Панки и паранойя

Угадать, кому достанется главный приз кинофестиваля, мне почти никогда не удается: как правило, выбор делается непостижимый. Но на этот раз не было сомнений, что «Огонь в море» получит берлинского Золотого медведя. Режиссера Джанфранко Рози я впервые увидел пять лет назад, когда он представлял на пражском кинофестивале фильм о мексиканском киллере. Снятый вопреки правилам (полтора часа монолога в скучных декорациях гостиничного номера), «Наемный убийца: Комната 164» был наполнен невидимыми погонями, драками и убийствами, и столь же неожиданным оказался комментарий режиссера, похожего то ли на Савика Шустера, то ли на Исаака Бабеля: на великолепном английском он рассказал историю своего знакомства с бойцами мексиканских наркокартелей: это была завораживающая речь, вдохновенная и отточенная, люди кино редко так говорят. Второй раз я слушал Джанфранко Рози, когда Бертолуччи отдал ему венецианского льва за «Священную кольцевую», фильм о римлянах, живущих в окрестностях кольцевой автострады. Кинокритики тогда злились: маргинальная документалистика, совсем не формат для главной премии. Но Бертолуччи был дважды прав: и оценил талант Рози, и понял, что перегородка между документальным и игровым кино исчезла, а возник синтетический жанр, не позволяющий отличить подлинное от сконструированного. Джанфранко Рози рассказывал, как он месяцами снимал ботаника, исследователя пальм, погибающих от нашествия жуков, а потом выбросил всё, что подготовил для фильма, и оставил одно последнее и весьма безумное интервью, записанное случайно: оно и стало центром картины.

«Огонь в море» тоже получился благодаря такому персонажу: десятилетнему мальчику, жителю острова Лампедуза, куда до недавнего времени тысячами прибывали беженцы. Рози встретил Самуэле на второй день пребывания на острове и сразу понял, что это его герой.  Самуэле – маленький мужичок, и можно представить, как он через 10-15 лет (если не станет кинозвездой) будет сидеть с рыбаками в баре и обсуждать футболистов и мотоциклы. Сентиментальные зрители «Огня в море» прольют немало слез, наблюдая страдания беженцев, но лучшая история с  boat people не связана: в начале фильма Самуэле мастерит рогатку, а в финале пробирается в ночной сад и гладит замершую на ветке птицу, заключая с ней мир. Как это удалось снять? Надеюсь, с помощью волшебства, а не веревки или клея.

Проигнорировав восьмичасовой эпос Лава Диаса о филлипинской революции (говорят, шедевр), я устроил себе день некрореализма: отправился смотреть восстановленную фондом Мурнау «Усталую смерть» Фрица Ланга, фильм об Эвридике, заключившей пари с Костлявым Садовником, а потом поехал в бывший крематорий, переоборудованный в арт-центр, хранилище архивов покойного Харуна Фароки. 3 года назад, когда крематорий в Веддинге заново открылся под названием Silent Green, здесь показывали материалы, не вошедшие в прекрасный гарвардский «Левиафан»: чайки и рыбы плясали на потолке траурного зала и в нишах колумбария. Теперь в бывшем морге под землей показывают «Ксеногенез» Акахико Моришиты: юноша в белых штанах, изредка проваливаясь в иные измерения, бродит кругами по свалке железа. Это часть программы Hachimiri Madness (восьмимиллиметровое безумие), посвященной японскому панк-кино 80-х. Первые фильмы Сиона Соно и Шинья Цукамото – нескончаемый фонтан тестостерона и адреналина, а изображение на старой пленке стало еще прекрасней из-за царапин и коричневых старческих пятен, пляшущих то тут, то там.

В умирающем СССР в 80-х тоже было панк-кино, за его рождением мне довелось наблюдать с близкого расстояния, и я рад, что оно до сих пор живо. Даниил Зинченко в детстве снимался у Евгения Юфита в «Деревянной комнате» и «Серебряных головах», теперь он показал в Берлине собственный фильм «Эликсир», вдохновленный союзом некрореализма с философией Николая Федорова. Ученый, обитающий на кладбище, стремится воскресить мертвецов при помощи эликсира, который помогут создать партизаны, космонавты и сам Господь. Даниил Зинченко считает, что главных русских героев временно одолеют «черти», чиновники-бандиты, но семя посеяно, и на пустыре вырастет новый Русский Лес.

В России малобюджетный «Эликисир» обречен на тихий клубный прокат, а в Берлине его показывали в самом большом кинозале: на исполинском экране в IMAXe. Здесь же я смотрел первый фильм Хайнца Эмигольца «Лужайка вещей», получивший в 1988 премию Тедди. Придуманная Манфредом Зальцбергером награда для ЛГБТ-кино отмечала 30-летие ретроспективой фильмов-лауреатов. Как же скромно смотрится похожая на домашние фильмы Джармена «Лужайка вещей», полная иносказаний и намеков, на фоне нового кино на соответствующую тему. «Тео и Юго в одной лодке» Оливье Дюкастеля и Жака Мартино – нечто вроде гей-ответа на «Любовь» Гаспара Ноэ. Эротические сцены в «Любви» покажутся «Курочкой Рябой» после оргий, запечатленных Дюкастелем и Мартино в мужском секс-клубе. На стене висит призыв пользоваться презервативами, Тео и Юго им пренебрегают, и после весьма длинной сцены, способной спровоцировать истерический припадок у Мизулиной и Милонова, страсть уступает место страху. Но СПИД, псевдоним смерти, не только не разрушает любовь, зародившуюся в гей-клубе, но неожиданно ее скрепляет.

Моя десятка лучших фильмов 66-го Берлинале выглядит так:

1. «Последовательность» (Continuity), режиссер Омер Фаст

Израильский художник Омер Фаст, ныне живущий в Берлине, работал над этим сногсшибательным фильмом несколько лет, и первую его сорокаминутную версию показывали на многих выставках – в частности, на «Документе» в Касселе. Родители погибшего в Афганистане солдата нанимают коллбоев, чтобы те разыгрывали благополучное возвращение их сына с войны. Постепенно афганские реалии начинают проникать в немецкий мир: на проселочной дороге появляется верблюд, а в лесном карьере моджахед забирает оружие у погибших воинов Бундесвера. Затем Фаст добавил новую историю: о провинциальной кондитерской, в которой тайком торгуют гашишем. Красавец Константин фон Ящерофф, сын Марио фон Ящероффа, ставшего немецким голосом Микки Мауса, играет подлинного сына героев, а заодно и постоянного клиента двусмысленной булочной. Я уже готов был прославить Омера Фаста как нового великого режиссера наших дней, но тут же на Берлинале посмотрел еще один его фильм Remainder, по одноименному роману Тома Маккарти (в русском переводе «Когда я был настоящим»). Посмотрел и был крайне разочарован: Фаст безнадежно испортил гениальный роман, убрав главное и добавив нелепую любовную историю в духе мыльной оперы. Будь я Томом Маккарти, я бы подал на него иск в Гаагский трибунал за глумление над литературой.

2. Алойс ( Aloys), режиссер Тобиас Нолле

Частный детектив Алойс Адорн специализируется на делах о супружеских изменах: в его квартире сотни видеокассет с записями адюльтеров. Заодно Алойс снимает всё подряд, даже своего отца в гробу. Как известно из старого анекдота про прейскурант в борделе, самое интересное – это наблюдение за наблюдающим. Вот и за Алойсом установила слежку таинственная незнакомка, украла его видеокамеру и изводит его телефонными звонками с непонятными угрозами. Может быть, это работница морга? Или чернокожая красавица, которую он встречает в баре? Или это странная соседка, похитившая из зоопарка овцу? Один из ключей – желтые колготки (я сразу вспомнил розовые носки из знаменитого фильма скончавшегося как раз во время Берлинале Анджея Жулавского). Фильм о паранойе становится все безумней, Алойс Адорн безнадежно тонет в мире галлюцинаций, все перекручивается, как занавеска, мертвецы оживают, телефонный шнур вертится в лесу, вещи появляются и исчезают, а овцы хохочут. Дебютная картина швейцарца Тобиаса Нолле, которого ожидает большое будущее, если только он не задумает экранизировать роман Тома Маккарти.

3. «Конец» (The End ), режиссер Гийом Никлу

Кто сказал, что Жерар Депардье утратил талант и снимается ради денег в бессмысленных российских фильмах? Ничего подобного: он, как и во времена «Грузовика», готов участвовать в малобюджетных хулиганских затеях. Гийом Никлу использовал древний сюжет об охотнике, похищенном эльфами, оставил похитителей за кадром, отобрал у охотника собаку и ружье, но подарил ему немногословную голую незнакомку, изнасилованную двумя негодяями.

Очень интересный фильм, который, возможно, стал бы еще лучше, если бы за него взялся состоятельный продюсер. На пресс-конференции в Берлине Депардье хвалил Путина и говорил что его отношения с Россией – не легкая интрижка, а подлинная любовь.

4. «Изобретение» (Invention), режиссер Марк Льюис

Виртуозный фильм канадского художника Марка Льюиса, исследующего возможности летающей камеры (подробности здесь).

5. Homo Sapiens, режиссер Николаус Гейрхалтер

Фильм, снятый на планете, покинутой людьми. В первом фестивальном репортаже я уже отметил его, забыл упомянуть только одну замечательную сцену: огромную пещеру, в которую непостижимым образом набросали обломки автомобилей. Жуть и красота мизантропии.

6. «Любовники и деспот» (The Lovers and the Despot), режиссеры Росс Эдам и Роб Кеннан

Ким Чен Ир, одержимый идеей производить кино, которое прославит КНДР на западных фестивалях, похитил в Гонконге южнокорейскую актрису Чой Юн Хи, а затем ее бывшего мужа режиссера Шина Сан Ока и заставил их снимать один фильм за другим. Они подчинились, тайно записывали свои разговоры с Ким Чен Иром, а потом попросили убежища в посольстве США в Вене. Сюжет для комедии, но это документальный фильм. Шин умер в 2006 году, а его вдова Чой живет в Калифорнии и охотно рассказывает свою историю. Поразительное переплетение изуверства с наивной любовью к иллюзиям: людям, выросшим в СССР, этот симбиоз тоже знаком.

7. «Принесите мне голову Тима Хортона» ( Bring Me The Head of Tim Horton), режиссеры Гай Мэддин, Иван Джонсон, Гэлен Джонсон

«Запретную комнату» я считаю лучшим фильмом 2015 года, но она была вполне в духе привычного Гая Мэддина, работающего с гигантским довоенным киноархивом, а новый фильм переносит его, постаревшего и удрученного, в Иорданию, где он вынужден изображать мертвого бойца Талибана в блокбастере «Путь гиены». Незавидная участь!  Но Мэддин мстит своим обидчикам. Тим Хортон, голову которого требуют принести, это давно покойный канадский хоккеист. Мэддин, как мы знаем из фильма «Мой Виннипег», большой поклонник хоккея, одной из нелепейших игр на свете.

8. «Тень Шамиссо» (Chamissos Schatten), режиссер Ульрике Оттингер

Я провел 12 часов в кинозале, с 10 утра до полуночи (фильм идет 10 часов с перерывами) и написал о нем здесь, а сейчас хочу дать еще одну ссылку, на русскоязычную часть сайта Ульрике Оттингер, посвященную этой грандиозной картине о России утраченной (в Аляске) и пока еще существующей, по другую сторону Берингова пролива. 

9. ​«Курумим» (Curumim), режиссер Маркош Прадо

Я включил этот фильм в свой список только по одной причине: когда включили свет, в зале раздались рыдания. Мы все умиляемся в кино и порой украдкой проливаем слезу, но рыдать в голос?! Подлинная история Марко Арчера по кличке Курумим действительно впечатляет. Бразильский плейбой из состоятельной семьи, красавчик, проводивший целые дни на пляже, куривший траву с 12 лет, увлекавшийся виндсерфингом и дельтапланеризмом, попал в катастрофу в Сингапуре, чуть не умер, задолжал больнице огромную сумму и, чтобы оплатить счет, перевез 15 килограммов кокаина из Перу на остров Бали и был задержан на таможне. Курумим сбежал из аэропорта, был пойман через 15 дней и посажен в тюрьму строгого режима. 10 лет он дожидался смертной казни, сам снимал себя в тюрьме и пересылал эти записи режиссеру. На помощь прислали еще одного наркокурьера, итальянца, который должен был привезти 5 кг кокаина, а деньги отдать адвокату Курумима. Курьера поймали и посадили в ту же островную тюрьму. В январе 2015 года, несмотря все апелляции и взятки, постаревшего бразильского красавца расстреляли. Есть над чем всплакнуть (я, конечно же, вспомнил бедного Мамышева-Монро и его смерть на Бали). Интересно, что наркоторговцев в Индонезии расстреливают, а террористов (в частности, организаторов взрывов в 2002 году) выпускают после нескольких лет отсидки. 

10. «Куда бы еще вторгнуться» (Where to Invade Next), режиссер Майкл Мур

Отменить уголовное наказание за хранение наркотиков, как это сделано в Португалии, предлагает Майкл Мур. Он путешествует по европейским странам и рассказывает о том, что следовало бы позаимствовать американцам (восхищается трудовым законодательством в Италии, организацией школьного питания во Франции в противовес американскому джанкфуду, тюрьмами-курортами Норвегии и бесплатным образованием в Словении).

Есть только одна проблема: это фильм, адресованный американцам, в Европе его лучше не показывать, потому что представления Мура о достоинствах Старого Света бесконечно наивны: это сказочный мир, где все загорают на пляже, занимаются любовью и лопают камамбер.  На спине у одного из счастливцев, гуляющих по берегу моря (Мур воспевает длинные оплачиваемые отпуска в Италии), я заметил подозрительную родинку. Помните: слишком долгое пребывание на солнце может привести к меланоме.