Шло время, благосостояние Отарбека росло не по дням, а по часам. Деньги прямо-таки потекли рекой. Батальон гнулся под тяжестью отметок, как молодая ива от ураганного ветра.
Первое время Отарбек пребывал в чудесной эйфории, ошалев от счастья, и не до конца веря в свою удачу. Прыгающая походка превратилась в летающую. Блаженная улыбка почти не сходила с лица. (Правда, при общении с подчиненными от нее не оставалось и следа. В умении превращать, когда это нужно, физиономию в кирпич Отарбек даст фору любому). Утром за ним приезжала машина и отвозила на работу. Вечером привозила обратно, и часто навеселе. Появились подхалимы из числа подчиненных, которые, помимо положенных отметок, каждый вечер устраивали ему ужины в ресторанах, бани, сауны и все прилагающиеся к ним удовольствия. Один раз в неделю у ворот его дома появлялся инспектор с тушей барана и полной корзиной продуктов. Любое его желание выполнялось по одному слову.
Месяца через два, освоившись в новом положении, Отарбек принялся высчитывать, сколько и чего он теперь может купить. Получалось так много, что парень почувствовал себя хозяином жизни.
Вначале появился первый Мерседес. Затем началось строительство нового двухэтажного особняка. Как аксессуар к нему рядом выросла конюшня, в которой через некоторое время поселился первый породистый скакун. Появилась токал. У токал появилась квартира. Все, как у настоящего бая. Служебная форма Отарбека теперь шилась по индивидуальному заказу в самых лучших ателье. Правда, как ни старались портные, сидела она на нем, как мешок на чучеле.
— Ему, что фуфайка, что костюм от Кардена, — хихикали за его спиной подчиненные.
Комбат этого не замечал. Он наслаждался жизнью и, самое главное, властью. Служба шла своим чередом, заместители выполняли свою и его работу исправно, жаловаться на жизнь поводов не было.
Цицерон отдыхает
Но был небольшой комплекс. По статусу ему было положено ежедневно проводить утренние планерки, и один раз в неделю собирать весь батальон. То, что во время таких собраний командир должен что-то говорить, и, желательно, что-нибудь умное, знал даже Отарбек. А с этим были проблемы. Замы, конечно же, выручали. Но ему хотелось лично раздавать «пряники» подчиненным. В конце концов, комбат он или нет?
Однако умной речи никак не получалось. Между словами, острый дефицит которых в его лексиконе был налицо, ему постоянно требовалась нецензурная связка. Это предательски выдавало опережавшую сознание стремительную эволюцию из низших слоев прямо в дамки.
Тем не менее, желание говорить умные вещи, да так, чтобы подчиненные прислушивались и восхищенно-поддерживающее кивали головами, его не покидало. И однажды он попробовал блеснуть интеллектом на застолье.
Случилось это на дне рождения одного из его заместителей. В служебной столовой накрыли дастархан. Собрали присутствовавших на службе офицеров. И на почетное место, как водится, усадили Отарбека. Ему и предоставили первое слово.
Вначале своей речи он стандартно поздравил именинника, пожелал всего хорошего, затем перешел к его личным качествам.
— Без вас я не представляю батальона, — сказал Отарбек. – Ваш командирский голос всегда слышен издалека. Он похож на голос какого-то знаменитого оперного певца. Наверное, на голос Нургисы Тлендиева. Или Чайковского.
Начало застолья оказалось веселым.
Не в глаз, а в бровь
Но судьба однажды все же щелкнула его по носу. Правда, отделался он легким испугом. Случилось это в тот момент, когда один из заместителей заболел, второй был в отпуске, а третий еще где-то. Оставшись один на один с таким большим хозяйством, как батальон, как раз в тот момент, когда в регионе происходили большие события, Отарбек растерялся. И чуть не провалил работу батальона на официальном мероприятии. С высоких инстанций тогда посыпались гневные послания с требованием разобраться с комбатом, едва не сорвавшим обеспечение дорожной безопасности во время визита в регион высоких гостей. Но парень родился под счастливой звездой.
Вначале он взял больничный. А потом оказался на должности менее ответственной… но куда более денежной. После этого уверенность Отарбека в собственной исключительности многократно усилилась.
Начальников не выбирают
Как-то раз кто-то из подхалимов посоветовал ему обзавестись корочкой кандидата наук. Тогда, мол, перед ним откроется путь к самым высоким должностям, вплоть до министра. Амбиций у этого парня, как известно, хоть отбавляй, причем без ссылки на IQ. А потому тема его заинтересовала, и поставил он перед собой очередную цель.
«Золотая рыбка» быстро взялась за решение вопроса. Но тут опять вышла неувязочка. Для этого нужно было продолжить учебу. Хотя бы фиктивно. Но, как говорится на официальном языке, с отрывом от производства.
— Ничего, — подбадривали подхалимы, делавшие ставку на дальнейший быстрый рост своего патрона. – Вы учитесь. А мы будем вас обеспечивать. Все будет нормально.
Отарбек исчез с расчетом вернуться и занять кресло начальника областного ГАИ. Появился через два года. Но к тому времени желаемое кресло было занято тоже непростым парнем, сместить которого Отарбек не смог даже при помощи своей «золотой рыбки».
Научная степень предписывала назначить ее обладателя на должность не ниже начальника РОВД. И Отарбек поехал руководить полицией одного захолустного городка.
Командовал там до него заслуженный полковник, в свое время лично задержавший не один десяток убийц и разбойников. Был он среди местных полисменов и жителей в непререкаемом авторитете. Все его знали и уважали.
Но пришло время отправляться на заслуженный отдых. Проводили ветерана со всеми почестями, цветами и подарками, организовали застолье и все такое. Народ пребывал в ожидании нового начальника.
И тут нарисовался Отарбек со своей научной степенью. О нем к тому времени уже ходили легенды. Все хорошо знали, кто приехал ими руководить, но поделать с этим ничего не могли. Начальников ведь не выбирают. РОВД предстоял очень тяжелый период.
Пьяный за рулем — преступник
Степень степенью, а вот практических знаний оперативной и следственной работы, которыми должен обладать начальник полиции, у Отарбека отродясь не было. Но какой-никакой жизненный опыт все же был. И он подсказывал: главное делать умную физиономию и ни в коем случае не подавать вида, что ты чего-то не знаешь. Раз ты начальник, значит ты самый умный. Тем более с научной степенью, которой тут ни у кого нет.
Едва заступив на новое место службы, Отарбек собрал всех, включая оперов и следаков, и задвинул речь:
— Все преступления начинаются с пьяного водителя. Поэтому сегодня вечером всем получить жезлы и идти ловить пьяных водителей.
Полицейские растерялись. Молчат. Заместитель начальника РОВД набрался храбрости, и попробовал возразить, что у оперов своя, мол, работа. Бандитов им ловить надо, а не пьяных водителей. А следаков так вообще сроки поджимают. Расследовать нужно, мол, уголовные дела всякие, прокуратура давит и т.д. Участковые, мол, тоже не кукурузу охраняют.
Но Отарбек стоял на своем, и продолжал твердить про алкашей за рулем. Вот, мол, переловим их всех, тогда и у оперов, и у следаков, и у участковых будет уйма свободного времени, и все заживут свободно и счастливо.
Делать было нечего. Приказ начальника – закон. И вечером все, кроме уборщицы и секретарши, отправились ловить пьяных водителей.
Сам себе прокурор
Таких моментов, за время его руководства тем РОВД, который с его приходом стал так же гнуться под грузом отметок, как когда-то гнулся батальон, было масса.
Однажды на одном из итоговых совещаний обсуждалась работа уголовного розыска. Отарбек, продуктивно надувая щеки, восседал в президиуме. Он хорошо помнил, что ни в коем случае нельзя подавать вида, что ты чего-то не знаешь и думал о том, какую бы умную мысль ему выдать после того, как начальник уголовки закончит свой доклад. В конце доклада прозвучали результаты агентурной работы.
— Завтра соберите мне здесь всех своих агентов, — с умным видом выдал очередной перл Отарбек. – Я с каждым из них лично побеседую.
Опера замерли, не решаясь засмеяться. Ведь никто из оперов своих тайных агентов не выдает, и на совещания не приглашает. В зале воцарилась тишина. Нужно было срочно разряжать обстановку. Первым нашел выход из положения заместитель начальника РОВД по следственной работе.
Он положил перед своим начальником какую-то бумагу с резолюцией городского прокурора, предлагая рассмотреть. Содержание бумаги Отарбека не шибко волновало. Ему с трудом даются простые тексты, не говоря о протокольных. Однако маху давать было нельзя. Прокурор предписывал выполнить какие-то действия. Но кто такой прокурор для Отарбека? Он считал себя по положению однозначно выше, нежели руководитель надзорного органа.
Не утруждаясь изучением того, что было написано на бумаге, Отарбек, не мудрствуя лукаво, перечеркнул резолюцию прокурора, а снизу крупно подписал: НЕ СОГЛАНЕН.
Заместителя по следствию чуть Кондрат тогда не хватил.
(Продолжение следует)
Арыстан ЖОЛБАРЫСОВ
