[:ru]
…./Царствование императрицы Анны Ивановны ознаменовано было — читаем в учебниках отечественной истории — добровольною покорностью, дотоле враждебной нам, многочисленной орды киргиз-кайсацкой. Случилось это в 1734 году. В Петербурге очень радовались такому событию, припоминая, что сам Петр Великий был (будто бы) того мнения, что «хотя оная орда народ степной и легкомысленный, токмо всем азиатским странам и землям ключ она и врата», ибо, по-европейски судя, полагали, что через принятие подданства нашего одним из киргиз-кайсацких ханов, повернули мы этим ключом и вступили в те вожделенные врата, за которыми открывались нам сокровища Индии. Вследствие этого, собирались уже мы завесть флотилию на Аральском море, и отправлять караваны в Ташкент, Бухарию и далее. На деле вышло не совсем то. Открылось зрелище другого рода, едва ли виданное до тех пор на памяти истории — от новых подданных своих нашлись мы вынужденными ограждать себя линиями крепостей с многочисленными гарнизонами, тогда как дотоле граница противу них была открытая. Произошло это оттого, что у нас забыли про вышеприведенную аксиому: «принятие подданства рассматривается кочевниками как сделка, ни к чему их не обязывающая, но на которой рассчитывают они выиграть четыреста на сто; за неудачу же в этом расчете мстят набегами и хищничеством». Мы приняли слова за дело, и, разумеется, должны были испытывать последствия такой непрозорливости: новые подданные оказались злейшими врагами, так что в течение почти целого столетия все усилия правительства обратить их к покорности, усилия, стоившие не дешево, оказывались совершенно бесплодными. Из-за линий наших на Яике (Урале) и Иртыше, во весь этот период, не подвинулись мы почти ни на шаг вглубь Киргизских степей, и считали великим счастьем, если обитатели их не прорывались сквозь эти линии, не разоряли наших селений, и не увлекали жителей их в неволю. Задача приручить кочевников, сильных численностью, защищаемых безмерностью и бесплодием их степей, хитрых, алчных к добыче, страстных к дикой свободе, была, конечно, задачею не легкою, но все-таки исполнимою, ибо была же она наконец разрешена нами. Таким образом, если до разрешения этой задачи пробились мы бесплодно около сотни лет, выходит, не умели мы взяться за нее. И действительно, история подходов наших к обращению киргизов из номинальных подданных в действительные представляется в высшей степени комичною, по несообразности с целью и непрактичности употреблявшихся для того мер, несообразности и непрактичности вытекавших из полнейшего незнакомства заправлявших этим делом не только со страстями кочевников и пружинами, приводящими их в действие, но даже с языком их, религиею, понятиями и нравами: разумеется, что при таких условиях чуть не каждый шаг наш долженствовал быть промахом.
Каких размеров были эти промахи, можно судить по немногим следующим указаниям. Мы вообразили, что киргизы тождественны этнографически с нашими поволжскими татарами, и потому сто двадцать лет всю переписку с ними вели на татарском языке, в полной уверенности, что относимся к киргизам на их родном, вполне понятном им наречии, тогда как это было то же, что писать испанцам по-итальянски или итальянцам по-испански, сербам по-польски или полякам по-сербски……./
…..Непокорливость и хищничество киргизов огорчали нас и тем еще, что препятствовали производству торговли нашей с оседлыми владениями Средней Азии. Развитие этой торговли и расширение ее до пределов Индии были постоянными мечтами тогдашних государственных умов России, обращавших внимание на Азию. Преимущественно в надежде на достижение этих целой радовались, видели мы, и подданству киргиз-кайсаков.
Ханы их постоянно подтверждали обязательство препровождать торговые караваны от нас туда и обратно в совершенной безопасности, а подданные их столь же постоянно облагали караваны эти тяжелыми поборами или подвергали их полному разграблению. При таких условиях, торговые сношения наши с Среднею Азиею процветать не могли, и нередко вовсе прекращались на долгие сроки. …/
В. В. Григорьев. Русская политика в отношении к Средней Азии. Исторический очерк // Сборник государственных знаний. Том I. 1874.
[:]
