1 декабря 2013 года неизвестный позвонил в дежурную часть Зеленовского РОВД и сообщил, что в здании больницы в поселке Переметное заложена бомба. К больнице сразу же съехались все экстренные службы, а пациенты были эвакуированы, однако бомбу так и не нашли. Спустя пару часов был задержан житель Переметного Вячеслав Кисиков, который признался в заведомо ложном звонке. Вячеслав рассказал корреспонденту портала «Мой ГОРОД», зачем он это сделал и какого это быть – ложным террористом.
Вячеславу КИСИКОВУ — 43 года, он женат, у него двое взрослых дочерей – старшая учится в университете, а младшая — в школе.
«МГ»: Вячеслав, расскажите о том злополучном вечере 1 декабря!
— В тот вечер у меня дома были гости, мы отдыхали, выпивали. Около 10 часов вечера у меня с моим родственником возник спор – я сказал, что полицейские плохо работают, а он утверждал обратное. Чтобы доказать ему свою правоту, я решил позвонить в 102 и сообщить о заложенной бомбе в здании райбольницы. Глупый, дурацкий поступок…
«МГ»: Что было потом?
— Я положил трубку и забыл об этом инциденте, даже симку не вытаскивал. Был абсолютно уверен, что полицейские проигнорируют мой звонок, и никаких последствий за собой моя шутка не повлечет. Однако через пару часов ко мне домой приехал наряд полиции. Вели себя абсолютно корректно, к тому же я не устраивал им скандал, а сразу признался в том, что звонил в дежурную часть, после чего меня доставили в УИС. Там я просидел три дня из-за того, что на момент звонка я был «врезанный» (в состоянии алкогольного опьянения – прим. авт.), а после меня выпустили под подписку о невыезде. В камере я рассказал своим соседям, за что меня «закрыли», они тогда долго смеялись. Около месяца я ждал суда, думал тогда, что все это обойдется мне как детская шалость. Но после того, как завели уголовное дело, понял — последствия будут тяжелыми.
Раскаиваюсь, сглупил
«МГ»: Как дальше развивались события?
— Я дал показания, полностью изобличающие себя, признался, что раскаиваюсь в содеянном. В конце декабря пришла повестка в суд. В суде меня приговорили к трем годам ограничения свободы, то есть я имею право находиться дома, работать, не покидая при этом поселок. Также назначили штраф в пользу государства – 214 тысяч тенге. Ее я погашал постепенно – каждый месяц с зарплаты отчислял определенное количество денег, на сегодняшний день полностью оплатил все до копейки. После суда со мной работали психологи с ЦРБ Зеленовского района – были сеансы релаксации, спрашивали: «Вы озлобились на весь мир?» и тому подобное. Ничего экстраординарного там не было, на мой взгляд, я совершено адекватный и не нуждаюсь в помощи психолога.
«МГ»: Ваш поступок сильно взбудоражил Переметное? Вы не думали, что при эвакуации могли пострадать люди?
— Да, я навел там большой переполох. Были мобилизированы службы Зеленовского района, приехали ЧСники из Уральска, КНБ. Они осмотрели полностью больницу, не нашли никаких устройств и пациентов обратно вернули в палаты. Конечно, после я понял, что люди могли пострадать, но слава Богу, обошлось без этого. Любой из больных мог умереть, я рад, что этого не произошло. После, когда думал об этом, приходили мысли: «Лучше бы налоговую инспекцию заминировал» (смеется).
Все село злилось
«МГ»: Как к вашему поступку отнеслась ваша семья, работодатель?
— Довольно странный вопрос: конечно, очень неодобрительно. Все были в шоке, жена тогда сильно плакала. Некоторые жители в поселке высказывали резкие слова в адрес моей жены из-за меня, думаю, что это были родственники тех, кто 1 декабря лежал в больнице. Много было негатива на тот момент, сейчас по прошествии года легче, но осадок все равно остался. С работы меня не уволили – я там числюсь на хорошем счету, мне дали положительную характеристику и это мне помогло на суде. Из-за этого я отделался минимальным наказанием.
«МГ»: А что вы чувствовали после того, как приговор был оглашен?
— Я знал, что с помощью современной техники меня могут вычислить в три секунды, но почему-то думал, что мой звонок проигнорируют, посчитают за идиотскую шутку. А что чувствовал? Ну, что можно тут чувствовать – если бы Аллах вернул меня на месяц назад, я, конечно, этого бы не сделал и другому телефон об голову расколотил, чтобы он не звонил. Сожаление чувствую, в общем.
«МГ»: А какого вы вероисповедания?
— Ну… Если уж так, то я атеист. Хотя это не важно, не важно.
«МГ»: Как изменилась ваша жизнь, после ограничения свободы?
— Моя работа связана с постоянными разъездами по области, и это ограничение мне, конечно, мешает. Но сотрудники УИСа идут на встречу – каждый раз я приношу заверенный командировочный лист с работы, и меня отпускают на небольшой срок. К тому же я два раза в месяц обязан быть на проверке.
«МГ»: А на что спорили-то со своим родственником?
— Уже, если честно, не помню точно. Ну, на что могут все мужики спорить? На бутылку водки, наверное. Я, кстати, проиграл, но родственник мой ни разу не заикнулся о проигрыше.
«МГ»: Что скажете напоследок будущим «телефонным террористам»?
— В камеру может сказать (крутиться на месте)? Хочу сказать, не нужно этого делать. Во-первых, вы наносите моральный вред простым людям, а во-вторых, на такие звонки КНБ реагируют очень оперативно и ваша выходка без последствий не останется. Это я понял на своем опыте.
Тяжкое преступление
До 09 ноября 2011 года заведомо ложное сообщение об акте терроризма относилось к категории преступлений небольшой тяжести, однако с учетом общественной опасности данного преступления законодатель отнес его к категории тяжких преступлений. За совершение этого преступления предусмотрено наказание в виде штрафа в размере от двухсот до пятисот месячных расчетных показателей либо ограничение свободы на срок до семи лет, либо лишение свободы на срок до шести лет.
Фото Медета МЕДРЕСОВА
Серик ЕРМЕНТАЕВ
