Ни в коем случае этим заколовком не стремлюсь оскорбить государственного обвинителя: чур, меня, чур. Перефразирую в интересах дела общеизвестную народную мудрость про кота и жиреющих без страха перед ним мышей. Уж очень сильно ситуация, недавно происходившая в уголовном суде Алмалинского района южной столицы, смахивала на эту самую, поговорочную.
И не только потому что представитель алмалинской прокуратуры то играл в телефонный компьютер, что даже судья, не выдержав, попросил его в слух, в самом процессе, это, далеко не прокурорское занятие, прекратить. То выдавливал из себя ответ-другой на докучающие вопросы стороны обвинения, как-то: предъявить официальные полномочия, где свидетели, когда приобщите отказное производство, когда доставите в суд то и то, и так далее. Понятно — скучно отбывать каторгу, как говаривали в прошлом, за «того парня». Именно за того.
Любой мало-мальски грамотный гражданин скажет, что прокурор г.Астаны не может поддерживать обвинение в г.Павлодаре, Текелях или Чимкенте. И … ошибется. В процессе, о котором идет речь, представитель алмалинской прокуратуры южной столицы, которую возглавляет г-н Мамаев, представлял интересы прокурора Карасайского района Алматинской области г-на Аязбаева, утвердившего обвинительное заключение по делу. А что не шучу, подтверждает первый заместитель прокурора г.Алматы г-н Жуйриктаев. Цитирую фрагменты из переписки, приобщенной в дело: «…дело носит заволокиченный характер с грубыми нарушениями уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Надзор за законностью предварительного следствия, начиная с возбуждения уголовного дела в 2009 г., осуществлялся прокуратурой Карасайского района». Ею же дело было направлено в суд Алмалинского района г.Алматы вразрез с ранее вынесенным постановлением Надзорной коллегии по уголовным делам Верховного суда РК, определившим в том числе и нарушение подследственности. Согласно закона, дело передается в суд прокурорским органом по месту окончания следствия. Но и следствие ведется по месту совершения преступления и согласно приказа Генерального прокурора от 07.11.011г. предполагает согласовывание действий прокурора, поддерживающего обвинение с прокурором, направившим дело в суд. Однако этой инструкцией не отменяется норма ст.62 УПК РК, утверждающая: в пределах своей компетенции.
А как быть с тем, что дело расследуется с нарушением территориальности, что подтверждает определение Карасайского районного суда: — Не подсудно данному суду? Но при этом Карасайский суд не отменяет обвинительного заключения и др.процессуальных действий, нарушающих закон. Г-н Жуйриктаев, в виду того, что в прокуратуру Алмалинского района из Карасая не направлялось письменное уведомление о принятии этим органом участия в данном процессе и непредоставления надзорного производства, просит участия в суде гособвинителя из Алматинской облпрокуратуры, на что г-н Миразов, прокурор области отвечает лаконично, что в связи с загруженностью и при том, что стороной защиты заявлялись ходатайства об отводе сотрудников областной прокуратуры, такое присутствие не возможно. Неужели ходатайства удовлетворены заочным образом и без извещения заявителей? Г-н Миразов в этом послании подчеркивает, что «одним из оснований отмены судебных актов ВС РК явилось неправильное определение подсудности», как бы подсказывая коллегам, что дело надо направить на дополнительное расследование. Коллеги соглашаются с подсказкой и выходят с протестом в городской апелляционный суд, требуя проведения главного разбирательства судом первой инстанции, в чем им было отказано в связи с неустранением нарушений законности, определенных актами вышестоящих инстанций, вошедшими в силу.
Апелляция благоволит районной прокуратуре, невзирая на отсутствие у нее полномочий. Благоволение поддерживает и городская алматинская прокуратура, к письму одного их шефов которой мы только что обращались. Что же это получается, господа хорошие, нелигитимный прокурор поддерживает нелигитимное обвинение? Именно так. Отвод прокурора и всего состава прокуратуры Алмалинского района судья не удовлетворяет, потому что ее представитель заявляет однозначно: наш район, имеем право. Право на ЧТО, спрашивается — на сознательное оскорбление действующего законодательства и Конституции РК, проще говоря, игнорирование устоев государства?
Тогда почему на прениях представитель прокуратуры заговорил как настоящий партийный функционер на заседании политбюро: — Нами удовлетворено 90% ходатайств стороны защиты. Не вдаваясь, естественно, в суть их. За чертой прокурорского взора остались: непредставление им же производства по делу о примирении, закрытое еще в 2007 г. финполом г. Алматы, отсутствие свидетелей-бухгалтеров или финансового эксперта, которые могли бы дать профессиональные пояснения в отсутствии бухгалтерской проверки, для проведения которой сторона обвинения НЕ представила документов, а следствие не сочло нужным их у нее истребовать. Вопросов о том, из чего складывался оборот ТОО, чем зарабатывалась прибыль, почему оплачивались взносы по нецелевому кредиту учредителя, прокурор не задавал, видимо, финансовым образованием не обладает. Прокурор не удосужился исполнить поручение судьи о предоставлении производства по делу от 12.12.2008 г,. по которому этому же заявителю, по этим же требованиям, к этому же лицу было отказано в возбуждении уголовного преследования по ст.37 ч.1 п2 УПК РК, то есть, за отсутствием его состава. Постановление не отменено до настоящего времени, о чем городская прокуратура своевременно уведомляла районную областную. Вопреки этому дело было возбуждено 20 октября 2009 г., хотя еще 06 марта этого же года отказывалось в его возбуждении — до получения результатов аудиторский проверки. Но в промежутках отдельные лица допрошены в качестве подозреваемых. А потом одни документы испаряются из дела, другие настораживают, как, например, протокол допроса подозреваемого от 25 октября т.г. вряд ли может быть признан допустимым, если подозрение в мошенничестве квалифицируется ст.120 ч1 УПК РК, т.е. подозрением в сексуальном преступлении. Карасайский следователь сбрасывает это на технический недочет, с чем прокурор кивком соглашается. А ведь это нарушение уголовного закона… В период следствия, проведенного с нарушением территориальности, прокурор Карасайского района исполняет требование вышестоящих органов о привлечении других лиц, необоснованно выведенных из дела, но каким-то странным образом. Выносит постановление, но не вручает его подозреваемому вследствии, якобы, невозможности отыскать последнего. Но ведь подозреваемый является по звонку в Алмалинский суд, допрашивается в роли свидетеля и поясняет, что никаких повесток не получал. Он не скрывался от правосудия и поэтому не арестован в зале суда — раз и два — какое ему предъявляется обвинение, если группового сговора не доказано, а вся фиктивная вина взваливается на осуждаемую? Вывод возможен только один — вынесение о возбуждении формальное. Объективность в этом деле нелегитимных прокуроров не интересует, а ходатайство о признании обвинительного заключения незаконным, вынесенным вопреки норм права, суд вообще не рассматривает, даже отказного постановления, для проформы хотя бы, не выдал до самых прений. Может после оглашения приговора такое произойдет? В то же время судья счел возможным под протокол рассмотреть жалобу на самого себя и признать ее не соответствующей действительности — это-то как гармонирует с законодательством и прокурорскими инструкциями? И пообещал при молчаливом согласии прокурора: — Будете еще писать, привлеку за клевету. Значит, требование исполнить закон, в понимании суда и прокурора, являет я клеветой?
А вот на вопрос стороны защиты о том, есть ли нарушения, связанные с мерой пресечения следственно-арестованной, если при подсчете сроков ареста, во-первых, пропущен один месяц, во-вторых, продление ареста в Карасайском суде с уже доказанным нарушением территориальности, проходило не только без учета этого факта, но оно проводилось судьей, прежде утверждавшим эту меру, рассматривавшим жалобу на действия следователя-дознавателя, председательствовавшим в суде первой инстанции по этому же делу, приговор по которому впоследствии отменялся ВС РК из-за нарушений законности и дело повторно не было принято судом на новое рассмотрение, как не подсудное ему, представитель Алмалинской прокуратуры недоуменно ответил: — Вы же знаете, как дело пришло, я не был в следствии, ничего не могу сказать о нарушениях. Но даже если прокурор алмалинской прокуратуры не подчиняется по иерархии прокурору областной прокуратуры, он обязан подчиняться Закону? Или нет? Или здесь действуют местечковые правила, которыми незнание дела по поддерживаемому от имени государства обвинению, является порядком вещей!
Адвокат стороны защиты спросила у представителя прокуратуры в ходе процесса, что де, при таком количестве процессуальных нарушений, разночтений в показаниях, отсутствии экспертизы, недостатке свидетелей, непредоставлении производств, имеющих ныне утерянные финансовые документы и прочем, может ли карасайское обвинение быть отозванным? Может, согласился специалист надзорного органа, но меня за это могут наказать. А вот за нарушение закона и незаконное осуждение — без наличия вины- прокуроры и следователи почему-то не наказываются. И это доказанный факт — по данному делу в адрес прокуратур разных уровней вынесено три частных определения: районным Карасайским судом, Надзорной коллегией ВС РК, районным Алмалинским судом — на предмет нарушения закона. И ни одно их них не исполнено. Все неустраненные нарушения перенесены в главное разбирательство. То есть, частные определения, обязательные к исполнению, тоже — формальные? Получается и все конституционные права человека в нашей стране формальны?
От автора: прошу обратить внимание заинтересованных органов, если таковые имеются, что мною не названы участники процесса поименно, в тексте не предрешается приговор суда, речь идет лишь о явных процессуальных нарушениях надзорного органа, о чем многократно шла речь в жалобах стороны защиты, и что ни в коей мере не является давлением на суд, который, возможно, эти недостатки сможет устранить. Направляю данную публикацию Гаранту Конституции РК — Президенту Казахстана, а также в Комитет Национальной безопасности страны, поскольку подобными заведомыми неисполнениями закона подрываются правовая национальная безопасность и социальная стабильность в государстве, членами которого являются и народ, и прокуроры.
‘
