Как именно так называемое «Исламское государство» радикализирует молодых мусульман в интернете? Опыт одного британского подростка, который утверждает, что отвратил многих других от ИГ, раскрывает тактики, схожие с приемами групп, пытающихся признать нормой анорексию и членовредительство.
Саджид завел фейковый аккаунт в «Твиттере» примерно через месяц после того, как его брат исчез. Аршад раньше никогда не выказывал никаких признаков радикализации или интереса к сирийскому конфликту, но очевидное нельзя было отрицать.
Его кровать была пуста, паспорт исчез. В школе его не видели. История поисковых запросов на его компьютере показывала большое количество связанного с ИГ контента. Потом Аршад связался с Саджидом. Он писал уже из Сирии, сказал, что, как и сотни других молодых британцев, решил стать бойцом ИГ.
16-летний Саджид, все еще лондонский школьник, захотел узнать больше. Используя вымышленное арабское имя, которое он взял из телевизионной передачи, он завел аккаунт в «Твиттере» и стал вводить в поиск «ИГИЛ» (альтернативное название ИГ) и «Сирия», а также подписываться на соответствующие аккаунты.
Сразу же на него в ответ подписался сторонник ИГ. Перед тем, как Саджид вышел из аккаунта, они обменялись несколькими твитами. Но Саджиду еще надо было делать уроки.
Мгновенные подписчики
Спустя два часа, когда он снова зашел в «Твиттер», оказалось, что у него уже 5000 подписчиков.
Последовал долгий обмен «твитами», и в конце концов он сблизился с шестью пользователями, с которыми впоследствии переписывался.
Некоторые находились в Сирии, другие были сторонниками ИГ на Западе. Они были «удивительно поддерживающими», учитывая то, что Саджид не скрывал того, что не одобряет действия брата.
«Удивительно, но ни один сторонник ИГИЛ не говорил мне приехать [в Сирию] или даже поддерживать ИГИЛ», — говорит мне Саджид в переписке с помощью зашифрованного мессенджера.
«Это шокировало меня. Я ожидал, что они будут убеждать меня приехать. До сих пор я не знаю, почему никто на самом деле не призывал меня поддерживать ИГИЛ», — добавляет он.
Его опыт вступает в противоречие с распространенным представлением о вербовке ИГ, которое заключается в том, что агенты это организации, так же, как педофилы или онлайн-мошенники, выслеживают легко поддающихся влиянию молодых людей и девушек, чтобы завербовать их.
Картина, которую рисует Саджид, представляет не столько зловещих кукловодов, заманивающих молодых и невинных в свои сети, — сколько общину помешанных, но поддерживающих друг друга людей, ищущих друг в друге опору. Она не сильно отличается от интернет-сообществ, посвященных воспеванию анорексии, членовредительства или теорий заговора.
Подобные группы функционируют путем завлекания людей с общими интересами, которые призывают друг друга делиться фотографиями и видео о своих пристрастиях. В процессе этого поведение, которое они воспевают, становится нормой.
В то же время через открытые сети и личные мессенджеры Саджид подвергался воздействию непрерывного потока пропаганды. Большая ее часть фокусировалась на преследовании мусульман-суннитов иракскими силами безопасности, где большую часть составляют шииты, а также на возмездии, которое осуществляют бойцы ИГ.
Саджиду казалось, что главная привлекательность ИГ для большинства его интернет-контактов заключилась в идее мести за суннитов, которые подвергаются зверствам шиитов, а также в порожденном этой местью ощущении уверенности в своих силах.
«Я начал смотреть видео и внутри становился жестче», — говорит он.
«После прочтения о преступлениях шиитов против местных суннитов, я помню, как посмотрел видео казни иракского солдата и подумал «хорошо», — добавляет Саджид.
Но этот момент стал для него поворотным. В его сердце копилась ненависть, а вместе с ней — симпатия ИГ.
«Впоследствии меня это шокировало, — сказал Саджид. — Я начал копаться в себе и пришел к выводу, что сердцем я совсем не поддерживаю ИГИЛ. Я решил перестать смотреть видео».
В итоге Саджид понял, что его радикализируют, так же как и его брата.
«Я подумал про себя: «Вот что чувствовал мой брат? Может быть, он прав, а я нет», — говорит он.
Но опыт брата означал, что Саджид бы «лучше понимал обстоятельства, если бы присоединился к террористической группировке».
«В чем-то это личный выбор, честно говоря», — сказал он.
«Когда уехал мой брат, я видел, как это отразилось на моей семье. Мои младшие братья и сестры отказывались есть, спать и так далее. Так что я знал, что их ждет такая же судьба снова, если я решусь это сделать. Не думаю, что мой брат представлял себе, как моя семья разрушится из-за его глупых решений», — говорит Саджид.
Трудно сказать, насколько типичен опыт радикализации Саджида. В конце концов, когда он впервые заявил о себе в интернете, он был братом человека, предположительно завербованного ИГ. Однако Саджид может поставить себя на место других, которым известно меньше.
Удаленные «твиты»
«Я думаю, что у радикализации есть несколько ступеней, — говорит он. — Представьте себе молодого мусульманского мальчика, который думает, что [иракским] солдатам сходят с рук убийства, а потом приходит ИГИЛ и говорит ему: «Пойдем воевать за халифат, и мы поможем тебе отомстить». Это станет мечтой парня».
Среди контактов Саджида были два бойца ИГ в Сирии, которые постоянно сообщали ему о развитии событий с помощью мессенджера Kik.
В результате он стал чем-то вроде авторитета, у которого единомышленники спрашивали о новостях и даже просили совета по поездкам.
В то время как он все больше осознавал свой статус «инсайдера», он стал менять свой образ все больше в сторону поддержки ИГ, в то же время все еще намереваясь оградить остальных от судьбы своего брата.
«Наиболее трудно было изображать из себя сторонника ИГ и при этом пытаться убедить людей не уезжать», — говорит он.
«Однажды сомалийская девушка, живущая в Лондоне, написала мне и сказала… что она думает уехать [в Сирию]. Мой ответ был: «Что? Не будь глупой? Не езжай», — рассказывает Саджид. — Кажется, она ответила «Какого черта? Ты что, шпион?».
«На самом деле мне стало страшно. Я боялся, что она расскажет об этом ИГИЛ в «Твиттере». Слава Богу, через две минуты она удалила «твиты», — продолжает Саджид. — Потом она рассказала мне, что передумала и не поедет».
Саджид верит, что убедил множество людей отвернуться от ИГ, но потом он устал от роли «фиктивного сторонника», особенно когда все больше и больше аккаунтов ИГ закрывались «Твиттером». В итоге он закрыл свои аккаунты.
Спустя несколько месяцев битвы за и против ИГ отразились на шести его ближайших контактах.
По его словам, трое погибли в Сирии или Ираке, двое обвинены в связанных с терроризмом преступлениях (один в Британии, другой в США), а последний жив, на свободе и отказался от поддержки ИГ.
Однако его брат не отказался. Он остается в Сирии и продолжает поддерживать ИГ.
Саджид говорит, что пытался убедить его в обратном, но каждый раз, когда он пытался переубедить Ашрада, тот просто блокировал его.
В страхе потерять ту небольшую связь, что есть у него с братом, Саджид оставил эти попытки.
Имена в этой статье изменены в интересах безопасности фигурирующих в ней лиц.
http://www.bbc.com/russian/uk/2015/07/150730_is_recruitment_tactics
