В публикации речь идёт не только о языках, возобладающих на территории Казахстана, но и вере, культуре, истории, патриотизме…
На заседании кассационной коллегии Алматинского городского суда по делу Марпии Бутабаевой в первый же день произошло следующее. Председательствующий судья потребовал от представителя по доверенности говорить на казахском языке, мотивируя, что именно государственный является языком процесса. Представитель, а это была Баян Усен, резонно заявила, что, во-первых, у неё есть конституционное право пользоваться в суде тем языком, который она лучше знает, во-вторых, судом первой инстанции ей и ещё нескольким участникам ПОЗВОЛЕНО пользоваться языком межнационального общения, а суд и есть общение. И в свою очередь поинтересовалась, когда будет создана единая казахская юридическая лексика?
Ответа зал не получил, председательствующий закрыл заседание коллегии, на следующий день его вел уже другой кассационный судья.
В числе не многих мне тоже была дана возможность выступать и вступать в полемику на русском. С русского на казахский для судейского президиума переводчик не предусмотрен, а если наоборот, то перевод предлагается. Даже не владея языком в совершенстве, я то и дело переспрашиваю переводчика, а он, постоянно поправляя самого себя, оправдывается тем, что тот или иной термин имеет несколько толкований и переводчик НЕ знает, какое из них употреблять. А в итоге, в копии текста приговора, представленного мне на русском, сказано, что Бутабаева признала свою вину в том, что она старалась многие годы помогать многодетным семьям — т.е. то что соответствует реалиям. В варианте на казахском же прописано признание вины. Разночтение? Казус? Полагаю, что элементарная юридическая безграмотность, вызванная плохим знанием обоих языков.
Таким образом, сужение сферы использования русского языка при малом объёме выпуска научной, научно-технической и другой специализированной литературы на унифицированном казахском языке, игнорирование языковых правил чревато нарушением конституционных принципов, необъективностью, как в нашем случае, приговоров и решений судов, постановляемых в процессах, идущих на государственном языке. С другой стороны, переводы специальной литературы с английского, немецкого, французского и др. языков практически отсутствуют. Если отказывать широкому хождению русского в определённых областях страностроительства, то явно, что в них будет утерян профессиональный уровень. Почему нужно изгонять русский из судов, например, тем более, что образовательной программой населения поставлена задача о трехъязычие? В большинстве районных судов, особенно в областных и районных центрах, во многих РОВД, давно пояснительные надписи выполнены только на казахском языке. Разве это не нарушение Конституции РК судебными органами? Переводы нужны не для русскоговорящих, а казахскоговорящих — для развития их образованности, ведь сложился же в глубинке странный парадокс: аборигены пожилого возраста, независимо от национальности, как правило владеют двумя языками. Не из-за пропагандируемой языковой политики. В селе всегда так было принято. Сама выросла в казахском ауле павлодарской области и только отсутствие социальной среды общения в городе повлияло на пользование языком. Ныне же приезжая молодежь из сельской глубинки, в т.ч. и оралманы и на русском бытовом изъясняются с трудом, а казахский в разных регионах имеет свой диалект. Северяне, например, с трудом понимают южан. О каком образовании при таких обстоятельствах, не говоря уже о повышении интеллекта может идти речь? Даже в вузе с казахским языком преподавания необходимо знакомиться с достижениями зарубежной передовой мысли, отсутствующей в переводах на государственном языке. При предложении изучения в казахской среде дополнительного языка: русского или английского, положим, многие выберут русский, поскольку существует социальная среда и этот язык контактирующий во всех отраслях хозяйствования. Но с другой стороны, как быть, если к русской книге сознательно формируется неуважение? Однако, несомненно то, что русский язык принадлежит к культуре современного Казахстана и вытеснение его из некоторых специальных сред уже привело, будем честны, хотя это и не модно ныне, к падению профессионализма. На недавнем процессе по делу Татьяны Благодарных председательствующий на прекрасном русском языке, казашка, между прочим, в этом суде, как и в большинстве других, вообще нет судей русской национальности, задаёт вопросы следователю полиции. Тот отвечает, путая термины, преобразуя мошенничество в кражу, хотя преступления имеют различные квалификационные признаки. На соответствующую реплику защиты отмахивается, де, мол, все одно. Не лучше выглядел и заместитель прокурора района, дававший заключение. Твердил, как заведенный абсолютную глупость, будто не понимал юридических терминов на русском. А может, действительно не понимал? Таков эффект отказа русскому языку в юридической сфере и от этого страдают не русские или казахи, а народ Казахстана. «Очевидно, что для Казахстана не подходят те модели языковой политики, которые были реализованы и реализуются, с одной стороны, в мононациональных государствах, с другой, в «великих» державах», — утверждала Аймгуль Казкенова, доцент, зав.кафедрой КазНПУ им.Абая, в своём выступлении в рамках конференции соотечественников стран Центральной Азии и Казахстана еще в 2011 году – «Сложность языковой ситуации, уникальность исторического развития страны, и, как следствие, уникальность этнического состава её населения не позволяют выбирать радикальные методы осуществления языковой политики. Такой выбор не станет проявлением патриотизма, но лишь приведёт к необратимым последствиям: по нашему убеждению, не национальный, а именно языковый вопрос (точнее, его неверное решение) может привести к социальному напряжению в стране». С этим трудно не согласиться. Пример из юриспруденции приведен выше. Другой пример. Шестилетней русской девочке было отказано в зачислении в школу «Бобек» по причине не знания ею гимна республики на казахском языке — эта позиция при тестировании определяется существенными баллами. Кто мне объяснит, почему шестилетний ребёнок обязан как «пономарь» долдонить текст государственного символа, если он ещё по существу не понимает его значения? НЕ только русская девочка, но и казахский мальчик вряд ли в силу своего младого возраста могут осознавать искусственную патриотичность? Это не воспитательный пробел, а недоработки общеобразовательной практики. Подобная ситуация могла произойти при тестировании не только в школу «Бобек», но и в любое подобное учреждение.
Является ли русский язык светским? Полагаю, что является. И служит в какой-то мере барьером для религиозного экстремизма. При отправлении церковных служб (мечеть это тоже церковь), «много раз приходилось слышать от русскоязычных мусульман о том, что проповеди, читаемые на казахском языке в мечетях, зачастую не доходят до паствы. Спрос на русскоязычные проповеди наблюдается в северных регионах республики,»- сказал на заседании Духовного управления мусульман Казахстана наиб муфтий Серикбай кажи Ораз улы, обсуждая вопрос о создании русскоязычной духовно -проповеднической группы. Ныне две таких группы уже функционируют. Следовательно, Мечеть первой поняла, что в действующую языковую политику необходимо вносить изменения и первой начала их реализовывать. Это благое дело и Всевышним, надо предполагать, оценится по достоинству.
Языковая конкуренция в Казахстане, к чему призывают некоторые «просветители», ратуя за насильственное изменение языковой среды, не может быть удачной, поскольку, ко всему прочему, это ограничит коммутативное пространство. Останутся в стороне достижения мировой культуры, достижения общей евразийской истории, особенно — доистории, нынешнее информационное пространство, интернет, например, не имеет широко развитой сети на государственном языке. Неужели обзаводится армией переводчиков?
К тому же языковую конкуренцию и новую казахскую среду не создать укоренившимися формами платного курсового обучения при довольно низком материальном обеспечении большинства социальных страт. Наши подъезды испещрены плакатиками, призывающими изучать казахский по цене от десяти тысяч тенге в месяц, при том, что бюджет выделяет солидные ассигнования для изучения казахского бесплатно. И здесь поселилась коррупция? Кстати, как перевести этот термин на казахский или лучше оставить его в изложении на языке происхождения?
Вырабатывая современную языковую стратегию, — отмечала А.Казкенова, — следует избегать отрицательной мотивации, которая определяется насильственностью внедрения. Положительным опытом могут служить конкурсы по казахскому языку для русской молодёжи, инициируемые МинКультуры РК и Русский общиной Казахстана, или участие в Олимпиадах для школьников, у которых русский язык – не родной, проводимых по совместной программе МинОбразования и правительства России.
Неплохо бы и нашему правительству обеспокоится подобными программами. Язык неотрывен от конкурсов казахской кухни или символики казахской юрты — необходимы такие телепрограммы. Передачи об истории и использовании тюркских слов в других языках. Мало кто знает, положим, слова «сарафан» или «башлык» имеют тюркскую родословную и пытаются их переводить на казахский язык, будто бы с русского. Казус? Нет, плохое знание собственной истории. Молитвам Афанасия Никитина, русского купца-путешественника, сегодня требуется перевод на русский, поскольку они звучат на … старотюркском. Подобных примеров в нашей евразийской истории множество. Неплохо бы открыть интернет-музей подобных реликтов доистории. Два в одном: получение знания собственной истории и истории формирования современного казахского языка. Но для этого русский должен быть не конкурентом казахскому языку, а партнером ему. И все языки должны качественно преподаваться и иметь свободное хождение. Во Франции, например, существует движение «За чистоту родного языка», а в Финляндии статус государственного имеют два языка: финский и шведский, при том, что шведское население составляет всего шесть процентов от общего. И драки нет, нет неуважения к языкам. Не следует забывать, что языком в древности именовался народ. И проявление пренебрежения к русскому языку, а это уже происходит, он искажается, превращается из литературного в сленгово-бытовой даже в информационных изданиях, выпускаемых на русском языке, есть неуважение к самому народу, за тысячелетия совместного проживания вросшемуся корнями в казахстанский быт и казахскую культуру.
Соблюдение языковых прав, закрепленных в Конституции, относится к правам и интересам человека и гражданина, и не должно подвергаться обструкции. В этом сила нашей многонациональной равности и социального спокойствия. Интелектуально-образовательного развития. Инновационной политики. Конструктивным решением может быть создание Общественного совета по развитию языков, в задачи которого будет входить анализ востребованности того или иного языка, контроль действенности и качества программ обучения, должного наличия учебных классов или образовательных учреждений, экспертиза языковой культуры при публичном пользовании языками, отслеживание эффекта бюджетных средств, выделяемым для развития языков неправительственными организациям. Что это даст? В первую очередь научит уважать самих себя, свою культуру, свою страну. А это — не мало и важно для создания не бифуркационного и не вассалитного государства. Поводом для написания этой публикации послужил недавний телефонный звонок. Респондент просил на любых условиях помочь ему приобрести учебное пособие по изучению грамматики «Казахский язык: простой и доступный», выпущенное нашим издательством ещё в 2000-х тысячном году маленьким тиражом. После апробации и положительных, по сути, восторженных заключений специалистов, переиздать книгу не удалось. МинОбразовние много лет, не имея силы отказать в тиражировании, вносило её в какой-то запасной список, который в конце концов при смене множества министров затерялся в запасниках. Теперь, показывая интересующимся единственный экземпляр, мы уточняем, что он был издан на спонсорские средства ещё при министре Бектурганове и даже получал премии за издательское оформление … Сегодня он раритет, с которого снимают копии. Во как! Тема для Минобразования и следовательно для государства оказалась ненужной, хотя исполнение было с применением нанотехнологий: в одной книге стандартного объема курс всей начальной школы – четырех классов. А ненужность вызвана отказом автора к своей фамилии добавить еще одну – министерскую, который бы стал толкачом учебного пособия. К чему эти толкачи уже привели качество издаваемой школьной литературы? Полагаю, что это и есть неуважение к титульному языку и титульному населению на уровне государства. Русские и русскоговорящие (какой странный термин) спокойно относятся к тому, что казахский является единственно государственным и в то же время им бы хотелось больше уважения и к тому языку – межнационального общения и интеллектуально-образовательного развития, которым они пользуются. Совет по развитию языков – это не только новое в мировой практике, главное – качественное и равноправное их развитие – это социальный и образовательный комфорт.
sng949@mail.ru
