Ведущая британская газета The Times посвятила огромный материал в своем субботнем номере казахской миллионерше Гоге Ашкенази
В этом году имя уроженки Казахстана Гоги Ашкенази не сходит со страниц западной прессы. Причем не только бульварной, но и самой что ни на есть респектабельной. И статьи, посвященные ей, рассказывают уже не столько о светских похождениях и знаменитых бой-френдах Гоги, сколько о ее бизнесе в fashion-индустрии, который с каждым месяцем становится все более раскрученным и узнаваемым.
Вот и в субботу самая влиятельная английская газета The Times, которую никак не заподозришь в «желтизне», посвятила казахской миллионерше огромную статью.
Корреспондент Лидия Слейтор встретилась с Гогой, нефтяным магнатом, роскошной и успешной подругой королевской семьи, а теперь еще и модным дизайнером, на показе коллекции ее дома моды Vionnet на Paris Fashion Week. Предлагаем вашему вниманию выдержки из этой статьи.
«Настоящий сюрприз был приготовлен на конец шоу, пишет The Times. Из-за кулисы, с собранными в небрежный пучок волосами, без макияжа и радостной улыбкой на сверхъестественно крупных губах выходит креативный директор бренда, чтобы раскланяться перед зрителями. И это не какой-нибудь нанятый именитый дизайнер, а женщина, которая сама владеет брендом. Эта таинственная дама — Гога Ашкенази, 33-летняя нефтяная миллионерша из Казахстана и некогда лондонская светская львица, которая начала новую карьеру в качестве модельера».
«Еще три года назад Ашкенази наблюдала за прокладкой нефтегазопровода через казахстанские степи. Если не считать огромного гардероба, состоящего сплошь из дизайнерских вещей, ее готовность к новой для себя роли кроется в редкой способности выписывать большие чеки даже во времена экономического спада. Мы встречаемся через несколько часов в шикарном отеле «Plaza Athenee». Группы модниц нелегко впечатлить, но каждый взгляд устремлен на нее — как она плавно идет по красной ковровой дорожке к нашему столику».
«Высокая и стройная Ашкенази сочетает в себе гламур, который околдовал самых богатых мужчин Европы, а ее азиатские черты с выдающимися скулами скорее приводят в замешательство, напоминая молодую Аун Сан Су Чжи (правозащитница из Мьянмы, лауреат Нобелевском премии мира. — F). Она одета в темно-синий топ с открытой спиной и брюки такого же цвета с акцентом на широкий золотой пояс – все, конечно, от Vionnet. Но ее строгий вид полностью растворяется в ее манерах. Гога оказывается очень открытым человеком».
«Она говорит на прекрасном английском и оказывается очень веселым, общительным человеком. Мы встречались и раньше, три года назад, и она в восторге вспоминает нашу встречу: «Так приятно видеть знакомое лицо. Я очень нервничала по этому поводу».
«И у Ашкенази действительно есть веские причины, чтобы нервничать по поводу интервью. Предположения о том, что ей нужно объяснять таинственное появление ее огромного богатства, дружбу с герцогом Йоркским, которая привела к серьезным затруднениям для королевской семьи, ее несколько переменчивую личную жизнь, не могут не настораживать».
«Совсем недавно в печати широко освещалось событие, когда ее остановили на границе при попытке въехать в Великобританию по недействительному панамскому паспорту. (Это была просто какая-то административная путаница, утверждает Ашкенази.) Теперь она возглавляет один из самых почтенных дизайнерских домов Парижа, основанного в 1912 году г-жой Вионнэ, который Гога приобрела 100 лет спустя, в 2012-м: контрольный пакет — в мае, а оставшиеся акции – осенью».
«В последнее время я сильно похудела и стала слишком мала для размеров нашего показа, что не есть хорошо. Даже не знаю, по сколько часов в день я работала. Но когда шоу (показ коллекции Vionnet на Paris Fashion Week. — F) закончилось, я подумала: «О Боже! Что же мне делать теперь?» Она заказывает чайник чая».
«Завтра в 9 утра я начинаю работать с командой по продажам, — говорит она. — Мне необходимо понять все процессы, начиная от швов, выкроек и тканей». После Парижа она вернется в свою штаб-квартиру в Милане. Занятость почти не оставляет ей времени на воспитание сыновей – 5-летнего Адама и годовалого Алана, которые живут в Лондоне под опекой ее матери и нянек.
«Я провожу время с детьми, — твердо говорит Ашкенази. — Я очень ласкова с ними. Конечно, я скучаю по ним, но мои мать и отец тоже работали, и у меня не было бабушки, которая смотрела бы за мной каждую минуту. Я не чувствовала, что я что-то упускаю. Во всяком случае, я уважаю своих родителей. Мы с детьми видим друг друга регулярно, но я не чувствую, что должна всегда быть дома.».
«Покупка Ашкенази недавно возрожденного Дома моды Vionnet в Париже многие расценили как женский эквивалент инвестиций Романа Абрамовича в футбольный клуб «Челси». В обмен на свои деньги казахская бизнес-леди получит серьезный авторитет в мире моды, бесплатные наряды и места в первом ряду на показах».
«Она говорит, что мода — ее страсть. «Нефть и газ были возможностью, которая сама представилась мне. Было бы глупо не воспользоваться таким шансом и не использовать мой опыт, мои связи, мой интеллект. Но я всегда знала, что я хотела сделать что-то еще», — серьезно говорит она. Но это не значит, что она забыла о трезвом подходе к вещам. «Это бизнес, а не игрушка для богатой девушки. И я хочу, чтобы он процветал», — говорит она».
«Ашкенази было всего 23, когда она заключила свою первую, очень прибыльную, нефтяную сделку, в 2003 году».
«Старый друг отца Гоги сказал ей о предстоящем тендере, который, как он полагал, она и ее старшая сестра Меруерт могли бы выиграть. Как говорит Ашкенази, это был не тот случай, когда нужно было инвестировать слишком большие деньги. Она и Меруерт наняли десять инженеров и выиграли контракт на строительство газокомпрессорной станции. «Все, что я могу сказать — мне просто очень повезло: я оказалась в нужное время в нужном месте».
«Хотя она отказалась назвать сумму, но можно предположить, что это сделало обеих сестер миллионершами».
«Мы должны были доказать, что у нас, женщин, есть голова на плечах. Мой первый контракт был на €270 млн, и это было в то время, когда я никого еще не знала. Тогда я не была знакома ни с кем из высшего света».
«Ашкенази, урожденная Гаухар Беркалиева, — младшая дочь казахского высокопоставленного советского госслужащегого. Ее отец Еркин был инженером, который работал на гигантских ирригационных проектах, после чего его при Горбачеве перевели в Москву».
«В то время, в середине 1980-х, СССР катился к развалу, но элита продолжала жить так, словно это был конец 1960-х. Семья Гоги была окружена государственными привилегиями. Беркалиевы жили в 4-комнатной квартире в Москве и отдыхали в Ялте, они имели доступ к роскошным магазинам, которые были закрыты для обычных граждан, а юная Гаухар училась с детьми других чиновников».
«Впервые она заинтересовалась модой, когда оказалось, что в школе она — единственная брюнетка. «Вы должны были носить коричневое платье и два фартука: черный – на каждый день и белый — для особых случаев. Все это можно было купить в государственных магазинах. Я никогда не носила коричневую форму. У меня была темно-синяя, темно-зеленая, фиолетовая — и все разных фасонов. У меня были большие воротники, манжеты и кружевные фартучки. Я гордилась, что не похожа на других».
«Ее мать Сауле, которая имеет диплом инженера и медицинское образование, была очень строгой. «Я начала играть на пианино в пятилетнем возрасте, и, когда мне было 8, она заставляла меня играть по шесть часов в день. И не красивые пьесы, а гаммы, чтобы тренировать пальцы». Она стала опытной пианисткой и до сих пор садится вечером за свой Steinway, чтобы поиграть ноктюрны Шопена: «Это очень успокаивает, почти как медитация».
«После распада СССР в 1991 году ее отец вернулся в Казахстан, где использовал связи, чтобы скупить некоторые заводы, и создал собственную бизнес-империю. А Гогу в возрасте 12 лет отправили учиться в школу-интернат в Англии, сначала в Buckswood Grange в Восточном Сассексе, а затем в Stowe, где одноклассники до сих пор вспоминают, как она возвращалась после выходных на вертолете, нагруженная пакетами из дизайнерских магазинов. В 16 лет она переехала в Рэгби и вскоре поступила Somerville в Оксфорде, где изучала историю и экономику».
«Я хотела пойти по творческому пути, но мои родители хотели, чтобы я получила экономическое или юридическое образование, чтобы иметь стабильную работу», — объясняет она».
«Меруерт, тоже красивая, хотя и более застенчивая, уже защитила докторскую диссертацию по экономике в МГУ. А ее сестра, которой было 19, тем временем влюбилась в Дино Лалвани, красивого парня из индийской семьи, которая основала электронный гигант Binatone, и переехала в Лондон».
«Потом был короткий роман с бывшим боссом «Формулы 1″ Флавио Бриаторе. Гога провела три месяца на его яхте, прежде чем вернуться к Лалвани».
«К этому времени она вошла в высший свет и познакомилась с миллионером- финансистом Робертом Хэнсоном, а через него с принцем Эндрю, который впоследствии представил ее королеве. Несмотря на светский образ жизни, ей также удалось поработать в ряде таких компаний, как Merrill Lynch и Morgan Stanley».
«Когда Гоге исполнилось 23 года, после нескольких недель знакомства она вышла замуж за Стефана Ашкенази, чей отец основал сеть отелей L»Ermitage. «Он был удивительный и слишком хорош для меня. Его предыдущей девушкой была Анджелина Джоли, он занимался кунг-фу с 6 лет». Она переехала с ним в Лос-Анджелес, но почти сразу же устала от солнца и ничегонеделания и сбежала, чтобы навестить свою семью вКазахстане».
«И все же Ашкенази устала вечно «плавать среди акул». Она с улыбкой избегает разговоров о принце Эндрю, как и о казахстанской политике. «Все эти важные разговоры — это просто не мое, — вздыхает она. — Я действительно интересуюсь больше модой, чем тем, какие партии поддерживать».
«Даже нефтянка, которая сделала ее богатой, утратила для Гоги свою привлекательность. «Я никогда не приходила в офис, думая: «Боже мой, я так счастлива». Это был только бизнес. А я всегда знала, что хочу заниматься чем-то другим».
«В какой-то момент я сказала себе: сегодняшний день прошел и больше не вернется. Я очень решительный человек. И просто изменила свою жизнь. Я хотела уйти в моду — и сделала это».
«Ее решение радикально изменило ее жизнь. Когда мы впервые встретились в 2010 году, — пишет Лидия Слейтор, — ее особняк в Холланд Парк стоимостью ?28 млн, купленный за наличные, был местом званых обедов, приготовленных шеф-поваром, их обслуживали лакеи в ливреях в зале с сусальным золотом на потолке. Она самозабвенно говорила о том, как трудно найти хорошего дворецкого».
«И вот год спустя она отвернулась от всего этого, начав изучать моду и историю искусства во Флоренции и искать себе новую карьеру».
«Я хотела заниматься модой и с возможностями, которая судьба дала мне, была в состоянии купить бренд», — говорит Гога. — Я смотрела на Ferre, на Ungaro, другие бренды. Потом услышала, что [владельцы Vionnet] Маттео Марцотто и Джанни Кастильони ищут партнера. Я села в самолет и уже на следующий день спрашивала их: «Где я должна поставить свою подпись?»
«Она не может сказать, сколько заплатила за Vionnet, поскольку подписала соглашение о конфиденциальности, но настаивает: «Это бесценно. Я заплатила бы больше. Для меня это драгоценный камень. Я всегда хотела это сделать. Я в том возрасте, когда могу начать что-то. Но время летит быстро. Вы не успеете и глазом моргнуть, как пройдет еще десять лет. Я не хочу проснуться в 65 лет с сознанием, что я не сделала того, чего хотела на самом деле».
«Она спешит. В ноябре 2012 года она выкупила оставшуюся часть акций у партнеров и сейчас является единственной владелицей и креативным директором Vionnet, оставив нефтяную компанию на попечение Меруерт».
«Ашкенази говорит, что Vionnet — это ее «роман»: она даже постриглась на манер основательницы дома моды Мадлен Вионнэ. Спустя три месяца после того, как она купила бренд, два креативных директора Барбара и Лючиа Крок ушли из компании. «У них было видение, которое не согласуется с представлением людей о Vionnet, — объясняет Ашкенази. — Они прекрасные люди и очень талантливы, но их идеи не были приняты на рынке. Многие покупатели поначалу перестали покупать наш бренд. Но теперь мы вернули всех обратно. Это мне очень льстит».
«Амбиции Ашкенази по поводу бренда безграничны. Она ищет здание в Париже, в котором разместились бы бутик, салон, ателье и мини-музей. Она хочет создать цифровую библиотеку архива Vionnet и учредить премию в области дизайна имени Vionnet. И, естественно, она будет расширять сеть магазинов, начиная с Парижа и Милана и, как она надеется, заканчивая Америкой и Азией».
«Я считаю, что потенциал огромен, — уверена она. — Для меня целью был рост продаж на 35%, но первую коллекцию продали на 50% больше, чем предполагалось, что удивительно в условиях современного рынка».
«В долгосрочной перспективе она хотела бы, чтобы Vionnet стал таким же большим, как Chanel: «Vionnet заслуживает самого яркого будущего. Я добьюсь этого или умру».
«Сейчас Ашкенази живет в миланских апартаментах, которые арендует у члена рода Медичи, и не пользуется Bentley, а ездит на велосипеде.
«Пожалуй, единственная область в ее жизни, где она не смогла смести все на своем пути, — ее отношения с мужчинами. Список приемлемых кандидатов не большой, так как она нуждается в супруге, который так же молод и богат: «Мужчины никогда не простят вам ваши успехи, если вы не менее успешны, чем они».
«Красивый 35-летний наследник империи Fiat Лапо Элканн, как некоторое время казалось, отвечал всем требованиям, но в начале этого года их стремительный роман закончился. «Все сложно, — говорит Ашкенази. — Есть ли у меня друг сейчас? Нет. Я имею в виду, что есть варианты, но я пока отложила их в долгий ящик. Нет никого, на ком я сосредоточена. Но я уверена, что, когда у меня появится мужчина, об этом станет известно всем. Я не в состоянии скрывать свою личную жизнь — это как кошмарный сон».
«Отдых с Лаппо в Уругвае был худшим в ее жизни: она повредила две машины, чуть не убила собаку своего друга, и все ее драгоценности были украдены. «Во время обеда кто-то вошел в дом и опустошил весь сейф», — говорит она как ни в чем не бывало. Ювелирные изделия, как писалось в прессе, оцениваются в € 3,5 млн (? 2,9 млн), и они не были застрахованы.
Ашкенази говорит, что оценка сильно преувеличена, и утверждает, что не убивается по поводу финансовой потери. «Я не привязана к материальным вещам, — говорит она. — Для меня важны эмоции и некоторые фамильные украшения, которые имели сентиментальную ценность».
Не будет ли она скучать по своей прежней жизни, состоявшей из бесконечных приемов, светских раутов и вечеринок? «Все-таки «социальная сцена» — это не все, что мне нужно, — говорит она. — Я стала более уверенной в себе. Вы можете любить или ненавидеть меня, но я собираюсь быть той, кто я есть. Я никогда не буду только итальянкой, или англичанкой, или казашкой, или русской. Я другая, и я всегда останусь другой».
Перевод Камиллы Тлеужановой.
| Источник — Forbes.kz |
http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1365451020
