НАДО ЗАДУМАТЬСЯ, ПОЧЕМУ МЫ ВЫЗЫВАЕМ ТАКОЕ ОМЕРЗЕНИЕ И ТАКОЙ СТРАХ»
— Александр Глебович, как вы думаете почему сегодня Россия искусственно тормозит процесс, который в свое время прошла, допустим, Британская империя?
— Никто ничего не может затормозить. Просто Британская империя разваливалась еще и по причине безумной географической сложности ее удержания. Ее колонии были рассыпаны по всему миру. Поэтому там этот процесс прошел болезненно, но быстрее. Удержать эти процессы не может никто. Это гигантские жернова истории, против которых люди бессильны. Это болезненные, но позитивные,правильные процессы, потому что это процессы общественного развития, установки других отношений, других идеалов, норм безопасности. Это цивилизация. И это 21ый век. Можно сколько угодно на нее рычать, но она не пугается этого. Она продолжает осуществлять свою миссию. От нее не отсидишься в православной землянке с вшами, Пердяевым и нефтяной лучиной.
— «Бессмысленность имперской формы» отражается в том, что происходит в Украине? Это доживающий свой век осколок империи? Эти вещи взаимосвязаны?
— Безусловно, взаимосвязаны, потому что все эти бутылки с зажигательной смесью, булыжники и пули летят не в «Беркут». Они летят в Россию. Украина пытается избавиться, прежде всего, от нас и от всяких воспоминаний о нас. И глупо винить в этом Украину. Надо задуматься, почему мы вызываем такое омерзение и такой страх. Почему ради того, чтобы не быть с нами в одном союзе, люди готовы месяцами мерзнуть, вдыхать гарь резиновых покрышек, идти под пули и умирать. Что же в нас такого? Это очень полезные мысли. Чем трезвее человек будет оценивать себя, тем адекватнее он будет поступать.
— А вы на чьей стороне в украинском конфликте?
— Я на стороне Майдана. Украинцы прошли первый этап революции, когда все решало только мужество и гордость. Теперь, на втором этапе, им будет посложнее, но, думаю, они справятся. Это несомненно.
— А мы справимся?
— Нам в 90-е годы казалось, что путь к демократии и нормальности простой. Я боюсь, что для нас этот путь долгий и мучительный.
— Нормальность — это что?
— Положение обычной европейской страны с ее верховенством права, когда менты не будут выдавливать прохожим глаза по своей прихоти, а судья не будет брать взяток прямо в зале суда в процессе заседания.Нормальность то,что мы видим на примере многих западных стран. Я почему борюсь с православием? Потому,что сегодня оно преподносится в качестве новой идеологии, воздействующей и развивающей с новой силой шовинистские, имперские комплексы.
«НАДО НАБРАТЬСЯ МУЖЕСТВА И ПРОИЗНЕСТИ: НАМ НЕ ВЫИГРАТЬ КОНФЛИКТ С КАВКАЗОМ»
— Александр Глебович, вы прошли через войну в Чечне и сняли о ней два шокирующих, честных фильма. Но что теперь делать с Кавказом? Как преодолеть его криминальное влияние на всю страну? Продолжать кормить? Или, напротив, создать условия для самообеспечения? Или «показать зубы» (но способны ли мы еще на это)?
— Да никак не преодолеть это криминальное влияние. Мы проиграли чеченскую войну, мы платим дань. Нам не устоять в серьезном конфликте с Кавказом. Я являюсь непосредственным очевидцем тех событий в Грозном и понимаю, на каком волоске тогда висла судьба всей страны. По причине того, что у нас была небоеспособная армия, весь этот генералитет, километры лампасов, картонные ракеты, вся эта ритуалистика министерства обороны — это все очень симпатично, но не способно обеспечить безопасность России. Да и любой другой страны. Поэтому, конечно, нам не выиграть конфликт с Кавказом. И единственный способ — все время закидывать эти тлеющие угли банкнотами, чтобы там не разгорелся новый пожар. Это неприятно, но надо набраться мужества и произнести эти слова. Против всей военной машины России было три тысячи непрофессионалов-чеченцев, которые долго вертели огромную армию и страну на пенисе…И это факт. Мы боимся признаться себе в том,что Кавказ непобедим.
— Представим, что Россия — это не империя с великой идеей объединения евразийского пространства, а прежде всего, хозяйствующий субъект. А Чечня — одно из подразделений. В чем тогда целесообразность его присутствия в составе хозяйства? К тому же не всегда на Руси выдаются богатые и жирные времена. Какими тогда банкнотами придется тушить угли?
— Если нечем будет тушить эти угли, тогда снова будет пожар. А целесообразности здесь и не надо искать. Сегодняшняя политика Кремля — это способ выжить рядом с Кавказом, а совсем не поиски оптимального варианта. Кавказ для сегодняшней аморфной России слишком опасный сосед.
— Вы не демонизируете?
— Понимайте, как хотите. Просто я с ними встречался на расстоянии прицельного выстрела при штурме Грозного и других мест. Поэтому я не демонизирую, я говорю то, что знаю.
— Вся Россия им платит — а они тем временем пробираются в виде диаспор и криминальных структур в другие, чаще всего богатые уголки России, такие как Югра. Недавно глава тамошней чеченской диаспоры был осужден за изнасилование всего лишь условно. Все равно продолжать платить?
— Для начала надо было выиграть войну. А мы войну проиграли. Поэтому и такие результаты сегодня. В этой ситуации сделать уже ничего нельзя —— смиритесь. И получайте удовольствие.
— А возможна ли третья чеченская война?
— Даже обнищавшая, Россия — это лакомый кусок. И когда встанет вопрос, в кого из соседей вонзить зубы, то, я думаю, Кавказ долго выбирать не будет.
«РПЦ БЫЛА ЦЕЛИКОМ СФОРМИРОВАНА КГБ»
— Доводилось слышать, что в 1960-х годах в структуре РПЦ произошла сростка выходцев из КГБ и гомосексуального «лобби» (пример — ленинградский митрополит Никодим Ротов). Якобы этот союз — «голубых» в Русской православной церкви и в спецслужбах — торжествует до сих. Это правда?
— Никаких срастаний не было, потому что абсолютно все ключевые иерархи РПЦ были выходцами из КГБ. Или резидентами, или агентами. Никакого третьего варианта не существовало. Там никто ни с кем не мог срастись. Не было никакого внедрения. РПЦ была целиком сформирована КГБ. Это потом туда стали потихоньку внедряться какие-то верующие. В нее действительно могла случайно внедриться парочка верующих, не будем этого исключать. Но, к сожалению, даже очень бравые полковники и генералы, оказавшись в церковной среде, начинали вести себя порой очень неприятно и специфично, сорвавшись с оперативного поводка.
— РПЦ и сегодня филиал КГБ-ФСБ по обработке массового сознания?
— Я давно прекратил свои отношения с РПЦ и могу говорить только о том, что знаю лично и в подробностях.
— Вы как-то заявили, что «РПЦ рухнет». Но не придут ли ей на замену не знания, а какая-то другая религия, еще более средневековая? Например, ислам, с которым вести дискуссию и полемику практически невозможно. Там сразу за оружие хватаются.
— Я могу привести в пример квазиправославный Константинополь, который пал под ударами мусульман. Из этого явствует, что одна религия не является гарантией того, что не придет другая. Не следует думать, что сифилис страхует от заражения туберкулезом. Надо вообще избавляться от каких бы то ни было религиозных предрассудков, тогда угрожать не будут ни православие, ни ислам.
— Но как объяснить это людям, которые родились и выросли в Афганистане или Саудовской Аравии?
— Мы же с вами не фантазируем на тему, как должно было бы быть. Вы меня спрашиваете, как я считаю, я отвечаю. Я не считаю, что одна религия принципиально отличается от другой.
