[:ru]
Айдар Амребаев, директор Центра политических исследований ИФПР КН МОН РК, высказался о Фонде национального благосостояния «Самрук-Казына» и экономической культуре нашего народа, передает Liter.kz.
В истории суверенного Казахстана важнейшую роль при формировании современной экономической модели страны сыграл Фонд национального благосостояния «Самрук-Казына». Созданный по инициативе Елбасы 13 октября 2008 года ФНБ «Самрук-Казына» отразил реальное состояние и возможности экономики Казахстана, вышедшей из недр централизованной советской экономики, построенной на эксплуатации природных ресурсов нашей страны.
Как известно, созидание суверенной экономической системы — вопрос достаточно сложный, предполагающий понимание объективных ресурсов развития государства и их использование в условиях реального места и времени. Думается, Нурсултан Абишевич, как первый Президент современного независимого Казахстана, прекрасно понимал, что несмотря на проведенные в 90-е годы серьезные либеральные преобразования в виде разгосударствления и приватизации собственности, тем не менее вряд ли можно было всерьез рассчитывать на то, чтобы поменять экономическую систему государства, запустить механизм саморегулирования, основанный исключительно на частных инвестициях и законах свободного рынка.
Нарождающийся класс собственников при достаточно жесткой централизованной системе управления, доставшейся в наследство от советской командно-административной системы, был не способен взять инициативу в свои руки и стать драйвером экономического развития молодой суверенной страны. Государственная машина была достаточно сильной, чтобы подавить предпринимательскую инициативу незначительного среднего класса, и довольно слабой, чтобы самой генерировать новые рыночные проекты, меняющие качество экономики из сырьевой в инновационную.
Мировая конъюнктура также толкала экономику страны на то, чтобы воспроизвести в новых условиях модель догоняющего государства с сырьевой экономикой. При этом возникал риск распыления средств, полученных от продажи природных ресурсов без какого-то качественного эффекта для страны. В результате были созданы несколько крупных национальных компаний, представляющих аналог южнокорейских «чеболи», которые обладали достаточно серьезным динамизмом и конкурентоспособностью на становящемся рынке.
Историческая справка: «чебо́ль» — южнокорейская форма финансово-промышленных групп. Конгломерат, представляющий собой группу формально самостоятельных фирм, находящихся в собственности определенных семей и под единым административным и финансовым контролем. Чеболи возникли в Южной Корее в конце Корейской войны.
В Казахстане речь шла о формировании конгломерата родственных, одноотраслевых фирм, находящихся в собственности и под контролем государства, выполняющих задачи актуального рыночного позиционирования. На начальном этапе своего развития это была достаточно инновационная для постсоветской страны модель «перезапуска» экономики, ее адаптации к реалиям международной конкуренции. Без государственного патернализма вряд ли «новым бизнесменам» удалось бы освоить огромные ресурсы, имевшиеся у страны, с максимально возможным рыночным эффектом, созиданием новой трудовой этики и класса эффективных менеджеров, способных работать в конкурентной среде.
Целый ряд стратегических областей экономики был трансформирован таким образом. Мы помним, как огромные и неповоротливые отраслевые министерства и ведомства становились тормозом экономического развития на начальном этапе постсоветской истории. В ряде стран с меньшим объемом экономики и ресурсами развития это привело к коллапсу и формированию клановой среды, борющейся за контроль ресурсов, а также с неконтролируемым ростом теневой экономики.
Казахстан, обладая большими потенциальными ресурсными возможностями, хоть и не избежал «болезней роста» и негативных рецидивов, по сей день борясь с коррупцией, выводя экономическую активность бизнеса «из тени» и диверсифицируя экономические потоки, тем не менее смог через конгломерат крупных отраслевых компаний, связанных воедино и контролируемых государством, реализовать важнейшие инфраструктурные реформы, перейдя на новые макроэкономические рельсы развития.
Были реализованы две принципиальные задачи: это сохранение государственного контроля за ресурсами, а следовательно, передача для будущих поколений основных богатств страны. И во-вторых, была начата работа по переходу на новые рыночные механизмы и экономическую культуру.
Сотрудники национальных компаний способствовали росту среднего класса в стране, а значит и устойчивости социальной основы независимого государства. Полагаю, что на том этапе развития, модель экономики была достаточно адекватной реально складывающейся мировой конъюнктуре и возможностям страны.
Хотелось бы особо подчеркнуть, что процесс трансформации экономической системы Казахстана, шел в общем-то по проторенной передовыми странами дороге, обладавшими сходными политическими конструкциями, как, например, в Сингапуре с сильной политической иерархией времен Ли Куан Ю, или большими природными ресурсами, которые требуют государственного надзора, как в Норвегии. Опыт этих стран по созданию ресурсно-административных Фондов (например, Нефтяной фонд Норвегии — прим.авт.) наряду с конгломератом родственных компаний под контролем государства был использован Казахстаном в проекте создания Фонда национального благосостояния «Самрук-Казына».
Инициатором и вдохновителем данного проекта стал Лидер Нации. Идея объединить все национальные компании в государственный холдинг родилась у Нурсултана Назарбаева после его визита в Сингапур осенью 2003 года. Тогда у главы Казахстана состоялась встреча с Ли Куан Ю и руководством национального инвестиционного фонда Temasek, управляющего частью государственных активов Сингапура. Первый Президент нашей страны высоко оценил деятельность Ли Куан Ю в области государственного строительства и при проведении казахстанских экономических реформ учитывал опыт «сингапурского экономического чуда».
После изучения опыта работы 13 мировых государственных холдингов было дано заключение, что одним из ресурсов Казахстана в повышении долгосрочной ценности и капитализации национальных компаний является совершенствование корпоративного управления.
Сегодня и Лидер Нации в качестве Председателя Совета по управлению Фондом национального благосостояния «Самрук-Казына», и глава государства Касым-Жомарт Токаев ставят перед фондом важные задачи по созданию благоприятных условий для дальнейшего устойчивого развития национальной экономики путем развития топливно-энергетического сектора, инфраструктуры, транспортно-логистического и индустриального потенциала страны, привлечения инвестиций и поддержки отечественных товаропроизводителей.
Фонд «Самрук-Казына», несмотря на современные неблагоприятные условия мировой экономической турбулентности, достаточно успешно завершил прошлый год. Компании Фонда закончили 2020 год без существенных сокращений персонала, сохранив непрерывный производственный процесс. «По итогам 2020 года стоимость активов Фонда достигла 13,9 триллионов тенге», — отметил Нурсултан Назарбаев. В прошлом году Фонд направил в государственный бюджет страны 870 миллиардов тенге. И это, по сегодняшним непростым экономическим меркам, является свидетельством достаточно высокой эффективности одного из ведущих драйверов развития нашей страны. В условиях недостаточной развитости других субъектов экономического развития, данный Фонд выполняет роль не только «экономической подушки» в ситуации трансформации системы, но и своеобразного инкубатора отбора состоятельных и стратегически важных проектов, способных изменить будущий облик суверенной экономики на рыночных рельсах.
Подобная задача созидания собственной экономической модели в условиях обретения более широкой автономии ставилась правительством «Алаш Орды» на рубеже 19-20 веков. Однако, тогда этому помешал традиционный уклад кочевой и полукочевой аграрной экономики, подчиненной задачам обеспечения метрополии ресурсами. Перед лидерами автономии стояла первичная цель модернизации экономики, внедрения и освоения новых для кочевой степи экономических ниш, экономическое образование населения, становление новой экономической культуры. Это был, безусловно, важный этап в будущей суверенизации Казахстана как самостоятельной экономической единицы.
Стоит при этом отметить, что Великая Степь всегда являлась средоточием экспериментов и актуальных экономических контактов между развитыми центрами экономического развития, порой самостоятельно инициируя новации. Достаточно вспомнить, что, например, Монгольская империя, одним из ответвлений и человеческих ресурсов которой являлись предки современных казахов, продемонстрировала не только доблесть на полях сражений, но и эффективность управленческой и экономической модели в условиях присоединения разноязыких народов с различающимися экономическими моделями и нишами. Ведь кочевникам приходилось управлять многими, кардинально отличающимися от них по образу жизни, покоренными оседлыми народами.
Известна приписываемая Чингисхану идеологема: «Можно завоевать мир, сидя на коне, но управлять им, сидя на лошади, нельзя»… В своей политике монгольский императорский двор исходил из признания единоличной собственности кагана над всей территорией, имуществом и производительными силами. В системе этих тотальных взаимоотношений определилась мощная организационно и политически оформленная система отношений и управления ресурсами. Благодаря этой системе во владении императора и монгольской элиты был консолидирован колоссальный финансово-экономический ресурс, намечены накопительные механизмы и значительные перераспределительные функции, позволявшие эффективно содержать и развивать государство. Монгольская казна пополнялась не только за счет военной добычи. После завоевания главной статьей дохода казны становились натуральная рента, налоги и подати, дань, контрибуции, торговые операции, займы. Система налогообложения складывалась эволюционно, приспосабливалась к конкретным обстоятельствам и являлась частью глубоко продуманной общеимперской политической системы.
Интересен факт, что в 1286 г. при императоре Угэдэе были введены в обращение бумажные ассигнации на сумму 10 тыс. малых слитков, т.е. на 50 тыс. унций серебра. Ассигнации имели название цзяо-чао. Одновременно был издан устав об обращении ассигнаций. О них упоминает европейский путешественник Рубрук: «Ходячей монетой в Китае ( тогда Китаем управляла монгольская династия — прим. авт.) служит бумажка из хлопка шириною и длиною в ладонь, на которой изображают линии, как на печати Мангу». Ни Европа, ни другие азиатские страны в XIII в. ассигнаций еще не знали.
Более обстоятельно об ассигнациях сообщает Марко Поло: «В Канбалу (столица империи — Ханбалык, — прим. авт.) монетный двор великого хагана… Изготовляется по его приказу такое множество этих денег, что все богатство в свете можно ими купить… когда бумажка от употребления изорвется или испортится, несут ее на монетный двор и обменивают, правда, с потерей трех на сто [ассигнаций], на новую и свежую… если кто пожелает купить золота или серебра ‹…› то идет на монетный двор великого хана, несет с собой бумажки и ими уплачивает за золото и серебро, что покупает у управляющего двором».
Заслуживает внимание и то, что налоговая система кочевого государства была довольно прогрессивной, стимулирующей развитие «экономических субъектов». В частности, был введен налог для «вспоможения бедным», т.е. был своего рода социальным налогом, происхождение которого идет из старинного обычного права монголов, ответственности членов рода друг перед другом. Со временем он утратил социальное предназначение и превратился в обязательный государственный налог. Этот налог — «Копчур» — собирался со всего монгольского войска и ежегодно выдавался обедневшим ордам и дружинам, так как войско обычно сопровождали их семьи. Поэтому в их прокормлении были заинтересованы сами владетели улусов и другие феодальные владетели.
Экономическая система монгольского кочевого государства учитывала особенности хозяйственной культуры народов, входивших в империю. Так, на курултае 1235 г. была проведена реформа старинного монгольского налога «ундана» – натурального налога кумысом дойных кобыл, который касался животноводов-кочевников. Экономическая система увязывалась с необходимостью учитывать специфику хозяйственных укладов и традиций разных народов и государств, введенных в орбиту монгольского политического доминирования.
У казахского народа, унаследовавшего традиции кочевой жизни в постмонгольский период, многочисленны свидетельства достаточно развитой экономической культуры. Например, таковы упоминания денег в казахских пословицах и поговорках. Они являются важнейшим, однако, еще слабо оцененным историческим источником, ведь в них отражается история и мировоззрение создавшего их народа. У казахов, например, встречаются нижеследующие пословицы и поговорки: «Пайдасыз мың теңгеден, / Пайдалы бір теңге артық» («Полезная одна тенге лучше бесполезной тысячи тенге»); «Батырдың сөзі мың теңгелік» (Слова батыра стоят тысячу тенге); «Теңге – тиыннан, ынтымақ – ұйымнан» (Тенге от тиына, согласие от организации).
В исторических источниках различного характера имеются материалы о сборе правителями Казахского ханства с подвластного населения налогов и различной подати, часть которых носила денежный характер, а также об использовании в ханстве денег как средства платежа. Доказательством монетарной политики казахских ханов являются выявленные исследователями монеты Тауекел-хана и Турсун-Мухаммед-хана. Тем самым можно говорить о наличии в Казахском ханстве важных элементов финансовой системы, что является несомненным атрибутом наличия развитой государственности у казахов с древнейших времен. Например, новейшие раскопки в городище Культобе (вблизи Туркестана — прим. авт.) свидетельствуют о том, что существует прямая и развитая преемственность финансово-экономической системы кочевников Великой Степи, от тюргешей до Казахского ханства. Там в 2019 году был найден уникальный нумизматический материал из порядка 100 монет. Исследователи отмечают: «Поражает историческая хронология культобинского нумизматического материала, которая зафиксировала эпохи начиная с легендарного Тюргешского каганата и вплоть до середины XX века. Здесь обнаружены действительно редкие образцы, которые проливают свет на генезис самих денег и денежного обращения как феномена культуры».
Таким образом, мы обладаем достаточно развитой культурой экономической жизни, с разнообразными моделями эффективного жизнеобеспечения, которые берут начало с древнейших времен, но и сегодня определяют дальнейшую судьбу суверенного Казахстана.
[:]
