29 мая в Астане главами трех государств Таможенного союза был подписан Договоро Евразийском экономическом союзе. Это событие назвали эпохальным. На свет появилось экономическое объединение, цель которого – полноценно конкурировать с наиболее развитыми государствами и объединениями государств. О перспективах экономической интеграции мы побеседовали с директором Института регионального развития Валиханом Тулешевым.
— На Ваш взгляд, на самом ли деле событие эпохальное, как уже заявляют некоторые эксперты?
— До этого был хороший прецедент. Скорее всего, значимым событием было создание в 1957 году общего рынка в странах Европы, когда было заключено первое большое интеграционное соглашение. И европейцы строили свой экономический союз и общий рынок, до 1992 года, когда был подписан договор о создании Европейского союза. Вполне возможно, что для наших стран это является таким же важным событием. Поскольку до сих пор постсоветское пространство только разваливалось. Причем тенденция развала продолжается. Только это уже не развал, а расхождение по своим национальным квартирам и реализация национальных целей развития. Дело в том, что Евразийский экономический союз, как я его представляю – это та форма, при которой мы сохраним минимум того, что осталось после Советского Союза. Это доверие между народами, между людьми. Потому что стоит только между ними уронить искру недоверия, как появляются долгоиграющие конфликты на территории постсоветского пространства — Карабах, Грузия, Абхазия, Приднестровье, Украина тому примеры. Чтобы демократизация на постсоветском пространстве произошла, потребуется очень много времени. Экономический союз, создание общего рынка между нашими странами как раз таки предполагает отсутствие политического коллапса. Конечно, как говорит наш президент, во главе угла стоит развитие экономики. Потому что, если не будет развиваться экономика, люди будут жить плохо, натыкаться на одни и те же политические грабли, ссориться друг с другом, конфликтовать, воевать и тому подобное. Поэтому событие достаточно важное. Тем не менее, мы не должны преувеличивать его значение для национальных целей развития. Развитие Казахстана – это приоритет номер один. И подписание этого договора как раз сопровождалось комментариями в том духе, что это никакой не политический союз, что суверенитет, территориальная целостность, внутренняя и внешняя политика государств останутся самостоятельными. Это чисто экономическое объединение, которое позволит нам выстоять в переходный период вступления в ВТО и подъему наших государств на нормальных экономических рыночных основаниях. Потому что до сих пор мы в основном только продаем нефть и газ. И любое изменение конъюнктуры на рынке ведет к тому, что нашу экономику лихорадит — мы или очень жирно начинаем жить, или опускаемся на такое дно кризиса, что малый и средний бизнес не может пошевелиться. Поэтому я думаю, что национальные цели развития – это приоритет номер один. И в данном случае, чтобы выиграть конкуренцию по товарам, рабочей силе, капиталам, услугам в рамках Евразийского экономического союза нам нужно очень хорошо продумать, возможно, переформатировать свою экономическую, внутреннюю, социальную политику. Чтобы наш народ, воодушевившись, принял новые мотивы к сведению для развития, чтобы стал еще более конкурентоспособным. Для этого мы должны продолжать свои внутренние реформы.
— Довольно большой процент общества все-таки продолжает испытывать недоверие к союзу. Чем обусловлены эти страхи?
— Поскольку наши государства в некотором смысле авторитарны, и наши президенты имеют такие полномочия, которые не все монархи имеют, уровень авторитарности командно-административной системы сохранен, и поэтому не всегда корректно обосновываются цели таких проектов. Хорошо, что у нашего президента достаточно воли, самообладания для того, чтобы переменить эти настроения. Мы всегда говорили, что дальше экономических договоренностей идти нельзя. Все неэкономические вопросы необходимо исключить из текста Договора. И на самом деле так и получилось. Я думаю, что слабость некоторых наших структур, которые занимались пропагандой и агитацией, заключалась в этом. Общественное мнение оказалось наготове. Как только вопрос решился в экономическую сторону, все успокоились. Потому что все понимают, что нельзя потерять тот минимальный уровень доверия, нельзя делать резких движений. Поэтому грамотные принципы европейской интеграции наш президент продвинул в текст договора. И это сыграло важную роль. Сейчас после подписания видно, что люди обрели некую перспективу. И нужно объяснить им, что в течение десяти лет как минимум, пока мы не вступим в ВТО, пока нормы ВТО в течение переходного периода будут заменять нормы Таможенного союза, тарифы таможенного союза, за это время произойдет определенное экономическое развитие. И тогда мы начнем двигаться дальше. То есть, у людей появилась перспектива. И это неплохая перспектива. Что будет потом – это уже вопрос второй. К тому времени появятся какие-то новые вызовы. И нужно приложить максимум усилий для того, чтобы все процессы протекали мирно, эволюционно, чтобы не было никаких имперских амбиций, чтобы было равенство, соблюдались права и свободы.
— Какой, на Ваш взгляд, может быть реакция Запада, который неоднократно заявлял, что будет всячески препятствовать интеграционным процессам на постсоветском пространстве? И почему Запад это так сильно волнует?
— Советский Союз, основываясь на коммунистической идеологии, противопоставлял свои интересы Западу. В нем были товарно-денежные отношения, но рыночных отношений не было. Был демократический централизм, но не было демократии. И говорить о федеративном устройстве не приходилось. Запад посчитал, что если мы пойдем по пути Советского Союза, то возобладает тоталитарная идеология противопоставления всему западному. И начнется конфронтация, которая может привести к большому международному конфликту и человеческим жертвам. Запад видит, что элиты наших государств пока еще не до конца осознают необходимость в модернизации социальной, политической, экономической системы. Конечно, наш президент это полностью осознает. И он прилагает максимум усилий. Задача нашего президента была успокоить Запад. До подписания этого договора к нам приезжал заместитель госсекретаря США. И президент имел с ним беседу. Была высказана вся подоплека, что Казахстан только за экономическое сотрудничество на основе собственных интересов. Нам нужно возить в Европу, зерно, нефть, И все это через территорию Российской Федерации. И если мы создаем такой союз, для нас тарифы по международным перевозкам и перекачке нефти должны быть такими же, как внутри России.
— То есть, если я правильно понял, во время визита заместителя госсекретаря Белого дома мы получили «добро» Соединенных Штатов Америки на подписание Договора?
— Мы не получали «добро» Соединенных Штатов Америки. Они сейчас говорят о том, что переосмыслили свою позицию. И весь цивилизованный мир сейчас обдумывает эту ситуацию и читает этот договор. Там нет ни одной политической фишки. И я думаю, что это должно успокоить Запад. И это, благодаря нашему президенту. Казахстан не зависит ни от каких политических курсов ни США, ни Китая, ни России.
— Сегодня в мире много интеграционных объединений. Что заставляет страны объединяться?
— Глобальным трендом я бы это не назвал. Потому что существует много регионов в мире, которые не собираются объединяться. Тем не менее, в экономическое сотрудничество вовлечены очень многие страны. И они на двухсторонней, либо многосторонней основе пытаются осуществлять эти процессы. Для нас было очень важным то, чтобы это большое пространство от Китая до Европейского союза, было в экономическом отношении однородным. То есть, чтобы возить товары из Китая в Европу, и обратно везти технологии, надо, чтобы мы выиграли по времени у тех поставок, которые идут морем. Тот, кто экономически эффективнее будет работать, у того и будут деньги. С этого большого транзита через нашу территорию товаров, услуг и рабочей силы мы можем получить неплохие дивиденды. В мире сотрудничают только те страны, которые понимают выгоду такого сотрудничества. И мы очень четко понимаем выгоду от сугубо экономического сотрудничества. На другое сотрудничество Казахстан не пойдет.
— Стоит ли нам ждать наплыва зарубежных производителей?
— Стоит. И надо всячески этому способствовать. Потому что даже в странах нашего Евразийского экономического союза между производителями будет происходить конкуренция. Если мы получим больше брендов, если мы больше разовьем производство, это будет существенно, прежде всего, для наших граждан. Потому что наши граждане здесь будут работать, будут завезены технологии, для того чтобы наш бизнес эти технологии реализовывал. То есть внутри таможенного союза, хотя и открыты все ворота, конкуренция будет происходить. Одна из задач заключается в том, чтобы повысить эффективность нашего товаропроизводителя, который в первые годы будет испытывать серьезную нагрузку. Потому что наши производственные мощности пока несопоставимы с российскими. Население в десять раз меньше. Соответственно, мощности эквивалентны населению. Потребитель от этого выиграет. Но выиграет ли производитель? Вопрос заключается в том, чтобы государство поддержало нашего производителя так, чтобы лет через пять он оказался в одинаковых условиях с российским и белорусским производителем. Чтобы торговый баланс внутри евразийского экономического союза выровнялся.
— Нужно ли нам переориентировать свою экономику на динамично развивающийся восток?
— В экономическом отношении для нас сотрудничество со странами Азии выгодно. Но надо понимать, что их товары имеют высокую добавленную стоимость. Чтобы выдержать торговый баланс в торговле с ними, нам нужно тоже что-то им продавать. Мы не можем просто покупать шелковые рубашки по одному доллару или обувь по пять долларов, не налаживая товарооборот. Им тоже что-то нужно. Зерно, металлы, технологии. Как только откроются ворота в ВТО, мы начнем работать с ними на равных условиях. Потому что правила ВТО одинаковы для всех. И мы сможем с ними регулировать торговый баланс, договариваться на межгосударственном уровне, развивать торговлю, туризм, малый и средний бизнес, строить совместные предприятия. Наше законодательство должно быть к этому готово. И поэтому огромное значение мы должны придать нашему законотворчеству. Депутаты должны понять смысл всех этих экономических вещей — кооперации, торговли, туризма, строительства инфраструктурных объектов отхода от нашей сырьевой зависимости, индустриализации, модернизации отечественного производства, которое есть, снижения себестоимости, повышения производительности труда, энергосбережения, импортозамещения и так далее. Вопросов достаточно много. При каждом важном шаге государства все должно пересматриваться с точки зрения этого шага. Чтобы быть универсальной страной, мы должны смотреть на все эти вещи универсально. Создали экономический союз с Россией и Беларусью, значит, с этой точки зрения нужно пересмотреть все отношения с другими странами – торговые, политические и другие. Ни в коем случае нельзя забывать о своей многоветкорности. Потому что это путь в глобальный мир.
— Пока мы создавали Евразийский союз, в некоторых европейских странах на парламентских выборах победили евроскептики, выступающие за выход из Европейского союза.
— Скептиков много как у нас, так и у них. Но европейских скептиков не очень много. Европа – это целостное сообщество. Они к этому шли эволюционно, без всяких забеганий вперед, все время общались со своим народом. До сих пор весь процесс избрания их лидеров, парламентов и председателей проходит на этой же основе. Демократию никто не отменял. В основе европейской цивилизации лежит система прав и свобод личности, которая для всех одинакова. И это для них самое важное. Я думаю, что тот же Кипр никогда не выйдет из Европейского союза. Потому что Европа – сложившийся целостный экономический, социальный и политический организм. Когда поляки вступили в Евросоюз, они свободно поехали работать в Великобританию. А там не только поляки работают. Поляки работают и в Германии. То есть, экономические возможности для каждого отдельного человека очень хорошо развиты. Но если есть возможность социального и экономического передвижения разных людей по разным странам, то и социальная жизнь в европейском союзе имеет тенденцию выравнивания. Впереди, конечно, локомотивы, которые тянут этот поезд. Но и аутсайдеры теперь поняли, что нельзя сидеть, сложа руки.
— Но ведь гастарбайтеры – это признак удручающего экономического положения в тех странах, откуда они приехали. Это можно назвать равенством?
— Есть высокопрофессиональные гастарбайтеры, которые стремятся работать в более развитых странах. В тех же США.
— При всем при этом в Европе наблюдаются довольно сильные антиевросоюзные настроения. Например, в Великобритании или Франции, что показали результаты прошедших в этих странах выборов в парламент.
— Великобритания – страна демократическая. Если бы не было евротоннеля, если бы Великобритания была оторвана от Европы, возможно, она могла бы развиваться, как Сингапур. Но, поскольку Европа составляет львиную долю их экономического партнерства, я не думаю, что произойдет что-то неординарное. Да, они обязаны спросить свой народ, провести референдум. Но у них своя валюта, своя экономическая политика. В политическом отношении они привязаны к Европе. Потому что являются мостом между Америкой и Европой. И ведут себя несколько самостоятельно и обособлено не просто потому, что они какие-то особенные, а потому, что английская экономика очень серьезно завязана и с американской экономикой. Поэтому американские тенденции тоже активно работают в этом отношении. То есть Америка пытается сделать Британию своей, как бы, сестрой, таким партнером, как Канада. Там свой рынок. А здесь Европейский союз сотрудничает с Великобританией абсолютно на равных. Поэтому пусть проводят референдумы, сколько хотят. Ничего в этом страшного нет. Даже если Великобритания выйдет из Европейского союза, уровень интеграции у них такой, что нам не приснится и через десять лет.
На парламентских выборах в Европе победило очень много националистов. Надо понимать, что европейские государства — это государства-нации. Они все построены на этом принципе. То есть они хотят осуществить отход от мультикультуралистской политики. Французы хотят разговаривать на французском языке. Чтобы не было анклавов. Они хотят социализировать собственных граждан, для того чтобы в конце концов Франция не превратилась в сборище равных этнических группировок. И государственный интерес Франции заключается в том, чтобы сохранить очень хорошую форму для развития французской нации в целом. При этом они не будут выкрикивать лозунги в духе «всех арабов вон». Они будут выстраивать толерантную политику, чтобы приезжие арабы социализировались в этом обществе. Чтобы они платили налоги, соблюдали законы, любили французскую культуру. Если государство не будет этого требовать, оно может умереть. Франция поддерживает свои культурные основания. Кстати, наш президент тоже поставил задачу, чтобы казахская культура была узнаваемой в мире. Но нам в этом отношении предстоит сделать очень много. Я думаю, что приблизительно после 2050 года казахи смогут говорить о том, что их культура узнаваема в мире.
— Ваше мнение по поводу вступления в Евразийский экономический союз Армении и Кыргызстана?
— Я бы не торопился с Арменией и Кыргызстаном. Потому что у них не создано достаточных условий. И нам надо обратить на это внимание. Что могут эти страны в экономическом отношении? Они хотят просто присосаться. Армения находится вне границ Евразийского союза. Понятно, что мы можем и Вьетнам включить, и Антарктиду. Но нужны ли нам такие расстояния? Здесь нужно взвесить все «за» и «против». Если Армения заинтересована только в нефти и газе – это одно. А чем они будут с нами расплачиваться? Поедут ли казахи на работу в Армению? Будут ли вкладывать деньги в их страну? Я очень сомневаюсь. Поэтому нужно создать список предварительных условий, очень четко их проработать. Сейчас уже торопиться не надо. Евразийский экономический союз создан. И теперь нужно все делать очень основательно, чтобы потом не кормить чужих вдов и детей, и не напрягать собственное население.
По поводу Кыргызстана то же самое. Кыргызстан вступил в ВТО. Там жизнь намного дешевле, чем у нас. Они так же потребляют газ и нефть. Да, у них есть системные трудности в управлении. Но в обществе есть консенсус, что только парламентская республика может обеспечить равенство прав. Они на этом стоят. Они, может быть, еще не раз поменяют своего президента, правительство. Тем не менее, они будут держаться за свое. В обществе у них есть этот консенсус. Кыргызстан не такая большая страна. Раньше манапы между собой договаривались. Кыргызы часто спорят и воюют между собой. У них есть интернет, Дордой, дешевые автомобили. И им это позволяет жить. А если они вступят в Евразийский союз, жизнь для них должна стать дороже. Они больше не смогут дешево покупать автомобили. Может быть, будут дешевле покупать нефть и газ. Но на что они будут жить? Там очень много вопросов. И эти вопросы мы должны изучить досконально. По всем категориям товаров, услуг.
— Какова конечная цель Евразийского экономического союза?
— Конечная цель Евразийского экономического союза не видна. Главная цель – сохранение между нашими народами уровня доверия и сотрудничества. Чтобы не было недопонимания, войн, геополитических и политических конфликтов. Евразийский экономический союз должен подготовить широкие условия для демократизации всего постсоветского пространства. И прежде всего наших стран. Чтобы ту систему прав и свобод личности, которая существует в мире, мы могли реализовывать полностью. Чтобы исчез патернализм, чтобы люди стали еще более свободными. У нас еще много табу. Эти табу нам надо преодолевать. И Евразийский экономический союз должен создать такую среду обитания, которая позволила бы все запреты снять. Чтобы общество стало действительно свободным. Мы должны создать такую экономическую структуру для сотрудничества, чтобы со временем воплотить самые заветные чаяния каждого отдельного гражданина Казахстана. В этом я вижу глубинный смысл.
Айдос МУРАТ
