Создается впечатление, что Ч.Валиханов в конце своей жизни скрывался от властей. Вполне возможно, что его убили. По крайней мере, в последние годы в нашей стране появились версии об убийстве Валиханова – ведь ученый скончался 10 апреля 1865 года в возрасте 30 лет (!). О последнем годе жизни Валиханова сведения очень скудны, как у многих разведчиков, которые в конце своей деятельности имели проблемы с властью.
Феномен Чокана
Тысячи нитей соединяют два государства Евразийского континента – Казахстан и Россию. Менялись времена – менялись и отношения между двумя соседями. Но оставались всегда незыблемыми имена великих сынов – личностей, которые олицетворяли национальный дух своих народов. Если сближались такие люди, значит, сближались и культуры их народов. И есть нечто неслучайное в том, что судьба сталкивает знаковые фигуры и делает их близкими по духу и интересам. ХIХ век явил миру дружбу двух выдающихся людей России и Казахстана – Федора Михайловича Достоевского и Чокана Чингизовича Валиханова. Со времени их знакомства прошло ровно 160 лет. Свет этой дружбы до сих пор освещает культуры казахского и русского народов.
По семейному приданию, Чокан Чингизович Валиханов, правнук великого хана Аблая, заговорил очень рано – будучи грудным ребенком в колыбели. В реальности же в 4 года Чокан научился читать, в 14 начальство омского кадетского корпуса смотрело на своего воспитанника как на будущего исследователя. В 18 лет друзья сочли нужным познакомить этого феноменального юношу с автором «Бедных людей», только что вышедшим из омской каторги 32-летним Федором Достоевским. После окончания в 1853 году Сибирского кадетского корпуса в Омске с октября 1853 года Валиханов был адъютантом генерал-губернатора Западной Сибири Г.Х.Гасфорта и в начале 1854 года, по свидетельству А.Е.Врангеля, знакомится в Омске с Достоевским. Знакомство вскоре перешло в очень близкую дружбу. Это несколько необычное сближение двух разных людей по происхождению, вероисповеданию, возрасту сыграло большую роль в их судьбе.
При чтении работ Ч.Валиханова создается впечатление, что они написаны сегодня – столь много характерного зафиксировано как из жизни казахов, так и других народов. Да и мало что изменилось с тех пор: те же беспорядки в Синьцзяне, нестабильность в Средней Азии, неоспоримое влияние России в Степи и т.д. Как бы предугадывая будущие события, Чокан писал: «Реформы насильственные, привитые, основанные на отвлеченных теориях или взятые из жизни другого народа, составляли до сих пор для человечества величайшее бедствие». Революции, репрессии, коллективизация в казахских степях, равносильная лишению скотоводов последних средств к существованию, исход миллионов казахов…
Ч.Валиханов одним из первых обратил внимание на народные предания как источник исторического знания и положил начало изучению тюркского эпоса, которое в ХХ веке было объявлено «реакционным». Казахский ученый первый записал и перевел на русский язык часть героического эпоса «Манас» – «Смерть Кукотай-хана и его поминки», а также народную эпическую поэму «Козы-Корпеш и Баян-сулу». Русское просвещенное общество с благосклонностью приняло статьи Валиханова о Степи и признало в нем крупнейшего ученого. Под влиянием этих статей русские, а затем и европейские читатели преодолевали предвзятое отношение к настоящему и прошлому Степи. Пресловутая советская борьба с «пантюркизмом» отбросила это начинание и заменила его «черной легендой».
«Очерки Джунгарии», «Киргизское родословие», «О состоянии Алтышара» и т.д. – сколько в этих трудах новизны и научных открытий, предвосхитивших свой век! Ныне признано, что работы Валиханова по этногенезу казахов и кыргызов определили свое время. Следует добавить, что изучение природы интересовало Чокана не только как путешественника и географа. Он тонко уловил влияние ландшафта на этногенез. Впоследствии система «этнос-ландшафт» у Льва Гумилева переросла в стройную научную теорию.
Прерванный полет
Хотя в середине ХIХ века древнетюркская письменность еще не была открыта и не были известны некоторые источники по эпохе Чингиз-кагана, Валиханов очень точно подметил и преемственность исторических эпох, и родство тюркских и монгольских племен. Взявшая на вооружение пресловутое «татаро-монгольское иго» советская идеология разделила кочевников на тюрков и монголов, противопоставив их, а образование империи Чингиз-кагана представила как «черную дыру» в истории народов. Если современная российская историография освобождается от «ига» как ненаучной и ошибочной концепции, то казахстанская цепко держится за это. И современные казахи не могут повторить гордые слова Чокана о том, что «мы как потомки батыевских татар связаны с русскими историческим и даже кровным родством». Ибо со школьной скамьи было привито чувство стыда за «варварское» прошлое Степи и незнание подлинной истории предков.
Печальная судьба постигла рукописное наследие Валиханова – утеряно немало писем, дневников, рукописей. Достаточно сказать, что из многих писем Достоевского чудом уцелело лишь одно. Время и людское отношение не пощадили и само родовое поместье Валихановых. «Теперь в Сырымбете степной ветер гонит волны по густой траве, и вдыхаешь горькую горечь джусана. Только побродив и приглядевшись, можно отыскать в джусане следы добротного фундамента. Как же все-таки не уберегли люди свое степное Михайловское! Свою ясную Поляну!» – с болью писала в 1983 году биограф казахского ученого И.Стрелкова.
Валиханов был одинок в Степи не только в интеллектуальном плане. Желая улучшить положение своих соотечественников, он баллотировался в 1862 году на должность старшего султана Атбасарского округа. За Чокана было подано 25 голосов, а за его противника – 14, тем не менее он проиграл выборы – его оппонент подкупил начальство. Все, что раньше Чокан знал понаслышке о выборах – покупают голоса, покупают присланных на выборы чиновников и начальство, а затем, став правителем, за год «зарабатывают» вдесятеро больше, чем раздали на выборах, теперь стало осознанием безысходного положения народа.
О последнем годе жизни Валиханова сведения очень скудны, как у многих разведчиков, которые в конце своей деятельности имели проблемы с властью. А они – большие проблемы с царской властью – у Чокана были. После такого взлета как ученого, военного, путешественника, разведчика – безвестный конец. Создается впечатление, что казахский ученый в конце своей жизни скрывался у своего дальнего родственника в урочище Кочен-Тоган у подножья Алтын-Эмельского хребта, где и скончался 10 апреля 1865 года в возрасте 30 лет(!). В связи с этим в последнее время в нашей стране появились версии об убийстве Валиханова.
Русский скиталец и пророк
В Семипалатинске сохранился бревенчатый домик со скромной обстановкой – столик, дощатый ящик, служивший комодом, постель за ситцевой перегородкой. Здесь Достоевский жил более 5 лет солдатчины. Здесь написал «Село Степанчиково и его обитатели», «Дядюшкин сон», главы из знаменитых «Записок из Мертвого дома». В этой Богом забытой глуши писатель как никогда чувствовал свое одиночество и нуждался в общении. Валиханов, будучи адъютантом генерал-губернатора Западной Сибири, принял деятельное участие в судьбе ссыльного Достоевского и стал ему самым близким человеком. «Я никогда и ни к кому, даже не исключая родного брата, не чувствовал такого влечения, как к Вам», – писал в письме Федор Михайлович Чокану. В этом письме, поистине пророческом, Достоевский предсказал своему другу славу первооткрывателя Степи и роль «просвещенного ходатайства» за свою родину.
По свидетельству второй жены писателя А.Г.Достоевской, Федор Михайлович очень дорожил подарком Валиханова, сделанным перед отъездом Достоевского из Семипалатинска в Россию. Это своего рода счастливый талисман – большая палисандровая шкатулка, где писатель хранил свои рукописи, письма и вещи, дорогие по воспоминаниям. Достоевский вывез припрятанные в этой шкатулке с двойным дном свои рукописи из Семипалатинска. Примечательно, что накануне своего предложения будущей жене Достоевскому приснилась эта шкатулка, где среди бумаг он нашел бриллиант. Придававший большое значение своим снам («мои сны всегда бывают вещими»), он принял его за доброе предвестие.
Тщетно искать в произведениях и публицистике Достоевского темы о Степи и казахах. Достоевский – один из немногих писателей, чье творчество ограниченно как географически, так и во времени: это изображение современной ему жизни, прежде всего Петербурга и средней полосы России. При этом от романа к роману у него возрастает интерес к библейской тематике, которая особенно проявилась в его последнем романе «Братья Карамазовы».
Наука отняла людей у Бога, а других нравственных ориентиров не дала взамен, и великого гуманиста интересовала не судьба христианства, а судьба человечества. Во второй половине ХIХ века, когда возобладали тенденции в определении будущего социального устройства посредством, прежде всего, научного и экономического путей, Достоевский беспокоился, что без духовных и эстетических начал это будет приемлемо лишь для «человека-скота». Удивительный ХIХ век! Как многое из него проявилось уже в зеркальном отражении в жестоком ХХ веке. Это и революции, и преследование духовности, и «бесспорный и согласный муравейник» с «великим инквизитором» и т.д. и т.п.
Среди русских авторов любимым поэтом Достоевского был Пушкин. Особое предпочтение он отдавал его стихотворению «Пророк», которое проникновенно читал в своих выступлениях перед публикой. Самого писателя в конце жизни все чаще стали называть пророком. Это звание закрепилось за ним после знаменитой речи на открытии памятника Пушкину в Москве, когда ошеломленные слушатели с криками: «Пророк! Пророк!» кинулись его целовать.
Вся жизнь русского скитальца как бы готовила его к такой миссии: трудная юность, сибирская каторга, солдатчина в казахской степи, бедность, неизлечимая болезнь. Но дар предвидения у Достоевского проявился раньше – достаточно прочитать его единственное(!) письмо Валиханову (остальные утеряны, как и многие рукописи казахского ученого). «Материалами, которые у Вас есть, Вы бы заинтересовали собой Географическое общество. С 1-го сентября будущего года Вы бы могли выпроситься в годовой отпуск в Россию. Воротясь в Сибирь, Вы бы могли представить такие соображения, что родные выпустили бы Вас и за границу. Лет через 7-8 Вы бы могли так устроить судьбу свою, что были бы необыкновенно полезны своей родине. Не великая ли цель, не святое ли дело быть чуть ли не первым из своих, который бы растолковал России, что такое Степь. Я так Вас люблю, так мечтал о Вас и о судьбе Вашей по целым дням. Конечно, в мечтах я устраивал и лелеял судьбу Вашу».
Как и в далеком ХIХ веке, во дворе бревенчатого домика в Семипалатинске сидят и поныне (бронзовые) Достоевский и Валиханов. Вновь и вновь эти две пророческие фигуры приковывают к себе взоры людей, ибо «истина, как бы она ни была светла, не может изгнать самых неверных заблуждений, когда они освящены временем» (Ч.Ч.Валиханов).
Дастан ЕЛЬДЕСОВ
