этих стран от на­падения со стороны Германии”. В тех же целях, там, в случае необходимости должен был бы базироваться со­ветский Балтийский флот[18]. Советские предложения были отвергнуты.

30 сентября 1939 г. в передовой статье “Правды” указывалось: Советский Союз бережно относится к неза­висимости и к суверенитету небольших государств, не вмешивается в их внутренние дела. Вместе с тем СССР “не может допустить, чтобы слабое соседнее государство стало слепым орудием, игрушкой в руках поджигателей мировой войны и этим подвергало угрозе оборону наших границ”.

Стремясь к сокращению возможностей для распрост­ранения германской угрозы, в конце сентября 1939 г. Со­ветское правительство предложило министру иностранных дел Эстонии К. Сельтеру обсудить вопрос об укреп­лении безопасности на восточном берегу Балтийского моря, имея в виду заключение договора о взаимной по­мощи. Эстония приняла это предложение. 28 сентября договор был подписан. С аналогичным предложением Советское правительство обратилось к правительству Латвии. Переговоры о заключении договора проходили в Москве 2—5 октября и завершились подписанием до­говора о взаимной помощи. 10 октября договор о взаим­ной помощи с СССР подписала Литва.

В ходе переговоров с Прибалтийскими государствами советская дипломатия активно проводила тезис о том, что возможность агрессии Германии в отношении их ни­коим образом не исключена. Соответственно строились и сами договоры, которые были почти идентичными. Статья I договора с Латвией и Эстонией (в договоре с Литвой—статья II) гласила, что договаривающиеся сто­роны обязуются оказывать друг другу всяческую по­мощь, в том числе военную, в случае прямого нападения или угрозы нападения со стороны любой великой евро­пейской державы, независимо от того, будет ли произ­ведено это нападение с моря или суши. Советский Союз обязывался оказывать армиям каждой из этих стран по­мощь вооружением и прочими военными материалами на льготных условиях. Согласно статье III договоров с Латвией и Эстонией (с Литвой—статья IV), в целях укрепления взаимной безопасности Советского Союза и Прибалтийских государств последние предоставляли СССР право иметь военно-морские базы и аэродромы, а также держать за свой счет в участках, отведенных под базы и аэродромы, строго ограниченное количество советских наземных и воздушных вооруженных сил. Принципиально важным было то, что договоры содержа­ли обязательства не заключать каких-либо союзов и не участвовать в коалициях, направленных против одной из договаривающихся сторон.

По договору с Литвой Советский Союз в целях за­крепления дружественных отношений между двумя го­сударствами передавал литовской стороне город Вильнюс и Вильнюсскую область, захваченные у Литвы Польшей в 1920 г. и освобожденные советскими войсками в сентябре 1939 г. Договор предусматривал также совместную с СССР защиту западной границы Литвы.

Договоры не ущемляли суверенные права Прибал­тийских государств, не затрагивали их общественного и государственного устройства. Они строились на принци­пах равенства, невмешательства во внутренние дела, вза­имного уважения независимости и суверенитета сторон. После подписания договоров о взаимопомощи с СССР правительства Латвии, Литвы и Эстонии выступили с официальными заявлениями, в которых подчеркивалось большое значение политики СССР для укрепления мира и безопасности в районе Прибалтики. Министр иностран­ных дел Латвии В. Мунтерс отмечал взаимовыгодность договора с СССР и его значение для предотвращения войны. Литовский министр иностранных дел Ю. Урбшис, выступая в сейме, обратил особое внимание на то, что СССР всегда уважал интересы Литвы и всегда поддер­живал ее справедливые требования. “Вне зависимости от истинных намерений буржуазных государственных дея­телей Прибалтики в этих заявлениях объективно отра­жались подлинные желания народов Латвии, Литвы и Эстонии, с которыми господствующие круги не могли не считаться”[19].

Договоры имели большое значение для укрепления обороноспособности и безопасности СССР на северо-за­паде. Были пресечены попытки фашистской Германии за­крепить свои позиции в этом важнейшем военно-стратеги­ческом районе. 11 октября 1939 г. “Правда” писала:

“Этим договором с Литвой, как и заключенными ранее договорами с Эстонией и Латвией, Советский Союз обес­печивает безопасность своих границ и укрепляет еще больше свою оборону. Советский Союз устраняет угрозу, существовавшую для слабо защищенных соседних с СССР государств со стороны империалистических дер­жав”.

На внеочередной пятой сессии Верховного Совета СССР, проходившей 31 октября—2 ноября 1939 г., В. М. Молотов подчеркнул: “Мы стоим за честное и пунк­туальное проведение в жизнь заключенных пактов на ус­ловиях полной взаимности…”[20]. На базе достигнутого улучшения политических отношений с Эстонией, Латвией и Литвой Советский Союз искренне пошел навстречу эко­номическим нуждам этих государств, заключив соответ­ствующие торговые договоры. “В условиях, когда торгов­ля всех европейских стран, в том числе и нейтральных го­сударств, переживает громадные затруднения, эти эконо­мические соглашения СССР с Эстонией, Латвией и Лит­вой имеют для них весьма крупное положительное значе­ние”[21],—отмечал докладчик. Сессия Верховного Совета СССР одобрила политику Советского правительства в отношении Прибалтики.

Заключение договоров о взаимной помощи между Прибалтийскими государствами и Советским Союзом спо­собствовало значительной активизации демократических сил в Эстонии, Латвии и Литве. Трудящиеся этих стран приветствовали заключение договоров. На собраниях и митингах выдвигались требования пресечь деятельность фашистских организаций, установить с Советским Сою­зом более тесные дружественные отношения во всех об­ластях. “Договор развязал революционные динамические силы народа,—писала латвийская газета “Циня”,—ко­торые были придавлены в течение 20 лет. Эти силы уже пришли в движение, и ничто их больше не остановит…”[22]

 

 

3.1. Радикальное правительство в Прибалтике победа советов.      

 

Как показали последующие события,  правительства Прибалтийских государств не собирались отвечать взаимностью Советскому Союзу, который строго и в полной мере выполнял свои обязательства по заключенным договорам.

В руководстве этих государств нарастали и без того сильные антисовет­ские настроения, верх брали давнишняя неприязнь при­балтийской буржуазии к социализму и ее опасения даль­нейшей революционизации масс. В том же антисоветском направлении еще активнее, чем раньше, подталкивали прибалтийские столицы государства обеих империали­стических группировок, особенно Германия. Вместо иск­реннего сотрудничества с советской стороной правитель­ства Латвии, Литвы и Эстонии пошли по иному пути.

После начала советско-финляндского вооруженного конфликта политика правящих кругов Прибалтийских стран все больше характеризовалась недружелюбием в отношении СССР. В нарушение договора с СССР пра­вительство Латвии тайно оказывало Финляндии военную помощь. При попустительстве властей во всех трех При­балтийских государствах, особенно в Эстонии, разверну­лась вербовка “добровольцев” для посылки в Финлян­дию. По некоторым данным, в военных действиях на сто­роне Финляндии участвовало до 2—3 тыс. эстонцев. В руководстве Прибалтийских государств усилилась ориен­тация на фашистскую Германию. В январе 1940 г. в Риге, Лиепае, Елгаве и Вентспилсе были произведены аресты многих друзей Советского Союза, активных борцов про­тив фашизма. Усилились преследования сторонников раз­вития дружественных отношений с СССР в Эстонии и Литве. Советское правительство обращало внимание этих стран на факты нарушений ими договоров с СССР, пре­дупреждало о последствиях подобных нарушений. Тем не менее, эти предупреждения не возымели должного воз­действия.

Затягивались переговоры о сроках ввода ограничен­ных контингентов советских войск на территории При­балтийских стран, осуществлялся саботаж в деле их раз­мещения, предпринимались административные меры, направленные на всяческое пресечение контактов граж­данского населения с советскими воинами. Вокруг гарни­зонов советских войск в целях их изоляции были распо­ложены воинские части. Устанавливалась тщательная слежка за советскими военнослужащими. Не разреша­лось, например, даже следовать в вагонах поездов, где находились красноармейцы. 19 октября 1939 г. полпред СССР в Литве информировал о том, что литовские вла­сти “за малейшую критику правительства и проявление чувств благодарности к СССР” людей избивают и аре­стовывают[23].

Беспокойство Советского правительства в отношении положения на прибалтийских рубежах СССР усиливало то обстоятельство, что линия на саботаж договоров с СССР сопровождалась значительным ростом военных приготовлений этих государств, а также вооружением на­ционалистических организаций фашистского толка. Воен­ное руководство Прибалтийских государств приступило к подготовке планов нападения на советские гарнизоны на случай возникновения военной ситуации.

В целях консолидации антисоветских сил в Прибал­тике и расширения военного сотрудничества между Эс­тонией, Латвией и Литвой участились встречи политиче­ского и военного руководства этих стран. 7—8 декабря 1939 г. в обстановке секретности в Таллине состоялась Х конференция министров иностранных дел Пийпа, Мунтерса и Урбшиса. Одновременно совещались командую­щие вооруженных сил Прибалтийских государств. 14— 16 марта 1940 г. в Риге состоялась XI конференция ми­нистров иностранных дел трех стран. В ходе этих встреч оформлялся военный союз Латвии, Эстонии и Литвы, имевший антисоветскую направленность. Командующий литовской армией подтверждал впоследствии, что в 1940г. генеральные штабы армий Прибалтийских стран имели разработанные общие оперативные планы на случай сов­местных военных действий. Подобная деятельность пря­мо противоречила договорам о взаимопомощи между СССР и Прибалтийскими странами, где специально ого­варивалось, что государства-участники не будут заклю­чать каких-либо союзов и не будут участвовать в коа­лициях, направленных против другой договаривающейся стороны.

Реакционные круги Прибалтийских государств все бо­лее активно вели скрытый зондаж в Берлине, добиваясь от Германии заверений в поддержке. Дальше других в этом отношении шел президент А. Сметона в Литве. В феврале 1940 г. он направил с секретной миссией в Бер­лин директора департамента государственной безопасно­сти А. Повилайтиса с поручением просить фашистов ус­тановить над Литвой протекторат, взять ее под свою по­литическую опеку. Гитлеровское правительство упраши­вать не пришлось — оно пообещало сделать это ориен­тировочно к осени 1940 г.

Расчеты на поддержку фашистской Германии были той почвой, которая питала провокационные антисовет­ские действия правящих кругов Прибалтийских госу­дарств. На основе секретных соглашений с Германией в первом полугодии 1940 г. до 70% экспорта трех Прибал­тийских государств было направлено в “третий рейх”. Немецкий фашизм усиленно насаждал в Прибалтике свою агентуру. 26 июня 1940 г. посланник США в Риге Уайли писал в Вашингтон, что премьер-министр Латвии зая­вил ему: “В Латвии, как и везде, существует пятая ко­лонна прогермански настроенных лиц”[24].

Если правящая верхушка Прибалтийских государств все более активно стремилась к сближению с Германией, усиливая антисоветскую направленность своей внешней политики и реакционные тенденции во внутриполитиче­ском плане, то внутри этих государств не менее быстры­ми темпами развивались противоположные процессы — революционизация трудящихся, исключительно быстрое вовлечение их в активную политическую жизнь на сто­роне демократических сил и коммунистических партий. Нарастало мощное массовое движение за укрепление дружбы с Советским Союзом.

Угроза германского фашизма, активность внутренней реакции вели к дальнейшему обострению внутренней об­становки в Прибалтийских государствах. Репрессии фа­шистских режимов Сметоны, Ульманиса, Пятса против трудящихся не могли приостановить нараставшего недо­вольства народов этих стран действиями правящих кругов.

В этих условиях ЦК Компартии Латвии в своем ре­шении от 3 марта 1940 г., Апрельская конференция Ком­партии Эстонии, ЦК Компартии Литвы в ряде воззваний в апреле — мае 1940 г. призвали трудящихся Прибалти­ки усилить борьбу за революционное свержение фаши­стских правительств, проводивших все более провока­ционную политику в отношении СССР. Под напором демократических сил к весне 1940 г. во всех трех Прибал­тийских государствах сформировались единые антифа­шистские фронты, которые требовали ликвидации фаши­стских правящих режимов. Была выдвинута задача очистить государственный аппарат от фашистских эле­ментов и создать правительства народного фронта. Между политикой верхов и требованиями народных масс в Прибалтийских государствах назрело непреодолимое противоречие. Министр внутренних дел Эстонии А. Юримаа признавал, что если бы народу была предоставлена свобода выражения своих мыслей; то за какие-нибудь два месяца произошла большевизация всей страны[25].

В Литве, Латвии и Эстонии начинался революционный кризис.

Размах народных выступлений был таков, что прави­тельства Прибалтийских государств уже не решались открыто прибегнуть к военной силе для подавления ре­волюционного движения. Поэтому они поддержали план фашистских политических группировок о проведении так называемой “Балтийской недели”, рассчитывая исполь­зовать эти мероприятия для демонстрации единства ан­тисоветских сил в Прибалтике и разгона демократиче­ских организаций. Осуществление плана намечалось на 15 июня 1940 г. Однако реализовать его фашистским си­лам помешали трудящиеся Прибалтийских республик и Советский Союз.

“Вопрос о взаимоотношениях Советского Союза с прибалтийскими странами,—говорил В. М. Молотов на седьмой сессии Верховного Совета СССР (1 августа— 7 августа 1940 г.),—встал в последнее время по-новому, поскольку заключенные с Литвой, Латвией и Эстонией пакты о взаимопомощи не дали должных результатов… Правящие буржуазные группы Литвы, Латвии и Эсто­нии оказались неспособными к честному проведению в жизнь заключенных с Советским Союзом пактов взаи­мопомощи… Количество фактов, говорящих о том, что правительства этих стран грубо нарушают заключенные с СССР пакты взаимопомощи, все увеличивалось. Даль­ше терпеть такое положение, особенно в условиях совре­менной международной обстановки, становилось совер­шенно невозможным”’. В Советском Союзе, естествен­но, не могли рассматривать политику правящих кругов Прибалтийских государств в отрыве от происходившего в Европе в целом. Германия, которая фактически завер­шала решение своих основных военно-политических за­дач на Западе, могла использовать Прибалтику в каче­стве плацдарма для агрессии против СССР. Таким об­разом, обстановка требовала от СССР немедленных чрезвычайных действий.

14 июня 1940 г. Советское правительство потребова­ло от Литвы принять меры в отношении министра внут­ренних дел К. Скучаса и начальника департамента госу­дарственной безопасности А. Повилайтиса как лиц, воз­главлявших кампанию провокационных действий против советского контингента в Литве. Предлагалось также об пропуск дополнительных советских войск в Литву, с тем чтобы донести их количество до уровня, позво­ляющего выполнять обязательства договора. 15 июня 1940 г. литовское правительство согласилось с этим. 16 июня заявления аналогичного характера были сдела­ны правительствам Эстонии и Латвии, которые также согласились с советскими предложениями.

Позиция СССР получила широкое одобрение и под­держку трудящихся масс Прибалтийских государств. Дополнительный контингент советских войск прибыл в Литву 15 июня, в Латвию и Эстонию— 17 июня.

15—21 июня по всей Прибалтике прошли манифеста­ции с требованием покончить с антинародной политикой правительств. Огромный нажим народных масс вынудил к отступлению правящие круги Прибалтийских государств.. 15 июня Сметона тайно бежал в Германию, фашистский режим пал, 17 июня к власти в Литве пришло народное правительство во главе с видным общественным деяте­лем, писателем Юстасом Палецкисом. В условиях рево­люционного нажима трудящихся 20 июня было сформи­ровано народное правительство Латвии во главе с про­фессором Аугустом Кирхенштейном. 21 июня социали­стическая революция лишила опоры режим Пятса в Эстонии, и в тот же день к власти пришло народное правительство во главе с известным эстонским поэтом, врачом Иоханнесом Варесом (Барбарус).

14 и 15 июля 1940 г. были проведены свободные вы­боры в народные сеймы Латвии и Литвы и в Государст­венную думу Эстонии, которые принесли полную победу трудящимся во главе с коммунистами. За представите­лей Союза трудового народа Литвы голосовали 99,19% избирателей, за представителей Блока трудового народа Латвии — 97,8%, за представителей Союза трудового на­рода Эстонии — 92,8% избирателей.

На сессиях высших законодательных органов 21— 22 июля были приняты решения о восстановлении в При­балтийских республиках Советской власти и об их вхо­ждении в состав СССР. В начале августа 1940 г. седьмая сессия Верховного Совета СССР удовлетворила просьбу Литвы, Латвии и Эстонии о принятии их в СССР в ка­честве равноправных союзных республик. “…Достаточно спросить трудящихся Литвы, Латвии и Эстонии,— подчеркнул депутат А. С. Щербаков на VII сессии Верховного Совета СССР,— какую власть они хотят, дать им возможность свободно выявить свою волю, как дело пошло совершенно иначе, чем этого хотели буржуазные политиканы. Народные массы Литвы, Латвии и Эстонии единодушно заявили: “Новая жизнь — это советская жизнь, новая народная власть — это только советская власть”[26].

Победа революционных сил в Литве, Латвии, Эсто­нии, восстановление в этих государствах Советской вла­сти и их вхождение в качестве полноправных республик и состав СССР коренным образом изменили ситуацию в этом районе Европы. Вместо плацдарма для агрессии против СССР развитие событий в Прибалтике принесло империалистам совершенно противоположный итог. В широком международном плане мероприятия СССР по обеспечению безопасности на западном направлении и на северо-западе в рассматриваемый период означали, что сделано максимум возможного для противодействия фашистской агрессии и антисоветской деятельности анг­ло-французской коалиции, для упрочения общего меж­дународного положения Советского государства.

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Противники гитлеровской Германии на Западе по­степенно осознавали, что сотрудничество с СССР в борьбе против фашизма приобретает для них жизненно важное значение. Советская внешняя политика содей­ствовала провалу мюнхенской политики правящих кру­гов Англии, Франции, а также США, стремившихся раз­решить внутренние противоречия империалистической системы за счет СССР. События 1939—1941 гг. драма­тически подтвердили опасность политики поощрения и натравливания агрессивных сил на СССР, разыгрывания с этой целью разного рода “антисоветских карт”. Стратегия “умиротворения” фашистских агрессоров обернулась катастрофой для ее творцов.

Сорвав многочисленные попытки англо-французской коалиции и США спровоцировать СССР на преждевре­менное столкновение с фашистской Германией, советс­кая внешняя политика подводила Лондон, Париж и Ва­шингтон к пониманию того, что достигнуть этого со­трудничества невозможно, применяя в отношении СССР методы нажима и пытаясь за его спиной договориться с Гитлером. Правящие круги Англии, Франции и США не могли не усвоить и еще один урок 1939—1941 гг.— их попытки использовать СССР в своих империалисти­ческих интересах решительно пресекаются и не только ведут к ухудшению их отношений с СССР, но и к ухуд­шению их общих международных позиций. Все это соз­давало важнейшие предпосылки для создания в буду­щем антигитлеровской коалиции и подтверждало исто­рическую правильность политики СССР.

Вступление в войну Советского Союза в результате нападения гитлеровской Германии явилось решающим фактором, завершившим процесс превращения второй мировой войны в освободительную и справедливую. Мо­рис Торез писал: “Гитлеровская агрессия против Совет­ского Союза дала сильный толчок нашему движению Сопротивления, особенно организации вооруженной борьбы. Все патриоты поняли, что создалось новое соот­ношение сил и что теперь победа сторонников свободы и независимости народов обеспечена. До этих пор мно­гие французы, даже враждебно относящиеся к оккупан­там, были охвачены неверием и свои силы и сомнева­лись, что Франция может быть освобождена”[27].

Разгром фашизма, решающую роль в котором сыг­рал Советский Союз, поднял могучую волну социально-политических изменений, прокатившуюся по всей плане­те, привел к укреплению сил мира во всем мире.

Политика, которую проводило Советское государст­во с первого дня второй мировой войны, в тех историче­ских условиях была единственно возможной. Она отве­чала жизненным интересам не только советского народа, но и коренным интересам народов других стран. “Наша партия предвидела возможность военной схватки с сила­ми империализма, готовила страну и народ к обороне. Социально-экономические завоевания предвоенных пяти­леток, идейно-политическое единство советского общест­ва, выкованное в ходе построения социализма, заложили основы победы, одержанной нашим народом в Великой Отечественной войне”.

Предыстория второй мировой войны свидетельствует о главном: с войной надо бороться еще тогда, когда она не началась. Разобщенность и слабость антивоенных сил на Западе позволили гитлеровцам развязать войну. Это очень важный урок, призывающий все прогрессив­ные силы планеты к бдительности, сплочению, к актив­ной борьбе против войны.

Международная обстановка наших дней кардиналь­но отличается от довоенной. Никто не в состоя­нии ни перечеркнуть завоевания Советского Союза, ни остано­вить продвижения вперед прогрессивных сил. Уже  пять десятилетий народы Европы живут в мирных услови­ях. Исторические сдвиги в расстановке и соотношений социальных сил, появление и совершенствование в про­цессе научно-технической революции качественно новых видов оружия массового уничтожения — все это обус­ловило принципиально новую постановку проблемы вой­ны и мира, позволило мировому сообществу сделать вывод о возможности и объективной необходимости предотвращения новой ми­ровой войны.

Нисколько не утратили своей значимости и другие уроки международных отношений и внешней политики СССР периода 1939—1941 гг. Как сказал в своем выступлении на открытии международной конференции “XXI век навстречу миру, свободному от ядерного оружия” 29 августа 2001 года Н.А.Назарбаев:

“Прежде всего, это настоятельная необходимость по­следовательного и своевременного противодействия со стороны всех государств, заинтересованных в сохране­нии мира, любым проявлениям агрессивной политики, которые чреваты в наши дни многократно большей опасностью, чем те, которые привели ко второй мировой войне. В не меньшей степени это относится к необходи­мости участия масс в решении внешнеполитических во­просов, причем не после начала войны, а в качестве ак­тивных и сознательных борцов за ее предотвращение.

Четыре десятилетия огромные ядерные арсеналы были основ­ными аргументами в глобальном противостоянии двух сверхдер­жав. В то время достижение ядерной безопасности увязыва­лось, главным образом, с процес­сом увеличения ядерного потен­циала.

Вот уже 10 лет как мир пере­стал быть блоковым. Но пробле­ма ядерной безопасности не ре­шилась сама собой даже после уничтожения значительной части ядерного арсенала распавшейся сверхдержавы.

К сожалению, на рубеже ты­сячелетий наша планета не стала более безопасной, ни в обычном, ни в ядерном контексте.

А сама ядерная угроза пере­росла своё прежнее двухмерное измерение и, подобно поражен­ному радиацией организму, стала быстро мутировать, приобретая новые и новые формы.

Сегодня нам важно уяснить, почему фундаментальные сдвиги последнего десятилетия, снизив ядерную угрозу в плане глобаль­ного ядерного конфликта, в то же время способствовали возникно­вению новых измерений «ядер­ной реальности»”[28].

Еще один серьезный урок, вытекающий из событий сорокалетней давности,— пагубность раскола в рядах миролюбивых сил, важность их сплочения в великом деле борьбы за мир, несмотря на существующие меж­ду ними различия в подходе к другим вопросам.

Наконец, в наши дни, как и накануне Великой Оте­чественной войны, первостепенной важности фактором успешной борьбы за предотвращение войны является миролюбивая внешняя политика Казахстана, в которой органически сочетаются защита его государственных, интересов с гуманистичес­кой заботой об интересах всего человечества.

“Сохранение мира как раньше, так и сейчас остается главной внешнеполитической целью  го­сударства. Республика Казахстан, учитывая уроки второй ми­ровой войны, не жалеет усилий в борьбе за то, чтобы не повторилась трагедия прошлого. Казахстан полон реши­мости сделать все, чтобы навсегда исключить войны из жизни человечества.

В целом в сегодняшних усло­виях Казахстан, как независимое государство, считает, что важ­нейшим аспектом обеспечения международной   безопасности, том числе и в ядерной сфере, должны стать расширение и ук­репление доверия.

Именно  принцип доверия должен придти на смену господ­ствующему до сих пор в кон­фликтных регионах принципу военного сдерживания.

Доктрина Доверия имеет свои четкие и ясные механизмы реа­лизации. Это транспарентность военной политики, сокращение вооруженных сил в районе гра­ницы, создание демилитаризо­ванных зон, взаимные консуль­тации по вопросам обеспечения безопасности, совместные воен­ные учения и т. д.

Там, где больше общения, больше и доверия. Там, где есть доверие, нет места противостоя­нию. Это простая, но очень цен­ная истина”[29].

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 

1. Назарбаев Н.А «Эпицентр мира» Алматы 2001.
2. ИЗВЕСТИЯ 30 августа 2001 г.
3. “Правда”. М., 1980.
4. СССР в борьбе против фашистской агрессии. 1933—1945. М., 1976.
5. Внешняя политика СССР. Сборник документов, т. 4.
6. Торез М. . Сын народа. М., 1960.
7. Социалистические революции 1940 г. в Литве, Латвии и Эстонии. Восстановление Советской власти. М. 1978.
8. Громыко А. А. Во имя торжества ленинской внешней поли­тики. Избранные речи и статьи. М., 1978
9. Клаузевиц А. Анатомия войны. М., 1997.
10. История второй мировой войны. 1939—1945, т. 3.
11. Сиполс В. Я. Тайная дипломатия. Буржуазная Латвия в анти­советских планах империалистических держав. 1919—1940 гг. Рига, 1968.
12. Севостьянов П.П. Перед великим испытанием . М., 1981.
13. Яковлев Н.Н. Год 1939-й: взгляд 40 лет спустя.-Вопросы истории, 1979, № 8.
14. Овсяный И.Д. Тайна в которой война рождалась. М., 1975.
15. Зародов К.Н. Социализм, мир, революция М.,1977.
16. Жуков Е.М. Происхождение второй мировой войны Новая и новейшая история 1980. № 1.
17. Василевский А. Дело всей жизни. М., 1978.
18. Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М.,1978.
19. Гречко А.А. Вооруженные силы Советского государства. М,, 1974.
20. История дипломатии т. 4 М.1975.
21. Жилин П.А. Проблемы военной истории . М., 1973.
22. Украина и Молдавия: Справочник-путеводитель. М. – Лейпциг, 1987
23. Украинская ССР. Энциклопедический справочник. Киев, 1987
24. Географическая энциклопедия Украины (на укр. яз.), тт. 1–3. Киев, 1989–1993
25. История Украинской ССР. Хронологический справочник. Киев, 1990
26. Михайловская Е. Украина. Политические партии и организации. М., 1992
27. Украина: вектор перемен. М., 1994
28. Субтельный О. Украина. История. Киев, 1994
29. Михальченко Н., Андрущенко В. Беловежье. Л.Кравчук. Украина. 1991–1995. Киев, 1995
30. Социально-экономическая география Украины. Львов, 1995
31. Украина и Россия: общества и государства. М., 1997

[1] Клаузевиц А. Анатомия войны. М., 1997.

[2] Громыко А. А. Во имя торжества ленинской внешней поли­тики. Избранные речи и статьи. М., 1978, с. 584.

 

[3] “Правда”. М., 1980, с. 3.

 

[4] В. Гжибовский прибыл в СССР 2 июля 1936 г., верительные грамоты вручил 4 июля 1936 г.

[5] ⁶ Правда, 1939, 19 сентября.

[6] ‘ Известия, 1939, 30 сентября.

[7] Внешняя политика СССР. Сборник документов, т. 4, с. 448.

[8] Н. Диану прибыл в СССР 16 Июня 1938 г., верительные грамо­ты вручил 24 июня 1938 г.

[9] Чуйков В. И. Новый мир, 1979, № 11, с. 198—199.

[10] Там же.

[11] История международных отношений и внешней поли­тики СССР. М„ 1962, т. 2. 1939—1945 гг., с. 23.

[12] Там же.

[13] Там же.

[14] Parliamentary Debates. House of Commons, vol. 352, col. 1570—1571.                                            

[15] Там же.

[16] История второй мировой войны. 1939—1945, т. 3 с 239

[17] Сиполс В. Я. Тайная дипломатия. Буржуазная Латвия в анти­советских планах империалистических держав. 1919—1940 гг. Рига, 1968, с. 5.

[17] Там же.

 

[19] СССР в борьбе против фашистской агрессии. 1933—1945. М., 1976, с. 126.

[20] Внешняя политика СССР. Сборник документов, т. 4, с. 451, 453—458.

[21] Там же.

[22] Внешняя политика СССР. Сборник документов, т. 4, с. 451, 453—458.

 

[23] Социалистические революции 1940 г. в Литве, Латвии и Эсто­нии. Восстановление Советской власти. М., 1978, с. 222.

[24] Сиполс В. Я. Тайная дипломатия, с. 319

[25] Сиполс В. Я. Тайная дипломатия, с. 325—326.

[26] Социалистические революции 1940 г. в Литве, Латвии и Эстонии. Восстановление Советской власти, с. 228.

 

[27] Торез М. Сын народа М. 1960., с. 168.

[28] ИЗВЕСТИЯ 30 августа 2001 г.

[29].Назарбаев Н.А «Эпицентр мира» Алматы 2001. стр. 31