[:ru]Не говори ГОК, пока не перепишешь[:]

В начале прошлого года в интернете появился любопытный художественный фильм под названием “ГОК”. В основу сюжета легли реальные события, произошедшие вокруг горно-обогатительного комбината в Северо-Казахстанской области. История Обуховского ГОКа оказалась настолько захватывающей, что следить за сериалом стали сотни тысяч зрителей. Насколько же сценарий картины близок к действительности? Об этом корреспондент “Времени” поговорил с Виктором Долгалевым, совладельцем ТОО “Тиолайн”, которое управляет комбинатом.

— Виктор Иванович, вы в одночасье стали звездой YouTube, когда одна за другой стали выходить серии “ГОКа”. Но, насколько я знаю, в жизни все было немного не так, как показано в кино. Вам ведь действительно помогали иностранные инвесторы, а в фильме они отрицательные персонажи: рейдеры, нелюди, убийцы.

— Я никогда не скрывал, что Обуховский ГОК начинал вместе с россиянами Дмитрием ПЯТКИНЫМ и Александром ФРАЙМАНОМ. Более 15 лет назад они дали мне 5 миллионов долларов в обмен на 56 процентов в ТОО “Тиолайн”, а у меня осталось 44. Но, как я сейчас понимаю, у нас были разные задачи: они хотели просто получить право на месторождение и контракт, чтобы сразу продать компанию, а я собирался добывать и перерабатывать цирконий, поэтому и искал инвесторов. Я ведь к россиянам не сразу пришел, поначалу искал партнеров внутри страны. К кому только ни заходил, но все отказались. Ну и без стартового капитала ничего поднять бы не получилось. Как говорится, лучше торт есть вместе, чем сухую корочку одному.

Уже тогда было очевидно, что спрос на цирконий будет расти — его используют при сборке смартфонов, мониторов и другой техники. Но тогда, 20 лет назад, никто этим не заинтересовался. А Фрайман и Пяткин оказались ребятами с куражом, они в проект поверили, да и 5 миллионов для них — сумма небольшая. И они очень удивились, когда впервые приехали ко мне, а я там уже цех восстановил, оборудование завез, строиться начал. Фактически я за два года открыл добычу и стал сбывать продукцию. Они не собирались ничего этого делать, просто хотели сразу продать предприятие миллионов за тридцать и выйти с прибылью. Им мое поведение показалось странным — я все деньги вбухал в производство. Я же еще и 24 процента в ТОО раздал своим близким, москвичи тоже не поняли зачем. В их понимании не надо было ничего добывать — просто следовало слить компанию с контрактом на добычу, разделить доход и разбежаться. И вот тогда я понял, что нам не по пути.

— Партнеры начали предпринимать какие-то действия против вас?

— Начали блокировать мою работу. Мне ведь 5 миллионов не хватило, я взял у них еще два с копейками, но уже в кредит под 15 процентов, притом что у меня уже появилась возможность получить заем в Казах­стане. Я приехал в Алматы, зашел в БТА-Банк и прямо у лифта столкнулся с первым руководителем. Запамятовал, как его фамилия, он сейчас за границей.

— Аблязов?

— Точно. Я с ним был знаком еще с девяностых, у нас тогда нормальные были отношения. И вот мы встретились, получается, спустя много лет, и я ему быстро объяснил ситуацию. Он сказал: поднимайся, тебя встретят. Мне предложили кредит в 20 миллионов долларов, причем в тенге, под те же 14-15 процентов. Девальвация уже началась, и это было очень выгодное предложение.

Но россияне уперлись: деньги надо брать только у них, причем уже под 40 процентов в валюте! И мы из-за этого стали ссориться, меня сняли с должности первого руководителя ТОО, с нарушениями, разумеется. Правда, поначалу мы еще пытались вести диалог. Россияне предложили разойтись мирно и выкупить мои оставшиеся двадцать процентов за два миллиона долларов. Я согласился. Думал, заберу деньги, займусь другим проектом. Даже предварительный договор подготовили, но потом мне привезли два миллиона тенге. Решили поиздеваться.

— Два миллиона тенге вместо двух миллионов долларов?

— Да, хотели меня унизить: дескать, это же ваша национальная валюта, не отказывайся. И Фрайман спустя много лет сказал, что это была их ключевая ошибка. В итоге я долю продавать отказался, и в 2010 году меня просто вывели из состава участников, как и еще одного моего человека, предварительно размыв доли. И тогда ГОК перешел полностью под их контроль. За следующие семь лет комбинат отгрузил 28 тысяч тонн продукции примерно на 25-30 миллионов долларов.

При этом владельцы практически не платили налоги, потому что продавали по хит­рым схемам, у работников были копеечные зарплаты, да и те умудрялись не платить. Там ведь слесарь даже повесился из-за долгов — ему предприятие не выплатило 180 тысяч тенге за пять месяцев. Фактически ребята занимались простым выкачиванием ресурсов, а всю прибыль забирали себе, не выполняя взятых на себя обязательств. Из-за этого, кстати, у ГОКа сейчас огромные проблемы.

— И каким образом вы вернулись в 2017 году?

— Из состава участников меня вывели решением арбитражного суда Санкт-Петербурга. Плюс одновременно на меня возбудили несколько уголовных дел, например по хищению двух миллионов тенге у ТОО. Я мотался по допросам, подавал иски в суды, ходил на приемы к важным начальникам в правоохранительные органы — никто меня не слушал. И слава богу, что нашлась одна судья ОМАРОВА у нас в СКО, которая удивилась, что меня, гражданина Казахстана, выкинули из состава участников казахстанской компании решением частного российского суда. Она восстановила мою долю, и я смог созвать собрание, на которое никто не явился. Потом еще одно, и еще. После этого у меня появилось законное право сменить руководителя предприятия и вернуться к работе.

— Почему же россияне вам не помешали?

— Они меня списали со счетов. Плюс ГОК тогда был в ужасном состоянии. Я при­ехал на комбинат зимой — отопления нет, на улице минус 35. Оборудование вывезли, цеха замерзли, долг за электричество — два миллиона тенге. У меня не было шансов выжить. И я немного понимал психологию москвичей — они же нас за людей не считают, поэтому и всерьез не воспринимают. Я же был обречен — на мне 14 уголовных дел, денег нет, поддержки нет. И поэтому поначалу, в 2017 году, собрал оставшихся рабочих, сыновей своих туда забрал, и мы начали копаться в отходах предприятия, перерабатывали их и получали цирконий. Вместе работали, вместе ели — один картошку из дома принесет, второй банку солений, лапшу заварим. Помню, первую партию продукции продали и выручили 7000 долларов, а деньги пустили на оплату электроэнергии. Все тогда были против нас: акимат, прокуратура, полиция. А в 2019-м мы возобновили добычу, руда пошла хорошая, соответственно, появились нормальные деньги. У меня рабочий в 2017 году получал около 60 тысяч, с перебоями, не вовремя. Сейчас уборщица зарабатывает 300 тысяч в месяц, есть сотрудники, кому до миллиона выплачиваем, бонусы, премии.

— За такую работу надо держаться двумя руками.

— Я своим людям благодарен — они доказали, что, если понадобится, будут воевать за комбинат. Я из судов не вылезаю уже более 10 лет. И в результате у компании сложилась парадоксальная ситуация: после бесконечных разбирательств единственным законным участником ТОО остался я один. Устав отменили, доли россиян и других со­владельцев ушли. Я дважды предлагал подписать новый договор, но на меня продолжали давить через власти, через суды. И, видимо, эти “инвесторы” поняли, что у них ничего не получается, поэтому в 2020 году ГОК попытались захватить силовым путем. Вся страна это знает.

Приехали мужчины на автобусах, бородатые, в коротких штанишках. Помолились все вместе и побежали драться. Одного человека у нас пырнули, второй выбежал с ружьем, пальнул в воздух — его этим же ружьем до полусмерти забили. Я приехал на место с друзьями из Кокшетау, нам удалось заблокировать несколько машин с нападавшими. Скажу честно, тогда себя особенно храбро повели наши женщины — и сотрудницы, и жены рабочих. Полиция же только наблюдала, фактически не вмешивалась. А женщины поперли на мужиков, готовы были их разорвать. Я уверен: только чудо уберегло нас всех от большой трагедии, слава богу, никто не погиб. Но местные власти сделали все, чтобы увести виновных от ответственности. Из 34 задержанных осудили только девятерых, и то по смешным статьям. А попытка захвата стала еще одной ключевой ошибкой россиян — китайцы же из-за этого отскочили.

— О, расскажите про роль китайцев. Их так красочно в сериале показали.

— С китайцами все просто. Их интересовал не только ГОК, но и головная компания Пяткина и Фраймана “Башсода”. Россияне этот бизнес тоже довели до ручки, поэтому решили модернизировать, но для этого им необходим был наш цирконий в больших объемах. Вот они и нашли инвесторов в Китае, плюс еще один казахстанский государственный банк планировал туда вложиться.

— Банк развития Казахстана?

— Да, кажется, так называется. Всем этим грандиозным планам мешал только я. Китайцы и не скрывали, что хорошо поработали с казахстанскими чиновниками. Я, кстати, с ними встречался, нормальные ребята, объяснили, что их интересует только бизнес. Они зарядили местные власти, и давление на меня усилилось. Но потом случилось групповое нападение, видеозаписи попали в интернет, в Пекине их изучили и приняли решение не сотрудничать с россиянами, хотя планировали вложить в их бизнес порядка 200 миллионов долларов. Вообще, смешная ситуация: предприятие в Башкирии, но его связывают с казахстанским, “Самрук-

Казына” помогает оформлять сделку, госбанк планирует финансировать…

— Но ГОК китайцев по-прежнему интересует?

— Конечно. Им очень нужен цирконий, они же основные покупатели нашей продукции. Сейчас ведь тактика изменилась — никто не пытается силой захватить комбинат или через суд выдавить меня из ТОО “Тиолайн”. Мои юристы доказали, что я законный со­владелец, уже ничего со мной не сделаешь. Поэтому теперь власти решили пойти другим путем: у нашей компании хотят отозвать право на недропользование. Проще говоря, “Тиолайн” их больше не интересует, их интересует только месторождение.

— Есть основания?

— Неисполнение обязательств. Каждый недропользователь обязан выполнять соц­обязательства, экологией заниматься, рекультивацией земель и так далее, а не только платить налоги. Семь лет, пока на ГОКе рулили россияне, они на все законы положили. Потом пришли мы, начали выправлять ситуацию. Фактически все, что должны были сделать, мы сделали. Но нам говорят, что надо было делать каждый год, а не три. Сейчас бьемся в судах опять.

— Не надоело судиться?

— Надоело. Юристам хорошо — они зарабатывают, а мне денег жалко. Но вариантов нет. И снова давление идет, теперь на суд. Я знаю, кто сейчас против меня играет. Он чиновник. На совещания приходит в министерство, хотя вроде как повыше должность занимает, не его уровень. И в области с акимом тяжело. По ощущению, он уже никому не подчиняется, сам себе начальник стал. Прокурор такой же. С полицией тоже смешные инциденты: машины наши задерживают, арестовывают, продукцию выгру­жают куда-то, мы бегаем, ругаемся, все сотрудники уже знают, что чуть что, надо смарт­фон доставать и снимать всех вокруг. Что интересно, когда через Акмолинскую область возим — никаких вопросов к нам нет, а в СКО, где налоги платим и рабочие места создаем, постоянно проблемы.

— Может, аким в вас конкурента видит?

— Да ну, бросьте. У меня нет никаких амбиций, я хочу заниматься тем, чем занимаюсь. Да, не буду скрывать, при поддержке местных властей я бы и другие месторождения забрал, хотя они и не такие прибыльные. Надо расти, больше рабочих мест создавать, регион развивать. Северный Казахстан — место с большим потенциалом, но с чиновниками не везет. Поэтому вот так и живем — вместо того чтобы помогать друг другу, все время конфликтовать приходится.

Ну и Пяткин с Фрайманом не успокаиваются — у них в России “Башсоду” отобрали, национализировали, хотят хоть что-то себе вернуть. Но мы ничего отдавать не собираемся. Если честно, нас бы уже давно могли задавить, но январь спас. После всех этих событий расстановка сил в стране сильно поменялась, но все равно хочется, чтобы Новый Казахстан побыстрее наступил.

Мне вот просто непонятно: неужели нашей стране не нужно такое месторождение? Почему его надо обязательно иностранцам отдать? Мы уже доказали, что и сами можем справиться, свои специалисты появились, кадры вырастили. И если честно, просто хочется, чтобы мы сами себя начали уважать. Надоело постоянно гостям кланяться — то из Москвы, то из Пекина. Хватит уже считать себя людьми третьего сорта.

Михаил КОЗАЧКОВ, Алматы