[:ru]
Практикующий психолог Айгуль Байжанова дистанционно оказывает помощь жителям Украины, находящимся в зоне военных действий. Специалист состоит в двух чатах. В одном из них психологи из разных стран работают с теми, кто нуждается в помощи. А во втором актюбинка оказывает профессиональную помощь самим психологам-волонтерам, которые выгорают после такой сложной практики. Собственный корреспондент ИА «NewTimes.kz» Алиса Маринец побеседовала со специалистом о помощи людям в угрожающей жизни ситуации, а также о том, как казахстанцам не впадать в панику и не устраивать ажиотаж в магазинах.
Фото: Алексей Шевченко
Случаи, с которыми приходится иметь дело, за гранью привычной жизни. К Айгуль и ее коллегам обращаются люди, которые пережили ужас бомбежек и потеряли родных.
Вот один из последних случаев. Мама пятилетней девочки умерла в перестрелке. Женщина была волонтером и помогала людям. Отец девочки обратился в шоковом состоянии. Он не знал, как объяснить ребенку, куда ушла мама. Мужчине оказали психологическую помощь. К сожалению, с ребенком работать на расстоянии невозможно, поэтому для девочки нашли психолога в Житомире.
— А как вообще в таких случаях поступать? Лучше сказать ребенку правду или что-то придумать, чтобы не травмировать психику?
— Отец девочки сам находился в стрессовом состоянии. Ему нужно было выговориться. Далее он получил рекомендации, как объяснить ребенку, почему нет мамы. А объяснить то, что мама умерла, все-таки придется. Только надо для пятилетнего ребенка подобрать правильные слова. Либо показывать мультфильм типа Саки, где происходит смерть, объяснить это, а потом рассказать о маме, что мамы больше нет. Точно так же, как в этой сказке: умер герой, и он улетает на небо. Пока только так ребенку можно объяснить, что родной человек никогда не вернется. Потому что ложные обещания ребенок переносит еще тяжелее. Ну и, конечно, сейчас дать поддержку и любовь.
— С какими еще случаями имели дело в последнее время?
— Обратилась 20-летняя девушка в стрессовом состоянии. Родители ее отправляли в Польшу. Но она отказывалась, говорила, что хочет остаться с ними. «Вдруг вас убьют, и я буду чувствовать за это вину», — твердила она. Родители оставались в городе, который бомбят. Они никак не могли уговорить ее уехать. Я с ней разговаривала до тех пор, пока она не приняла решение. Поняла, что лучше всего, конечно, быть живой. Так она может больше быть полезной своей стране. Она очень хотела помочь соотечественникам. «Ну чем ты можешь помочь своей стране сейчас, когда твои родители все время думают о тебе и твоей безопасности и не могут ничего другого делать?» — приходилось уговаривать ее.
— Как часто приходится поддерживать родителей маленьких детей? Дети на войне — это ведь самое страшное.
— Вот недавний случай, когда мама отправила 10-летнего ребенка вообще вникуда. Ни родственников, ни знакомых у них нет. Она не могла объяснить ребенку, почему она не едет с ним, и чувствовала все время себя виноватой. Ребенок плакал и каждую минуту писал: «Мам, ты в укрытии? Мам, ты жива? Ты еще жива?» И она рассказывала, как это переживает. Говорит: «Я вот с этим живу, а поехать не могу. Потому что я тут с мужем. Ребенок поймет, даже если со мной что-то случится. Он поймет». Таких случаев немало. Много пишут также с просьбой о том, чтобы помогли успокоить детей, которые вынуждены находиться в подвале и все время плачут. Детям нужны успокаивающие сказки, что-то такое, что их могло бы занять. Представьте, малыш уже месяц сидит в подвальном помещении без электричества и тепла. Чем занять детей? И мы пересылаем сказки, рисунки, игры и делимся различными техниками.
— Расскажите о площадках, на которых работаете, что это за чаты, кто в них состоит.
— Один чат — это площадка международной Харьковской школы психологии для волонтеров. Там состоят 13 психологов, есть казахстанские, израильские, германские. Все русскоязычные. Помощь оказываем по видеозвонку. Второй чат — для специалистов. Я там как психолог для коллег-волонтеров. Получается, я работаю непосредственно с теми, кто оказывал поддержку людям, и теперь им самим нужна помощь, потому что от такой деятельности быстро истощаются ресурсы. Специалисты не всегда могут рассчитать свои силы.
— Многим казахстанцам, наверное, полезно узнать, что значит находиться в условиях действительно стрессовой ситуации, а не искусственно надуманной, хотя у нас тоже был опыт январских событий.
— Не знаю, поймут ли наши люди, что там происходит. Например, взорвалась ракета, и одновременно умерло 20 человек. Это ракеты между собой власти противоположных сторон кидают друг в друга. И люди рассказывают, как сидят и ждут, попадет в них ракета или нет. Бои идут прямо внутри города, а жителями прикрываются как живым щитом. Это действительно страшно. Я об этом разговаривала на днях со студентами, которые сокрушались, что у нас закрыли McDonald’s. «Как мы теперь будем?» — переживали они. Еще, мол, с 1 апреля кинотеатры закроют. Я говорю: «Ребята, там идет война. Дети умирают. Люди два месяца живут в подвалах. Не знают, останутся живыми или нет. А вы про McDonald’s». Каждый переживает только по поводу своего дискомфорта, не понимая полной картины того, что происходит в мире.
Есть большая разница: дорожает сахар или от бомбежки умирают люди…
Айгуль Байжанова также дала советы, как в стрессовых ситуациях не впадать в панику.
«Прежде всего, нужно учиться управлять своим состоянием независимо от того, в какой ситуации человек пребывает. Если он умеет сохранять спокойствие, фокусироваться на своем состоянии, умеет управлять своими мыслями, то он не будет впадать в панику. Надо понимать, что в этой ситуации зависит от вас, а что нет, и, соответственно, воздействовать только на то, что зависит. Это первая такая рекомендация — фокусировка на себе, на своем состоянии», — объясняет специалист.
По словам психолога, очень важно также уметь свое тревожное состояние не передавать другим, в частности детям.
«Если человек сам спокоен, управляет своими мыслями, то транслирует это своим детям и своему окружению. В этом случае, наблюдая за родителями, ребенок также чувствует себя в безопасности и думает: мама, папа спокойны, они контролируют ситуацию и понимают меня, и я тоже спокоен. А не так, чтобы среди детей сеять панику», — добавила Айгуль.
— А если человек находится в зоне вооруженных конфликтов, то сохранить спокойствие вряд ли удастся. Как быть тогда?
— Это уже другой вопрос, потому что там уже имеет место психология войны, и основная задача людей в таких условиях — выжить. Включаются дополнительные ресурсы, задача выжить для них становится наиболее существенной, они ищут для этого в себе силы. И здесь важно найти в себе опору, такую чтобы ты не сошел «с катушек». А опора — это твои ценности. Для чего ты это делаешь, зачем? Для себя, для детей, для страны, для свободы. У людей, которых мы консультируем, их ценности берут верх, и они знают, на что идут. Даже если попадают в ситуации, когда их жизни в опасности, люди готовы жертвовать. Они отправляют своих детей, женщин в безопасные места, а сами остаются. Можно сказать, они живут в другом измерении.
— У нас, где нет военных действий, люди часто впадают в более сильную панику даже от роста цен? Какие бы рекомендации вы дали соотечественникам?
— У наших зачастую имеет место иррациональный, а не рациональный страх, тревога за то, что будет в будущем, а не от того, что происходит сейчас. Прямой угрозы жизни в данном случае нет. При этом страх и тревога — это такой защитный механизм нашей психики, который позволяет что-то делать, чтобы себя в будущем от чего-то предотвратить. Например, закупать продукты впрок. Вроде бы это ажиотаж, но это и форма защиты, чтобы не умереть от голода. Это лучше, чем если бы человек просто сидел и ничего не делал. Когда человек что-то делает, это уже хорошо. То есть он понимает, что ему что-то угрожает, и начинает что-то делать.
— Но ведь есть разумные границы?
— Да, другое дело, конечно, если он впадает в панику. Тогда это уже иррациональный страх, его поступки теряют логику. Он лишается какого-то разумного объяснения, поэтому важно в этот момент остановиться и «заземлиться». Прямо вот почувствовать землю. Осознать, где ты сейчас реально находишься. Почувствовать, что сейчас ты в безопасности, что вокруг тебя не стреляют, не умирают твои родные. И, после того как ты замедлишься, сказать себе: что я могу сделать сейчас, чтобы почувствовать себя лучше, что было бы для меня сейчас наилучшим исходом.
— То есть поработать над собой в эмоциональном и практическом плане?
– Да, сказать себе: что я могу сейчас сделать, чтобы себя чувствовать лучше?! Ну, куплю мешок сахара, 10 килограммов гречки, 10 килограммов риса. Нормально мне теперь? Что я могу сделать для себя еще, чтобы себя как-то успокоить и обезопасить?! Соберу вокруг себя своих детей, буду звонить им каждый день и напоминать об осторожности. Буду следить за своими средствами, экономить на чем-то, например, на вещах. Не буду пока покупать дорогие гаджеты и так далее. То есть если для человека это действительно важно, то он должен просто написать список действий, которые его успокоят, и пройтись по этому списку, сделать то, что в его силах.
— А в наиболее запущенных случаях, то есть когда человек уже не может контролировать себя?
— Если человек все время живет в страхе и панике, никак не успокаивается, то нужно, конечно, сходить к психологу, психотерапевту. Можно попить успокоительные, а самое главное, направить свою энергию куда-то. Страх — это тоже ведь энергия. Можно направить его в физическое русло. Например, в заботу о теле, своем семействе, в работу, творчество. Это то, что спасает человека от таких состояний.
[:]
