Назад в СССР («Foreign Policy», США)

Брак между национализмом и наднациональной бюрократией — это весьма странное зрелище для большинства американцев. Ну кто будет выступать за «европейскую идею», олицетворением которой стал институт, кажущийся с этого берега Атлантики гигантским и высокомерным департаментом транспортных средств, объединившим более двух десятков стран?

Попытайтесь дать связное рабочее определение Европы, и посмотрим, что у вас получится. Никто и никогда всерьез не говорил о «великом европейском романе», за исключением, пожалуй, Сьюзен Зонтаг (Susan Sontag). «Остановись и подумай о Европе» — эту фразу произносят лишь правые комментаторы, напуганные предполагаемым демографическим засильем мусульман в Старом свете. Даже сомнительное высказывание «Кому позвонить, если я захочу поговорить с Европой?», часто приписываемое Генри Киссинджеру, имело целью вызвать смех по поводу возможности коллективных внешнеполитических действий тех стран, которые когда-то любили повоевать друг с другом.

Однако Украина сегодня начинает третью неделю протестов в страшном холоде и рискует столкнуться с отвратительными государственными репрессиями — и все из-за того, что президент Виктор Янукович отверг соглашение об ассоциации, которое могло дать его стране больше благоприятных возможностей в торговле с Европой. То, что это исключительный и вполне понятный поступок бывшего советского сателлита, находящегося на линии тектонического разлома между Западом и Востоком, лучше всего уловил Тимоти Снайдер (Timothy Snyder), этот великий историк, занимавшийся странами на линиях тектонического разлома (с их национальными трагедиями). Он написал об этом в своем коротком очерке, вышедшем в New York Review of Books: «Захочет ли кто-нибудь в мире получить дубинкой по голове ради торгового соглашения с США?». В этом вопросе скрыто признание того, что самоидентификация стран бывшего Советского Союза в равной степени формируется на основе того, к чему они стремятся, и от чего хотят уйти.

В конечном итоге, украинцы начали протесты не ради того, чтобы было легче торговать с Брюсселем — они протестуют против гегемонистского протекционизма Москвы, которая хочет (и возможно, уже добилась своего), чтобы Киев вступил в ее собственный убогий теневой синдикат под названием Таможенный союз, а в обмен обещает дешевую нефть и газ, а также прекращение кремлевского «таможенного террора», в результате которого украинский импорт стоит на российской границе с лета. Применив свой арсенал подкупа, шантажа и угроз, президент Владимир Путин спровоцировал общественные беспорядки в соседней стране, которую он на саммите НАТО в Бухаресте в 2008 году назвал «и не государством вовсе». Путин превращает в фетиш идею суверенитета, противодействуя, например, американскому давлению на Сирию; но когда речь заходит о бывших колониальных владениях России, суверенитет для него не более чем смехотворное цветистое выражение. Оранжевая революция, с которой неизменно сравнивают протесты Евромайдана, вселила в него ужас в 2004 году, потому что в политической траектории Украины он увидел предзнаменование гибели России от рук заговорщиков-демократизаторов из Лэнгли и Госдепартамента.

Читайте также: «Царь» восстанавливает СССР от Украины до Киргизии

У путинистов конечно же есть собственное безумное определение того, что означает Европа: импотенция у 12-летних, грязные порнографические телепрограммы для малышей, агенты ЦРУ из аристократических шведских семей и пакт цивилизационного самоубийства. Но на их стороне оказался популизм евроскептиков самых разных идеологических убеждений. Крайние левые и крайние правые политические партии, ратующие за выход из Евросоюза и/или из зоны общей европейской валюты, получают в последние годы на выборах мандаты в местных органах власти и в парламентах Британии, Франции, Голландии, Греции, Чехии и Бельгии. Люди из этих стран не могут понять, зачем сближаться с Евросоюзом, который после финансового кризиса 2008 года еле-еле сохраняет свое единство. А нервные центристы к тому же начинают сегодня все чаще нашептывать, что идея его создания с самого начала была никуда не годной.

Но скажите это новым членам ЕС — тем, кто находился под оккупацией иностранных тоталитарных режимов. Разбирающийся в интернете и активно пользующийся «Твиттером» президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес является одним из самых активных сторонников ЕС, (Эстония с энтузиазмом вступила в Евросоюз в 2004 году, а в 2010 году в еврозону, сделав это спустя два года после краха Lehman Brothers.) Я спросил его, почему Европа была важна для Таллина десять лет тому назад. «Был очень мощный цивилизационный элемент „возвращения“, — ответил Ильвес. — Возвращения после полувека оккупаций, депортаций, обмана и разложения. В конце концов, мы более 800 лет провели в ареале немецкой культуры. Ганзейский союз, наша архитектура, лютеранство, грамотность, Kleinbürgerlichkeit (буржуазная массовая культура), власть закона. Советы все это уничтожили. Так что идея, если хотите, состояла в возвращении туда, где все мы уже были; а советский период стал чем-то вроде рекламного ролика Crazy Eddie посреди концерта Моцарта».

Если 2004 год является очевидным календарным сравнением с сегодняшними событиями в Киеве, то 1991 год и незаконченная работа по постсоветской консолидации также постоянно присутствует в украинском сознании. «Прощай, коммунистическое наследие!» — именно так оппозиционный депутат парламента Андрей Шевченко приветствовал падение памятника Ленину на бульваре Шевченко в эти выходные. А вот премьер-министр Николай Азаров каким-то странным образом сравнил это событие с уничтожением талибами изображений Будды в Бамиане. Стоит вспомнить и о том, что отрицание русского империализма, а также ироничное признание того, что Киев стал местом рождения Российской империи, является лейтмотивом возрождающейся украинской литературы на протяжении последних 20 лет. Занавес поднял в 1993 году Юрий Андрухович со своим романом «Московиада», главного героя которого с явно европейским именем Отто фон Ф. рвет на улицах Москвы, после чего он в пьяном виде садится в поезд, идущий на получившую независимость Украину. (Понятно, что он изверг из себя не только дешевую русскую выпивку, но и метафорические остатки рухнувшей сверхдержавы.)

Другая известная украинская романистка Оксана Забужко, которой в своем дебютном произведении «Полевые исследования украинского секса» удалось отфильтровать национальную идентичность через перегонный аппарат феминизма, решительно заявила мне следующее: «Европейский вектор означает здесь безвозвратную десоветизацию страны. Какими бы средствами ни воспользовался Путин, чтобы очаровать Януковича, его сигнал понятен и однозначен: назад в возрожденный СССР с кремлевским агентом в качестве президента и с политическим классом, управляющим страной старыми советско-российскими методами. Но этого украинцы не приемлют, и против этого они взбунтовались».

Также по теме: В Киеве сложилась патовая ситуация

Боязнь попасть в неосоветское донное течение с его происками определенно присутствует; но есть и другие, более практические вопросы, приводящие в движение протесты Евромайдана. Украинский интеллектуал и радиоведущий Игорь Померанцев рассказал мне, что молодые украинцы, многие из которых не говорят по-русски, но владеют английским в качестве второго языка, не поддерживают в массовом порядке некую мифическую концепцию Соединенных Штатов Европы и знают о недостатках и изъянах Римского, Лиссабонского и Маастрихтского договоров, лежащих в основе ЕС. Но они выходят в массовом порядке на улицы, требуя базовых политических составляющих, сопутствующих экономической интеграции — то есть, тех прав и привилегий, которые люди в либеральных демократиях воспринимают как должное. «Сближение с ЕС дает больше шансов на получение в будущем шенгенской визы, открывает возможности для обучения в европейских колледжах, дает надежду на законное получение работы на Западе. Большинство украинцев знают, что у граждан ЕС выше уровень жизни, что они дольше живут, что у них лучше квартиры и качественнее медицинское обслуживание», — написал мне Померанцев.

Мало кому хочется стройными колоннами маршировать в сторону диктатуры, коррупции африканских масштабов, высокой смертности, стагнации и внешней политики, приводимой в действие альянсами с массовыми убийцами. (Здесь уместно сказать о том, что корреспондент Би-Би-Си Стив Розенберг (Steve Rosenberg), готовя свою передачу, не смог добиться ни от одного сторонника Януковича объяснений того, за что они выступают на своей демонстрации.) Ни один разумный человек не захочет, чтобы судьбу его страны определяли иностранные вымогатели и их местные служки. Янукович полагается на наемных штрейкбрехеров, которых называют «титушками». Эти люди избивают участников протестов и играют роль провокаторов, создавая впечатление, что демонстрации носят насильственный характер и похожи на путч. Между тем, государственные службы безопасности проводят обыски в штаб-квартирах украинских оппозиционных партий и конфискуют их компьютеры. Закладывая фундамент для таких репрессий, Путин на прошлой неделе назвал эти демонстрации «погромами», хотя саму Россию сегодня сотрясают массовые выступления против мигрантов, гораздо больше похожие на путинское определение. А кремлевские СМИ продолжают нести свою обычную околесицу о том, что же в действительности «происходит» в соседней стране, хотя украинцы открыто смеются над ними.

Есть еще одна проблема: Янукович — вор. Согласно данным образцового журналистского расследования Сергея Лещенко, опубликованным на сайте OpenDemocracy, частная резиденция президента «Межигорье», представляющая собой огромный деревянный особняк, построенный финской компанией, стоит примерно 75-100 миллионов долларов. Но официальная зарплата Януковича на протяжении почти всей его политической карьеры никогда не превышала 2 000 долларов в месяц. Дорога, соединяющая столицу и это шикарное поместье, была совершенно очевидно построена для личного пользования Януковича на казенные деньги, которые предназначались для футбольного турнира Евро-2012. И все это время Украину считали безнадежным банкротом.

«Украина — это страна, которая за последние 20 лет серьезно пострадала от коррупции и отсутствия демократических норм и привычек. И я думаю, что значительная часть украинского народа добивается не только европейского уровня жизни, но и скучной распорядительной власти закона, — сказал бывший посол США на Украине Стивен Пайфер (Steven Pifer), ныне возглавляющий в Институте Брукингса (Brookings Institution) Инициативу по контролю вооружений и нераспространению. — А русским нечего предложить в противовес этому».

Читайте также: Российские либералы пристально наблюдают за украинской революцией

Президент Freedom House Дэвид Крамер (David Kramer), выступающий за отставку Януковича, добавляет, что даже демократически избранные диктаторы доходят до точки, когда начинают руководствоваться не национальными интересами и волей народа, а простым соображением, состоящим в том, что они не могут отречься от власти, потому что иначе система их просто съест. «Ты украл слишком много, ты обогатился до такой степени, что никакой передачи власти в будущем и быть не может», — сказал Крамер. Он имел в виду не только Януковича, но и Путина, а также президента Белоруссии Александра Лукашенко — еще один атавизм старых недобрых дней и предостережение о том, во что может превратиться постсоветская Европа.

***

На самом деле, если Россию в стиле Диккенса можно назвать Святочным духом прошлых лет и Духом будущих Святок в украинской геополитической драме, то Белоруссия — это Дух нынешних Святок. Находясь к северу от Украины в самой середине Европы, она является единственной на континенте страной, до сих пор применяющей смертную казнь. Она стала членом-основателем путинского Таможенного союза, а сегодня является тиранией в ее классическом виде.

Последние три года, после похожих на украинские брожений в столице Минске, Белоруссия пребывает в бездействии, в неосоветском авторитаризме. А ЕС практически отказался от попыток хоть какими-то стимулами и уговорами добиться от нее проведения политических и правозащитных реформ. В декабре 2010 года белорусы отправились на избирательные участки, чтобы выбрать президента. Но выборы были сфальсифицированы, чтобы Лукашенко, известный под кличкой «последний диктатор Европы», получил 80% голосов, хотя независимые наблюдатели заявили, что в действительности он набрал менее 50%. Белорусы возмутились. 50 000 человек вышли на улицы Минска протестовать. Перед этим Россия и ЕС сошлись в аналогичном, хотя и более спокойном поединке. Первая искусственно снизила пошлины на нефть и установила цены на газ ниже рыночных, дав Лукашенко своеобразную взятку, чтобы он играл по ее правилам. ЕС же предложил Белоруссии пакет помощи, более открытые границы, а также шанс на углубление и расширение партнерства в обмен на свободные и честные выборы. (То была недолговечная «оттепель» в отношениях между Брюсселем и Минском.)

Подобно Януковичу в нынешнем году, Лукашенко в 2010-м сделал ставку на российские гарантии и на план самосохранения любой ценой. Его репрессии оказались жестокими. За освещение протестов было арестовано более 20 журналистов. Среди них оказалась корреспондент независимой российской «Новой газеты» в Белоруссии Ирина Халип. Она вместе с мужем, кандидатом в президенты Андреем Санниковым, который «официально» занял второе место и должен был идти на второй тур, приняла участие в демонстрациях и находилась в их рядах до тех пор, пока провокаторы из лагеря Лукашенко не пошли на штурм здания правительства, вызвав тем самым заранее спланированные ответные действия милиции. Санникова швырнули на землю и жестоко избили металлическим щитом, оставив следы на голове и ногах. Халип попыталась отвезти его в больницу, одновременно ведя в прямом эфире интервью с российской радиостанцией «Эхо Москвы», но их автомобиль окружила милицейская шеренга. Санникова вытащили из машины, снова избили, а затем арестовали. Несмотря на рекомендации тюремного врача об оказании срочной медицинской помощи, Санникова посадили в милицейскую машину и повезли не в больницу, а в тюрьму сталинской эпохи под названием «Американка», которая принадлежит белорусской тайной полиции, которая и в 21-м веке носит известное название КГБ.

Читайте также: Польский опыт для барахтающейся Белоруссии

Сначала его приговорили к пяти годам лишения свободы за «разжигание массовых беспорядков», но в итоге он пробыл за решеткой 16 месяцев в условиях, напоминающих ГУЛАГ. «На меня всегда надевали наручники, даже если вели к надзирателю, — рассказал мне Санников из Варшавы, где он периодически бывает. (В 2012 году Лукашенко „помиловал“ его, а вскоре после этого Санникову было предоставлено политическое убежище в Лондоне.) — Они использовали так называемый метод „ласточки“, когда тебе сковывают руки за спиной, а потом поднимают их вверх, из-за чего ты вынужден нагибаться. Идти в такой позе очень больно». Бессистемные обыски в его камере и личный досмотр также были своего рода физической и психологической пыткой. «Тюремная охрана отводила меня в подвал в очень холодное бетонное помещение. Они снимали с меня всю одежду, и мне приходилось стоять голым с широко расставленными ногами, упершись в стену. Это было особенно мучительно, потому что у меня болела нога. Они держали меня в таком положении 20, 30, 40 минут — может быть, час». Санникова также заставляли смотреть государственную пропаганду по телевизору как в «Заводном апельсине», которая состояла из непрерывных сцен зверств и насилия, включая эпизоды из российской войны в Чечне.

Один раз власти пригрозили отдать в детский дом трехлетнего сына Санникова и Халип Даню, а КГБ также выступил с угрозой убить мальчика, если Санников не подпишет ложное признание. Халип три с половиной месяца провела под домашним арестом, и все это время в ее квартире вместе с ней и Даней жили менявшиеся посменно агенты КГБ.

Санников говорит, что его освободили благодаря санкциям ЕС против белорусских руководителей и компаний, находящихся в собственности близких к Лукашенко олигархов. К сожалению, этих мер давления оказалось недостаточно, и они не возымели должного воздействия. Удавку на шее гражданского общества Белоруссии так и не ослабили. Условия для оппозиции в Белоруссии до сих пор «очень плохие», — сказал мне Санников.

Несмотря на то, что министры иностранных дел Швеции — Карл Бильдт (Carl Bildt), Польши — Радек Сикорский (Radek Sikorski), Германии — Гидо Вестервелле (Guido Westerwelle) и Чехии — Карел Шварценберг (Karel Schwarzenberg) (первые трое активно участвуют сегодня в противостоянии между ЕС и Украиной) выступили на страницах New York Times с заявлением о том, что после варварских действий Лукашенко никаких обычных отношений между ЕС и белорусским президентом уже не будет, эти отношения на самом деле продолжились — как обычно. Некоторые близкие к Лукашенко предприятия, скажем те, что принадлежат нефтяному магнату Юрию Чижу, со временем исключили из черного списка. Белоруссия на протяжении всего 2012 года продолжала торговать с ЕС, который является ее вторым торговым партнером после России. Экспорт составил более 17,5 миллиарда долларов, а активное сальдо торгового баланса достигло очень неплохого показателя в 8 миллиардов. Лукашенко половину 2012 года даже перепродавал дешевые российские нефтепродукты (разбавители краски и растворители) в Европу по нормальной цене, набивая таким спекулятивным способом свои карманы, пока Путин лично не положил этому конец во второй половине прошлого года. Нельзя сказать, что это принесло ощутимую долговременную пользу белорусской экономике, которая находится в отчаянном положении. По прогнозам, ВВП страны в будущем году вырастет на жалкий один процент, а объем экспорта сократится на 20%.

По словам Санникова, дипломаты из ЕС допустили ошибку, поддавшись на неопределенные заверения Лукашенко в том, что он исправится и со временем освободит еще больше политзаключенных в обмен на расширение экономического сотрудничества. По сути дела, это формула «нефть в обмен на диссидентов». (Минск также провел гиперактивную кампанию лоббирования, что в немалой степени помогло отвлечь внимание от существующих проблем.) Однако сегодня в тюрьмах КГБ, где пытки являются нормой, до сих пор томятся более десятка политзаключенных, в том числе, еще один кандидат в президенты из кампании 2010 года. Белорусская милиция и сегодня самовольно задерживает и избивает журналистов, активистов и адвокатов. Минск полностью игнорирует жалобы Комитета ООН по правам человека на ухудшение условий, и не признает полномочия специального докладчика ООН по Белоруссии.

Также по теме: Тяжелая рука России давит на соседей

***

В написанном для E.U. Observer мрачном, но проницательном очерке «Похищение Европы» (написан он был незадолго до того, как Янукович отверг соглашение об ассоциации, а на площади Европы вспыхнули протесты) Санников пожаловался на отсутствие более жестких директив США и ЕС по отношениям с новорожденными демократиями и псевдодемократиями в бывшей советской сфере влияния. Белоруссия, отметил он, стала сигнальным примером того, что уступками бандитам изменить их отвратительное поведение невозможно.

Что интересно, сегодняшний лидер оппозиции в России Алексей Навальный провел ту же самую аналогию, назвав Лукашенко путинским наставником в вопросах уничтожения инакомыслия. «Можно сказать, что Европа породила Лукашенко, а тот породил путинскую Россию, — написал Санников в E.U. Observer. — Опыт диктатуры в Беларуси свидетельствует о том, что после любых обострений с Западом, после жестокого подавления мирных демонстраций, увеличения числа политзаключенных, спустя небольшой промежуток времени в Европе обязательно найдутся лоббисты обанкротившегося режима, а внутри страны обязательно найдут соглашателей, которые общими усилиями вернут ЕС к „реалполитик“».

Санников надеется, что Брюссель не пойдет по такому пути на Украине в отношениях с Януковичем, который сегодня стремится найти компромисс с оппозицией Евромайдана и создать «платформу взаимопонимания». ЕС в таких условиях не должен отказываться от своих главных принципов, в том числе, что касается политизированного тюремного заключения бывшего премьер-министра из эпохи оранжевой революции Юлии Тимошенко и попыток Брюсселя обойти Москву, стремящуюся стать предпочтительным благодетелем. Санников считает, что сейчас Брюссель должен напрямую обратиться к украинскому народу. «По сути дела, речь идет не о Европе, — сказал он. — И не о ЕС. И не об ассоциации. И даже не о власти. Речь идет о нежелании возвращаться в Советский Союз».