[:ru]
История без прикрас:
об эксплуатации детского и женского труда и домашнем насилии в досоветском и советском казахском ауле XIX-XX вв.
(часть 1)
Посвящаю многострадальным казахским матерям в нашей истории
У нас в Казахстане история до сих пор пишется в пафосном духе и возвышенно хвалебных тонах, и в рамках устаревшей методологии. Вроде бы переняли моду на историю повседневности из западной науки (the history of everyday life), но исследования ведутся выборочно и чаще ограничиваются жизнью в городах, где процент казахов был всегда очень низкий. В будущем нам следует всестороннее и по-настоящему серьезно изучить повседневную жизнь аулов, где и концентрировалось абсолютное большинство казахского населения, и где наиболее ярко и вопиюще проявлялись социальные проблемы нашего колониального прошлого.
Для этого надо собирать материалы устной истории, oral history, читать этнографические описания, архивные материалы, даже казахскую беллетристику. Также тут нужна правильно выстроенная и научно обоснованная методология исследования, иначе можно в самой интерпретации нелицеприятных явлений безрадостной аульной реальности последних веков пойти по ошибочному пути: либо весьма распространенного евроцентристского, поверхностного, «ориенталистского» подхода, а именно видения во всем вины казахской традиционной ментальности и привычек, их извечной «отсталости»; либо, наоборот, переносу всей вины на государственную систему, будь это царская колониальная система или организация жизни аула при Советской власти.
На самом деле есть вина многих факторов, некое сращение и переплетение многих негативных тенденций, а сама традиция казахов, в том числе и мусульманство, в последние века истории переживали глубокий кризис и давали сбой. Как сказано в Библии, «все согрешили»….Колониальные и советские чиновники занимались по сути организацией эксплуатации края, максимального выкачивания природных и сырьевых ресурсов из окраин, и наплевательски относились к образованию, социальной защите, общественному здравоохранению и др., правда, умея хитро заменить существо дела красивыми лозунгами, декларациями, фиктивными отчетами, различными красочными «мероприятиями» (кстати, очень многое из того арсенала методов продолжает до сих пор использовать чиновничество «независимого» Казахстана -которое независимо лишь от своей совести и чести).
Внешняя, вернее, иностранная эксплуатация и порабощение народов Азии порождала закономерно и естественно (по принципу цепной реакции) конфликты и прессинг внутри этих несчастных народов и обществ, когда более сильные и энергичные субъекты, группы начинали, в свою очередь, теснить, «пожирать» более слабых и бедных; люди лихорадочно приспосабливались к принципу «наглость — второе счастье», и одним из проявлений таких волчьих законов было усиление мужского агрессивного шовинизма, который под прикрытием патриархально-родовых обычаев и древнего аксакализма стал стремительно возрастать в кочевом кризисном обществе казахов еще с XVIII века.
Если в благополучных кочевых обществах, при сильной ханской власти, справедливой судебной системе, наличия просвещения и воспитания женщины и дети, хотя как правило, ограниченные в правах и следующие эталону скромности и послушания, но все же не подвергались беспощадной эксплуатации и бытовому насилию, то в позднем казахском колониальном ауле стал реальностью махровый, демонический разгул патриархата, т.е. букв. власти мужчин, вернее, самцов. В истинной казахской традиции было принципиальное отличие «ер» и «еркек», Ер — это был благородный муж, истинный, верующий и богобоязненный мусульманин, настоящий кочевник-рыцарь, обладатель широкой души; тогда как «еркек» означало самца и мужика как такового, в биологическом, физиологическом смысле. С этой точки зрения в нашем эпосе и хадисах Пророка титул «ер-/эр» или «мард/мәрт могли иногда присвоить великой благородной женщине, а пустословных, трусливых, ленивых, лживых и нарушающих клятвы мужчин могли окрестить «бабой», катын, и это считалось позором.
Следует признать, что суперпатриархальность, пренебрежение к женщине, были чертой коллективной ментальности, испокон веков присущей именно кочевым народам в силу естественной их воинственности (эти этносы возникли из мужских воинских союзов), культа физической силы, склонности к силовым методам разрешения споров при дележе богатства, территории, привилегий и т.д. Не все знают, что как раз до ислама номадические общества с сильно выраженным инстинктом завоевания и захвата, огромным запасом природной агрессии, гипертрофированным культом маскулинности, отличались особым презрением к слабой половине общества; тогда как ислам в начале своей истории выступил с хорошей программой гуманизации, для того времени революционными идеями по защите прав слабых, женщин, рабов, сирот и т.д.
В целом, в абсолютном большинстве древних обществ как на Западе, так и на Востоке, человек самоутверждался сначала через физическое превосходство и выносливость, силу мускул, военный авторитет и т.д., с этой точки зрения существо женского пола, созданное Богом физически слабой, вынужденной в муках рожать, вынашивать дитя и т.д., ценилось ниже, считалось вещью, «куклой», которой просто обладают, но которая не имеет никаких прав. Сказанное не отрицает того, что в качестве редчайших примеров имели случаи выдвижения в лидеры и общественные деятели женщин из знатных родов, чаще вдов правителей, опиравшихся на своих сильных сыновей, братьев. В целом, это было исключением из правила, в действительности никаких юридических прав в древних, в том числе кочевых, обществах женщина не имела (Царица Томирис — это не более, чем красивый миф). С распространением цивилизаций, мировых религий, развитых систем права, положение женщины слегка менялось, но и то со временем старые инстинкты брали верх, и часто даже маскируясь под мусульманский шариат, это звериное мурло язычника-насильника через века все равно высвечивалось в жизни этих, быть может внешне еще благообразных обществ.
И мы хотим рассказать, как за последние века нашей национальной истории невыносимо страдала Казахская Женщина, как было тяжко выживать каждому поколению наших черноглазых стойких красавиц, которые волею страшной национальной судьбы и адской семейной жизни попадали в невыносимые условия морального унижения, втаптывания в грязь их чести и достоинства, систематических оскорблений нецензурными словами и проклятьями (типа: «әкеңді ….//отца твоего…. — среди северных казахов, и «шешеңді….//мать твою…» — у южных казахов, т.е. такими вот «патриотическими» языковыми упражнениями), жестоких побоев и истязаний с использованием всего арсенала подручных средств избиения (от банального сапога и камчи до прижигания советским электрическим утюгом), самой настоящей трудовой эксплуатации с возраста 9-10 и до 50 лет, если рабыня еще доживет до нее; эксплуатации в быту и кочевом, а потом и с горя осевшем проклятом колхозном хозяйстве, придворном участке и т.д.
И на все это страшное, длящееся мучительными десятилетиями издевательство над казахской женщиной аула смотрели сквозь пальцы и молча-равнодушно все: начиная с законных и негласных патриархов аула и рода, кончая парткомами и главами совхозов, депутатами, горе-писателями, поэтами, горе-учеными и академиками и т.д. Эта микроистория, этот желающий теперь заговорить через избранные души Голос миллионов безгласных и безымянных казахских девушек, женщин нашей Отечественной истории, ставших жертвами разнузданной агрессии собственных мужчин*, среди которых есть и павшие мученицами** — да, эта Исповедь Казашки непременно должна быть услышана, исследована и проанализирована, с честными моральными и историческими оценками от пристыженных самодовольных потомков, и включена наконец в наши исторические книги и руководства по национальному воспитанию новых поколений….
Примечания:
*Казахские мужчины последних веков нашей истории через тысячекратное усиление своей агрессии внутри семьи, против женщин и детей как бы вымещали психологически ненависть и зло от своего позорного исторического поражения от России, от своего бессилия перед колониальной системой — на слабых соотечественницах и беззащитных хрупких созданиях, данными им как «аманат», т.е. вверенное им от Бога. А далее эта энергия злобы, испорченные гены передавалась по наследству следующим поколениям.
**Например, уникальная поэтесса-импровизатор Улбике из 19-ого века, которую почти юной, насмерть забил в очередных побоях невежественный муж-тиран.
(продолжение следует)
© Автор: Назира Нуртазина,
доктор исторических наук
[:]
