План

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

 

Глава 1.Мировой экономический кризис и особенности его проявления в отдельных странах

 

Глава 2. Последствия  мирового  кризиса в США

 

Глава 3.Последствия мирового кризиса в Германии

 

 

Заключение

 

Список использованной литературы

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Развитие производительных сил в конце 20-х годов минувшего века привело к одной из самых больших катастроф, которые когда либо переживало человечество. И сейчас это тем более актуально, что развитие производства в начале 21 века также может привести к подобному явлению на мировой арене.

Однако сейчас эта тема является не просто предметом изучения историков, ей сейчас занимаются практически большинство ученных всех отраслей науки. История имеет тенденцию иногда повторятся в будущем поэтому изучение причин мирового экономического кризиса как никогда важно именно сейчас.

Мировой  экономический кризис 29-33гг. появился тогда, когда мир переживал значительные потрясения и перемены вызванные первой мировой войной, революциями, происходившими в самых различных местах Европы и Америки. В ответ на наступление социалистических революций мировой капитализм стремился в противовес им создать свою собственную концепцию «государства всеобщего благосостояния». Однако именно это стремление любой ценой остановить надвигающуюся угрозу революции и привело капиталистический мир к такому удару от которого оно долго не могло оправиться.

В данной работе я хочу рассмотреть сущность мирового экономического кризиса 1929-33гг. его причины и главные формы его проявления. Поскольку в 20 веке самую значительную роль играли два государства — США и Германия, то именно эти два государства будут рассматриваться в историческом контексте мирового экономического кризиса. И если в одной стране (США) последствия кризиса были преодолены в пользу государства, и в конечном счете дали начало новой экономической политике и процветанию, то в другой стране (Германии) последствия этого кризиса выразились в том, что германское государство оказалось зачинщиком второй мировой войны, что в конечном счете и привело его к краху.                    

 

Глава 1 Мировой экономический кризис и особенности его проявления в отдельных странах

 

Мировой экономический кризис, развернувшийся в 1929-1933 гг., был самым сильным, тяжелым и разрушительным кризисом в истории капитализма. Он резко обострил весь комплекс капиталистических противоречий: классовые, социально-экономические и политические антагонизмы в странах империализма, межимпериалистические конфликты, противоречия между метрополиями и зависимыми странами. Кризис не просто завершил этап временной, частичной стабилизации капитализма, но и показал невозможность укрепления капиталистических отношений на базе традиционных принципов рыночного хозяйства и неограниченного буржуазного индивидуализма. Перед правящим классом империалистических держав во весь рост встала задача скорейшего изыскания действенных средств поддержания своего экономического и политического господства.

По своему характеру и происхождению мировой экономический кризис начала 30-х годов был циклическим кризисом перепро­изводства. Однако его исключительная разрушительная сила объяснялась тем, что к действию традиционного механизма цик­лического развития капиталистического хозяйства присоединились новые факторы долговременного характера, отражавшие глубокие сдвиги в капиталистическом способе производства на стадии империа­лизма. Главным из них был общий кризис капитализма, начавшийся в годы первой мировой войны.[1]

Общий кризис капитализма наглядно обнаружил резко возросшее несоответ­ствие производственных отношений капи­тализма достигнутому уровню развития производительных сил. Он до крайности углубил противоречия капиталистического способа производства Особая тяжесть кризиса 1929-1933 гг. во многом определялась тем, что в условиях общего кризисе капитализма все более широкий круг социально-экономических проблем приобретал характер долговременных пороков системы. Это, в частности, относилось к наруше­ниям хозяйственного механизма, порож­денным первой мировой войной.

Война нанесла большой урон капитали­стической экономике, выражаемый не толь­ко цифрами людских и материальных потерь. Ускорив развитие одних отраслей промышленности и затормозив развитие других, она деформировала сложившуюся хозяйственную структуру капиталистиче­ских стран. В годы войны оказались нару­шенными традиционные мирохозяйствен­ные связи, существенной перестройке под­верглись торговые и финансовые отноше­ния капиталистического мира. Послево­енная реконверсия экономики и ее относи­тельная стабилизация в 20-х годах лишь сгладили остроту этих проблем, но не раз­решили их, и с началом кризиса они вновь обострились.

Ускоренное первой мировой войной раз­витие государственно-монополистического капитализма повлекло за собой быстрый рост концентрации производства и капита­ла. На этой основе произошло новое гро­мадное усиление позиций монополий и их роли в хозяйственной жизни, что обуслови­ло невозможность восстановления в по­лном объеме довоенных экономических от­ношений даже после ликвидации военного механизма государственного регулирова­ния экономики. В обстановке кризиса нача­ла 30-х годов вполне проявились как отри­цательные последствия анархии нерегули­руемого капитализма, так и результаты засилья монополий в экономике.

Действие всех этих факторов придало мировому экономическому кризису 1929 — 1933 гг. необычайную глубину, продолжи­тельность и всеобщий характер, а редкое сочетание этих черт сделало его уникаль­ным в истории капитализма.

Кризис отбросил капиталистическую экономику по меньшей мере на четверть века назад — к показателям начала XX в. Общее сокращение промышленного про­изводства в капиталистических странах составило в среднем 38 %, продукция сель­ского хозяйства уменьшилась на треть, а объем торговли капиталистического мира упал до трети  предкризисного уровня. Таковы были разрушительные последствия кризиса для капиталистического хозяйства и общества.[2]

Невиданной была и продолжительность кризиса. Возникнув осенью 1929 г., он до­стиг пика своего развития лишь к середине 1932 г., но и после этого потребовалось два-три года, а в отдельных странах — и более продолжительный срок для возврата к докризисному уровню.

Одной из главных причин, затягивав­ших выход из экономического кризиса, стало безраздельное господство монополий в экономике империалистических стран. В немонополизированных отраслях хозяй­ства кризисное падение рыночных цен ка­питалисты, как и прежде, стремились ком­пенсировать наращиванием объема прода­жи своей продукции, что требовало по меньшей мере сохранения докризисного объема производства. В монополизирован­ном же секторе, наоборот, производство резко сокращалось, с тем чтобы, реализуя меньший объем продукции, обеспечить со­хранение высоких монопольных цен. По­нятно, что даже при условии падения дохо­дов от реализации продукции монополии получали существенное преимущество: пу­тем сокращения производства они значи­тельно уменьшали его издержки и сохраня­ли тем самым свою чистую прибыль.

Искусственное поддержание монополи­ями высокого уровня цен при резком паде­нии производства влекло за собой еще большее углубление кризиса в результате сокращения потребления сырья и оборудо­вания, а также снижения платежеспособ­ного спроса населения. Все это до крайно­сти затрудняло выход из кризиса, так как высокие цены препятствовали рассасыва­нию товарных излишков. Итогом хозяй­ственной политики монополий явился непо­мерный рост недогруженности производ­ственных мощностей (т. е. избытка основ­ного капитала) и безработицы, что крайне осложнило традиционный путь преодоле­ния экономического кризиса, состоявший в обновлении основного капитала.

Всеобщий характер экономического кризиса начала 30-х годов проявился в двух аспектах. Во-первых, в той или иной степени кризис захватил все капиталисти­ческие страны: большие и малые, инду­стриально развитые и отсталые, империа­листические и колониальные независимо от их географического положения и формы политического правления. Разумеется, картина развития экономического кризиса была неодинаковой. Вступление различных стран в кризис растянулось более чем на год -до конца 1930 г. Столь же неравно­мерным был и выход из кризиса: в отдель­ных странах он затянулся до 1935- 1936 гг. Тем не менее кризис начала 30-х годов стал кризисом всей мировой системы капиталистического хозяйства.

В наибольшей степени кризис поразил экономику США и Германии, самых разви­тых империалистических держав, господ­ство мощных монополий в хозяйственной жизни которых было безраздельным. Не­сколько меньшей была глубина экономиче­ского кризиса во Франции, но зато кризис затянулся там до 1935 г. Примерно таким же было падение промышленного произ­водства и в Италии (почти на треть), несмотря на предпринятые фашистским ре­жимом энергичные противокризисные ме­ры.

В Англии, промышленность которой лишь накануне кризиса достигла уровня 1913г., падение производства было относи­тельно небольшим. Сравнительно менее глубоким был кризис и в Скандинавских странах. С другой стороны, чрезвычайно глубоко было поражено кризисом хозяй­ство аграрных и аграрно-индустриальных стран Европы и Латинской Америки. Это объяснялось как засильем иностранного капитала в их экономике, так и особенно­стями развития длительного аграрного кризиса.[3]

Во-вторых, всеобщий характер экономического кризиса начала 30-х годов выражается в его универсальности — он охватил все сферы капиталистического хозяйства и промышленности кризис парализовав половину (а иногда и больше) производ­ственных мощностей ее ведущих отраслей горной металлургии, машиностроения, горнодобывающей и легкой промышленности лишь некоторые новые отрасли — авиационная, химическая, электротехническая — продолжали развиваться, хотя кризис не миновал и их. Падение производства имело место во всех отраслях промышленности, но производство средств производства сократилось в среднем вдвое больше, чем выпуск предметов потребления. Значительный ущерб был причинен кризисом транспорту, особенно морскому: резко сократи­лись объемы перевозок, упала стоимость фрахтов.

Экономический кризис резко усилил аграрный кризис перепроизводства, развернувшийся после окончания первой мировой войны. Быстрое падение ей на сельскохозяйственную продукцию ело к массовому разорению фермеров и крестьян, а это влекло за собой снижение емкости внутреннего рынка и уменьшение платежеспособности стран -экспортеров сырья и продовольствия. Если к 1931 г. физический объем их экспорта сократился на 5 %, то сокращение его стоимости составило почти 45 %, что было прямым следствием увеличения “ножниц цен” на промышленную и сельскохозяйственную продукцию.

Падение промышленного производства углубление аграрного кризиса крайне отрицательно сказались на мировой капиталистической торговле. Всеобщий характер кризиса практически лишил одни страны возможности маневрировать за счет других. На фоне резкого сокращения общего объема торгового оборота усилились тенденции торгового шовинизма, автаркии, свертывания хозяйственных отношений между странами. Одновременно обостри­сь конкуренция на мировом рынке, принявшая характер торговой войны. Внутренний рынок ограждался все более высокими таможенными барьерами. Только 1931-1932 гг. 76 стран повысили тамо­женные пошлины, ввели разного рода кво­ты и другие ограничения импорта. Разру­шение мирохозяйственных связей, таким образом, зашло очень далеко.

Особенно страдала в этих условиях экономика аграрного сектора. При огром­ном росте армии обездоленных и голодных происходило широкомасштабное уничто­жение продуктов питания. Под нож шли датские коровы, австралийские овцы, аме­риканские свиньи, тонны молока вылива­лись в реки, запахивались пшеничные по­ля, посевы хлопчатника, мешки с бразиль­ским кофе выбрасывали в море или пускали на дорожное покрытие.¹

В связи с обострением торгового со­перничества оказались подорванными и традиционные основы финансовых взаимо­отношений капиталистических стран. В го­ды кризиса капиталистический мир пере­жил три волны инфляции. Первая из них охватила в начале кризиса экономику ряда аграрных государств. Вторая волна инфля­ции заставила Англию в  сентябре 1931 г. отменить золотой стандарт фунта стерлингов, а ее доминионы, Индию, Бра­зилию, Аргентину и Скандинавские стра­ны — привязать курсы своих валют к обес­цененному английскому фунту. Третья во­лна, поднявшаяся весной 1933 г., была связана с отходом от золотого стандарта Соединенных Штатов. В результате обес­ценились валюты 56 государств, а на миро­вом финансовом рынке развернулась ва­лютная война между долларовым блоком США и английским блоком фунта стерлин­гов, весьма осложнившая выход из кри­зиса.

Политика господствующих классов всех капиталистических стран в годы кри­зиса была нацелена на то, чтобы перело­жить основную его тяжесть на трудящиеся массы этих стран, а также на колониаль­ные народы. Главное бремя кризиса вынес на себе рабочий класс. В начале 30-х годов произошло не только относительное, но и абсолютное обнищание пролетариата. К началу 1932 г. армия полностью безра­ботных в капиталистических странах пре­высила 26 млн. человек, а с учетом занятых неполную рабочую неделю перевалила за 30 млн. Чрезвычайно ухудшилось положе­ние крестьянских масс, резко снизился жизненный уровень городской мелкой бур­жуазии.

Потеряв в годы кризиса большую часть завоеваний предшествующих лет, рабочий класс боролся за улучшение экономическо­го положения, за сохранение и расширение социальных прав трудящихся. В 15 веду­щих капиталистических странах состоя­лось около 20 тыс. забастовок, в которых участвовало 10 млн. человек. Усилились демократические движения, выступления крестьян, новый подъем переживала наци­онально-освободительная борьба народов колоний. Особым размахом и боевым ду­хом отличались движения безработных, развернувшиеся во всех главных странах капитализма. Выросли ряды и укрепился авторитет коммунистических партий.

Существенные изменения внес кризис и во все другие сферы жизни капиталисти­ческого общества. В области международ­ных отношений в годы кризиса начался процесс крушения Версальско-Вашингтонской системы послевоенного урегулирова­ния, усилилась реакционность внешней по­литики империалистических держав. В ря­дах правящих классов возросло стремление к сильной власти, к авторитарным методам обеспечения своего классового господства. Померк ореол идей буржуазно­го индивидуализма, неограниченной свобо­ды частной инициативы и предпринима­тельства. Активизировались теоретические и практические поиски новых средств и ме­тодов борьбы с кризисом.

Магистральным направлением таких поисков стало усиление государственного вмешательства в экономику и социальные отношения, ускорение развития государ­ственно-монополистического капитализма. Усиление государственно-монополистиче­ского регулирования, конкретный вариант которого определялся спецификой соци­ально-экономического и политического развития отдельных стран, обеспечивало капиталистическому хозяйству новую воз­можность осуществления расширенного воспроизводства, открывало перспективы дальнейшего развития капитализма, но и несло с собой новое обострение всех его противоречий. Огромное значение для пре­вращения государственно-монополистиче­ского капитализма в постоянный элемент социально-экономического строя ведущих империалистических держав имело развер­тывание исторического соревнования двух противоположных общественных систем — капитализма и социализма.

Мировой экономический кризис 1929- 1933 гг. стал глубоким водоразделом в но­вейшей истории стран Европы и Америки.

 

Глава 2. Последствия мирового кризиса в США

 

Кризис и положение трудящихся. Эко­номический кризис 1929-1933гг. особенно сильно поразил главную страну капитали­стического мира — Соединенные Штаты Америки. В 1932 г., когда кризис достиг наибольшей глубины, общий объем про­дукции промышленности составил лишь 54 % докризисного уровня.

Наибольшее падение продукции имело место в отраслях тяжелой промышленности, т. е. там, где позиции монополий были особенно сильны. Стремясь сохранить пре­жний уровень прибылей, они проводили политику искусственного поддержания вы­соких цен путем решительного сокращения производства. Так, например, из 285 до­менных печей, числившихся тогда в стране, летом 1932 г. действовало только 46.

Экономический кризис принес неслы­ханные бедствия рабочему классу. Армия безработных возросла во много раз: она достигла к 1933 г. 16,9 млн. человек. Следо­вательно, каждый третий рабочий был лишен работы. Широкое распространение получила    частичная    безработица. В 1932 г. полностью занятыми остались только 10 % рабочих.

Миллионы безработных и членов их семей лишились всяких средств к жизни. Отсутствие системы социального страхова­ния не оставляло им надежд на помощь государства. После бесплодных поисков работы и истощения сбережений рабочие нередко оказывались перед угрозой голод­ной смерти. Кризис привел к абсолютному обнищанию рабочего класса. По подсчетам АФТ, реальная заработная плата рабочих снизилась в 1929-1932 гг. в среднем на 35%.[4]

Катастрофически ухудшилось и поло­жение фермеров. Сильное падение цен и доходов привело к повальному разоре­нию фермеров. За четыре года кризиса разорились и были подвергнуты принуди­тельной распродаже за неуплату долгов и налогов 900 тыс. фермерских хозяйств, т. е. 15 % их общего числа. Разорившиеся фермеры вливались в огромную армию бродяг, скитавшихся по стране в напрас­ных поисках работы.

Кризис охватил и всю финансовую систему страны. В октябре 1929 г. в США началась невиданная биржевая паника. К марту 1933 г. общая стоимость акций сократилась в четыре с половиной раза. За четыре года прекратили существование бо­лее 5,5 тыс. банков, т е. пятая часть всех банков США. Миллионы мелких вкладчи­ков теряли свои сбережения и превраща­лись в нищих.

Внутренняя политика правительства Гувера. Надежды трудящихся на то, что в трудные годы правительство придет им на помощь, оказались несостоятельными. Президент Гувер и члены его кабинета, основываясь на идеологии “твердого инди­видуализма”, решительно возражали про­тив использования государства для непос­редственного регулирования экономики и социальных отношений. Они отвергали все предложения о государственной помощи безработным и тем более о введении феде­ральной системы социального страхова­ния. В лучшем случае деятели республи­канской администрации соглашались лишь с тем, что в экстраординарных условиях кризиса для помощи безработным могут быть использованы средства муниципали­тетов и штатов, обычно же они возлагали эти функции исключительно на частную благотворительность. Вся практическая деятельность республиканского правитель­ства в этой сфере свелась к организации в небольших размерах общественных ра­бот.

Не отвечала требованиям момента и аг­рарная политика правительства Гувера. Созданное в 1929 г. федеральное фермер­ское управление начало скупку сельскохо­зяйственных товаров, чтобы не допустить слишком сильного падения цен. К середине 1931 г. на правительственных складах ско­пились огромные запасы: 257 млн. бушелей пшеницы и 1,3 млн. кип хлопка. Операции фермерского управления принесли немалые выгоды верхушке крупного фермерства и особенно монополистическим по­средническим компаниям, в распоряжении которых находились основные запасы про­дукции. Однако сосредоточение крупных товарных запасов без надежды на выгод­ный сбыт оказывало крайне неблагопри­ятное влияние на рынок. Когда же во второй половине 1931 г. фермерское управ­ление прекратило закупки и начало рас­продажу своих запасов, это привело к по­лной дезорганизации сельскохозяйствен­ного рынка и к еще большему ухудшению положения основной массы фермеров.

Правительство Гувера долгое время не прибегало к государственному регулирова­нию и в таких высокомонополизированных отраслях экономики, как промышленность и банковско-финансовая система. Однако там, где речь шла об интересах крупного капитала, руководители республиканской администрации давали гораздо более рас­ширительное толкование догматов “твердого индивидуализма”, чем в своей полити­ке по отношению к рабочему классу, где любые требования государственной помощи с порога отвергались. Уже в 1929 г. республиканское правительство приняло меру к удешевлению кредита и провело очередное снижение налогов на доходы корпораций. В 1930 г. вступил в силу новый тарифный закон, еще раз увеличивший раз­меры импортных пошлин.

Осенью 1931 г. в связи с резким ухудше­нием хозяйственной  конъюнктуры  и участившимися крахами крупных банков правительство вынуждено было отступить от канонов “твердого индивидуализма”. Гувер выступил с инициативой создания Национальной кредитной корпорации с ка­питалом в 500 млн. долл., который предпо­лагалось собрать путем добровольных взносов банковских групп. Когда же оказа­лось, что владельцы крупнейших банков не намерены расходовать средства на помощь своим коллегам, попавшим в затруднитель­ное положение, на спасение монополий, оказавшихся перед угрозой краха, были брошены крупные государственные сред­ства. В январе 1932 г. конгресс принял закон об основании Реконструктивной фи­нансовой корпорации (РФК). Всего лишь за один год РФК распределила субсидий и займов на 2 млрд долл

Деятельность РФК свидетельствовала о том, что в период кризиса 1929- , 1933 гг. в США вновь началось усиление государственно-монополистических   тен­денций. Однако пока у власти находилась республиканская администрация, эти тен­денции обнаруживались лишь эпизодиче­ски, а главное, они проявлялись в форме государственного субсидирования монопо­лий, а не в форме непосредственного госу­дарственного регулирования. Они не рас­пространялись на сферу социальных отно­шений.[5]

   Социальные движения. Расстройство экономической жизни общества, вызванное кризисом, неслыханное обострение нужды и бедствий трудящихся, антинарод­ная политика буржуазного правительства-такова была объективная основа  новой волны массового народного движения, охватившего Соединенные Штаты в начале 30-х годов.

Несмотря на то что степень профессио­нальной организованности рабочего класса оставалась очень низкой (лишь 10 % рабочих были членами профсоюзов), несмотря на прямую сделку лидеров АФТ с правительством, в результате которой профсоюзам было навязано обязательство воздерживаться от забастовок, стачечное движение в США достигло весьма большо­го размаха. Всего за 1930-1932 гг. в стра­не бастовало около 850 тыс. рабочих. Та­ким образом, после длительного спада забастовочной борьбы, начавшегося в го­ды капиталистической стабилизации, поя­вились признаки оживления стачечного движения. Это создавало основу для ново­го подъема забастовочной борьбы, обозна­чившегося со второй половины 1933 г.

Еще более интенсивно развивалось дви­жение безработных, которое стало в годы кризиса главной формой борьбы рабочего класса. Оно проходило под руководством Коммунистической  партии.  6  марта 1930 г. были проведены массовые демон­страции протеста против безработицы. В них приняло участие около 1250 тыс. рабочих. В июле 1930 г. состоялся первый общеамериканский съезд безработных. Съезд создал Национальный совет безработных, который объединил деятельность советов безработных на местах.

Летом 1930 г. Коммунистическая партия предложила законопроект о социаль­ном страховании, получивший название “рабочего билля”. Он предусматривал вы­плату пособий по безработице, старости или болезни в размере средней заработной платы промышленного рабочего. Фонд со­циального страхования предполагалось со­здать путем дополнительного налогового обложения крупного капитала. Требования “рабочего билля” нашли широкий отклик среди участников демонстраций и голод­ных походов безработных в различных районах страны, а в 1931-1932 гг. по инициативе и под руководством Коммуни­стической партии были проведены два на­циональных голодных похода на Вашин­гтон.

Другим важным событием классовой борьбы тех лет был поход ветеранов первой мировой войны летом 1932 г. Бывшие сол­даты потребовали немедленной выплаты так называемого бонуса, т. е. компенсации за их службу в армии в период войны. В июне 1932 г. в столице США собралось около 25 тыс. ветеранов и членов их семей. Палата представителей решила удовлетво­рить их требование. Однако по настоянию Гувера сенат отверг билль о выплате бону­са. Это всколыхнуло движение ветеранов Участники похода стали требовать не толь­ко уплаты бонуса, но и введения системы социального страхования. Тогда по приказу Гувера против ветеранов войны были брошены регулярные войска. Участников похода разогнали, а их временный лагерь сожгли. Но эта расправа не испугала тру­дящихся. Движение безработных развер­нулось с новой силой.

Наряду с коммунистами в движении безработных приняли участие Социалисти­ческая партия и левая оппозиционная группа в рядах АФТ, оформившаяся в 1929 г. в Конференцию за прогрессивное рабочее действие Созданные ими рабочие альянсы и лиги безработных нередко ста­новились важным орудием борьбы рабоче­го класса.

Движения социального протеста охва­тили и широкие слои фермерства. В августе 1932 г. в штате Айова началась забастовка фермеров, которая распространилась за­тем на другие штаты Среднего Запада На дорогах, ведущих в города, появились забастовочные пикеты Фермеры наваливали на шоссе бревна, камни, старые повозки и задерживали грузовики, которые подво­зили сельскохозяйственную продукцию на скупочные пункты посреднических монопо­лий.[6]

Власти мобилизовали против забас­товщиков полицейские силы На под­ступах к некоторым городам завязались настоящие сражения фермеров с полицией и охранными отрядами монополий Только в октябре 1932 г с помощью насилия, угроз и обещаний властям удалось добиться пре­кращения забастовки

Однако фермеры продолжали борьбу В конце 1932 — начале 1933 г стало частым сопротивление принудительной распродаже ферм за неуплату долгов и на­логов Фермеры являлись на торги и под угрозой насилия не разрешали никому при­нимать участие в аукционе Другой формой сопротивления были “грошовые распрода­жи” Из числа фермеров выделялось не­сколько человек, которые участвовали в аукционе, предлагая предельно низкие це­ны Больше никто к торгам не допускался Фермеры заставляли кредиторов прини­мать в погашение долга несколько долла­ров, вырученных на аукционах, а “куплен­ное” таким путем имущество возвращали его владельцу

Активную роль в этой борьбе играла Лига объединенных фермеров, руководи­мая коммунистами На Юге с 1931 г дей­ствовал Союз кропперов-издолыциков, со­зданный по инициативе компартии

Массовые движения социального про­теста создали в стране крайне напряжен­ную обстановку Рабочие, фермеры, представители средних городских слоев воочию увидели своего главного врага — монопо­лии Крупный капитал вновь стал объектом острой критики Антикапиталистические устремления масс нашли выражение в ин­тересе, проявляемом к Советскому Союзу, в популярности идей планирования эконо­мики для “всеобщего блага”.

Глубокое разочарование масс в дея­тельности буржуазных партий привело к возрождению движения за независимые политические действия и за создание третьей партии Активными пропаганди­стами этих идей были Лига за независимые политические действия, созданная в 1929 г представителями радикальной ин­теллигенции, Фермерско-рабочая партия Миннесоты, завоевавшая в 1930 г пост губернатора штата, и группа левых респуб­ликанцев, наиболее влиятельным лидером которой после смерти Р. Лафоллета стал сенатор Дж Норрис Осуждая реакцион­ную  политику   буржуазных   партий, участники движения защищали программу реформ, направленную на ограничение гос­подства монополий

В этой обстановке развернулась изби­рательная кампания 1932 г Обе буржу­азные партии стремились представить себя защитниками интересов народа Кое в чем даже республиканцам пришлось идти на уступки Так, в марте 1932 г Гувер подпи­сал закон Норриса-Лагардиа, ограни­чивший судебное вмешательство в трудо­вые конфликты Однако для республикан­цев это было не правилом, а исключением В их предвыборной платформе не было ничего, что обещало хотя бы частичное облегчение бедственного положения рабо­чих и фермеров.[7]

В отличие от республиканцев демократи­ческая партия и особенно ее кандидат на пост президента США — губернатор шта­та Нью-Йорк Франклин Рузвельт — при­знали необходимым пойти на некоторые уступки трудящимся, на проведение от­дельных либеральных реформ, рассчитан­ных на ослабление остроты классовых про­тиворечий Гибкая тактика кандидата де­мократической партии, выдвинувшего ло­зунг “нового курса”, а также несравненно более благоприятное положение демокра­тов, позволившее им сваливать всю вину за кризис на республиканцев, обеспечили Рузвельту победу на выборах За него го­лосовали в 1932 г 22,8 млн избирателей, что дало ему 472 выборщика, тогда как Гуверу удалось получить только 15,8 млн голосов и всего лишь 59 выборщиков Де­мократы завоевали большинство в обеих палатах конгресса После 12-летнего пе­рерыва власть вновь оказалась в их руках.

 

 

Глава 3. Последствия мирового кризиса в Германии

 

Экономический кризис и его социаль­ные последствия. Кризис 1929-1933 гг. в Германии носил особенно острый характер и вызвал глубокие социально-политиче­ские потрясения. Падение производства продолжалось в течение трех лет, в про­мышленности оно сократилось до 58 % от уровня 1928 г. Реальная заработная плата снизилась на 50 % и составляла поло­вину официального прожиточного ми­нимума.

Численность полностью и частично без­работных приближалась к 9 млн., из них лишь около 20 % получали мизерное посо­бие по безработице. С особой силой кризис ударил по средним слоям населения. Сотни тысяч служащих и чиновников оказались без средств к существованию, десятки ты­сяч мелких производителей, торговцев, ма­лоземельных крестьян ежегодно попадало в водоворот банкротств. Оборот розничной торговли сократился на одну треть, ремес­ленного производства — в два раза. Де­нежные доходы сельского хозяйства снизи­лись на одну треть, его общая задолжен­ность увеличилась до 12 млрд. марок. Кризис глубоко потряс кредитно-финансовую систему Германии, вызвал крах ряда крупных банков, повлек за собой много­численные банкротства, сокращение прибылей, особенно в “старых” отраслях про­мышленности — металлургической, горно­добывающей и др. В отличие от стран-победительниц возможности германской буржуазии в преодолении кризиса были ограничены вследствие финансовой зави­симости Германии от заграницы, отсут­ствия у нее колоний, узости внутреннего рынка

Как и в других индустриально развитых государствах, в Германии был деформиро­ван механизм автоматического выхода из кризиса через обесценение основного капи­тала. В отраслях, где господствовали моно­полии, производство упало в два-три раза при сохранении относительно высокого уровня цен. И наоборот, в немонополизиро­ванной текстильной промышленности объ­ем производства сократился лишь на 20 %, а цены-на 60%. Высокие картельные цены тормозили обесценение основного капитала и выход из кризиса традиционным путем.

Монополистический капитал реагиро­вал на экономический кризис жесткими требованиями “социального демонтажа”. Имперский союз германской промышлен­ности призвал “очистить” государственный бюджет от социальных расходов, восстано­вить на предприятиях довоенный принцип “хозяина в своем доме”, сократить налог на капитал на 50 % с последующей его полной отменой. Подчеркивалось, что эти требования способно выполнить “лишь твердое и устойчивое правительство”, ко­торому при необходимости надо предоста­вить чрезвычайные полномочия.[8]

Финансовый капитал навязывал прави­тельству выгодную для него дефляционную политику. Под давлением монополий соци­ал-демократический министр финансов был отправлен в отставку. Новый министр, ставленник “И. Г. Фарбениндустри” Мольденхауэр, представил проект государствен­ного бюджета, предусматривавший увели­чение налогового обложения трудящихся почти на полмиллиарда марок. Но крупная буржуазия не была удовлетворена этим компромиссным решением, требуя более радикальных мер. Она стремилась к огра­ничению прерогатив государства в опреде­лении уровня заработной платы, условий труда, социального страхования. СДПГ под давлением профсоюзов отказалась удовлетворить эти притязания. В марте 1930 г “большая коалиция” с участием социал-демократов распалась.

Политика кабинетов Брюнинга. Новое правительство возглавил лидер правого крыла партии Центра Брюнинг. Его каби­нет стал важной вехой в эволюции полити­ческой системы Германии вправо. Это было первое “президиальное правительство”. Не имея большинства в рейхстаге, оно суще­ствовало лишь “доверием президента” и управляло с помощью чрезвычайных дек­ретов Гинденбурга. В 1930 г. было издано 5, в 1931 г.-44, а в 1932 г.-66 чрезвы­чайных декретов. Законодательные фун­кции рейхстага сводились почти на нет:

в 1932 г. он принял лишь 5 законов. Созда­ние “президиальных кабинетов” было ре­зультатом отказа значительной части гер­манской буржуазии, в том числе партии Центра, от политики буржуазного рефор­мизма. Следствием этого было сужение партийно-политической базы Веймарской республики.

Монополистический капитал стремился взвалить издержки кризиса на рабочий класс. Поскольку это могло вызвать оппо­зицию со стороны СДПГ, был взят курс на разрыв коалиции с нею. Важно также подчеркнуть взаимообусловленность стра­тегии финансового капитала во внутренней и внешней политике. Военная ревизия Версаля и всей послевоенной системы между­народных отношений считалась невозмож­ной без ликвидации веймарской демокра­тии. Выдвигая цель подготовки войны-реванша, империалистические круги Гер­мании видели гарантию ее победоносного завершения в установлении диктаторского режима.

Таким образом, менялась стратегия мо­нополистического капитала. Буржуазный и социал-демократический реформизм, буржуазно-парламентская демократия, со­хранение веймарской коалиции — все это больше не соответствовало его интересам, не давало ему гарантии “спокойного тыла” в захватнической войне. Логика развития событий требовала поиска новой массовой опоры. В этой ситуации германская импе­риалистическая буржуазия сделала выбор, окончательно определив свое отношение к фашистскому движению. Однако это про­изошло лишь в конце 1932 г. Установлению фашистской   власти   предшествовала острая борьба внутри правящих сил по вопросу о формах и характере диктатор­ского режима. “Приучая” страну к антипарламентским методам правления, каби­нет Брюнинга объективно расчищал путь фашизму. Вся его политика была направ­лена на обеспечение интересов монополий. Первая чрезвычайная программа для по­крытия бюджетного дефицита была пред­ставлена им в июле 1930 г. Она предусмат­ривала значительное снижение пособий по безработице и другим видам социального страхования, сокращение жалованья чиновникам и служащим, увеличение налогов на трудящихся и др. Вместе с тем увеличи­валась “восточная помощь”, т. е. кредиты юнкерскому землевладению, повышались льготы, экспортные гарантии и кредиты промышленникам. Кабинет Брюнинга фак­тически стал на путь государственно-моно­полистического регулирования. Кризис подтолкнул и усилил его развитие в Герма­нии. В ходе борьбы внутри монополистиче­ского капитала победу одержала та его часть, которая считала необходимым энер­гичное вмешательство государства в эко­номику и общественные отношения, осуще­ствляемое в консервативных формах.[9]

Дефляционная политика Брюнинга длительное время основывалась на сохра­нении монопольных цен. Лишь чрезвычай­ный декрет в декабре 1931г. предусматри­вал наряду с сокращением заработной платы до уровня 1927 г некоторое сниже­ние цен, что усиливало конкурентоспособ­ность германской промышленности на ми­ровых рынках. Был назначен государствен­ный комиссар по ценам. Однако политика дефляции, снижая покупательную способ­ность внутреннего рынка, содействовала обострению кризиса.

В 1931 г. углубился кредитно-финансовый кризис, обанкротился ряд банков. Правительство реагировало на это назна­чением государственного комиссара для надзора за банковской системой, а также акциями так называемого санирования, т. е. “оздоровления”. Государство завладе­ло 90 % капитала второго по величине в стране Дрезденского банка, спасло от краха Берлинский банк, две крупнейшие пароходные компании — “Гапаг” и “Севе­ро-германский ллойд”, ряд сельскохозяй­ственных латифундий, а также концерны Рёхлинга, Борзига, предотвратило крах са­мого мощного в Европе Стального треста. Стальной трест и Дрезденский банк (а в меньшей степени и другие “санированные” предприятия) оказались фактически в ру­ках государства. Государство участвовало в 583 акционерных обществах с капиталом свыше 5 млрд. марок, контролировало большинство банков, вмешивалось в систе­му тарифных договоров в интересах пред­принимателей.

Форсируя дефляционную политику, Брюнинг рассчитывал, что иностранные банкиры оценят его усилия по стабилиза­ции марки и государственного бюджета, предоставят новые кредиты и проявят снисходительность в репарационном во-

просе. Приняв в 1930 г. новый репараци­онный план Юнга, Германия не собиралась его выполнять. Брюнинг настойчиво искал пути для отсрочки очередных взносов. По­сле моратория, объявленного США в 1931 г., Германия практически прекратила выплату репараций.¹

Кабинет Брюнинга выражал в основ­ном интересы тактически более гибкого крыла монополистического капитала — электротехнических компаний, концерна “И. Г. Фарбениндустри”, имевших Тесные связи с французскими и англо-американ­скими монополиями. Эта часть крупной бур­жуазии вначале исходила из целесообраз­ности постепенно, конституционным путем парализовать действие парламентских ин­ститутов республики. В тот период крупная буржуазия и юнкерство, которым претили амбиции Гитлера, плебея и авантюриста, предпочитали оставить руль государствен­ного управления за респектабельными гос­подами из партии Центра. Именно Брю­нинг, допуская возможность коалиции с НСДАП, рассчитывал “приручить” и по­глотить фашистское движение.

Однако к концу 1931 г. внутри блока, который поддерживал правительство Брю­нинга, усилилась переориентация, активи­зировалось его профашистское крыло. В октябре 1931 г. был создан “Гарцбургский фронт”. В нем были представлены все оттенки националистической оппозиции — от лидера Немецкой национальной народ­ной партии Гугенберга до Гитлера. Хотя он распался, так как не были удовлетворены главные требования нацистов, именно со второй половины 1931 г. участились пря­мые домогательства со стороны Гитлера и его “опекунов” заменить Брюнинга “твердым канцлером и твердыми людьми вокруг него”. После успеха НСДАП на выборах в рейхстаг 14 сентября 1930 г. зна­чительно укрепились позиции крупных мо­нополистов Тиссена, Кирдорфа, Флика, поддерживавших фашистские притязания на власть. Сторонниками нацистов стали и те круги монополистического капитала, которые ранее скептически оценивали спо­собность Гитлера создать фашистской пар­тии массовую базу. Вместе с тем разногла­сия среди германской буржуазии еще не были преодолены: на выборах президента республики весной 1932 г. наряду с Гинден-бургом баллотировались представители правоэкстремистских сил, в том числе Гитлер. Гинденбург был избран лишь в резуль­тате поддержки СДПГ. Его переизбрание укрепило правое крыло буржуазии. Реша­ющая часть монополистического капитала все более ориентировалась на установле­ние фашистской диктатуры. В конце мая 1932 г. правительство Брюнинга ушло в от­ставку.

Нарастание фашистской опасности. Национал-социалистская немецкая рабо­чая партия (НСДАП) — “буржуазная партия нового типа” (П. Тольятти) -со­здавалась под лозунгом борьбы против “большевизма” и “ноябрьских преступни­ков”, как орудие правоэкстремистских сил монополистического капитала для решения двух главных задач: подавления револю­ционного и демократического движения и ликвидации Версальской системы.

Проповедуемый НСДАП “националь­ный социализм” претендовал на предста­вительство интересов “всего народа”. Но поскольку основную его часть составляли наемные рабочие, нацисты поставили зада­чу внедриться в ряды пролетариата, извра­тить его социалистические идеалы, интег­рировать его в капиталистическую систему во имя “общенародных” и “национальных” целей, использовать в качестве “пушечного мяса” в империалистической войне. С этой целью в программу фашистской партии был внесен ряд требований, заимствован­ных из документов рабочего движения. В ней провозглашались лозунги ликвида­ции “нетрудовых доходов”, национализа­ции трестов, “участия в прибылях крупных предприятий”, государственных гарантий “трудовой деятельности”, “обеспечения старости”, уничтожения “спекуляции и ростовщичества”. НСДАП рекламировала себя как партия “социальной справедливо­сти” и радикального, “революционного об­новления” общества. Нацисты пытались создавать на предприятиях партийные ячейки. Однако завоевать на свою сторону промышленных рабочих до прихода к власти им не удалось. В 1930 г. в нацист­скую партию вступило лишь 8,5 % рабо­чих. Реформистские профсоюзы и СДПГ, не говоря о КПГ и революционной профоппозиции, стояли на антифашистских пози­циях Нацисты смогли завоевать лишь часть неорганизованных рабочих (особен­но в небольших городах), не принадлежав­ших ни к КПГ, ни к СДПГ Это обстоятель­ство вынудило фашистскую партию сосре­доточить усилия на укреплении влияния среди мелкобуржуазных масс.[10]

Экономический кризис ослабил полити­ческий фундамент Веймарской республи­ки — значительная часть средних слоев перешла в оппозицию этому режиму Низвергнутые в пропасть нищеты мелкобур­жуазные массы лихорадочно искали пути к преобразованию существующего строя Однако низкий уровень исторического кру­гозора и классового сознания обусловил парадоксальность их политических взгля­дов сочетание антимонополистических и антиреспубликанских настроений, надежды на возможность возвращения к домоно­полистическому капитализму С другой стороны, поскольку Веймарская республи­ка являлась результатом революции и ас­социировалась с деятельностью СДПГ, не­довольство мелкобуржуазных слоев неред­ко принимало форму бунта против “мар­ксистского социализма” Средние слои проявляли враждебность к рабочему клас­су, твердили о “засилье” профсоюзов Мно­гие требования мелких буржуа объясня­лись чувством ущемленного национально­го достоинства как следствия “версальско­го унижения” Им импонировали нацист­ские требования ликвидации Версальского мира, возвращения колоний, установления в стране “сильной власти” Идеологически далекие от пролетарского социализма мел­кобуржуазные массы искали политический и государственный идеал в тоталитарных теориях национал-социализма Они и со­ставляли массовую базу НСДАП

Необходимо учитывать также, что фа­шисты имели тщательно разработанную систему идеологического воздействия на массы, особенно на средние слои города и  деревни   Программные заявления НСДАП отвечали уровню политического сознания именно этой части населения, требовавшей создания “здорового средне­го сословия”, муниципализации универсальных магазинов с выделением прилав­ков для мелких лавочников, возвращения к цеховой системе средневековья В 1932 г , стремясь закрепить свои позиции, нацисты создали Боевой союз промыслового средне­го сословия Используя демагогические лозунги, нацисты увлекли и значительную часть мелкого крестьянства, сельскохозяй­ственных рабочих Фашистская программа требовала проведения “учитывающей на­циональные особенности земельной рефор­мы”, в том числе издания закона о “безвоз­мездном отчуждении земли” в пользу всего общества, отмены арендной платы и “пре­кращения спекуляции землей”

Особое внимание гитлеровцы уделяли политической обработке молодого поколе­ния Ее организация была продумана во всех деталях учитывалась жизненная нео­пытность юношества и склонность его к ро­мантическим приключениям, любовь к уни­форме и спорту, невозможность трудоу­стройства Союз гитлеровской молодежи создавал свои организации в школах и вы­сших учебных заведениях Преобладаю­щая часть студенчества оказалась бла­гоприятной средой для нацистской агита­ции. Этому содействовала и консерва­тивная часть профессуры, которая, как и чиновничество, была не только воспри­имчива к националистической пропаганде, но и принимала активное участие в фор­мировании   профашистского   идейного климата.

Преследуя цель “искоренения маркси­стского мировоззрения”, развертывая ан­тисемитскую пропаганду, фашистская пар­тия использовала все средства идеологиче­ского воздействия на массы, создавала организации насилия и террора против инакомыслящих.[11]

Однако НСДАП не смогла бы про­рваться к власти без поддержки монополи­стического капитала По мере того как крупный капитал осознавал необходимость политической массовой опоры для дикта­торского режима, влияние фашистской партии возрастало Если в начале 20-х го­дов ее кредиторами были некоторые бавар­ские промышленники, Ф Тиссен и Г Стиннес, то в 1927 г с ней установил контакт создатель угольного синдиката Э Кирдорф, а затем и другие монополисты Под­держка монополий позволила фашистской партии развернуть широкую пропагандистскую деятельность. Возросла ее числен­ность-со 100 тыс. в 1927 г. до 850 тыс. к началу 1933 г. На выборах в рейхстаг 14 сентября 1930 г. НСДАП собрала почти 6,5 млн. голосов и создала вторую по чис­ленности (после СДПГ) фракцию парла­мента. Покровители нацистов увидели подтверждение перспек­тивности своей ставки на фашистскую пар­тию. Лидеры НСДАП сумели преодолеть подозрительность некоторой части пред­ставителей крупного капитала к псевдоре­волюционным лозунгам партии. На ряде встреч Гитлера с промышленниками и бан­кирами было разъяснено, что монополисти­ческие объединения типа фирмы Круппа и крупные аграрии “выполняют свои специ­фические задачи”, заслуживают “уваже­ния”, а требования об экспроприации каса­ются неарийцев, особенно евреев.

Финансовый крах 1931 г. еще более укрепил позиции профашистских сил. В ок­тябре 1931 г. Гинденбург впервые удостоил Гитлера личной встречи. Хотя из-за чрез­мерных притязаний нацистов договориться не удалось, НСДАП явно превращалась в гегемона всех реакционных сил. С середи­ны 1932 г. менялась ориентация таких крупнейших монополистических гигантов, как Всеобщая электрическая компания и концерн “И. Г. Фарбениндустри”, менее пострадавшие от кризиса, чем компании в старых отраслях промышленности. Если ранее они вполне удовлетворялись “президиальными кабинетами” Брюнинга, то во второй половине 1932 г., когда кризис уда­рил по прибылям и этих монополий, их позиции изменились. Бездействие парла­мента, правительственная чехарда, рост влияния компартии, нарастание стачечно­го движения — все это свидетельствовало о том, что политический кризис стал прини­мать острый характер. В этой ситуации среди широких кругов буржуазии станови­лась все более популярной фашистская идея о всевластии государства, являвшая­ся краеугольным камнем идеологической платформы НСДАП. Интересам крупного капитала и умонастроению всего консерва­тивного лагеря отвечал курс нацистской партии на тотальную диктатуру и военный реванш.

Преемником Брюнинга стал деятель, близкий к правому крылу партии Цен­тра,- Папен, сформировавший кабинет, который опирался на поддержку профаши­стских кругов монополистического капита­ла. Однако в рейхстаге он не имел боль­шинства и продолжал практику управле­ния с помощью чрезвычайных декретов. Папен с ведома Гинденбурга пошел на открытый государственный переворот в Пруссии: 20 июля 1932 г. правительство этой крупнейшей земли во главе с социал-демократом О. Брауном было смещено и заменено профашистски настроенными чиновниками. Шансы нацистов на созда­ние правительства повысились. Этому спо­собствовала и их победа на выборах в рей­хстаг в июле 1932 г., когда НСДАП получи­ла 13,8 млн. голосов избирателей (см. табл. на с. 218).

Фашизм и рабочие партии. Победа фа­шизма в Германии не была фатальной. Создание   мощного   антифашистского фронта могло преградить ему путь к власти. Основой антинацистского сопро­тивления был рабочий класс, организо­ванный в КПГ, СДПГ, в пролетарских профсоюзах. Располагая около ‘/з голосов в рейхстаге, опираясь на антифашистские силы вне парламента, рабочие партии мог­ли нанести гитлеровцам решительный удар. Но социал-реформистские силы отка­зались от сотрудничества с компартией. Их средства борьбы против фашизма не были эффективны, их политика объективно уг­лубляла кризис Веймарской республики и способствовала укреплению позиций на­цистов.

Лидеры СДПГ и реформистских проф­союзов искали выход из экономического и политического кризиса исключительно в рамках капиталистической экономики и буржуазного государства. Они претендо­вали на роль “заботливого врача” у посте­ли “заболевшего капитализма”. Государ­ственно-монополистическое регулирование трактовалось ими как создание “прочного фундамента” будущего социалистического общества. Фашистское движение рассмат­ривалось лишь как результат кризиса и не­довольства разорявшейся мелкой буржуа­зии. Некоторые лидеры СДПГ все же пита­ли иллюзии относительно возможности “приучить к ответственности” нацистов в случае прихода их к власти. Они не видели сущности и социальной роли фашистского движения как орудия правоэкстремистских сил финансового капитала.[12]

Эти идейные принципы определяли практическую деятельность руководства СДПГ и реформистских профсоюзов. Они проводили политику “меньшего зла”, вы­ступая с лозунгами “Лучше Брюнинг, чем Гитлер!”, игнорируя тот факт, что Брюнинг последовательно расчищал дорогу фаши­стам. Ошибочным и пагубным по своим последствиям было и голосование социал-демократов за переизбрание Гинденбурга президентом германской республики в 1932 г. Отвергнув предложение компартии о совместном выдвижении антифашистско­го кандидата в президенты, СДПГ и руко­водство профсоюзов, прикрываясь полити­кой “меньшего зла”, поддержали Гинден­бурга. Кайзеровский фельдмаршал рекла­мировался как “хранитель республики” и даже как “гарант социализма” в Герма­нии. Голосами социал-демократов он был переизбран, а спустя несколько месяцев призвал Гитлера к власти. Антикоммунизм лидеров СДПГ тормозил создание антифа­шистского рабочего фронта, обрекал ре­формистские организации на пассивность. Наиболее отчетливо это проявилось во вре­мя переворота в Пруссии в июле 1932 г. Ру­ководство СДПГ, заранее информирован­ное об антиконституционных планах удале­ния социал-демократов с руководящих постов в Пруссии, ничего не сделало для организации сопротивления рядовых чле­нов партии и профсоюзов, ожидавших при­зыва к действию Переворот в Пруссии ослабил позиции антифашистских сил.

Наиболее активной силой в борьбе про­тив фашизма была КПГ. В решениях ком­партии фашистское движение характери­зовалось как инструмент крайне империа­листических сил монополистического капи­тала. КПГ вела активную борьбу против политики Брюнинга и чрезвычайных декре­тов. Несмотря на общую тенденцию спада забастовочного движения в годы кризиса, компартии и революционной профоппозиции (РПО) удалось организовать ряд крупных выступлений рабочих. В 1930- 1931 гг прошли стачки металлистов Берли­на, горняков Рура, забастовки в Мансфельдском промышленном районе, в сентябре — ноябре 1932 г.- более тысячи экономиче­ских и политических стачек на транспорте и на других предприятиях.

В 1930 г. КПГ разработала Программу национального и социального освобожде­ния немецкого народа. В ней вскрывалась сущность фашизма как антирабочей, анти­социалистической и антинациональной си­лы. В 1931 г. КПГ опубликовала про­грамму помощи крестьянству, план ликви­дации безработицы, а также программу помощи средним слоям населения. В этих документах выдвигались требования без­возмездной конфискации помещичьей зем­ли и бесплатной передачи ее малоземель­ным крестьянам и батракам, предусматри­валась система мер для увеличения занято­сти и облегчения положения мелкобуржу­азных слоев. Компартия стремилась по­дорвать позиции нацистской партии, со­здать союз рабочего класса и всех трудя­щихся масс города и деревни. В сентябре 1930 г. был создан Союз борьбы против фашизма, активное сопротивление гитле­ровским головорезам оказывали отряды рабочей самообороны. Несмотря на труд­ности, КПГ удалось укрепить свои позиции в массах. На выборах 14 сентября 1930 г. она получила на 1,3 млн голосов больше, чем в 1928 г.,- за нее проголосо­вало 4,6 млн. человек

Вместе с тем росту влияния компартии, ее борьбе за создание антифашистского фронта мешали ошибки в ее стратегии и тактике. В программе 1930 г. в качестве альтернативы фашистской диктатуре вы­двигался как ближайшая цель борьбы лозунг социалистической революции и дик­татуры    пролетариата.   В    январе 1931 г. КПГ выступила с лозунгом на­родной революции. Он отражал понимание того, что пролетариат может одержать по­беду лишь в союзе с трудящимися средни­ми слоями. Однако лозунг народной рево­люции нередко трактовался как синоним социалистической революции. В этом отра­зилось непонимание неизбежности проме­жуточных этапов на пути к пролетарской революции, сочетания борьбы за демокра­тию с борьбой за социализм. Когда фа­шизм стал главной опасностью, неотлож­ной задачей рабочего класса явилась защита буржуазно-демократических завое­ваний германской революции  1918- 1919 гг. Переместив центр тяжести в по­вседневной борьбе на конечные цели, компартия не смогла увлечь под свои зна­мена реформистски настроенную часть ра­бочих и широкие мелкобуржуазные массы.

Ошибки тактического характера были результатом неверного понимания полити­ческих функций реформизма в условиях угрозы фашизма. Социал-реформизм рас­сматривался как “левое крыло” фашизма, а СДПГ — как “социал-фашистская” пар­тия. Эта характеристика, отражавшая ре­акцию КПГ на оголтелый антикоммунизм лидеров СДПГ, не учитывала, что по своей классовой природе реформистские органи­зации являлись составной частью буржу­азной демократии. Отнесение их к профа­шистским силам затрудняло создание еди­ного антифашистского фронта. Не были до конца изжиты сектантские взгляды в отно­шении реформистских профсоюзов, недо­оценивалось ущемленное национальное чувство немецкого народа. Хотя вопрос о ликвидации грабительского Версальско­го мира стоял в центре Программы нацио­нального и социального освобождения, его практическое решение увязывалось лишь с победой социалистической революции в Германии.

Политика классового сотрудничества, проводимая лидерами СДПГ и профсою­зов, ошибки компартии тормозили сплоче­ние антифашистских сил. Вместе с тем в практической деятельности в течение 1932 г. КПГ исправила некоторые сектант­ские установки, хотя ее стратегический курс не изменился. Она заявила о готов­ности сотрудничать с любой организа­цией в борьбе против фашистской опасно­сти. В мае 1932 г. пленум ЦК КПГ принял решение о проведении “Антифашистской акции”, т. е. о развертывании широкого народного движения против фашизма. Ле­том 1932 г. в Берлине состоялся обще­германский конгресс “Антифашистской ак­ции”, в котором приняли участие многие рядовые социал-демократы и беспартий­ные. По всей Германии прошли массовые демонстрации и митинги. Движение “Анти­фашистской акции” было зародышем анти­фашистского рабочего фронта. КПГ значительно укрепила свои позиции в массах. На выборах в рейхстаг в ноябре 1932 г. за ее кандидатов было подано около 6 млн. голо­сов — почти 17 % всех избирателей. Ук­реплявшуюся тенденцию единства дей­ствий пролетарских масс, усиление попу­лярности КПГ нацисты встретили истош­ными воплями об “опасности красной диктатуры”, будто бы угрожающей Герма­нии[13]

Приход нацистов к власти. Выборы в рейхстаг в июле 1932 г. стали вехой ново­го этапа кризиса Веймарской республики. Гитлеровцам удалось & значительной мере “поглотить” промежуточные буржуазные партии: фракция НСДАП увеличилась до 230 депутатов, в то время как все другие буржуазные партии, вместе взятые, полу­чили 145 мандатов.

Внутри господствующих классов углуб­лялись противоречия по вопросу о путях и формах установления диктаторского ре­жима. Нацисты претендовали на пост кан­цлера и другие ведущие портфели в каби­нете. Центр же, как и стоявшие за ним политические силы, не были готовы к это­му, рассчитывая получить в свои руки решающие рычаги управления государ­ством. Вместе с тем процесс поляризации сил продолжался, причем быстро укрепля­лось пронацистское крыло. Созданный в 1932 г. “кружок Кеплера”, в который вхо­дили наиболее могущественные покровите­ли Гитлера, давал “фюреру” рекомендации по экономической части программы нацистов. В этой ситуации рейхстаг был распущен и на 6 ноября 1932 г. назначены новые выборы. Фашисты надеялись полу­чить подавляющее большинство мандатов и на “законном” основании сформировать правительство.

Однако в то время эти расчеты не оправдались.   Более   того,   осенью 1932 г. стали обнаруживаться симптомы кризиса фашистского движения. Часть введенных в заблуждение попутчиков НСДАП отказала ему в доверии. В резуль­тате нацисты получили на этих выборах 11,3 млн. голосов-на 2,5 млн. меньше, чем в июле 1932 г. Германские финансовые магнаты отдавали себе отчет о возможных политических   последствиях   развала НСДАП. Крах нацизма был бы “национальным бедствием”, “катастрофой”, напе­ребой взывали буржуазная пресса и покро­вители НСДАП, размахивая жупелом ан­тикоммунизма. Последнее правительство Веймарской республики, которое возглавил генерал Шлейхер, не имело опоры в рейх­стаге и носило переходный характер. Пред­ставители крупнейших монополий, банков и генералитета окончательно переходили на профашистские позиции. В адрес прези­дента были направлены послания, подпи­санные более чем 20 финансовыми вороти­лами Германии с требованием без про­медления назначить Гитлера рейхсканцле­ром. На закулисных встречах и перегово­рах были определены состав и программа правительства Гитлера. Фашистская пар­тия и финансовая олигархия были едины в необходимости удушения революционно­го движения, регулирования экономики в интересах крупного капитала, ревизии Версальского мира. 30 января 1933 г. Гинденбург назначил Гитлера рейхсканцлером.

 

 

 

 

Заключение

 

Мировой экономический кризис явился тем самым двигателем который подтолкнул капиталистические страны к развязыванию второй мировой войны. Правительства этих стран во всех бедах обвиняло Советский союз,  поэтому  всеми силами старалось предотвратить становление молодого государства. И вследствие чего лучшим выходом из этого положения было решение о допуске Гитлера к власти. Итоги этого решения испытали на себе практически все страны.

Сегодня Казахстан находится на пути строения своего собственного независимого государства, поэтому очень важно учитывать уроки истории, особенно на данный момент, когда по прогнозам ученных, политиков, дипломатов мировое сообщество вступает в новый этап своего развития — эпоху глобализации. Глобализация проявляется практически во всех сферах общественной политической и экономической жизни. И я думаю что если будут происходить какие либо признаки кризиса в странах с которыми у Казахстана тесные связи, то это несомненно отразится и на нашей экономической и общественной жизни. Поэтому Казахстану нужно достичь того уровня, при котором можно будет уже не зависеть от тех или иных ситуаций в экономической сфере на мировой арене. А для этого требуется правильная и эффективная политика направленная на укрепление основ государственности, экономической стабильности и развитие гражданского общества.  

 

Список использованной литературы

 

1. Ананова Е.В. Новейшая история США. 1917-1945 М., 1962
2. Германская история в новое и в новейшее время. М.,1970 т.2
3. Зубок Л.И. Новейшая история США М., 1972
4. История зарубежных стран(1917-1945гг.) М., 1967
5. Кульбакин В.Д. Очерки новейшей истории Германии М., 1962
6. Лан В.И. США от первой до второй мировой войны. М., 1962
7. Новейшая история/под ред. Замасловой З.А. М.,1958
8. Новейшая история/под ред. Александрова В.В. М.,1978
9. Новейшая история/под ред. Галкина И.С. М.,1974
10. Новейшая история зарубежных стран. Европа и Америка 1917-1939 М.,1975
11. Орлова М.И. Германия в 1918-1939 гг. М., 1973
12. Очерки новой и новейшей истории США М.,1960, т. 2
13. Розанов Г.Л. Очерки новейшей истории Германии М., 1959
14. Яковлев Н.Н. История США. М., 1978

 

[1] История зарубежных стран(1917-1945гг.) М., 1967 с.215

[2] Новейшая история. под ред. Замасловой З.А. М.,1958 с.354

[3] Новейшая история зарубежных стран. Европа и Америка 1917-1939 М.,1975 с.312

¹ Там же с. 314

[4] Очерки новой и новейшей истории США М.,1960, т. 2 с. 265

[5] Зубок Л.И. Новейшая история США М., 1972 с.246

[6] Ананова Е.В. Новейшая история США. 1917-1945 М., 1962 с.184

[7] Ананова Е.В. Новейшая история США. 1917-1945 М., 1962 с.190

[8] Германская история в новое и в новейшее время. М.,1970 т.2 с. 291

[9] Розанов Г.Л. Очерки новейшей истории Германии М., 1959 с. 243

¹ Там же с. 248

[10] Орлова М.И. Германия в 1918-1939 гг. М., 1973 с. 193

[11] Новейшая история/под ред. Александрова В.В. М.,1978 с.211

[12] Розанов Г.Л. Очерки новейшей истории Германии М., 1959 с.246

[13] Кульбакин В.Д. Очерки новейшей истории Германии М., 1962 с.284