[:ru]
В ходе «разборок» и апелляции по итогам недавнего Конкурса МОН РК на грантовое финансирование на 2021-2023 гг. по поводу необоснованного отклонения Национальным Научным Советом (далее – ННС) по гуманитарным наукам предложенного мной государству уникального проекта «Религиозные деятели и национальная интеллигенция в истории Казахстана: преемственность элит, модели просветительства (от Йассави до А. Бокейханова)» (см. https://centrasia.org/newsA.php?st=1615468080, https://www.altyn-orda.kz/prezidentu-natsionalnogo-tsentra-nauchno-tehnicheskoj-ekspertizy-rk-a-ibraevu-izvolte-razyasnit-itogi-konkursa), хотя нам так и не удалось добиться справедливости (как в общем-то и ожидалось), когда «футболили» из одной инстанции в другую, пока не получили какую-то, полную необоснованных придирок чиновничью отписку от ННС.
Однако, нас по крайней мере радует то, что заставив таким образом нервничать и изъясняться эту, якобы никому не подотчетную, гордую «небесную иерархию» VIP-«ученых» под названием ННС, через вытряхивание их темных душ, нам удалось выяснить одну чрезвычайно важную и любопытную вещь, которая требует всенародного оглашения. И сразу хотим заявить: стереотипы и профанация, вполне простительные для массового сознания, совершенно непростительны для якобы «высшего научного совета», «экспертов», «истеблишмента» академической науки, которые, шушукаясь и подмигивая, «тайно» голосуя, произвольно решают, какие научные темы важны для казахской нации и государства, а какие — нет.
Итак, в своем сумбурном ответе-объяснении мотивов отказа финансирования моего проекта «Религиозные деятели и национальная интеллигенция в истории Казахстана» (напомним: это всесторонне обоснованный серьезный документ из 62 страниц Заявки и Пояснительной Записки на трех языках, который благополучно прошел три стадии экспертизы, в том числе и зарубежного эксперта, набрал высокие баллы, но именно «наверху» был отклонен по субъективным причинам), эти люди, т.е. члены ННС невольно проговорились, во-первых, о своей плохо скрываемой исламофобии и непонимании самого феномена, моделей или исторических форм ислама (что, например, может быть, образно говоря, «протестантский» ислам, та «джадидская», реформационная модель, которую и стремились продвигать Алихан Бокейханов и его команда в рамках будущего независимого светского государства).
Это, конечно, вообще отдельная тема разговора. В основе любой исторической формы ислама, пусть даже модернизированной, лежит крепкая личная вера, комплекс определенных вероубеждений, «кредо мусульманина», а эта вера как раз восходит к традиционному исламу и его Учителю – Ахмеду Йассави, сакральным личностям и просветителям древности. Да, для объективной оценки предложенного нами междисциплинарного историко-религиоведческого проекта требовался, конечно, соответствующий ему уровень оценщика: с глубокой логикой, «меркурианской» отточенностью ума, природным даром видеть научную перспективу… Разумеется, таких даров напрочь лишены ННС-шники Казахстана по гуманитарным наукам, серое, скучное сообщество европеизированных казашек бальзаковского возраста, «талант» которых заключается лишь в том, чтобы неизменно держать нос по ветру относительно евростандартов и юридически-крючкотворческих аспектов отечественной академической науки.
Во-вторых, когда в содержании своего письма-ответа горе-эксперты ННС принялись меня весьма эмоционально поучать о том, что якобы недопустимо связывать имена Йассави (Ясауи) и жившего в нач. ХХ в. интеллигента-алаш-ордынца А.Бокейханова, то тем самым они продемонстрировали не только наглое нежелание вникнуть в имеющееся на сей счет исчерпывающееся научное обоснование проекта (поистине, как сказано в Библии, «слушают, но не слышат»), но и свою научную некомпетентность, дилетантизм, а именно «зацементированность» и зацикленность на стереотипе, уже давно требующем корректировки представлении о том, что «Букейханов – западник, который не имел ничего общего с исламом», о том, что казахские деятели нач. ХХ в. якобы были поделены на два лагеря – прозападное большинство и происламская, туркестанская партия (М. Чокай и др.). На самом деле – это не что иное, как большой миф, кто бы ни оказался в числе сознательных и бессознательных его творцов и пропагандистов – от западных и японских ученых до казахстанских «попугаев» с громкими именами и регалиями.
И чтобы развеять этот миф, требуется одно ключевое слово, имеющее методологическое значение для раскрытия этой судьбоносной для казахов проблемы памяти и наследия, это слово — ЦЕНЗУРА. Именно недоучет, а то и смехотворное (а может преступное – для науки?) игнорирование историками факта махровой цензуры царской России (исключение: короткий период 1905-07 гг., с февраля 1917 г.-нач.1918 г.) и открытой исламофобии в этой империи, ввело и вводит до сих пор в заблуждение наших «экспертов», когда они не понимают и даже не допускают по крайней мере, что Алихан Бокейханов был попросту вынужден скрывать свое истинное мировоззрение, свое мусульманство («подводную часть» айсберга своей души и своей программы). Поэтому вообще требуется особая экзегетика к наследию «Алаш», умение «читать между строк», тонкие сопоставления трудов до и после эмиграции, также в период реакции и, наоборот, кратковременного объявления свободы прессы и т.д., корреляция официально опубликованных сочинений с другими видами источников, как, например, эпистолярное наследие, личная переписка. К примеру, когда-то в 90-е годы, работая над документами фондов Центрального Государственного Архива Узбекистан, я обнаружила маленький, но весьма ценный и любопытный фрагмент конфиденциальной переписки между Алиханом Бокейхановым и Бакытжаном Каратаевым, из письма, которое при обыске перехватили царские жандармы и сыщики. Оба были единомышленниками-«западниками», выпускниками СпбГУ и Омского института, но там говорилось … о перспективе для Казахстана «младотурецкой» модели с муллами-реформаторами, проводниками «просвещенного ислама»…
Также нам известны факты из воспоминаний современников, когда А. Бокейханов однажды прочитал Коран (при обходе солдат-тыловиков из Казахстана в годы Первой мировой войны, когда узнал, что имеются умершие казахи), или тот факт, что у поэта-алашордынца Магжана Жумабаева был «джай-намаз», коврик для молитвы, местами продырявленный от усиленных и долгих молитв, и в годы Независимости родственники, земляки со слезами на глазах отдали его в музей Кызылжара/Петропавл).
Суровая политическая реальность того общества и государства с отсутствием свободы слова была причиной того, что Алихан Бокейханов и его единомышленники никак не могли оглашать всю правду в своих официальных заявлениях, речах, сочинениях и даже на страницах арабографических казахских и татарских газет (т.к. за ними тоже была пусть и слабая, но слежка и цензура, при помощи крещеных татар-переводчиков). Поэтому Алихан Бокейханов, если прибегать к молодежному сленгу, скажем так, был вынужден косить под «западника» и равнодушного к исламу и пантюркизму евроцентриста-просветителя. Sapienti sat.
(окончание следует)
Назира Нуртазина,
доктор исторических наук
Новости Казахстана. Алтын Орда
[:]
