«Пустотелая «сверхдержава»

Журнал Economist в своем мартовском выпуске опубликовал статью под заголовком «Пустотелая сверхдержава». Статья начинается такой фразой: «Не дайте обмануть себя Сирией. Внешняя политика Владимира Путина рождена слабостью и предназначена для телевидения». Потуги президента Путина представить Россию новой сверхдержавой, утверждает журнал, – чистой воды блеф, не подкрепленный ни экономической, ни военной мощью. Все его внешнеполитические авантюры, пишет «Экономист», – не более чем популистские пропагандистские жесты, рассчитанные на внутреннее потребление.

Один из ведущих британских специалистов по России, директор Центра российский исследований Общества Генри Джексона, политолог Эндрю Фоксолл в интервью Радио Свобода анализирует внешнюю политику России.

– Для меня очевидно, что с момента, когда президент Путин возвратился на президентский пост в 2012 году, ни одно его экономическое или политическое начинание внутри страны не могло обрести легитимности и народного одобрения без успехов во внешней политике. Российская внешняя политика полностью обусловлена внутренней необходимостью и формируется на ее основе. Без аннексии Крыма, без вторжения в восточную Украину, без военного вмешательства в Сирии, без зимних Олимпийских игр в Сочи в 2014 году, без проведения чемпионата мира по футболу в 2018 году президент Путин не получил бы столь высокого рейтинга и не обрел бы необходимой легитимности для реализации своей внутренней политики.

Российская экономика находится в глубокой рецессии с конца 2013 года, причем эта рецессия лишь частично обусловлена западными санкциями. Это стало своего рода катализатором внешнеполитических авантюр. В значительной мере внешняя политика Москвы рассчитана на последующую телевизионную пропаганду, определяющую политический климат в стране и формирующую поддержку президента Путина. Даже просчеты и ошибки во внешней политике последних лет замалчивались или подавались как победы российской телепропагандой. Убежден, что внешняя политика Кремля определяется прежде всего его слабостью на внутреннем фронте. 

–​ Есть ли у Владимира Путина какой-то стратегический план во внешней политике или же решения принимаются спонтанно?

Эндрю Фоксолл

– Не думаю, что какая-то долгосрочная стратегия у Путина есть. Скорее всего, дело ограничивается серией отдельных целей и тактических задач. Российская внешняя политика направлена не столько на то, чтобы выставить Россию в лучшем свете, сколько на то, чтобы представить Запад слабым и некомпетентным. Путин стремится низвести Запад до российского уровня, а не приподнять Россию до уровня Запада. На этом строится российская внешняя политика, которая направлена прежде всего на подрыв западных моральных ценностей, его демократической системы, его внешней политики. Делая это, Кремль тем самым укрепляет власть президента Путина и обеспечивает безопасность его немногочисленному узкому кругу. 

–​ Вам не кажется, что внешнеполитическая стратегия Путина включает также стремление контролировать все постсоветское пространство, превратить его в зону российского влияния?

– Внешняя политика президента Путина, без сомнения, направлена на обретение или, точнее, восстановление влияния на всей территории бывшего Советского Союза. Речь, правда, не идет о территориальном контроле, скорее о политическом и экономическом влиянии в бывших республиках СССР. Результатом этого явились, в частности, война с Грузией в 2008 году и недавняя интервенция на востоке Украины в 2014 году. 

–​ Тем не менее вы согласны с западными аналитиками, утверждающими, что внешнеполитическая тактика Путина срабатывает?

– Такие комментарии раздаются главным образом по поводу российского вмешательства в гражданскую войну в Сирии. Если мы проигнорируем утверждение президента Путина и российской пропаганды, что военная акция в Сирии направлена на ликвидацию «Исламского государства», и рассмотрим, чем в реальности обернулась российская интервенция, то обнаружим, что эта ее внешнеполитическая акция оказались успешной исключительно для нее самой. Чего Россия добилась в Сирии? Прежде всего укрепления собственного военного присутствия там: наряду с базами советских времен возникла военная база в Латакии.

Кроме того, вмешательство России в сирийский конфликт резко склонило ход военных действий в пользу президента Асада. Оно также способствовало изменению позиции Запада в отношении Сирии. Сейчас там говорят уже не о свержении режима Асада, а о политическом переходе власти, в котором президент Асад будет или не будет одним из основных игроков. В результате Россия в огромной мере смягчила свою международную изоляцию, превратившись в одного из участников обсуждения будущего Сирии, которое теперь не может решаться без нее. Москва не добилась официально провозглашенной цели уничтожить «Исламское государство» (террористическая группировка, запрещенная в России. – РС) , но получила выгодные лишь для нее самой политические дивиденды. 

–​ Осенью прошлого года Барак Обама предрекал, что Сирия станет для России «болотом», в котором она завязнет. Насколько оправдалось предсказание американского президента?

– Речь Обамы, в которой он предрекал, что Россия завязнет в Сирии в «болоте», нужно рассматривать в контексте сирийской ситуации. Обама предполагал, что российское военное вмешательство в гражданскую войну в Сирии преследует целью сохранить целостность сирийского государства или стремление хотя бы повлиять на ход событий. И что российские войска останутся там до конца – до политической реорганизации в стране. На мой взгляд, это говорит лишь о наивности президента Обамы. Западная интервенция в Сирии лишь частично преследует целью оказать влияние на формирование нового сирийского режима, ее главная цель – ИГИЛ. Тогда как для Путина интервенция в Сирии – это возможность продемонстрировать Западу мощь своей авиации и предоставить ей плацдарм, полигон для тренировки в условиях реальной и относительно безопасной войны. Если для Путина вмешательство в сирийский конфликт – возможность проведения военных учений, то для Обамы российское вторжение – часть проекта по созданию национального государства. Что, конечно же, не соответствует действительности.

–​ Тот же Обама заявил, что Россию следует предоставить собственной «неизбежной деградации». Насколько такую позицию можно назвать дальновидной?

– Россия, несомненно, остается частью глобальной экономики, частью глобальной системы. Нравится вам это или нет – конечно, это вопрос пристрастия – Россия остается важным игроком в международной политике. Есть международные проблемы, в решении которых необходимо ее участие. Так что предоставлять Россию самой себе было бы заблуждением. 

–​ Что, на ваш взгляд, стоит за амбициозной программой Путина по модернизации вооруженных сил стоимостью в 720 миллиардов долларов?

– Программа модернизация российских вооруженных сил не имеет аналогов в мире за последние годы. На Западе ничего подобного не происходило на протяжении жизни нынешнего поколения. Частично появление этой программа вызвано неэффективностью российской армии, оставшейся с советских времен. Война с Грузией, хоть и закончилась победой России, выявила проблему неэффективности управления войсками и армейской структуры. Однако, на мой взгляд, президент Путин руководствуется еще и идеей довести мощь своей армии до уровня советских времен. Здесь присутствует сознательная или бессознательная ностальгия по мощи советской военной машины. Это не означает, что Путин намерен применить эту мощь, но, без сомнения, он хочет использовать ее в качестве угрозы соседним бывшим советским республикам, если они откажутся от покровительства Москвы. Впрочем, я не исключаю и возможности военной интервенции. Мы это видели в Грузии в 2008 году и на Украине в 2014-м.

–​ Российские дипломаты и комментаторы обвиняют Запад в том, что он не понимает подлинных целей и намерений Владимира Путина. Насколько это соответствует действительности?

– Мне не кажется, что можно понять, в чем состоят намерения Путина. Видимо, лишь президент Путин знает свои подлинные цели и намерения, знает, насколько они неизменны или подвержены переменам. Многое зависит от того, в каком контексте – национальном или международном – они рассматриваются. И все же мне кажется, что западные страны полагают, что знают хотя бы частично путинские цели и намерения. Прежде всего это – стремление унизить Запад и превратить Россию в могущественную державу. Однако независимо от того, понимают это на Западе или нет, независимо от того, формируют они внешнюю политику с учетом этого знания и понимания или нет, подлинный ответ на этот вопрос остается за семью печатями.

–​ Есть мнение, что российская интервенция на востоке Украины вызвана опасением Путина, что, превратившись в процветающего члена Европейского союза, Украина может оказаться соблазнительным примером для россиян. Можно ли сказать, что не допустить этого –​ одна из стратегических целей Путина?

– Да, думаю, что так это и есть. Путин полагает, что, если он упустит Украину, если она окончательно избавится от российского экономического и политического влияния, то это приведет к дестабилизации его собственного режима. В этой ситуации народ России может воспринять успех Украины как возможный для него путь к либеральной демократии. Уверен, что президент Путин рассматривает успех Украины как потенциальную угрозу собственному режиму и будущему России. Конечно, это – одно из объяснений российской интервенции в Украине.

–​ Готов ли Запад оказать серьезное давление на Путина с целью заставить его обменять или помиловать Надежду Савченко?

– Весь процесс Савченко был позорной пародией на правосудие. Не думаю, что президент Путин не понимает той цены, которую придется заплатить России за незаконное похищение, суд и тюремное заключение Надежды Савченко. Хочется надеяться, что Путин все же положительно ответит на предложение президента Порошенко обменять ее на двух российских военнослужащих. Однако даже если он пойдет на это, на российский режим могут наложить новые серьезные санкции. Запад не может позволить Путину так себя вести. Это могут быть, в частности, и персональные санкции против судей и прокуроров, вовлеченных в позорный суд над Савченко.

–​ Насколько оптимистично вы смотрите на возможность эволюции России к либеральной демократии в обозримом будущем?

– В России экономическая и политическая ситуация продолжает постоянно ухудшаться. Не лучше и положение с правами человека. Президент Путин продолжает использовать успехи во внешней политике для накачивания рейтинга и легитимации режима, что требует продолжения политики внешнеполитических авантюр. На командных экономических и политических постах продолжают оставаться люди из ближайшего окружения Путина. Уровень жизни ухудшается. Неизменным остается ограничение демократических свобод. У меня нет никакой надежды на лучшее будущее для России при сохранении нынешнего режима, – полагает директор Центра российских исследований Общества Генри Джексона Эндрю Фоксолл.