Йеменская ячейка группировки «Аль-Каида» распространила видеозапись, в которой подтвердила смерть своего лидера Насера аль-Вахиши в результате удара американского беспилотника.
Аль-Вахиши называли вторым человеком в «Аль-Каиде». Для организации это, безусловно, удар, но не смертельный. Куда хуже приходится «Аль-Кайде» от действий «Исламского государства», которое, похоже, вознамерилось окончательно зачистить поле исламского фундаментализма от посторонних.
Согласно мнению ряда экспертов, в этот процесс вмешиваться не стоит — внутренние раздоры только на руку западному миру. Так ли это?
Ведущий программы «Пятый этаж» Михаил Смотряев обсуждает эту тему с доктором исторических наук, арабистом Алексеем Малашенко.
Загрузить подкаст передачи «Пятый этаж» можно здесь.
Михаил Смотряев: Мы с Вами встречаемся каждые несколько месяцев, и за это время происходят события, которые заставляют изменить тему, на которой мы концентрируемся. С одной стороны, сменились акценты, с другой – удары беспилотников случались и раньше, равно как и противостояние экстремистских группировок. Ни смерть Аль-Вахиши, ни недавняя расправа с талибами общей расстановки сил джихадистских группировок не меняют?
Алексей Малашенко: Все это – частные проявления экстремистского исламизма. Зона их активности охватывает весь мусульманский мир, конкуренция здесь неизбежна. Кто сейчас является наиболее опасной лидирующей силой, против кого надо бороться – вот вопрос. Сегодня это ИГ. Сумеет ли оно подмять всех остальных? Вряд ли. Конкуренты будут, и, если ИГ будет выходить на более широкую территорию, оно будет вынуждено с ними договариваться. Хотя попытки выстроить единую структуру с одним вождем будут продолжаться. Что же касается «Аль-Каиды», она свое отыграла. Она может повториться на региональном уровне, но сегодня все силы исламистов сегодня притягивает ИГ. Конкуренция вряд ли его погубит. Можно подкармливать, что и делается, некоторые исламские группировки, что может ослабить ИГ, но подавить его нельзя. Мне представляется, что ИГ рассосется по регионам, не знаю когда, правда. Там будут повторы, но не в таких масштабах, как сейчас. Но нам от этого легче не будет. Все расползется по регионам, и неизвестно, что хуже – концентрированное ИГ или несколько ИГ – и в Африке, и в Афганистане, и в центральной Азии – где бы то ни было. Поэтому, когда спрашивают, как его победить – мы не знаем. И даже, если оно будет формально побеждено – а что будет после победы? После победы появится что-то еще.
М.С. На Западе «Аль-Каиду» понимают как мелкоячеистую структуру, где ячейки не очень связаны между собой. ИГ же осуществляет, в российских терминах, «вертикаль власти». Означает ли это, что построение Аль-Каиды неудачно? Идея построить единоначальный халифат более продуктивна?
А.М. «Аль-Каида» – это этап. Это лучший паровоз, но ИГ – это электровоз. Но движутся они в одном направлении. Ситуация может качественно измениться не только на Ближнем Востоке, но и в мире.
М.С. Сегодня талибы написали письмо ИГ, где попросили не вести «параллельный джихад» в Афганистане. Письмо адресовано лидеру – Аль-Багдади. Там упоминается священная война против американцев. Означает ли это, что талибы и ИГ понимают джихад по-разному?
А.М. Это не имеет принципиального значения. А это послание означает, что у исламистов нет абсолютного харизматического лидера. Пока был жив бен Ладен, такой лидер был. Если такой харизматический лидер появится, как талибы будут соотносить себя с ИГ? Будет ли нечто единое, или борьба, конкуренция? Если талибы пойдут под начало ИГ, что маловероятно, можете представить, какая будет сила?
М.С. А в Африке? Тамошние группировки несопоставимы ни с талибами, ни с ИГ, но в масштабах континента это вполне серьезные силы.
А.М. Согласен, но идеология-то одна. Представьте себе всемирный конгресс исламистов. Если будет такая консолидация, то тут будет и Ближний Восток, и наш Кавказ, и центральная Азия. И тут войска и авиация не помогут. А что поможет, пока никто не знает, хотя разговоров много.
М.С. Что касается ИГ, то есть мнение, что окончательно и бесповоротно подошло время наземной операции, без которой его победить невозможно. Но кто будет ее проводить? На Западе есть достаточно популярная концепция – пусть они грызутся друг с другом – ИГ, талибы, «Аль-Каида», обескровят друг друга. В одной сегодняшней статье происходящее в Сирии названо пылесосом, который вытягивает из всех стран боевиков, которые не вернутся обратно, их похоронят в сирийских песках, и они не будут представлять угрозы у себя дома в развитых странах. Это разумный подход? Если оставить в стороне вопросы морали.
А.М. Это наивно. А что будет, если в процессе разборок они придут к химическому, бактериологическому оружию? Это реально. А если они договорятся между собой? Давать им время очень опасно. У нас тоже так говорили про Кавказ – одних перебьют, другие устанут. А пришло третье поколение.
М.С. Что они грызутся, свидетельствуют 10 обезглавленных талибов десять дней назад. Письмо можно расценивать как жест отчаяния талибского руководства, а можно – как предложение объединить усилия. В контексте происходящего, когда никто не знает, что делать с ИГ, это было бы наиболее нежелательным.
http://www.bbc.com/russian/international/2015/06/150616_5floor_al_kaida_isis
