Аравия. Культура древней Аравии. Арабские племена

 

Аравия. Аравия, которую арабы называют «Джазират аль-араб» — «полуостров арабов» (сокращенно «Аль-Джазира»), а персы и турки – «Арабистан», представляет собою плоскогорье, окаймленное с запада и юга вулканическими горами и отлого спускающееся к Персидскому заливу и долине Евфрата. Аравия по территории равна примерно четвертой части Европы. По природным условиям ее делят на две части: Тихаму (прибрежные районы) и Неджд (центральное плато, окруженное пустынями).

В Западную Аравию входят две основные области: Хиджаз и Йемен. Хиджаз («преграда», прибрежная  зона между Красным морем и горами, тянется от Синайского  полуострова до области, лежащей к югу от Мекки. В самой северной части Хиджаза (от Синая до Табука), в скудном и засушливом врае, жили в древности набатеи, которые захватили в свои руки торговлю в этих местах. Одна дорога (мы увидим, как она важна) проходит вдоль Красного моря от Акбского залива к Медине, пересекая русла нескольких сезонных речек. Ясриб (впоследствии – Медина) расположен на вулканической почве между двух харр (залитых лавой пустынь), на плодородных, издревле возделываемых землях (основной культурой здесь была финиковая пальма). К северу отМедины до Мекки можно дойти два дня. Южнее среди гор стоит Таиф, бывший в древности цветущим городом, а теперь ставший дачным местом для жителей Мекки; здесь произрастают европейские культуры. На границе Хиджаза с Йеменом горная цепь расширяется: самую плодородную, восточную, часть Хиджаза (Сарат) населяет племя кахтан, которое считается родоначальником всех племен Йемена.

Йемен, «страна, лежащая справа», т.е. южная, или «Счастливая Аравия), славился во все времена своим богатством и плодородием земель (основная культура – кофе). Его бесчисленные развалины говорят о блистательном историческом прошлом, последние следы которого хранит еще древняя столица Сана. Исследователями Йемена были после Нибура и Форскола французы Арно и Жозеф Галеви, совершившие почти героическое путешествие, и затем Ландберг, описавший главным образом юг.

Южный берег Аравии, «берег ладана» (культура дерева, из которого добывается ладан, приходит в упадок), называется Хадрамаут. Это горная страна, изборожденная долинами; пустыни окружают ее, и жители без сожаления покидабт родину в поисках заработков. Здесь, как и в Йемене, встречается множество древних развалин. На востоке лежит область Махра, которая славится своими верблюдами – мехари.

На юге-востоке лежит Оман, тоже горная страна, с очень плодородными почвами; вдоль всего его побережья расположено много портов. Отсюда пошли те арабские лоцманы, имена которых вписаны в историю мореплавания. Маскат стал столицей вместо древнего Сохара, названного одним арабским географом «дверью в Китай».

Наконец, вдоль Персидского залива тянется низменная страна Бахрейн, называемая в наши дни Лхасой (Аль-Хаса), страна пиратов и ловцов жемчуга; ее богатство финиками вошло в поговорку. Она отдалена от Западной Аравии обширными пустынями: с юга – Дахной, с севера – Нефудом. В Дахне («красной по цвету песка), занимающей пространство вдвое большее, чем Франция, совсем нет воды, но после зимних ливней в ней появляется зеленая растительность. Тогда бедуины (бадв) – люди бадии, «пустыни» (в противоположность оседлым, людям хадара) – поселяются здесь на три-четыре месяца вместе со своими стадами, голод и жажду которых утоляет сочная зелень. Когда жара заставляет их покинуть эти места, они возвращаются к границам пустыни. На севере Неджда лежит центральное плато, пересеченное впадиной Вади Румма, в которой местами проступает вода. Это пустыня Нефуд (множественное число от слова «нафд» — «дюна»), во всем схожая с Дахней: один сезон зелень покрывает ее красный песок, образующий то большие впадины, то нагромождения вокруг какой-нибудь скалы. Дальше к северу лежит Сирийская пустыня, изборожденная руслами дождевых потоков; она простирается до Евфрата, некоторые е районы совершенно бесплодны.

Арабские племена.   Как мы видели, в эти пустыни периодически приходят кочевники или, вернее, полукочевники со своими стадами – одногорбыми верблюдами, козами, овцами. «Не будь у них верблюжьего молока, половина кочевников погибла бы от жажды» (Ламменс). Лошадь остается предметом роскоши, животным, почти немыслимым в пустыне: ведь ей нужны ячмень и вода; лошадей разводят в Неджде и Йемене. К ослам, используемым в прибрежных районах, бедуины относятся с презрением.

Каково же происхождение этих бедуинов, чьи потомки впоследствии составили войска ислама? Племенная организация всегда диктовала у них законы; до сих пор не выяснено, был ли тотемизм присущ этой организации. Основное ядро племени – семья с большим количеством сыновей; такая семья принуждала другие семьи признавать авторитет ее главы (шейха) и сплачиваться вокруг него. Человек, исключенный из племени за какую-либо провинность или преступление, оказывался в почти безвыходном положении (такой момент был и в жизни Мухаммеда), если ему не удавалось заручиться покровительством другого племени. Женщины в племени пользовались гораздо большей свободой, чем горожанки, но на них лежала вся домашняя работа. Мужчины же были заняты скотоводством, охотой, торговым обменом и набегами. Эти набеги (газв  или резу), известные с самой глубокой древности, заключались в нападении на соседнее племя, причем быстро угонялся скот,  а зачастую – женщины и дети: за них потом брали выкуп. При таких набегах всячески старались не проливать крови, так как кровопролитие было чревато серьезными последствиями. Этот врожденный вкус бедуинов к захвату добычи делал их весьма опасными для жителей прилегающих к пустыне земель. Так было в древности, так обстоит дело и в наше время. Кроме добычи от набегов, одним из основных источников дохода бедуинов было и остается право покровительства – пошлина, взимаемая ими с караванов, которые они сопровождали и нередко снабжали верблюдами. Горожане тоже должны были платить за проход через территорию племени (право «братства»). Такой же данью облагались жители придорожных районов, если они не могли оказать отпор бедуинам. С течением времени бедуины снова обратили в пустыню некоторые земли, освоенные и возделанные оседлым населением (это наблюдалось, например, в Ираке).

По библейскому преданию, арабы происходят от Авраама: живущие на севере – Исмаила, живущие на юге – через Кахтана. С этим преданием совпадает действительно существующие деление арабов на племена северные (незариты, или маадиты) и южные (йемениты). Это деление не может быть строгим, так как, особенно у йеменитов, бывали миграции, вызываемые засухой, а может быть, и все усиливавшимся высыханием почвы, увлекшим за собой изменение климата. По-видимому, йеменитов заставил покинуть свою страну недостаток воды, также как по противоположенной причине,  гонимые усиливавшимися ливнями, ушли из Гватемалы на Юкатан (Юнтингтон) майя. Можно, как мы увидим, допустить, что эти миграции были вызваны экономическими причинами. Во всяком случае можно рассматривать их (миграции) как основной фактор антагонизма, возникшего между жителями севера и юга и существовавшего при жизни Мухаммеда между жителями Мекки (низаритами) и Медины (йеменитами).

Племена севера, названные по имени легендарного предка (Незара, или Маада), подразделяются на две основные группы: рабиа и модар, переселившийся еще до возникновения ислама в Ирак, где память у них сохранилась в названиях областей в бассейне Евфрата: Диар-Рабиа и Диар-Модар. От этих двух групп произошло множество племен: к одному из них к племени курейш, живущему и по сей день близ Мекки, принадлежал Мухаммед.

На юге группа кахтан (одна из ее племен носит еще и теперь это название) разделяется на группы химьяр и кахлан. Из кахлан в числе других племен вышли племена лахм, хинда, гассан.

Эти группы племен, действительно, ввели Аравию в историю.

Царства Южной Аравии.  Начиная с 3 тысячелетия до н.э. в вавилонских надписях встречается упоминание о царстве Маган. Под этим названием угадывается Маан (или Майн), царство, охватывавшее, быть может, всю Южную Аравию. В этих же надписях упоминается царство Мелух, в котором можно узнать  Амалек, царство амаликитов.

К гораздо более позднему времени относятся чисто арабские памятники. Надписи Южной Аравии, древнейшие из которых датируется 800 г. до н.э. можно разделить на две большие группы, различающиеся по диалекту: минейские надписи царей Маана (собранные Ж.Галиви в районе Сана и Глазером в районе Катабана) и сабейские надписи царей Сабы. Древнейшие сабейские надписи совпадают по времени с последними минейскими надписями. В истории Южной Аравии можно назвать три больших царства: минейское, сабейское, химьяритское (гомериты классических авторов).

Своим развитием эти царства Южной Аравии были обязаны богатству почвы («страна благовоний»), а также торговому пути из Индии в Сирию, пролегавшему вдоль аравийского побережья. Упадок начался с того времени, когда в результате успехов мореплавателей был освоен путь через Индийский океан и Красное море. Быть может, вследствие этого пришла в упадок и приносившая стране плодородие система искусственного орошения, следы которой удалось открыть. Возможно именно в этом запустении кроется объяснение упомянутых выше переселений, и не следует приписывать их только изменению климата.

 

Культура древней Аравии

 

Древнюю родину арабов – Аравийский полуостров с незапамятных времен населяли арабские кочевые племена, упоминание о которых встречается в Библии, у греческих географов и в других дошедших до нас письменных памятниках древности.

В период, непосредственно предшествующий появлению ислама в Аравии господствовал родо-племенной строй. Единицей общественной жизни было племя . Любой член племени мог рассчитывать на поддержку своих сородичей. Племя было единственной гарантией безопасности жизни и имущества аравийского кочевника – бедуина, изгнание из племени считалось тяжким наказанием, так как практически было равноценно гражданской, а то и физической смерти.

Жизнь араба-кочевника протекала в постоянной борьбе с природой: «палящим дневным зноем, когда  воздух так горяч (что кажется, будто раскаленные иголки пляшут над землей)» (поэт Имрулькайс), холодными ночами, когда «охотник готов сжечь свой лук, лишь бы спастись от холода» (поэт аш-Шанфара)» в борьбе с песчаными бурями, засухой, голодом.

Аравийские племена делились на  южноаравийские, которые согласно легендам, вели свой род от одного общего предка Кахтана, и североаравийские, родоначальником которых считается мифический герой Аднан. Вражда между этими двумя группами племен наряду с другими племенными традициями переходила от поколения к поколению. Внутренняя политическая жизнь Аравии сводилось к бесконечным набегам одних племен на другие. Пострадавшее племя обычно призывало на помощь своих сородичей и союзников, возникали союзы племен.  В состав таких союзов обычно входили родственные племена. Могущество племени определялось количеством боеспособных мужчин, богатство племени – количеством скота. Чем многолюднее было племя, чем больше могло оно выставить воинов, способных защитить имущество племени, отбить у врагов стада верблюдов, тем больше с ними считались. Поэтому у аравийских племен был широко развит обычай приема в племя новых членов путем усыновления и покровительство обедневшим семьям или целым родом из других племен. У всех племен было принято также отпускать на волю своих рабов, купленных у работорговцев Йемена пленных африканцев или захваченных в плен арабов  При этом бывший раб назывался «маула» (вольноотпущенник) и входил в число бедуинов – соплеменников, становясь как бы одним из членом семьи своего бывшего хозяина.

Способствовал численному росту племени и обычай многоженства. Захваченные в плен женщины становились женами или наложницами, а их детей причисляли к племени отца. Девушек, как правило, выдали замуж внутри племени, часто за двоюродных братьев.

Одним из важнейших обычаев арабов была кровная месть, которая в те времена служила известной гарантией безопасности жизни бедуинов и своеобразным регулятором взаимоотношений племен. Все племя обязано было льстить за убийство любого из своих членов. Возмездие распространялось не только на убийцу, но и на всех его соплеменников, что приводило к ожесточенным  войнам между племенами – кровниками. Обычай допускал также уплату выкупа за убитого (некоторое количество верблюд).

К 6-7 вв. каждое племя владело определенными территориями с пастбищами и родниками, и перекочевывало на значительное расстояние

Лишь в случае засухи. Вначале пастбища были собственностью всего племени, однако в результате развивающегося имущественного неравенства внутри племени и недостатка пастбищных земель родовая знать постепенно захватывала источники и лучшие пастбища, объявляя их «запретными».

Племенем управляли вождь и совет старейшин. Вождя обычно избирали из числа наиболее богатых и влиятельных членов племени, однако позже звание вождя фактически стало наследственным и передавалось если не по прямой линии от отца к сыну, то во всяком случае в пределах одного рода.

К 6 в. выделилась группа богатой и влиятельной родовой знати, которой принадлежало власть в племенах и немногочисленных городах и оазисах  Аравийского полуострова – Мекке, Ясрибе (Медине), Таифе и др.

На Аравийском полуострове в те времена существовали города двух типов: поселения вокруг оазисов, жители которых занимались главным образом земледелием, и поселения, выросшие на остановках караванного пути, проходившего через полуостров.

 

Возникновение и распространение ислама.

 

7 и 8 века оказались временем решающих перемен в исторической судьбе народов Ближнего Востока. Эти перемены были связаны с возникновением третьей после иудаизма и христианства великой монотеистической  религии в истории человечества – ислама.

Родившись в отсталой в культурном отношении среде оседлого населения  Аравии, эта религия в сравнительно краткий срок была воспринята сначала кочевниками полуострова, а затем в результате арабских завоеваний распространилась среди  покоренных арабами народов Азии, Африки и даже Европы – от Индии до Испании. В качестве новой духовно-политической силы ислам сумел объединить многие народы трех континентов, слить в единой мусульманской общине бывших язычников и зороастрийцев, иудеев и христиан и нанести поражение двум враждовавшим между собой могущественным империям – Византии и Ирану, причем в ходе борьбы Иран был покорен и исламизирован, а Византия лишилась почти всех своих африканских и азиатских владений.

Ко времени возникновения ислама первобытное язычество в Аравии пришло в упадок. Жители оседлых поселений и бедуины Аравии уже утратили примитивно-мифологические представления, а влияние иудаизма и христианства, проникавшее в результате широких связей с соседними народами, подготовило почву для восприятия проповедей ханифов, которые заметно ослабили воздействие первобытного натурализма местных культов на сознание аравитян. Божества древних арабов олицетворялись материальными предметами, богопочитание выражалось лишь в обрядах, жертвоприношениях; все это не могло удовлетворить религиозные  потребности жителей Аравии, развившиеся под влиянием монотеистических религий.

А между тем потребность в некоем надплеменном единстве естественно возникало из того состояния, в котором находились в начале 7 в. аравийские племена, переживавшие глубокий кризис, связанный с разложением древних родоплеменных отношений и возникновением государственности. Род и племя с их прочными внутренними связями и патриархальным укладом разрушались. Пастбища и водоемы – некогда коллективная собственность кочевого племени – постепенно переходили в руки племенной знати, а слабые бедуинские роды беднели.  Новые имущественные отношения в племени вызывали необходимость в учреждении сильной центральной власти. Она была нужна для установления определенного правопорядка, защиты личности от произвола, прекращения губительной бедуинской анархии и ожесточенных племенных столкновений.

Еще дальше разложение родоплеменных отношений зашло в Мекке, ставшей к тому времени относительно большим городом. Мекканское племя курайш имело такую же структуру, как и все племена Аравии, но в своем экономическом и общественном развитии опередило их. Во главе города стояли шейхи знатных курайшитских родов. Экономическая власть курайшитов распространялась на всю северную и центральную часть Аравийского полуострова, земледельцы и скотоводы этих районов оказывались все в большей зависимости от мекканских ростовщиков.

Именно в этой наиболее отошедшей от старинного племенного уклада среде зародился и сложился ислам – новая  — монотеистическая религия, первоначально воспринятая оседлым городским населением, а затем и кочевниками Аравии.

Возникновение новой религии и государства сопровождалось широкой экспансией. В условиях возраставших экономических трудностей племенная знать стремилась к захватам плодородных областей древнейших цивилизаций, расположенных  за пределами Аравийского полуострова (Сирия, Месопотамия, Египет).

Арабы-язычники и в доисламский период имели смутное представление о едином божестве (Аллахе), но Аллах мыслился не столько как единое божество, сколько как главный мекканский бог, владыка Каабы.

Принятие новой, монотеистической религии сыграло решающую роль в культурном развитии кочевников Аравии.

Основоположником ислама и первым его проповедником был житель Мекки – Мухаммад (ок.571-632), выходец из племени курайш из знатного, но бедного рода хаши, родился 29 августа 570г. Мать Мухаммеда умерла, когда мальчику было шесть лет, и заботу о нем принял на себя его дядя Абу Талиб. Мухаммеду было 24 года, когда он женился на Хадидже, которая подарила ему несколько детей, в том числе дочь Фатиму. Благополучный брак дал Мухаммаду обеспеченную жизнь, позволявшую иметь достаточно свободного времени, которое на протяжении многих лет он посвящал религиозным исканиям. Духовное напряжение, побуждавшее Мухаммада к раздумьям о цели и смысле жизни, об основах мироздания, с годами все крепло и, наконец оформилось в убеждение, что именно ему уготовано узнать истинного Бога и выполнить миссию возвещения соплеменникам истинной веры.

Мы не будем останавливаться на видениях и откровениях, неоднакратно нисходивших на Мухаммада, скажу только что Мухаммад, преодолев неуверенность, все же решился на то, чего требовал от него Аллах: он стал проповедовать Слово Божье.

Не буду останавливаться на арабских завоеваниях, которые сопровождали трудное распространение ислама по миру, скажу только, в 630 г. завоеванная Мекка после уничтожения изображения старых богов стала священным центром мусульман, куда ежегодно в месяц зулхиджа (последний месяц года) совершаются паломничества. Ясриб (Медина) остался столицей объединенного государства. В том же 630 г. Мухаммаду подчинились кочевники внутренних областей Аравии город Таиф. Арабская знать стремилась к усилению своей власти путем захвата плодородного Йемена и вторжения боевых отрядов в области Византии и Ирана. Уже снаряжались войска, когда в 632 г. Мухаммад умер.

Основа вероучения ислама изложена в Коране. Коран состоит из 114 глав (сур), расчлененных на 6219 стихов (аятов). Вероучение ислама сводится к исповеданию следующих догматов: вера в единого бога Аллаха, вера в ангелов, в священное писание, во всех посланников Аллаха, вера в конец света, в предопределение судьбы, воскрешение мертвых в день страшного суда. Ислам монотеистическая религия. Идея единобожия в нем проводится более последовательно, чем в христианстве, где бог един в трех лицах: божественная троица. В исламе – нет бога, кроме Аллаха, а Мухаммад его посланник. Основные обязанности мусульман сводятся к следующему: мусульманин обязан верить в то, что нет другого бога, кроме Аллаха, и что Мухаммед его посланник; ежедневно совершать пятикратную молитву (салат), делать взнос в пользу бедных в общественную казну (зекат), поститься в месяц рамадан (ораза) и совершать паломничество в Мекку (хадж).

 И в конце опять вернусь к тому, ч чего начинала работу – к пророку Мухаммаду. В предании о его ночной поездке в Иерусалим рассказывается между прочим, как в «доме поклонения» пророку после молитвы были предложены три чаши: одна с медом, другая с вином и третья с молоком, — и он выбрал из них последнюю.

Между языческой чувственностью (мед) и христианской духовностью (вино). Ислам в самом деле есть здоровье и трезвое молоко: своими общедоступными догматами и удобоисполнимыми заповедями он питает народы, призванные к историческому действию, но еще не постигшие высших идеалов человечества.

Сура «Фатиха» и «Ихлас».

 

 

Арабский халифат. Арабские завоевания. 

Халифат Омейядов (661-750).

 

В начале 7 в. Политическая и культурная ситуация в Западной Азии и Северной Африке резко изменилась: на авансцену истории вышло новое действующее лицо – мусульманское государство, сложившееся в недрах Аравии, которая до той поры оставалась в стороне от главных событий мировой истории. Оно в течение нескольких десятилетий распространилось на огромном пространстве от Атлантического океана до границ Индии, поглотив Сасанидский Иран и нанеся сокрушительный удар могуществу Византии.

Возникновение политического вакуума в Центральной и Северной Аравии способствовало возвышению в начале 7 в. крупного торгового и религиозного центра Западной Аравии – Мекки. Этот город сложился вокруг древнего святилища, Каабы, четырехугольной постройки, в углы которой были вмурованы два священных камня, а внутри стоял наиболее почитаемый идол (в трудных ситуациях у него испрашивали совет). Неподалеку от Каабы находился священный колодец Замзам, несколько поодаль – два холма с идолами на вершинах, а в 5-6 км восточнее Мекки – долина Мина и еще дальше – Арафат, где также имелись объекты поклонения.

Смерть пророка поставила перед руководителями арабов-мусульман нелегкую задачу: кто теперь будет их главой? Речь шла не только и не столько о религиозном вожде, сколько о правителе быстро растущего государства, хотя в представлении сподвижников пророка власть религиозная и власть политическая были не отделимы друг от друга. Религия давала не просто санкцию, но право на власть, а власть не просто опиралась на религию (Как то было, скажем, зороастризмом в Сасанидском Иране), но была формой воздействия ее на людей. Словом, после смерти Мухаммеда встал вопрос о его заместителе, о новом религиозно – политическом вожде правоверных. После недолгих совещаний наиболее влиятельная часть сподвижников пророка выдвинула  в качестве такого заместителя, халифа, одного из самых уважаемых мухаджиров – Абу Бекра. В первый же месяц правления ему пришлось отбивать наступление на Медину бедуинов Центральной Аравии во главе с Тулайхой. Затем для их усмирения был послан Халид ибн ал-Валид, который огнем и мечом прошелся по землям вероотступников, восстанавливая ислам с большой жестокостью. Одновременно другие военачальники и наместники Абу Бакра усмирили далекий Оман и восстановили порядок в Йемене. Весной 633 г. Войска направились для борьбы с мятежниками Хадрамаута, возглавленными вождями из рода Кинда. После ряда жестоких сражений, в которых успех выпадал то одной стороне, то другой, глава киндитов был взят в плен и приведен в Медину, где Абу Бакр не только помиловал его, но и дал ему в жены свою дочь.

В начале марта 633 г. Халид ибн ал-Валид вступил в борьбу  снаиболее опасной противником, Мусайлимой, утверждавшим, что он получает откровения от ар-Рахмана. В северо-западной части Йамамы (примерно в 50-60 км северо-западнее нынешней столицы Саудовской Аравии Эр-Рияда) произошло сражение, в котором с обеих сторон участвовало примерно по 4000 воинов. Только к концу дня мусульманам удалось сломить противника, наиболее преданные сторонники Мусайлимы укрылись за стеной большого сада, где разыгралась последняя кровавая схватка. Все понесли ощутимые потери. Недаром этот сад был прозван потом «садом смерти». Потери остановили дальнейшее продвижение Халида, он удовлетворился заключением мира с жителями Йамамы на достаточно мягких условиях.

Таким образом, только через год после смерти Мухаммада удалось восстановить в полном объеме его государство и даже несколько расширить за счет Йамамы и части Бахрейна, находившейся под непосредственным управлением сасанидского марзбана.

Единственной силой, скреплявшей непрочное единение разнородных элементов Аравии, была непоколебимая вера сподвижников пророка в правоту его учения, остальные верили Мухаммаду в той мере, в какой ему сопутствовала военная удача. Могло ли такое государство долго существовать и противостоять нападениям извне, трудно сказать. Постепенные усложнение государственного механизма за счет внутреннего развития было невозможно для громадной по территории малонаселенной Аравии. Огромная мусульманская община-государство, дабы сбежать распада должна была перейти к экспансии, которая поставляла бы средства для ее существования без обременительных для населения налогов.

Ослабление Ирана в длительных войнах с Византией и калейдоскопическая смена шахов позволили бедуинам усилить давление на Приефратье. Вожди некоторых племен, приезжавшие в Медину, чтобы принятием ислама закрепить свои позиции в борьбе с соперниками, просили им помочь против персов. После завоевания Йамамы Абу Бакр приказал Халиду идти на завоевание Хиры, чтобы подчинить власти ислама тамошних арабов. Выдержав несколько сражении с иранскими и арабскими отрядами, Халид вышел к Хире, жители которой сдались, согласившись уплачивать джизью. В ходе дальнейших военных действий Халид подчинил своему контролю все степные Приефратье.

В начале 634 г. Абу бакр отправил несколько тысяч воинов для покорения арабских земель в византийских владениях. Начало военных действий в Южной Палестине и Заиорданье выявило отсутствие полководческих талантов у благочестивого и близкого к Мухаммаду Абу Убайды, и Абу Бакр назначил вместо него командующим войсками в Сирии Халида ибн ал-Валида.

Халид совершил неожиданный марш-бросок через безводную пустыню и с несколькими сотнями воинов оказался около Бусры. Против разрозненных отрядов мусульман, разбросанных на значительной территории, византийцы двинули крупные силы, однако Халиду удалось соединить мусульман и нанести византийцам серьезные поражения под Аджнадайдом. (30 июля 634 г.)

Абу Бакр, видимо, не узнал эту радостную весть, потому что, 9 августа скончался от изнурительной лихорадки, успев назначить себе приемника в лице Омара ибн ал-Хаттаба; это назначение было одобрено узким кругом ближайших сподвижников Мухаммада. Между тем мусульманские войска постепенно расширяли свои набеги, а основные силы подошли  к дамаску и осадили его.

После полугодовой осады жители Дамаска сдали город, подписав договор, по которому им гарантировались безопасность жизни и сохранение имущества и  церквей при условии выплаты подушного налога (джизьи) и обязательства не помогать врагам мусульман (3 сентября 635 г).

Успехи мусульман в Сирии всерьез обеспокоили императора Ираклия.

Он лично взялся за подготовку большой армии для их разгрома. При ее приближении арабы оставили захваченную ими Эмессу (Химс), затем Дамаск и отступили до р. Йармук (по которой ныне идет граница Сирии с Иорданией). За два месяца стояния на Йармуке произошло какое-то изменение в соотношении сил (возможно, на сторону мусульман перешла часть арабов-христиан), и мусульмане решились выйти на бой в открытой местности. Битва длилась три дня, наконец арабской кавалерии удалось сломить византийцев. Эта битва решила судьбу Сирии и Палестины – больше византийцы не смогли дать ни одного значительного сражения: арабам противостояли только местные гарнизоны и провинциальные войска.

В конце того же года южнее Хиры, под Кадисией, Саад ибн Абу Ваккас нанес такое же решительное поражение сасанидской армии, выставившей против мусульман 40 000 воинов и 30 боевых слонов. Сами мусульмане оставили на поле битвы треть армии, но, едва приведя себя в порядок, решительно двинулись вглубь Месопотамии, не встречая серьезного сопротивления. В марте было занято столица Сасанидов Ктесифон (ал-Мадаин), а в конце декабря арабы дошли до гор на севере Месопотамии.

Так через четыре года после начала завоеваний арабы оказались хозяевами трех богатейших стран: Месопотамии, Сирии и Палестины. Добыча и дань, поступавшие в Аравию, превосходили воображения ее жителей, но этот поток богатств быстро растекался по кошелькам, а в казне оставались сравнительно небольшие средства. Многие требовали даже делить не только добычу и дань, но и завоеванные земли и обрабатывающих их крестьян. Чтобы разобраться в ситуации, которой не соответствовали прежние установления, выработанные когда-то для общины верующих несколько десятков тысяч человек, халиф выехал в сирийскую армию, стоявшую в зимнем лагере южнее Дамаска. Услышав о его прибытии, жители осажденного арабами Иерусалима выразили желания сдаться, если договор с ними подпишет сам халиф. В начале 638 г. договор был подписан.Завоевание Иерусалима было большой моральной победой мусульман – они становились хозяевами священного города иудеев и христиан.

Ознакомившись с ситуацией на месте, Омар принял решение: вся завоеванная земля иноверцев становился коллективной собственностью мусульман (фай) и налог  с нее поступает в распоряжение халифа. Воины и все заслуженные мусульмане получают твердое жалованье и пайки.

В конце 639 г. Амр ибн ал-Ас, командовавший арабской армией в Палестине, вторгся на территорию Египта. В его распоряжении было не более 4000 воинов. Захватив после осады хорошо укрепленный городок Бабилиун (южная часть совр. Каира), арабское войска двинулось на столицу Египта, Александрию. Византийцы несколько раз пытались преградить ему путь, последнее сражение перед самой Александрией длилось 10 дней, и арабы понесли тяжелые потери.

В самой Александрии шла ожесточенная борьба между различными группировками горожан, усугублявшаяся преследованием коптов-монофизитов со стороны официальной византийской церкви. Ситуация , видимо, была настолько сложной, что александрийский патриарх Кир, именуемый арабскими историками ал-Мукаукис, сам явился к Амру в Бабилиун для переговоров о сдаче Александрии, которой в этот момент никто не угрожал. 8 ноября 641 г. было подписано соглашение о сдаче Александрии с гарантией неприкосновенности церквей при уплате 13 тыс. динаров дани, желающие могли беспрепятственно уехать.Получив оговоренную дань, арабы покинули город. Договор с Александрией подвигнул и другие города Египта на заключение таких же соглашений. Через год, когда истек срок действия договора с Александрией, арабы вступили в нее. Этим завершилась завоевание Египта.

Амр не остался в Александрии, а заложил новый город на месте своего лагеря под Бабилиуном, получившим название Фустат (лагерь) ; основным населением его стали арабские переселенцы.

На востоке из основанного арабами-мусульманами в устье Тигра и Евфрата города Басры  началось наступление на Юго-Западный Иран. А весной 642 г. на главной дороге из Ктесифона в Иран около Нехавенда арабы разгромили армию иранского шаханшаха Йездигерда 3 и вторглись в Западный Иран.

В разгар этих успехов мусульманская община лишилась своего главы: Омар был смертельно ранен рабом, которому он отказал в благоприятном решении его жалобы. Перед смертью он успел назначить совет (Шура) из ближайших сподвижников Мухаммада, которые должны были выбрать из своей среды нового халифа.

Из двух кандидатур – Али и Усмана ибн Аффана – был избран второй, не отличившийся особыми заслугами перед исламом. Али, считавший себя более достойным быть главой мусульман из-за родства с пророком, затаил глубокую обиду.

При Усмане волна завоеваний продвинулась еще дальше на восток и запад. К 652 г. были завоеваны остатки Сасанидской империи: последний Сасанид, Йездигерд 3, бесславно погиб под Мервом, и арабы вышли к Амударье, а в Закавказье захватили город крепость Дербент. На западе им удалось продвинуться до Карфагена, столицы провинции Африка. В завоеванных странах арабы оставили нетронутыми существовавшие в них отношения собственности.

Однако, несмотря на военные успехи, внутреннее положение мусульманского государства не было устойчивым. До сих пор оно держалось на солидарности верхушки мусульманской общины – сподвижников пророка – и азарте завоеваний, приносивших добычу. При жизни Омара, пользовавшегося неоспоримым авторитетом, не было ни одного мятежа. Иначе стало при Усмане, когда возрос сепаратизм крупных арабских колоний за пределами Аравии.  В это время Аравия и Медина перестали быть источником военной силы ислама, основные воинские контингенты черпались уже из гарнизонных городов Ирака – Куфы и Басры, египетского Фустата. Реальная сила находилась в руках наместников этих областей. Одного авторитета халифа было недостаточно для подержания послушания его аппарата в отдельных областях. Начались  волнения, которые с трудом удавалось  подавить. Усман стал назначать наместниками своих родичей, щедро одаряя их земельными пожалованиями и деньгами в  ущерб старой гвардии ислама, которая все еще оставалась костяком мусульманского государства. Это создало кризисную ситуацию.

В начале мая 656 г. группа недовольных из Египта и Ирака осадила дом халифа в Медине, требуя его отречения. Большинство мединской верхушки заняло выжидательную позицию. 17 июня осаждающие ворвались в дом и убили Усмана возглавил это нападение   Абдаллах, сын Абу Бакра.  Убийство Усмана положило конец патриархальному периоду единства ядра мусульманской общины и послужило началом длительного периода междоусобной войны.

Гибелью Усмана воспользовался Али, чтобы добиться избрания халифом. Формально он имел на это большие права, как двоюродный брат Мухаммада, женатый к тому же  на его дочери и воспитывавшийся в его доме. Но его избрание было сразу же оспорено. Наместник Сирии, Муавия, родственник Усмана, обвинил Али в попустительстве убийству халифа (что не совсем соответствовало действительности).  Против нового халифа выступили и старые сподвижники Мухаммада, Талха и аз-Зубайр, поддержанные любимой женой Мухаммада Аишей.

9 декабря 656 г. Али разгромил своих противников под Басрой, Талха и аз-Зубайр пали в бою, а Аишу с почетом отправили в Медину, навсегда отбив у нее охоту заниматься большой политикой.

В июле следующего года в степи около Раки в урочище Сиффин сошлись войска Муавии  и Али.  В решающий момент битвы, когда победа Али была близка, его противники подняли на копьях свитки Корана, призывая таким образом решить спор путем переговоров. После переговоров решение о том, кто достоин быть халифом, было возложено на двух почтенных сподвижников. На встрече, состоявшейся через полгода, они оба отвергли Али, но и за Муавию высказался только его представитель. Однако не этот запоздалый третейский суд решил судьбу Али, а то, что сразу после заключения перемирия наиболее решительные  противники Муавии осудили Али за компромисс, покинули его и стали его врагами. Они получили название хариджитов («ушедших»).

Хариджиты отражали взгляды главным образом рядовых мусульман, в значительной части новообращенных из числа жителей Ирака, недовольных усилением социальной несправедливости  в мусульманской общине.  В исламе они находили призывы к равенству и справедливости, которые в реальной жизни давно были забыты. Хариджиты впоследствии стали считать,  что халифом может стать любой мусульманин, которого изберет община.По всему Халифату шла борьба между сторонниками и противниками Али, последние постепенно концентрировались вокруг Муавии. Али попытался прежде всего навести порядок в своем тылу. Ему удалось разгромить в Ираке хариджитов, но торжество было недолгим: 22 января 661 г. один из хариджитов нанес ему в мечети смертельную рану, и через два дня он скончался. Единая прежде община раскололась на партию Али (шиа Али), шиитов и остальных мусульман, суннитов.

(Халифат Умайядов).

Естественный наследник Али, его старший сын Хасан, сибарит и сластолюбец, легко отказался от претензий на халифат за огромную сумму отступного и большой пожизненный пенсион. Устранив таким образом наиболее опасного соперника, Муавия простил всех боровшихся против него, задарил наиболее влиятельных из них и обеспечил мир и единство Халифата. Главной опорой Муавии оставались арабы Сирии и Палестины, с которыми он обходился как милостивый и щедрый вождь. Арабы других областей, особенно иракские сторонники   Али, для которых Муавия оставался узурпатором, чувствовали себя обойденными, но его гибкая политика и твердая рука не давали этой враждебности вылиться в открытое вооруженное выступление.

Христианские церковные историки, жившие на территории халифата, также считают Муавию справедливым государем, при котором не было религиозных гонений и незаконных поборов. В значительной мере это объяснялось тем, что арабские наместники не вмешивались в дело сбора налогов и учета налогоплательщиков – вся канцелярия налогового ведомства находилась в руках местных чиновников.

Наиболее опасный внутриполитическим противоречием Халифата был все более углублявшийся раскол внутри мусульманской общины. Кроме политического раскола, выразившегося в образовании партии сторонников Али, все более обострялись социальные противоречия между рядовыми мусульманами и элитой, получавшей большие жалованья и превращавшейся в крупных землевладельцев. Первыми среди них был сам халиф и его родственники. Внутри мусульманской элиты также не было единства. Старые сподвижники Мухаммада и их дети, жившие в Медине, были ущемлены переносом столицы сначала в Куфу, а затем в Дамаск. Их недовольство усугублялось тем, что Муавия и его родичи Умайяды завладели значительной частью земель Мединского оазиса, распределяя в свою пользу скудные ресурсы воды для орошения. К тому же сподвижники пророка не считали сына Абу Суфйана, врага Мухаммада, более достойным власти, чем они сами. Наконец, к тому времени сложилась значительная (мавали) и свободных людей, наиболее многочисленная в Ираке. Эта категория мусульман особенно ратовала за возвращение демократии первоначального ислама и представляло благодатную почву для разного рода религиозно-демократических учений и ересей, в частности для распространения шиизма и хариджитства.

Правление Муавии закрепило многие изменения в структуре Халифата: перенос политического центра из Аравии в Сирию, расслоение общины и превращение ее в империю с господством народа-завоевателя. Для окончательного ее оформления не хватало только введения принципа наследования власти внутри одной семьи и создания собственного административно-фискального аппарата и собственной денежной системы. Муавия сделал многое в этом направлении: он закрепил власть в своем роду, объявив преемником своего сына Йазида, и начал пересмотр налоговых списков в Северной Месопотамии и некоторые реформы в Египте.

Стабилизация внутреннего положения позволила начать завоевания в Индии, за Амударьей и на западе  Северной Африки; с новой силой возобновились походы на Византию. Был создан большой арабский военный флот на Средиземном море, что поставило Византию в еще более сложное положение. В 674 -680 гг. армия под командованием Йазида обложила Константинополь с суши, а флот блокировал Дарданеллы, только применение новоизобретенного «греческого огня», уничтожившего арабский флот, спасло город от падения.

Со смертью Муавии (апрель 680 г.) Алиды вновь заявили претензии на халифат. Второй сын Али от дочери пророка Фатимы, Хусейн, отказавшись присягнуть Йазиду, двинулся со своей семьей из Медины через Мекку (куда он прибыл якобы для паломничества) на Куфу, где его сторонники готовы были поднять восстание. Однако их выступление было предотвращено, прямой путь на Куфу закрыт, и Хусейн с ближайшими родственниками и горсткой приверженцев оказался окружен войсками халифа в безводной степи около Кербелы. Он отказался сдаться, но долго никто не решался поднять на внука пророка. Наконец, воины толпой набросились на него, чтобы не нести единоличной ответственности за убийство, и изрубили мечами; с ним погибло полтора десятка других потомков Али.

Мученическая смерть Хусейна стало поворотным пунктом в истории шиизма. Теперь он, обретя легенду о праведнике-мученике, погибшем от руки тиранов, стал быстро превращаться из политического движения в религиозное. День гибели Хусейна, 10 мухаррама (по мусульманскому календарю), навсегда стал днем величайшего траура для шиитов.

Одновременно с Хусейном отказался присягнуть Йазиду Абдаллах, сын аз-Зубайра, бывшего соперника Али в борьбе за халифат. Он ушел в Мекку, дожидаясь своего часа. В тоже время мединцы подняли восстание против умайядского наместника. 26 августа в жестоком сражении мединцы были разгромлены войсками Йазида, на поле битвы полегли 80 сподвижников пророка и около 600 их потомков. Усмирив Медину, халифское войско двинулось на Мекку, но смерть Йазида (10 ноября 683 г.) заставила снять осаду с города.

После кратковременного правления сына Йазида Халифат оказался без общепризнанного главы. Ибн аз-Зубайр пытался создать совет для избрания халифа, а когда это не удалось, объявил халифом себя, и его признало большинство провинций. Но ему пришлось выдержать жестокую борьбу: сначала с восставшими в Ираке с шиитами во главе с ал-Мухтаром (684 г.), а затем с хариджитом ал-Азраком в Ахвазе; другие группы хариджитов захватили Бахрейн.

В руках Умайядов оставались лишь Йордания и часть Палестины, и они даже стали думать о признании Ибн аз-Зубайра. Все же Марван ибн ал-Хакам, троюродный брат Муавии, решился отстоять права своего рода. В июле 684 г. его войска, состоявшие северо-арабских племен группы кайс, под Дамаском разгромили южно-арабские племена группы калб, присягнувшие ибн аз-Зубайру. Преклонный возраст не позволил Марвану, овладевшему Сирией и Египтом, развить наметившийся успех: в мае 685 г. он скончался и халифом стал его сын Абд ал-Малик.

Восемь лет понадобилось Абд ал-Малику чтобы восстановить единство Халифата. Исход борьбы был предрешен захватом Ирака (691 г.). Ибн аз-Зубайр оказался изолированным в западном Аравии. В начале 692 г. халифские войска под командой неизвестного до того аль-Хаджжаджа осадили Мекку. Ибн аз-Зубайр покинул большинство сторонников, даже сыновья, и он нашел смерть отчаянной вылазке с горсткой последних приверженцев.

Единство Халифата было восстановлено, после этого нетрудно было справиться с азракитами в Фарсе и Кермане (697 г.) и подавить хариджитов в Аравии. Победитель Ибн аз-Зубайра, аль-Хаджжадж, был назначен наместником всего востока Халифата.

Стабилизация внутреннего положения позволила Абд ал-Малику провести реформы, наметившиеся при Муавии. В 691 г. в Ираке и Сирии налоговые кадастры были переведены со средне-персидского и греческого на арабский язык, а во главе  финансового ведомства встали арабы. Одновременно была проведена денежная реформа. Место византийской золотой номисмы и драхмы Сасанидского типа стали чеканить единообразную золотую и серебряную монету без изображений, с одними только арабскими надписями, содержащими мусульманский символ веры, цитату из Корана и выходные данные. Медная монета была менее стандартна, но также несла только арабские надписи.

В это же время возобновляются завоевательные походы. При сыне Абд ал-Малика, ал-Валида, были завоеваны земли между Амударьей и Сырдарьей, Фергана и Ташкентский оазис, Буджистан и Синд. На Западе мусульманские войска под командованием мавлы Муссы ибн Нусайра в 711 г. переправились через пролив на Пиренейский полуостров. Армия вестготов была разгромлена в первом же сражении, дальнейшее сопротивление мусульмане встретили лишь у стен некоторых крупных городов. Через два с половиной года огромный полуостров (за исключением Галисии и Астурии) был присоединен к Халифату. В 715 г. сын Абд ал-Малика, Маслама, начал осаду Констинантинополя, длившуюся до 717 г. В 717-718 гг. мусульманские войска перевалили через Пиренеи и заняли Нарбонн, но далее военное счастье изменило мусульманам. В 732 г. под Пуатье франкское ополчение под командованием Карла Мартелла нанесло удар, положивший конец дальнейшим попыткам мусульман проникнуть глубоко на север, а через два-три десятилетия мусульмане отступили назад, за Пиренеи.

Второе десятилетие 8 в. было апогеем политического могущества Халифата. Он достиг максимальных размеров, на его территории насчитывалось 70-80 млн. жителей, гигантские суммы стекались в казну халифов, позволяя не только содержать огромную армию и флот, но и вести монументальное строительство. В это время восстанавливаются прибрежные города Сирии и Палестины, пострадавшие в предыдущем столетии, разрастаются новые военно-политические центры: Куфа, Басра, Фустат, Кайруван; в начале 8 в. к ним присоединяется новая столица Ирака, Васит. В городах возводятся монументальные мечети и дворцы наместников, отделанные мрамором и мозаиками, появляются такие замечательные архитектурные сооружения, как мечеть в Дамаске и «Купол скалы» в Иерусалиме. Скромные мечети Мекки и Медины заменяются богато отделанными зданиями, для строительства которых приглашали византийских мастеров. Каждый их халифов старается обзавестись собственным дворцом-поместьем на границе Сирийской пустыни и культурных земель.

Вместе с тем было подорвано единство арабов, существовавшее в первые десятилетия эпохи завоеваний. В первой четверти 8 в. в Хорасане, Египте и Северной Африке появляется поколение арабов, для которых эти страны были родиной, ощущение единства ослабляется, усиливаются местные интересы, складывается местная элита. К тому же усиливается вражда между различными группировками арабских племен, особенно между южноарабскими и североарабскими. Растет также недовольство все более увеличивающейся  прослойки завоеванных, принявших ислам. Теоретически они должны были становиться полноправными членами мусульманского общества, но в большинстве случаев продолжали платить тяжелые налоги и повседневно испытывали пренебрежительное отношение к себе чистокровных арабов.

Перевод фискальной документации при Абд ал-Малике на арабский язык и непосредственное вмешательство арабских уполномоченных в сбор налогов привели к ухудшению положения податного населения. Тяжелым бременем на население Египта и Ближнего Востока легла трудовая повинность для участия в строительстве халифских дворцов и мечетей.

Омар

  (717-720) попытался избежать крайностей и найти выход в буквальном следовании предписаниям ислама. Он отменил обложение церквей и монастырей и освободил новообращенных мусульманот уплаты подушной подати. Однако в ряде областей это вызвало такую недостачу в финансах, что пришлось восстановить старый порядок. Его преемник Йазид 2 (720-724), не только взимал налоги с монастырей и церквей, но и впервые в истории ислама начал преследования христиан. В Египте был составлен новый земельный кадастр, при этом общая сумма налогов увеличилась примерно вдвое. Это привело к восстанию, которое с трудом удалось подавить.

В те же годы вспыхивает восстание согдийцев, которые, приняв ислам, не получили обещанного освобождения от подушной подти. Восставшие опирались на поддержку тюрок-тюргешей. Только после разгрома тюргешского кагана Сулука под Балхом (737 г.) и его последующей гибели арабы смогли постепенно восстановить свою власть в среднеазиатском междуречье (Мавераннахр).

Недовольство усилившимся налоговым гнетом, неравноправие мусульман-неарабов были прекрасной питательной средой для распространения шиитской пропаганды, обещавшей установление справедливости при праведном халифе из потомков пророка. Под влиянием мусульман-неарабов в учение о праведном халифе из потомков пророка. Под влияние мусульман-неарабов в учение о праведном имаме-халифе вплетаются различные представления о воплощении и передаче божественной эманации от имама к имаму и мессианистские верования. Особенные надежды на перемены возлагались на сотый год хиджры, который будто бы должен стать последним годом неправедной власти: одни ждали конца власти Умайядов, другие – власти арабов вообще. Этим надеждам не дано было сбыться, но власть Умайядов все более расшатывалась.

Слабостью шиитского движения был раскол его на несколько направлений в зависимости от того, кому из многочисленных внуков Али оказывалась честь считаться имамом. В 20-х годах 8 в. у них появился сильный соперник в лице Аббасидов, потомков Аббаса, дяди Мухаммада  и Али. В конце правления ал-Валида 1 внук третьего сына Али, Абдаллах ибн Мухаммад, умирая, будто бы передал сокровенное знание, заключавшееся в некоем «желтом свитке», правнуку Аббаса, Мухаммаду, а вместе с тем завершал и тайную организацию своих сторонников, с центром в Куфе. Она была тщательно законспирирована, рядовые участники организации не знали даже имени имама, так как пропаганда велась за «угодного /Аллаху/» (ар-рида) имама из рода Мухаммада. В течение четверти века шла тайная вербовка сторонников, разветвлялась сеть проповедников, не проявляясь, однако, ни в каких враждебных Умайядам действиях.

Все подспудно копившиеся противоречия вышли наружу в середине 40-х годов, когда после двадцатилетнего правления Хишама (724-743) началась борьба за престол. За полтора года  сменилось три претендента, опиравшихся на различные группировки арабских племен, и это вызвало крайнее обострение межплеменной борьбы от Палестины до Средней Азии, облегчившей успех антиумайядским движениям.

Марвану 2, пришедшему к власти в конце 744 г., пришлось одновременно подавлять мятежи его арабских противников в Сирии и бороться с серьезным восстанием хариджитов в Северной Месопотамии. Лишь к концу 745 г. после ряда жестоких сражений их удалось изгнать из Ирака. В период междуцарствия обострилась борьба между северными и южными арабами в Хорасане. Халиф, занятый наведением порядка в центре Халифата, не мог оказать помощи своему наместнику. Воспользовавшись этим, аббасидский имам Ибрахим ибн Мухаммад послал в Хорасан в марте 747 г. своего личного представителя Абу Муслима (бывшего раба одного из деятелей аббасидского движения) для организации восстания. Прибыв в Мервский оазис, он стал вести пропаганду в пользу анонимного «имама из семьи пророка», «угодного /Аллаху/» (ар-рида), который будет «следовать ,,Книге Аллаха,, и обычаю пророка». Этот расплывчатый лозунг привлек к нему и шиитов, и хариджитов, и всех недовольных правлением Умайядов. 15 июня, когда началось восстание, у Абу Муслима было около 2000 сторонников. Умайядский наместник Хорасана Наср ибн Сайар недооценил опасность и не подавил восстания, пока она не набрало силу. Это позволило Абу Муслиму, лавируя между противоборствующими группировками, изгнать его из Мерва.

Халиф в это время был больше озабочен борьбой с хариджитами, занявшими Йемен, Мекку и Медину. Только после того как сторонники Аббасидов заняли весь Хорасан и вступили в Рей, Марван 2 понял, откуда грозит наибольшая опасность. Ему удалось найти главу движения, имама Ибрахима ибн Мухаммада; он был арестован, а после поражения халифских войск при Нехавенде (26 июня 749 г.) – отравлен. Но это уже не могло спасти положения. 29 августа аббасидская армия вступила в Куфу. В январе 750 г. Марван 2 с двенадцатитысячным войском встретил аббасидскую армию на р.Большой Заб, потерпел поражение и отступил в Сирию. Сирийцы не оказали ему поддержки. Даже Дамаск сдался Аббасидам после нескольких дней осады. Марван тщетно пытался организовать сопротивление в Египте, его настигли там и убили. Овладение остальными провинциями не составило особого труда, только мусульмане далекой Андалусии, отделенной морем от остального Халифата, не признали власти новой династии и приняли в качестве эмира внука халифа Хишама (755 г.), да на крайнем северо-востоке после подавления восстания согдийцев войскам Абу Муслима пришлось утверждать влапсть ислама за Сырдарьей в тяжелом столкновении с объединенной армией китайцев и тюрок (751 г.).  

 

 

 

 

 

 

 

 

Халифат Аббасидов (750-1258).

 

Начало правления Аббасидов  разочаровало многих участников движения, которые привели их к власти: шииты и хариджиты быстро поняли, что их лозунги были использованы Аббасидами лишь для маскировки, ожидавшееся всеобщее благоденствие не наступило, а обещанная справедливость обернулось казнями и преследованиями. Сначала были уничтожены все Умайяды, и даже прах умерших халифов был выброшен из могил. Затем пришла очередь людей, благодаря которым Аббасиды стали халифами. По приказанию халифа ал-Мансура (754-775) прямо у него на глазах был убит сам Абу Муслим (755 г.). Не сбылось и обещания нестяжательства Аббасиды еще интенсивнее, чем прежняя династия, принялись за строительство дворцов и огромных городов – резиденции. Самым гигантским предприятием стало строительство новой столицы, Багдада (762-763), в котором приняло участие около ста тысяч строителей. Аббасиды завели многочисленный двор, пышные дворцовые церемонии и приемы. Все это требовало изыскания  новых источников доходов, совершенствования налоговой системы.

Важнейшим следствием Аббасидского переворота была утрата арабами привилегированного положения и монополии на власть. Мусульмане, арабы и неарабы, реально сравнялись в правах, и это способствовало быстрой исламизации восточной половины Халифата (христиане Сирии и Египта упорнее держались за свою веру, чем зороастрийцы). Халифат из арабской империи превратился в исламское государство. Вероисповедание реально стало важнее для определения статуса человека, чем его этническая принадлежность. Наибольший выигрыш в новых условиях получили иранские и среднеазиатские феодалы, ставшие опорой новой династии.

Иранцы, вошедшие в ближайшее окружение халифов, принесли с собой многие традиции Сасанидской государственности и возродили некоторые ее институты. Так, рядом с халифом появляется фигура вазира – главы административного аппарата государства, — аналог Сасанидского вузург-фрамандара.. Первыми вазирами Аббасидов становятся Бармакиды, потомки Бармака, верховного жреца храма в Балхе. Обособление гражданской администрации повлекло за собой создание специализированных канцелярий, диванов, с многочисленным штатом, занятым перепиской с провинциями и между собой, регистрацией, составлением отчетов. Складывается влиятельный слой чиновничества, считающего себя главной опорой государства и успешно соперничающего с военной знатью.

Слияние ирано-среднеазиатской и арабской верхушки свело на нет антиарабские движения, возглавлявшиеся прежде местной знатью. Восстание второй половины 8 в. в Халифате приобретают более определенный социальный характер, затемняемый для нас различными оттенками религиозных учений, под знаменами которых они проходили. Поверхностная исламизация широких масс Ирана и Средней Азии породила в умах правдоискателей смесь демократических идей раннего ислама, в духе хариджитских взглядов, с мессианизмом и маздакизмом. Совершенно несвойственная исламу и даже прямо противоречащая учению Мухаммада идея о последовательной передаче божественной эманации по воле бога или ее носителя  от одного избранника к другому ( у «крайних» шиитов – внутри рода Али), о спасителе ал-Махди, который должен очистить от скверны, получила значительное распространение. Многие вожди народных восстаний объявляли себя носителями божественного духа, призванными устранить несправедливость. Убитый Аббасидами Абу Муслим становится в памяти народа одним из таких воплощений. Возникает секта его почитателей, абумуслимия, появляются вероучители, утверждавшие, что в них переселился дух Абу Муслима.

776 г. один из почитателей Абу Муслима, Хашим ибн Хаким, по прозвищу Муканна («закрытый покрывалом»), утверждавший, что в нем воплотился дух божий, который до того был в Мухаммаде и Абу Муслиме, поднял восстание в Согде и даже захватил Самарканд. Основную массу восставших составляли крестьяне, лишь формально принявшие ислам. Горожане, среди которых было много арабов, не поддержали Маккану. Однако местные гарнизоны не могли справиться с восставшими, а подкрепление из центра не поступали, так как Хорасан так же был охвачен восстанием (Юсуфа ал-Барма, 777 г.). Только в 778 г., после подавления восстания ал-Барма и прибытия  подкреплений, правительственным войскам удалось овладеть Согдом. Муканна укрылся в горной крепости около Кеша (совр. Шахрисабз), где продержался еще полтора года, пока его сторонники не вступили в сговор с осаждавшими. Тогда Муканна покончил с собой.

Неоднократные восстания Алидов не имели такого размаха, но были опасны тем, что претензии потомков пророка на халифат в глазах многих мусульман были правомерными. Наиболее энергичными борцами за передачу власти потомкам Али были исмаилиты, сторонники наследования имамата по линии Исмаила ибн Джафара, образовавшие после смерти его сына, Мухаммада ибн Исмаила, тщательно законспирированную организацию.

Аббасидский халифат в конце 8-9 в. представлял собой мощное централизованное феодально-бюракратическое государство.  Крупнейшим землевладельцем был сам халиф, за ним следовали потомки бывших феодальных владетелей Ирана и Средней Азии, которых постепенно вытесняли высшие чиновники, сколачивавшие огромные состояния не только благодаря большим жалованьям, сколько с помощью злоупотреблений.

Основной статьей доходов Аббасидского халифата были поступления от поземельного налога. Земля облагалась двумя видами налога: привилегированной десятиной – ушром и обычным – хараджем. Ушр, как явствует из названия («десятая часть»), теоретически составлял 1/10 продукции земледелия и рассматривался мусульманскими юристами не как государственный налог, а как благотворительный сбор (закат). Ушр взимался с земель в Аравии, вновь освоенных земель или дарованных халифом.  Харадж, каторым облагалось подавляющее большинство земель в завоеванных странах, составлял при самотечном орошении от 1/3 до 2/5 урожая или его стоимости; при применении водоподъемных устройств размер хараджа уменьшался в соответствии со степенью трудоемкости применяемого способа орошения. С неполивных земель обычно платили 1/10 урожая, но эта ставка могла быть повышена  в зависимости от урожайности. Харадж рассматривался мусульманскими юристами как плата за пользование землей, принадлежащей мусульманской общине по праву завоевания. Но после исламизации подавляющей части населения налоговый статус земель перестал  зависеть от религиозной принадлежности налогоплательщика – он был навечно закреплен, хотя халиф мог в виде особой милости владельцу превратить хараджную землю в ушровую.

Существовало три способа исчисления хараджа: в твердой ставке с единицей площади (харадж, мисаха, муфадама), в виде не изменой в течение длительного срока суммы с податной единицы (харадж, мукаттаа) и в виде дои урожая (харадж, мукасама). Последний способ получил широкое распространение в Ираке при ал-Мансуре. Харадж мог взиматься деньгами, натурой или смешанной форме. Сбор его сопровождался различными злоупотреблениями сборщиков, недоимки буквально выколачивались из налогоплательщиков.

Государство, нуждаясь в срочном поступлении денег, часто отдавала сбор налогов на откуп. Откупщиками обычно становились высшие чины государства из ближайшего окружения халифа. Система откупов (даман или кабала) была особенно тяжка для налогоплательщиков.

То, что хараджные земли находятся лишь в пользование побежденных, был своего рода идеологической условностью, а не юридическим фактом. И ушровые, и определенная категория хараджных земель могли отчуждаться. Понятие милк – «собственность» — прилагалась в равной мере к обеим категориям земель.

Общий объем поступление в конце 18 – начале 19 в. колебался 350-400 млн. дирхемов (включая стоимость натуральных поставок). Из этой суммы около 35-40 млн. шло на содержание двора (вместе с гвардией). Кроме того, в личную казну халифа поступали значительные суммы доходов от собственных поместий, торговых заведений и мастерских. В первое столетие правления Аббасидов поступления превышали расходов, и в личное сокровищнице  халифов накапливались сотни миллионов дирхемов наличными и огромные запасы оружия, драгоценных одежд, золотой и серебряной утвари.

Не намного отставали от них вазиры, жалованье которых исчислялось сотнями тысяч дирхемов в год. Богатейшими из вазиров были, видимо, Бармакиды, у которых халиф ар-Рашид конфисковал только наличными более 30 млн. дирхемов. Миллионные состояния многих высших чинов Халифата не были редкостью.

Сотни тысяч килограммов серебра и десятки тысяч килограммов золота, стекавшиеся ежегодно в столицу Халифата, создавали огромный спрос на всевозможную ремесленную продукцию, который привлекал отовсюду в столицу торговцев и ремесленников, строителей и поденщиков. Через несколько десятилетий после основания Багдад превратился в один из крупнейших городов мира с населением по крайней мере в четверть миллиона.

Концентрация средств способствовала развитию производства предметов роскоши внутри Халифата, прогрессу строительной техники, внедрению новых привозных культур, например продвижение цитрусовых с Дальнего Востока на Ближний Восток и в Северную Африку (а оттуда – в Южную Европу). Вовлечение в единую политическую и экономическую систему ряда стран вызвало рост городов в Хорасане, Средней Азии и Закавказье.

Кроме того, избыток средств стимулировал дальнюю торговлю с Дальним Востоком и Индией, Северной Европой и Тропической Африкой. Баланс внешней торговли был пассивным: правящая верхушка Халифата за все расплачивалась серебром и золотом. Поток серебра, шедшего с Восточной Европы в обмен на меха и рабов, до сих пор напоминает о себе находимыми там  большими кладами. До 10 в. включительно отток серебра компенсировался добычей на многочисленных рудниках Халифата.

При Аббасидах Халифат не раздвинул своих границ, происходило лишь окончательное включение в состав мусульманского государства некоторых трудно доступных областей, находившихся прежде лишь в формальной зависимости (Табарестан, Усрушана, Кабулистан). В Малой Азии почти каждое лето мусульманские войска с большим или меньшим успехом вторгались в византийские владения, брали пленных, угоняли скот и к зиме возвращались обратно.

В конце 9 в. появились первые признаки распадение Халифата. 172/788 -89 г.праправнук Али, Идрис, бежавший после разгрома его восстания в Мекке на крайний запад Халифата, образовал независимое государство на территории нынешнего Марокко, положив начало династии Идрисидов. Следующей вышло из непосредственного контроля Аббасидов провинция Африка (Ифрикийа), ее наместник Ибрахим ибн Аглаб (с 800 г.), наделенный большими полномочиями, сразу же стал фактически независимым.

Еще опаснее для целостности Халифата оказались события на  востоке, который был опорой Аббасидов. В 806 г. в Самарканде поднял мятеж Рафи ибн  Лайс, внук умайядского наместника Хорасана Насра ибн Саййара. Его поддержали широкие слои населения Мавреннахра, недовольные притеснениями и вымогательствами аббасидского наместника Хорасана Али ибн Исы. Войска, посланные на подавления мятежа, были разгромлены. В Хорасан отправился сам халиф Харун ар-Рашид (786-809 ). В пути он заболел и вынужден был остановиться около Туса. Тем временем его новый наместник, Харсама, сменивший Али ибн Ису, нанес поражение Рафии ибн Лайсу под Бухарой. Взятый в плен брат Рафи был доставлен халифу. Умирающий Харун ар-Рашид приказал мясникам разрезать его на куски.

После смерти Харуна ар-рашида халифом, с резиденцией в Багдаде, стал его сын ал-Амин,  а соправителем восточной части Халифата и преемником ал-Амина – сын от другой жены, ал-Мамун. Энергичными действиями Харсамы Рафи был блокирован в районе Самарканда, он обратился к ал-Мамуну с просьбой о помиловании и получил его, так как ал-Мамун был заинтересован в укреплении  тыла перед началом борьбы с братом, который нарушил завещания отца и объявил наследником своего малолетнего сына.

Весной 810 г. ал-Мамун объявил себя халифом. В течение 810-812 гг. ал-Амин терял область за областью, и в конце 812 г. войска ал-Мамуна окружили Багдад. После годичной осады ал –Амин, оставленный большинством сторонников, был убит. Однако ал-Мамун пять лет не решался возвратиться в Багдад.

В 814-815 гг. в Куфе, Басре, Медине, Мекке произошли шиитские восстания. В этой сложной ситуации ал-Мамун, в окружении которого было много шиитов, провозгласил своим наследником восьмого шиитского имама Али ибн Мусу (ар-Рида, или Риза) (март 817 г.) отчеканил монету с его именем, заменил официальный черный  цвет одежд и знамен Аббасидов на зеленый шиитский и выдал за Али одну из своих дочерей. В ответ в Багдаде дядя аль-Мамуна, Ибрахим ал-Махди, провозгласил себя халифом. Ал-Мамун, уже направившийся в Багдад вынужден был в пути задержаться, и тут внезапно (и, как считали шииты не без помощи ал-Мамуна) скончался Али ар-Рида. Ал-Мамун похоронил его с царскими почестями рядом с Харуном ар-Рашидом, но не стал возобновлять завещание в пользу в кого-либо из Алидов. В Багдад ал-Мамун вступил только в июле 819 г., после свержения Ибрахима, вместе с ним  в его окружении прибыли многие знатные хорасанцы и мавреннахрцы, занявшие командные посты в халифате.

С первых лет правления ал-Мамуну пришлось вести трудную борьбу с хуррамитским неомаздакитским движением в Азербайджане, возглавленным Бабеком (Бабак, Папак ), которое имело антиисламскую направленность. Видимо, идеалом Бабека, как и Муканны, было восстановление общинной демократии на базе доисламских верований.

Ал-Мамун был, несомненно, самым просвещенным и, вероятно, одним из наиболее талантливых политиков среди аббасидских халифов. Но и он не мог остановить начавшегося процесса распадения Халифата, проходившего путем превращения несменяемых наместников в основателей вассальных династии. Так, в Мавереннахре внуки местного феодала (дехкана) Самана – Нух, Ахмад, Йахйа и Илйас, — принимавшие участие в борьбе против Рафи ибн Лайса, получили в 819 г. во владение Самаркандский Согд, Фергану, Шаш и Усрушану, Герат. Правая рука ал-Мамуна, Тахир ибн Хусайн, став в 821 г. наместником восточной части Халифата отказался признавать власть халифа. Его отравили агенты ал-Мамуна, который все же оставил управление этим наместничеством за сыном Тахира, а тот, в свою очередь, передал власть своему брату. Будучи формально наместниками и пересылая часть налоговых поступлений Тахириды правили подвластными областями совершенно независимо не давая отчета центральным властям.

Ситуация на территории, непосредственно подчиненной халифу, была неспокойной. Приходилось вести постоянное военное действия против Бабека, подавлять восстания в различных областях. Ал-Мамун решил добиться идейного единомыслия мусульман – впервые сформулировать официальный догмат веры, который удовлетворил бы и суннитов и шиитов. В 827 г. был официально принят шиитский лозунг: « Али – лучший из людей» — с оговоркой «после Мухаммада», Муавия был подвергнут к осуждению, а единственным верным учением признан мутазилитский догмат о сотворении Корана. В 833 г. ал-Мамун потребовал проверить убеждения всех судей и знатоков мусульманского предания и отстранить противников  этого догмата.

В 830 г. византийский император пользуясь занятостью значительной части мусульманских войск борьбой с Бабеком, напал на пограничные крепости мусульман. Ал-Мамун ежегодно возглавлял летние кампании против византийцев и добился некоторого успеха, но во время четвертого похода в 833 г. скончался. Его преемник ал-Мутасин, отозвал войска из похода и прекратил строительство крепостей, начатое при ал-Мамуне, обратив основное внимание на борьбу с Бабеком.

С 835 г. борьба с Бабеком была поручена  Хайдару, сыну владетеля Усрушаны, который начал с подготовки театра военных действии: прокладки дорог, строительство крепостей и складов. В 837 г. Бабек оказался блокированным в своей столице – крепости Базз, которая была взята штурмом  26 августа. Все ее защитники были перебиты. Бабек с семьей и горсткой сторонников бежал, но был схвачен, доставлен в Самарру и после четвертования сожжен.

Пестрая в этническом и религиозном отношении империя Аббасидов сохраняла свое единство в основном благодаря силе оружия, огромной армии, на содержание которой уходила большая часть бюджета. При них однородное арабское войско, непосредственно осуществлявшие власть народа –завоевателя, заменила наемная армия, ядром которой долго были дружины хорасанских и среднеазиатских феодалов, постепенно вытеснившие арабские ополчения, привлекавшиеся потом только во время больших походов. Не имея опорой на какую-то этническую или социальную группу, халифы вынуждены были искать такую вооруженную силу, которая позволила бы не быть зависимыми от хорасанских отрядов. Ею стала гвардия из профессиональных воинов-рабов (гулямов). Рабы в качестве личной охраны имелись уже при первых халифах, но только в конце правления ал-Мамуна они стали ядром халифского войска, когда наследник ал-Мамуна, ал-Муттасим, закупил 3000 гулямов-турок. Став халифом, он еще более увеличил численность гулямской гвардии и основал новую столицу, Самарру,  чтобы жить в полной безопасности под охраной верных рабов. Но именно здесь, в окружении нескольких десятков тысяч гулямов, халифы стали игрушкой в их руках. Командующие гвардией начали по-своему произволу сменять халифов и возводить на престол угодных им претендентов.

Иранскую знать наивысших государственных постах постепенно сменяют выходцы из гулямов. Один из них, Ахмад ибн Тулун, назначенный в 868 г. наместником Египта, добился присоединения к своему наместничеству Сирии и стал основателем династии Тулунидов. Если учесть, что Йемен с середины 9 в. находился под властью зайдитских (шиитских) имамов, то окажется, что от некогда огромной империи в реальной власти Аббасидов остались Месопотамия, Северная Аравия, Закавказье и часть Юго-Западного Ирана.

Сокращаются и доходы Халифата при неизменном уровне расходов на пышный двор, огромную гвардию. Нуждаясь в средствах, ал-Мутадид (892-902) отдал на откуп половину Ирака с условием, что откупщики гарантируют ежедневное поступление 7000 динаров. И все же, хотя откупщики оставляли себе часть собранных денег, к концу правления ал-Мутадида в личной казне халифа имелось около 9 млн. динаров.

В 869 г. в районе Басры вспыхнуло восстание черных рабов (зинджей), нанесшее сильный удар Халифату. Рабство было распространенным  явлением, но большинство рабов, занятых в домашнем хозяйстве и обслуживании, было разъединено. Лишь в болотистых низовьях Тигра и Евфрата рабский труд применялся в классической форме: большие группы рабов, в основном негров из Восточной Африки – зинджей, живших в казарменном режиме, занимались изнурительным трудом по расчистке солончаков.

Вождь повстанцев Али ибн Мухаммад, выдававший себя за потомка Али, не был ни рабом, ни чернокожим. Подобно многим вождям антихалифских восстаний, он претендовал на обладание сокровенным знанием и объявил себя Махди, имам-спасителем. Он обещал рабам свободу, богатство и собственных рабов. Это дало ему тысячи горячих, готовых на все приверженцев. К 876 -878 гг. в их руках оказался весь Южный Ирак.

В те же годы на востоке, в Систане (ныне Юго-Западный Афганистан), медник (ас-Сафар) Йакуб, собрав вокруг себя добровольцев —гази («борцов за веру»), захватил восточную часть владений Тахиридов, а затем и весь Хорасан, изгнав Тахирида Мухамада из Нишапура (873 г.). Халифу оставалось лишь утвердить Йакуба на захваченные области. В 876 г. двинулся на Ирак. Сложилась критическая ситуация; халиф сам возглавил поход против Йакуба и одержал победу, Йакуб отступил в Южный Иран, а Хорасан и Западный Иран снова оказались во власти Тахиридов.

Насколько низко в это время стоял авторитет халифа и официального ислама, свидетельствует ограбление бедуинами в 880 г. Каабы в Мекке.
Вероятно, это было связано с усилением деятельности исмаилитов-карматов в Северной Аравии. Впервые карматы заявили о себе участием в восстании зинджей. К концу века карматы превратились в мощную оппозиционную группировку с тщательно законспирированной организацией. В 890 г. началось открытое восстание, центр которого находился около Куфы. В 894 г. оно распространилось на Бахрейн. Карматы проповедовали установление имущественного равенства и перераспределение богатств, чем привлекли к себе массу сторонников из низших слоев населения.

Таким образом, к концу 9 в. непосредственная власть халифов распространялась лишь на Ирак и Юго-Западный Иран. Но халифы оставались духовными сюзеренными всего суннитского мира, законными мусульманскими правителями считались только те, кто получил инвеституру от халифа.

 

Распад Аббасидского халифата.

Начало процессу распада Аббасидского халифата, растянувшемуся почти на полтора столетия, положило правление халифа ал-Мамуна. После победы в войне против ал-Амина (813 г.) ал-Мамун своей политикой привлечения к управлению иранских феодалов положил конец чисто арабскому централизованному государству. Стал набирать силу институт наместничества. Первоначально наместников назначал сам халиф на определенный срок. Наместник обязан был платить в халифскую казну налог, в остальном будучи фактически независимым. Сначала 9 в. это стало способствовать развитию центробежных тенденций. В силу отдаленности ряда наместничеств от метрополии закреплялась практика наследования поста наместника.

Ранее других сложились полунезависимые эмираты в Северной Африке (Аглабиды, 800-909), в Хорасане (Тахириды, 821-873) и Мавераннахре (Саманиды, 819-1005). Во второй половине 9 в. возникло почти самостоятельное наместничество в Египте (Тулуниды, 868-905), возродилось Армянское царство (Багратиды, 886-1045). Этому процессу способствовали этническая обособленность, отсутствие развитых экономических связей между отдельными областями. Военную мощь Халифата подрывали инородные движения. Так, крестьянское восстание под предводительством Бабека, охватившее Южный Азербайджан и Западный Иран вплоть до Исфахана и Кермана, длилось 20 лет (816-837). Выступивший под идеологической оболочкой учения хуррамитов (маздакитов), Бабек не раз разбивал халифское войско. Успехи восставших подтолкнули халифа ал-Мутасима (833-842) на реорганизацию армии. Арабское ополчение, показавшее свою неспособность выполнять функции феодального войска, было заменено гвардией. Ядро ее составляли молодые рабы-гулями из тюрок, славян и африканцев, воспитанные и обученные при халифском дворе. Частично в гвардию набирали наемников, большей частью из горцев (в основном дейлемитов), из которых формировались пешие отряды.

Такая армия, чуждая коренному населению, преданная только халифу, должна была стать действенной силой, способной подавлять как народные восстания, так и мятежи непокорных вассалов. Гвардия выросла до огромных размеров (60 тыс.). Ее военачальники из рабского положения были переведены на положение клиентов (мавали); часто они достигали вершин власти, могущества и богатства. Менее чем за 20 лет эта армия чужаков превратилась в неуправляемую силу; пожиравшую львиную долю доходов государства. Халиф оказался игрушкой в руках гвардейцев. Ал-Мутасим перенес столицу в только что отстроенный город Самару в тщетной надежде, что сумеет таким образом, убрав гвардию из Багдада, утихомирить багдадское население, восставшее против бесчинств гвардии. Тюрки-гулямы установили свой диктат и в течение 861-870 гг., начиная с убийства халифа ал-Мутавакила, возвели на престол и свергли четырех аббасидских халифов (ал-Мунтасира, ал-Мустаина, ал_Мутазза и ал-Мухтади).

 

Политический распад Халифата в конце 9 в. был усугублен восстаниями зинджей и карматов. В 869 г. в Южном Ираке и Хузистане вспыхнуло антихалифатское восстание африканских рабов – зинджей. Зинджи, чернокожие рабы из Занзибара, использовались на тяжелых работах в Южном Междуречье близ Басры, где десятки тысяч их, организованные в отряды, занимались строительством каналов и  расчисткой солончаков. Бывшие собственностью халифата зинджи  в 869 г. восстали  и на протяжении 14 лет удерживали под своей властью район Басры и часть Хузистана, действуя при этом с большой жестокостью: перестав быть рабами, зинджи в основанном ими собственном халифате стали превращать в рабов едва ли не всех остальных, начиная с пленных арабов. Восстание возглавлял  арабский вождь Али ибн Мухаммад ал-Баркуи, приверженец секты хариджитов, политические идеалы которой были близки к карматским, а пик политической активности приходился на 8 в.  Движение зинджей было подавлено с большим трудом войсками халифа лишь спустя 14 лет, в 883 г.

В восстании зинджей участвовала и группа шиитов из крайней шиитской секты исмаилитов, получившая наименование карматов. В конце 9 в. карматы подняли еще одно восстание, распространившееся на Сирию, Ирак и Бахрейн. В Сирии и Ираке оно вскоре было подавлено, а в районе Бахрейна карматы закрепились надолго, создав здесь собственное государство сектантов. Это было весьма своеобразное государство,  просуществовавшее, тем не менее, около полутора столетий. По некоторым описаниям, восходящим к середине 11 в. оно не платило никаких налогов, а казна пополнялась за счет военной добычи, т.е. грабительских набегов на соседние земли. В счет такой добычи входили и пленники-рабы; кроме того, государство на награбленные средства покупало других рабов. Десятки тысяч рабов были слоем неполноправных работников, обрабатывавших часть земли, за счет доходов с которых в немалой степени существовало государство. Карматское государство просуществовало до конца 11 в., но два-три столетия спустя после его падения идеи карматизма в Бахрейне продолжали оставаться господствующими среди местного населения.

В 900 г. разразилась карматское восстание в Сирии под предводительством Зикравайха. Через два года оно было в основном подавлено, но отдельные очаги сопротивления Халифату сохранялись в этом регионе до конца 10 в. Часть участников восстания  бежала в Магриб, где на рубеже 9-10 вв., исмаилитская агитация достигла ощутимых успехов в берберской среде. Исмаилитские силы возглавил Убайдаллах, исмаилитский даи, один из лидеров карматского восстания в Сирии, котрый первоначально бежал в Египет, затем в Магриб, где руководил восстанием берберов против местной (тунисской) династии Аглабидов (909 г.). Свергнув Аглабидов, берберы провозгласили Убайдаллаха имамом-халифом и махди. От него берет начало династия фатимидских халифов; провозглашение ее привело к окончательному размежеванию между исмаилитами и карматами.

Обращает на себя внимание то, как восставшие зинджи и карматы относились к рабам и рабству. Ислам как религия рабство не поощрял; это, однако, не мешало существованию государственного рабства в халифате. Поэтому существенно не то, что рабы и рабство, несмотря на религиозный принцип социально-юридического равенства, все же были. Гораздо важнее, что социально неполноправные категории населения, испытавшие унижение в общегосударственном масштабе, быть может, именно вследствие своего столь специфического бытия иных форм эксплуатации чужого труда не желали знать: освободившиеся от рабства рабы предпочитали, стать хозяевами жизни, жить за счет рабского труда других. Функционировавшие в рамках жесткой социально-религиозной структуры сектанты не видели ничего дурного  в жестоких способах эксплуатации чуждых им людей, в неравноправии рабов.

Восстания и сепаратистские устремления и акции эмиров привели в своей совокупности к тому, что на рубеже 9-10 вв. реальная власть халифа сильно уменьшилась. Практически возглавлявшееся им государство в начале 10 в. контролировало лишь западную часть Ирана и небольшую прилегающую к ней территорию вместе со столицей Багдадом. Но и это продолжалось не долго.  В 935 г. в западно-иранских землях возникло государство Буидов, которые в 945 г. захватили Багдад и окончательно лишили халифа с светской власти. Буиды присвоили себе титул «Эмир эмиров» и стали управлять Ираком и Западным Ираном. Халиф же остался духовным главой правоверных, да и то лишь для ортодоксальных мусульман-суннитов. В этом состоянии он – а с ним и халифат как институт – просуществовал в Багдаде еще около трех веков. Впрочем, и это следует подчеркнуть, номинально халиф все-таки продолжал считаться верховным правителем всех правоверных, хотя функции его ограничивались вручением инвеституры очередному претенденту на власть в том или ином из эмиратов, позже также и султанатов.

При первом буидском  правителе Муиз ад-Даула (945-967) управленческий аппарат был сокращен до минимума, вместо многочисленных ведомств-диванов был создан один.

Хотя Арабский Ирак, а точнее, Багдад с его округой составлял лишь меньшую часть территории государства Буидов, значение его в мусульманском мире не было утрачено. Буиды, среди которых господствовала патримониальная концепция власти, приведшая в конечном счете к дроблению их государства, считали главным правителем в своем клане того, кто правил в Багдаде. В силу этого буидские султаны проявляли заботу о Багдаде, много строили там, вели большие восстановительные работы, поддерживали культурный статус города. Особенно много для Багдада сделал Адуд ад-Даула. В его время в Багдаде было закончено строительство знаменитого госпиталя, названого его именем, возведен «дом науки» — дарал-илм – с богатым книгохранилищем, оформлен шиитский машхад ал-Казимайн.

Время господства Буидов было беспокойным периодом в истории Багдада. Завоеватели исповедали шиизм и с первых шагов стали оказывать давление на суннитское население города, поставив в привелегированное положение шиитов, что привело к длительной войне между обоими течениями ислама. Буидские власти, опираясь на огромный контингент карательных сил, состоявший из гвардии султана – шурты и отрядов мауны (рекрутировавшихся преимущественно из багдадцев-тюрок), поначалу успешно подавляли волнения багдадцев. Однако по мере усугубления междоусобийцы и ослабления реальной власти буидских правителей массовое недовольство все нарастало, на передний край вышла вооруженная группировка горожан – аййары, которые временами контролировали положение в городе, особенно часто – при последних буидах в первой половине 9 в.

К концу правления Баха ад-Даулы (989-1012) во внешнеполитической жизни Ирака и Багдада сложилась качественно новая ситуация. Фатимиды завоевывали все более прочные позиции в ряде областей, прежде признававших сюзеренитет аббасидского халифа. Арабские династии Мазйадитов и Укайлидов, правившие в Центральном Ираке и Мосуле, — вассалы буидских султанов и аббасидских халифов – проводили политику лавирования между Фатимидами и Аббасидами. Они придерживались шиитских убеждений и возглавляли арабские племена асад (Мазйадиты) и амир (Укайлиды). Успехи фатимидской пропаганды привели к тому, что в 1010 -10 г. Укайлиды прекратили чтение хутбы на имя Аббасидов, перенеся ее на фатимидского халифа ал-Хакима (996-1021). Баха ад-Даула силой заставил их вернуться под эгиду Аббасидов.

К тому времени изменилось и положение аббасидского халифа. Из пассивного «первосвященника» он превратился в активного религиозного деятеля, возглавлявшего не только суннитскую оппозицию полумиллионного Багдада (ядро которой составляли ханбалиты), но и суннитов всех территорий, признававших его авторитет: Азербайджана, Гургана, Табаристана, Хорасана, Мавераннахра, Афганистана. «Символ веры» халифа ал-Кадира (991-1031) – ал-кадирийа (1018 г.) – утверждал основные положения ханбализма как истинно исламские. Калам, мутазилизм и шиизм были подвергнуты осуждению, поднята на щит традиционалистская исламская доктрина (салаф).

С этого времени халиф начинает вмешиваться в государственную политику, принимать участие в назначении на высшие государственные посты. Он берет на себя роль арбитра в междоусобице наследников Баха ад-Даулы, умело стравливая их друг с другом и используя атрибуты инвеституры (хутба, титулатура) как главные орудия давления.

В последние десятилетия владычества Буидов Багдад выходит из-под контроля султанов и халиф, опираясь на суннитское населения города, становится хозяином положения. В это время город охвачен суннито-шиитскими смутами, аййарскими выступлениями и межквартальными распрями.

Последний буидский правитель Ирака, ал-Малик ар-Рахим (1048-1055), безуспешно пытался оказать сопротивление сельджукам, вплотную придвинувшимся к границам Ирака, и в конце декабря 1055 г. войско Великого Сельджука Тогрул-бека вступило с севера в город.

 

 

 

Образование халифата и раннемусульманская (омейядская) культура.

 

После смерти Мухаммада верховная власть в мусульманской общине и вместе с тем вновь образованном обширном государстве перешла к его «заместителям» — халифам, каждый из которых был имамом и эмиром.

Начавшиеся еще при Мухаммаде арабо-мусульманские завоевания приняли при его преемниках грандиозный характер. Ослабленные длительной взаимной борьбой Византия и Иран – крупнейшие соседние державы – не могли противостоять сравнительно хорошо организованному  войскам завоевателей.

При первых четырех «праведных» халифах (632-661) и при халифах династии Омейядов (661-750) арабы завоевали Сирию, Палестину, Ирак, Иран, Египет, Северную Африку и Испанию. В результате завоеваний образовалась арабо-мусульманская империя, простиравшаяся от Инда до Атлантического океана.

Огромное государство нуждалось в хорошо организованной администрации, которой, естественно, не было и не могло быть в небольшой мусульманской общине Хиджаза. Завоеватели стали создавать эту администрацию по образцу той, которую они нашли в покоренных странах. Появляются государственная канцелярия, органы управления финансами и халифскими земельными владениями. По иранским и византийским образцам создается почтовое ведомство, полиция.

Омейядские  халифы и их наместники и в хозяйственной и в культурной сфере многое заимствуют у покоренных народов. Они строят стратегические дороги и восстанавливают сасанидскую почту. В крупных городах арабские наместники силами покоренных жителей строят дворцы, мечети, водохранилища, фонтаны. В 705 г. в правление омейядских халифов Абд аль-Малика и Валида 1, греческие мастера на месте собора святого Иоанна в Дамаске воздвигают мечеть Омейядов. По приказу омейядских халифов чеканятся золотые динары и серебряные дирхемы, на которых обозначается мусульманский символ веры, во имя халифа, при котором выпущена монета, и город, где она изготовлена.

Распространение ислама и арабские завоевания привели к перемещению не только политических но и культурных центров халифата.  Центрами культурной жизни оказались Мекка и Медина, а с приходом к власти Омейядов – города Сирии и Ирака (Дамаск, Куфа, Басра).

Итак, за сто лет, прошедших после смерти Мухаммада, в жизни арабов произошли радикальные перемены. В последующие века с утратой завоевателями главенствующего положения в империи и растворением их среди покоренных народов происходит культурная интеграция пришельцев и коренного населения, которая завершается созданием синкретической арабо-мусульманской культуры. 

 

 

 

 

 

Создание синкретической арабо-мусульманской культуры.

 

 С середины 7в. халифатом правит династия Аббасидов, столицей которой становится основанный вторым халифом этой династии, аль-Мансуром, город Багдад.

Уже при первых аббасидских халифах от халифата одна за другой отпадают отдельные области, правители которых объявляют себя независимыми от центральной власти, и к концу 10 в. халифат распадается на ряд мусульманских государств, которые  то, сокращаются, то расширяются, то сливаются друг с другом, образуя непрочные политические объединения. Однако все входившие в состав халифата территории (кроме Испании, которая в 15 в. была окончательно отвоевано христианами) продолжали оставаться мусульманскими.

Подъем культуры на территории халифата отмечается примерно со второй половины 8в. , причем начавшийся в 10в. процесс политического дробления в общем не нарушает единства культурной жизни региона.

Объединение обширных территории в рамках одного государства стимулировало развитие торговли между входившими в него областями и странами, а выгодное положение багдадского халифата на международных торговых путях, по которым товары из Китая и Индии шли в Африку и Европу, определило его доминирующее значение в международной транзитной торговле.

 С развитием торговли вырастало значение крупных городов, расположенных на караванных и морских путях и ставших важнейшими центрами складывавшейся синкретической культуры. В странах халифата поместье никогда не имело ни экономического, ни политического, ни тем более культурного преобладания над городом. В халифате было много городов с многотысячным населением, подобных Багдаду, Дамаску, Алеппо, Кордове, Каиру, Александрии.

Большие города, такие, как Багдад, Басра, Мосул, Алеппо, Дамаск и другие, представляли собой чрезвычайно сложную картину смешение различных социальных, этнических и религиозных групп. В Басре, большом торговом городе, крупнейшей гавани международной морской торговли, откуда велась торговля с Восточной Африкой, Цейлоном, Индией, островами Индонезии, Китаем, были кварталы, населенные арабами различных племен, персами, индийцами, малайцами. В андалусских городах имелись арабские, христианские, берберские и еврейские кварталы – и кварталы новообращенных мусульман-мувалладов.

Таким образом, в городах халифата и особенно в его столице – Багдаде в результате сложного взаимовлияния и взаимного культурного обогащения различных этнических и религиозных групп постепенно создавался органический сплав культурных традиций, составивший в дальнейшем основу синкретической культуры халифата.

Многие города, завоеванные мусульманами и вошедшие в состав халифата, исстари были крупными центрами эллинистической культуры, и немало деятели греческой, эллинистической и раннехристианской культуры были уроженцами этих городов.

Такова Александрия, прославившаяся своими учеными – философами – астрономами, врачами, математиками. Здесь греческая наука, обогащенная более древней восточной культурой, достигла высшего расцвета. К александрийской школе принадлежали Эвклид, Клавдий Птолемей, многочисленные комментаторы трудов Галена, Гиппократа, Аристотеля и других великих ученых античности, здесь развивалось философское направление неоплатоников.

В Сирии пользовались широкой известностью ученые  Антиохии, которая стала центром распространения эллинистической культуры в странах Ближнего Востока наряду с городами Эдессой, Харраном, Айн-Зарба, Нисибином, Киннасрином, где развивалась философия, медицина, математика. Не меньшее значение в передаче эллинистических традиций арабам имел Дамаск, ставший столицей Омейядского халифата. Один из первых христианских «отцов церкви», Иоанн Дамасским (8 в.),  широко использовавший в своих сочинениях труды философ – неоплатоников,  был доверенным и другом омейядского халифа Абд аль-Малика.

 

Переводческая деятельность.

 

Важной ступенью освоения эллинистической науки были переводы с греческого языка ( либо непосредственно на арабский, либо, чаще всего, с начала на сирийский или среднеперсидский язык, а затем уже на арабский). С 8 по 9 в. были переведены на арабский язык почти все основные труды древнегреческих и эллинистических ученых по самым различным отраслям знания – философии, логике, медицине, математике, астрономии, географии, фармакологии, музыке. Переводились труды Пифагора и приписываемые ему сочинения, а также трактаты философов неопифагорейской школы, переводились и постоянно цитировались изречения, приписываемые Сократу.

Особый интерес вызывали сочинения Платона и Аристотеля, многие из которых переводились по нескольку раз разными переводчиками.

Среди этих произведений особенно популярны были: собрание трактатов Аристотеля по логике (так называемый «Органон»), сочинения Платона, а также различные комментарии к этим трудам, принадлежащие более поздним эллинистическим авторам.

Были переведены также сочинения Эвклида, Архимеда, сочинения Аристарха по астрономии; «Аль Магест» Клавдия  Птолемея переводился много раз, так же как и его «География», сочинение о законах движения звезд и астрономические таблицы. Мусульманские ученые-астрономы считали Птолемея основателем астрономии и географии и одним из величайших ученых древности.

Очень рано были переведены все сочинения Гиппократа, «Книга о лечебных травах» и «О ядах» Диоскорида, « 16 трактатов» Галена служили основным пособием для изучения медицины, так же как и комментарии к Галену, составленные Стефаном Александрийским,  Палладием, Николаем Александрийским. Отдельные книги Галена – « Трактат о медицинском искусстве», «Анатомия», «О кризисах» считались необходимыми каждому врачу, переводились и переписывались в огромных для того времени «тиражах».

Отдельные переводы на арабский язык появились уже в конце 7 веке, причем большая заслуга в этом принадлежит персам, среди которых было множество христиан. Не меньшую роль, чем персы, играли и сирийцы (христиане и язычники – сабии), среди которых было множество талантливых ученых и переводчиков.

Омейядские халифы и их окружение воспринимали в первую очередь византийскую культуру, проводниками которой были арабы-христиане, жившие еще до распространения ислама на территории, принадлежавшей Византии, или сирийцы, владевшие и арамейским  и греческим языками и быстро освоившие арабский язык. Много переводов из эллинистической литературы сделали копты и греки, проживавшие в Сирии и Египте.

Особенного размаха переводческая деятельность достигла при аббасидском халифе аль-Мамуне (8-9 вв.), когда ей был придан организованный характер. Аль-Мамун снарядил несколько «научных экспедиций» для разыскания греческих книг и вел специальную переписку с византийским императором по этому поводу. Для перевода присланных из Константинополя по его просьбе сочинений аль-Мамун создал специальную «переводческую коллегию» под названием «Дом мудрости» (Дар аль-Хикма), представлявшую собой организацию переводчиков, глава которых был подчинен непосредственно халифу. «Дом мудрости» находился в Багдаде и помещался в специальном здании, где имелась богатая библиотека с рукописными книгами на разных языках, читальный зал и комнаты для работы. Переводческая коллегия аль-Мамуна объединила множество талантливых и плодовитых переводчиков. Здесь работали Юханна ибн аль-Батрик, Коста ибн Лука, Хунайн ибн Исхак и его сын, Сабит ибн Курра, Матта ибн Юнус, Синан ибн Сабит и др. Здесь переводились книги с греческого  на сирийский и персидский, но преимущественно на арабский язык.

Деятельность переводческой коллегии аль-Мамуна способствовала развитию арабского языка, и особенно его научной терминологии, которая  к концу 9 в. была почти окончательно разработана по всем отраслям науки – философии, астрономии, математике, медицине и другим.

Наконец, материальная культура иранцев, определившая образ жизни горожан Багдада и распространившаяся оттуда по всем мусульманским странам, вплоть до Андалусии, сыграла немаловажную роль в некоей унификации обычаев, празднеств, одежды, кухни и этикета мусульман, особенно высших слоев общества.

Конечно, каждая страна, каждый народ вносили в облик мусульманина свои местные особенности.

Некоторое значение имели и индийские влияние. Наряду с греческими сочинениями переводились, правда в гораздо меньшем масштабе, и труды индийских ученых, причем некоторые из них оказали плодотворное воздействие на дальнейшее развитие мусульманской науки.

Велико влияние индийской традиции в средневековой арабоязычной художественной  литературе: к индийскому сборнику « Панчатантра» восходит пехлевийский перевод, а затем и арабская обработка «Калилы и Димны», сделанная в 8 в. Ибн аль-Мукаффой, персом по происхождению, ядро цикла «1001 ночи» — волшебные сказки – также индийского происхождения. Из индийской литературы пришла и «рамочная» композиция «1001 ночи», «Калилы и Димны» и многих других переводных и чисто арабских произведений.

 

Роль арабского языка.

 

В образовании единого арабо-мусульманского культурного региона большую роль сыграло наличие единого литературного языка, которым уже в 8 в. стал арабский язык. Возникает вопрос, почему же язык завоевателей-арабов, культурный уровень которых был гораздо ниже, чем у завоеванных ими народов, «победил» такие разработанные и имеющие многовековые традиции языки, как арамейский в Сирии и Иране, греческий язык в Сирии и Египте и латинский в Испании (и отчасти в Северной Африке). Прежде всего, арабский язык – это язык мусульманской религии, каждый новообращенный мусульманин должен был изучать Коран только на арабском языке (согласно мнению большинства ортодоксальных богословов, перевод Корана на другие языки не допускался, считался отступлением от «слова Божия», ересью), поэтому с распространением  ислама, естественно, распространялся и арабский язык. Омейядский халиф Абд аль-Малик (685-705) впервые ввел арабский язык в качестве государственного языка империи: по его приказу высшие государственные должности могли занимать только мусульмане.

Новообращенные мусульмане не только пассивно усваивали арабский язык, но и играли важную роль в разработке систематизированной грамматике арабского языка, руководствуясь главным образом трудами Аристотеля, а также используя достижения индийских филологов. К 8 в. относится создание двух крупнейших трудов арабоязычных филологов – араба аль-Халиля (ум.ок. 790) и перса Сибавайха(ум. ок. 793), создавших первое систематическое изложение арабской грамматики.

Литературный арабский язык как бы «денационализировался», стал восприниматься не  как язык – арабов завоевателей, а как инструмент высшей культуры, знание арабского языка считалось обязательным, было необходимо каждому образованному человеку, жившему в пределах халифата,  к какой бы этнической и национальной группе он ни принадлежал.

Распространение арабского литературного языка по всей территории халифата благоприятно сказалось на развитии средневековой арабо-мусульманской науки, помогало общению ученых и установлению связей между научными центрами империи. Языковое единство облегчало освоение жителями империи греко-иранского культурного наследия, которое благодаря трудам арабских переводчиков стало достоянием образованных мусульман вне зависимости от их этнической принадлежности. В качестве орудия культурного творчества арабский литературный язык способствовал сближению далеких в этническом и языковом отношении групп населения, что привело в конечном счете к созданию единого арабо-мусульманского культурного региона.  

 

Книжная культура.

 

    Некий писец подарил своему   другу книгу и написал ему:   « Подарок сей, да укрепит тебя Аллах, от траты не скудеет, от пользования  богатеет, одалживая его – не беднеешь, износу он не знает, днем и  ночью не покидает, в пути и дома сопровождает, приносит благо в зем ной и загробной жизни, скрашивает одиночество, дарит радость в  уединении, он товарищ и помощник, приятный собеседник и верный  друг.

                                        Ибрахим аль-Байхаки.

 

До появления ислама аравийские племена, веками живя в соседстве с народами древних и развитых письменных культур, оставались практически бесписьменными, хотя с 3-4 вв. существовал арабский вариант арамейского письмо. Обширная поэзия, племенного предания, рассказы, забавные истории и сказки – все это хранилось в памяти и передавалось изустно.

Появление ислама и образование халифата решительно изменили это положение. При взгляде из сегодняшнего далека создается даже впечатление будто арабы как-то неожиданно вступили в письменную эпоху и в невероятно короткий срок стали обладателями обширной и развитой письменности, хотя породивший ее  процесс слияние арабской устной словесности и письменного наследия сасанидского Ирана и Византии на самом деле занял не менее двух веков.

Письменная фиксация  Корана, растянувшаяся примерно на 30 лет, имела огромное значение для изменения отношения к письменному слову.

Выдающаяся роль в письменной фиксации арабской устной словесности принадлежит неарабской по происхождению интеллигенции стран Халифата, говорившей и писавшей на арабском языке. Одновременно эта неарабская интеллигенция способствовала переводу на арабский язык произведении написанных на языке ее предков, создавая таким образом общий фонд формирующейся арабской мусульманской культуры.

Со времени Муавии (661-680) появляются достоверные сведения о развитии арабской письменности. Другим центром развития арабской письменности были оппозиционные круги Медины, Куфи и Басры, где главным образом собирали материалы о древнеарабской поэзии, о жизни первоначальной доисламской общины.

Подлинный взлет арабской письменности произошел в следующем столетии   (750-850). В эту пору важнейшим культурным центром становится Багдад. Здесь при Харуне ар-Рашиде был основан «Дом мудрости», деятельность которого достигло, высшего расцвета при сыне ар-Рашида, аль-Мамуне (813-833), отличавшимся незаурядными научными способностями.

Значительная часть достижений в области точных наук, которыми славится средневековая наука на арабском языке, была создана трудами переводчиков и ученых «Дома мудрости».

Переводы с греческого, сирийского, и пехлеви и письменная фиксация устного арабского наследия придали литературной и научной деятельности на арабском языке небывалый размах. Во второй половине 9в. возникла лавина новых книг: новые переводы, своды мусульманского предания, признанные классическими: труды в которых были подведены итоги комментирования Корана: обширные хроники, выбравшие в себя весь материал, накопленный на первом этапе; первые арабские географические и медицинские сочинения; произведения художественной прозы.

В 10 и первой половине 11 века работа продолжалась с неослабевающей энергией во всех направлениях, было создано громадное количество трудов в самых различных областях знания, блестящих успехов достигли арабская поэзия и художественная проза. На этот период в два столетия (850-1050), собственно, и приходится кульминация в развитии средневековой арабской литературы и науки.

Начиная с 10в. крупными очагами арабской письменности становились, иногда на непродолжительный период, Кордова и ряд других городов Испании, Кайруван, Фес, Тахарт, Тунис в Магрибе, Каир в Египте, Дамаск, Халеб, Иерусалим, Триполи в Сирии и Палестине, внесли свою долю в ее развитие такие центры Ирана, Афганистана и Средней Азии, как Шираз, Хамадан, Рей, Нишапур, Балх, Герат, Мерв, Самарканд, Бухара, Ургенч. Багдад как культурная столица мусульманского мира сохранял свое значение вплоть до его разгрома монголами в 1258 г.

Появление «Домов наук» и библиотек.

Появление и рост собрании арабских книг способствовала появлению «домов наук» и библиотек.

Придворная библиотека омейядских халифов в Дамаске возникла, по видимому, еще при Муавии. «Зеленый дворец» (аль-Хадра), в котором размещался якобы «Дом мудрости» Муавии, перешел по наследству к его внуку Халиду, и упоминаемая в источниках «библиотека Халеда» содержала, очевидно, и книги, собранные Муавией и другими членами рода Омейядов.

Важнейший этап в истории сложения арабских библиотек связан с Багдадом, где первой была библиотека аббасидских халифов, просуществовавшая свыше двух столетий. Книжное собрание при дворе Аббасидов начало складываться при втором халифе, аль-Мансуре (754-775) и затем перешло по наследству к Харуну ар-Рашиду (786-809) ал-Мамуну (813-833), чтобы стать при них базой «Дома мудрости».

В том же 9 в. в Багдаде были основаны еще по крайней мере три библиотеки, носившие название «сокровищница мудрости». Первая из них принадлежала адибу, поэту и певцу Али ибн Йахие (ум.888). Тот же  Али ибн Йахиа оказался устроителем второй «сокровищности мудрости».  Богатые книжные собрания  были у трех братьев-библиофилов – Мухаммада, Ахмада и аль-Хасана, сыновей Мусы ибн Шакира.

Еще в первой половине 10 в. был основан дар ал-илм Ибн Халдана в Мосуле. Целых три библиотеки такого типа существовали в Басре.

С библиотеками аббасидского Багдада и Ирана был призван соперничать дар ал-илм Фатимидов в Каире, основанный в 1004 г. аль-Хакимом. Судя по восторженным его описаниям это была одно из самых богатых и пышных библиотек на Арабском Востоке.

Особый случай представляли библиотеки при больницах и обсерваториях.

Что же касается конкретных библиотек, то здесь мы можем коснуться лишь нескольких наиболее известных и характерных. Только за период с 11 по 14 вв. в Ираке, Сирии и Египте было основано свыше ста вакфных библиотек, располагавшихся в 15 городах, главным образом в Багдаде, Дамаске и Каире.

В Египте библиотеки, как и почти вся культурная жизнь были сосредоточены в столице, г.Каире. Вначале каирские мечети служили местом скопления книг.

В 11-12 вв. в Каире доминировала библиотека  Фатимидов. Начала складываться библиотека при аль-Азхаре.

При Айюбидах и мамлюках в 12-14 вв. в Каире было основано почти три десятка вакфных библиотек из которых самыми крупными и знаменитыми были ал-Фадилийа, ал-Махмудийа, ал-Ашрафиийа и библиотека больницы аль-Мансури.

Больница аль-Мансури и библиотека при ней были учреждены ал-Маликом Калауном (ум. в 1290 г.) мамлюкским правителем Египта.

Так же арабские книги составляли значительную часть библиотек в Иране, Афганистане и Средней Азии.

Список литературы:

1. О.Г. Большаков. История халифата.

Т.1.  Ислам в Аравии 570-630.  М.,2000

Т.2. Эпоха великих завоеваний 633-656. М., 2000

Т.3. Между двух гражданских войн. 656-696.  М., 1998.

 

2. Е.А Беляев. Арабы, ислам и Арабский Халифат в раннее              

средневековье. М., 1966

3. Фильштинский Ш. Очерк арабо-мусульманской культуры. М.,1971
4. Л.С. Васильев. История религии Востока М.,1998
5. Очерки истории арабской культуры. М., 1987
6. Проблемы арабской культуры. М., 1989
7. Ислам на пороге 21 века. М., 1989
8. В.В. Бартольд. Работы по истории ислама и арабского Халифата.

Сочинения, т.6. М.,1966

9. А. Массэ. Ислам, Очерк истории.  М.,1966
10. А. Мец. Мусульманский Ренессанс.  М., 1966

 

 

 Лекция 4. Характер культурных заимствований. Пути проникновения философского наследия и его влияние на развитие арабо-исламской средневековой философии. Переводческая деятельность и комменетирование трудов греческих философов арабскими учеными аль-Кинди, аль-Фараби, Ибн-Сина, Ибн Баджа, Ибн Туфейлем, Ибн Рушдом. Роль арабо-испанской культуры в развитие арабо-исламской культуры.

 

Арабо-мусульманская культура 8-15 веков

 

На определенном этапе средневековой истории, особенно в эпоху, когда все мусульманские народы входили в состав единого государственного образования – Халифата, сложилась и получила развитие арабо-мусульманская культура, на формирование которой решающее влияние оказали исламская религия и арабский язык.

Средневековая арабская культура создавалась многими населявшими Халифат народами и впитала традиции чрезвычайно пестрой в этническом отношении среды. Этим в значительной степени был обусловлен ее расцвет в 8-12 веках. Разумеется, политический распад Халифата, начавшийся еще во второй половине 8 века, повлек за собой известную культурную дезинтеграцию. Под влиянием местных доисламских верований складывались секты и ереси, в отдельных отдаленных от центра государства провинциях все больше давали о себе знать местные культурные традиции, возрождение которых в конечном итоге привело к формированию местных национальных культур. Развитие словесности на местных языках в ираноязычных, а позднее и в тюркоязычных областях мусульманского мира в известной мере обескровила арабоязычную культуру. И тем не менее язык священной книги и после распада Халифата не утратил своего значения в качестве орудия культурного творчества, на нем продолжали писать свои труды богословы, ученые и философы, вне зависимости от того, к какой этнической группе они принадлежали.

 

Деятельность арабских переводчиков.

 

Особенно плодотворно повлияли на арабской светской научной и философской мысли переводы на арабский язык античных, иранских и индийских текстов, — эта была одна из самых продуктивных в истории  человечества попыток усвоения чужого научно-философского наследия. Нам уже приходилось касаться деятельности переводчиков при дворе халифа аль-Мамуна. Это были образованные сирийцы, греки и персы, познакомившие арабов с трудами Архимеда и Птолемея, Гиппократа и Галена, Платона и Аристотеля по математике, астрономии, медицине и философии, с индийскими медицинскими трактатами и персидскими историческими и дидактическими сочинениями. Работа по переводу научных и философских трудов в Халифате велась гораздо масштабнее, чем в средневековой Европе, предназначалась для гораздо более широкой аудитории мусульманской интеллигенции и носила светский характер.

 В отличие от переводчиков, трудившихся в Европе под руководством и контролем христианского духовенства, деятельность арабских переводчиков не была продиктована религиозно-дидактическими целями. Они в первую очередь переводили греческие и индийские сочинения, содержавшие практически полезные знания. Их интересовали сочинения по астрологии и астрономии, алхимии и медицине, ибо их «заказчиков» прельщала возможность при помощи астрологии узнать будущее, при помощи медицины сохранить здоровье и продлить жизнь. Труды по астрономии использовались также для нужд мореплавания.

Искусство перевода рассматривалось как специальность, требующая особых навыков и хорошего знания языков, причем, как и во всяком средневековом ремесле, тонкости этого искусства передавались из поколения в поколение. Особенно прославились в качестве переводчиков с греческого сириец Хунайн ибн Исхак (810-873) и его сын Исхак ибн Хунайн. Сабий из Харрана Сабит ибн Курра, сириец из Баальбека Коста ибн Лука, а с персидского Хасан ибн Сахль и Абдаллах ибн аль-Мукаффа.

 

Философия.

 

Возникновение арабо-мусульманской философии в еще большей мере, чем развитие естественных и точных наук, связано с усвоением греческого наследия. Немалую роль здесь сыграли и личные контакты. Например, уже упоминавшаяся выше Александрийская школа, один из главных очагов греческой философской мысли и научных знаний в предшествовавшую арабским завоеваниям эпоху , продолжала свою деятельность с начала 8 в. в Антиохии, где во второй половине 9 века  получил образование философ аль-Фараби. В первые века ислама жители покоренных территорий еще не утратили связи с античной традицией и продолжали оставаться носителями эллинистической культуры и философской мысли. Процесс арабизации не нарушил преемственные связи с античностью, и с середины 9 века все большую роль в ознакомлении образованной элиты Халифата с греческой философией начинает играть деятельность переводчиков.

Первые переводчики сочинений греческих философов были оригинальными мыслителями с широкими философскими интересами. Так, упомянутый выше переводчик Коста ибн Лука занимался изучением философской терминологии. Он составлял комментарии к переводимым им трудам, а в своих оригинальных сочинениях умело использовал метод научного анализа, позаимствованный им из произведений греческих авторов. Комментарием трудов греческих  философов, особенно Аристотеля, занимались основатель арабской философии аль-Кинди (умер в 873 г.), знаменитый философ, «второй учитель» после Аристотеля – аль-Фараби (умер в 950 г.), Ибн Сина (умер в 1037 г.), Ибн Рушд (1126-1198) и многие другие.

Таким образом, арабо-мусульманская философия зародилась в среде переводчиков и комментариев сочинений греческих философов. Поэтому первоначально она явилась как бы продолжением греческой философской мысли, переработанной в мусульманском духе и согласованной с основными догматами ислама. Переводчики-сирийцы разработали арабскую научную и философскую терминологию (истилахат), ставшую позднее универсальным научным языком всех арабо-мусульманских ученых.

В странах мусульманского востока философия считалась «наукой наук», которая должна была заниматься широким кругом самых разнообразных вопросов. В то время как в Западной Европе философия – эта «служанка богословия» — изучалась и преподавалась в университетах под контролем церкви, требовавшей от философа строгого подчинения теологической доктрине, в странах мусульманского востока в университетах преподавались лишь теология и мусульманское право (фикх).

Восприятие арабскими учеными греческого философского наследия шло сложными путями. Арабы начали знакомиться с греческой философией по трудам ее поздних комментаторов, излагавших в своих обобщающих сочинениях учение эллинских мудрецов  без исторической перспективы, как единую законченную систему. Поэтому и арабские ученые восприняли греческое философское наследие как нечто единое. Аристотель представлялся им вершиной греческой философской мысли, а в сочинениях греческих философов послеаристотелевского времени они видели лишь комментарии к его трудам. Даже неоплатоников, которых они лучше всего знали, они не считали оригинальными мыслителями и рассматривали их философскую систему лишь в свете аристотелевского влияния.

В общих чертах арабо-мусульманская средневековая философия может быть сведена к двум направлениям. Первое, и основное, нашло свое выражение в трудах тех философов и теологов, которые в своих теориях и представлениях исходили из греческой философской мысли (Платона, Аристотеля, неоплатоников и перипатетиков-аристотельянцев). История мусульманского аристотельянства отчетливо делится на два периода. Первый (9-11 века) в основном был связан с деятельностью мыслителей восточных областей Халифата: араба из басры аль-Кинди (Алкиндус; умер  около 870 г.), тюрка из средней Азии аль-Фараби (Авеннасар; умер в дамаске в 950 г.) и иранца из Афшана (около Бухары) Ибн Сины (Авиценны; умер в Хамадане в 1037 г.). Второй период охватывает 12-13 века и был представлен в основном арабскими учеными и мыслителями запада Халифата, в первую очередь Андалусии. Среди них такие выдающиеся философы, как Ибн Баджжа (Авемпаче; умер в 1139 г.), Ибн Туфайл (умер в 1186 г.), Ибн Рушд (Аверроэс; 1126-1198).  

Другое направление арабо-мусульманской философской мысли представлено теологами-мутакаллимами, основывавшими свои концепции на Коране, хотя и в их представлениях можно проследить влияние греческих философских школ.Это направление также прошло два периода в своем развитии: период преобладания мутазилитской доктрины (8-9 века) и период окончательного оформления калама (10-12 века) в трудах аль-Ашари (873-935) и аль-Газали (умер в 1111 году).

Промежуточное положение занимают, во-первых, мусульманский мистицизм (суфизм), возникший в недрах исламского правоверия, но позднее сложившийся в трудах Ибн аль-Араби (1165-1240) и других мистиков в философскую доктрину под влиянием неоплатонизма, гностицизма и христианского сектантства, а во-вторых, исмаилизм, выросший из шиизма и впитывавший многие элементы эллинистических философских учений; к исмаилитам примыкают ученые-энциклопедисты «Братья чистоты» (Ихван ас-сафа; 10-11 века).

Большой интерес представляет учение аль-Фараби о соотношении разума и веры в пророчестве. Аль-Фараби ставил разум выше веры, выше пророческих «откровений», которые посредством символов раскрывают истину простым людям – не философам. Он считал, что пророчества обращены к чувствам и играют лишь вспомогательную роль, в то время как возможности человеческого разума безграничны.

В философском учении Ибн Сины идеи Аристотеля и неоплатоников сложно переплетаются с общими принципами мусульманской теологии. Вслед за неоплатониками, Ибн Сина утверждал, что мир возник путем эманации Божества, но не по воле последнего, а в силу объективной необходимости. Вместе с тем, в соответствии с традиционным положением ислама, Ибн Сина признавал дуализм Бога и вселенной, духа и материи и считал единого Бога – необходимой первопричиной всего сущего.

Политические проблемы, светская организация государства интересовали арабо-мусульманских философов в тесной связи с религиозными и политическими проблемами их времени. По их мнению, государство, с одной стороны должно обеспечить благосостояние жителей, а с другой – подготовить их к будущей жизни. В представлении об идеальном государстве арабские философы исходили из учения Платона. Идеальное государство – это основанное на законах разума общество, в котором царит порядок и справедливость. Такое государство описано в сочинении аль-Фараби «Воззрения жителей идеального города».

«Идеальное государство» подобно телу здорового человека, где каждый орган выполняет свою функцию. Сердце «идеального государства»  — его правитель, который сочетает в себе физическое и моральное совершенства и обладает необходимыми добродетелями: он мудр, справедлив, храбр, стоек, терпелив, храбр, стоек, терпелив и красноречив. Как в теле человека всякий орган знает свое тело и  как во вселенной каждая вещь имеет определенное место, так и все сословия «идеального государства» должны безупречно выполнять свои обязанности во избежание беспорядка – источника зла.

 

Государства распавшегося Халифата

 

Лишение халифа политической власти вызвало на Ближнем Востоке эффект полицентризма. Один за другим на месте бывшего единого государства стали возникать эмираты и султанаты, правители которых, чаще всего уже не претендовавшие на всеобъемлющую духовную власть в пределах своей страны, были, тем не менее, практически неограниченными властелинами. Но претензии на абсолютную власть сочетались с тем объективным обстоятельством, что сами вновь создававшиеся эмираты и султанаты были чаще всего непрочными и во многом случайными политическими образованиями, взлет и падение которых нередко зависели от способностей и удачливости того или иного царедворца, полководца, а то и выходца из низов, раба-гуляма. Слабость и кратковременность эмиратов и султанатов, их политическая неустойчивость зависели именно от недостаточной легитимности власти. Халифат держался столетиями, ибо имел высшую божественную санкцию на власть. Эмираты же и султанаты распавшегося халифата такой санкции, при формальном существовании багдадского халифа, не имели. Неудивительно, что в глазах массы подданных,  да и завистливых царедворцов, эмиры и султанаты были самозванцами, чья власть держалась только на силе. И при первом удобном случае любой из приближенных эмира либо султана, приобретя некоторую силу, не мог противостоять соблазну эту силу попытаться реализовать в собственных интересах. Отсюда и неустойчивость власти.

Политическая карта ближневосточного региона в 10-13 вв. была не только весьма пестрой, но и менялась буквально с калейдоскопической быстротой. Новые политические образования сменяли только что сформировавшиеся, а на них все чаще наслаивались этнические волны чуждых Ближнему Востоку пришельцев. Однако ни частые ни политические перемены, ни появление новых этнических волн не меняло сути тех кардинальных параметров, которые характеризовали ближневосточную исламскую структуру в целом. В сфере аграрных отношений сохранялось традиционное и даже усилившееся при исламских правителях абсолютное господство государства с характерной для него редистрибуцией избыточного продукта, стекавшегося в казну. Формами взимания этого продукта по-прежнему были рента-налог (ушр, харадж и иные виды налогов), трудовые повинности, пошлины, формой редистрибуции – выплата из казны либо за счет казны доли налогов в качестве жалованья чиновникам и воинам, содержания правителям и привилегированным  слоям населения из числа родственников и приближенных правителей. Условные владения типа икта были разновидностью такого жалованья и модификацией редистрибуции. Частных земельных владений типа мульков было немного, причем с них тоже брался в казну налог.

В городах, в сфере ремесла и торговли, по-прежнему господствовал строгий централизованный контроль власти при полном отсутствии каких-либо официальных оговоренных и тем более законодательно закрепленных свобод или правовых гарантий, не говоря уже о льготах и привилегиях. Самоуправление в городах не выходило за рамки удобной для власти практики ведения внутренних дел в рамках каждой из многочисленных корпораций, главы которых беспрекословно подчинялись городской администрации в лице наместника — хакима, градоначальника — раиса, надзирателя – мухтасиба, начальника стражи или  судьи – кади.

Лишившее власти халифа государство Буидов просуществовало сравнительно недолго. Уже в 60-х годах 10 вю. Выходец из гулямов среднеазиатского эмирата Саманидов бежал в Афганистан, где основал независимый от Саманидов султанат Газневидов, наиболее выдающийся правительь которого, Махмуд Газневи, правивший 998-1030 гг., отвоевал у Буидов значительную часть их восточных владений. Махмуд был ревностным мусульманином. В его войске немалую долю составляли воины – фанатики, бойцы за веру (гази, газии), с помощью которых он совершил несколько удачных походов в Северную Индию. Смерть Махмуда привела к упадку султаната, при чем здесь сыграло свою роль выдвижение сельджуков.

В 10 в. многие из числа принявших ислам тюркских племен стали играть активную политическую роль. Так, тюркская династия Караханидов в 999 г. пришла на смену Саманидам в Средней Азии. А не большое племя тюрок-огузов (туркмен) во главе с предводителем из рода Сельджуков стало богатеть за счет подчинения своей власти земледельческого населения соседних территорий. В 1035 г. династия Сельджуков потомков Махмуда Газневи отдать им часть Хорасана, в 1043 г. сельджукские тюрки захватили Хорезм. Газневиды вскоре были вынуждены ограничиться лишь небольшой территорией Афганистана и Пенджаба, тогда как Огузы стали распространять свое влияние все дальше, пока 1055 г. их предводитель Тогрул-бек не захватил Багдад, заставив халифа дать ему титул «султана Востока и Запада».

Преемники Тогрул-бека продолжили его успешные завоевания, объединив под своей властью земли Ирана, Ирака, Закавказья, Сирии и Палестины, даже часть отвоеванной у Византии Малой Азии. Но внутренне расширившийся султанат был слаб, политически рыхл. Не имея веками отработанной административно-политической традиции и не придавая ей большего значения, вчерашние кочевники выше всего ценили родоплеменные связи, следствием чего стала практика наделения членов правящего дома полунезависимыми вассальными владениями, быстро превращавшимися в автономные политические образования, новые султанаты.

Уже в 11 в. государстве Сельджуков возникли фактически самостоятельные Керманский и Румский султанаты, затем появились Хорасанский, Иракский. К концу 12 в. междоусобицы сделали свое дело: государство Сельджуков окончательно распалось на части, что сыграло существенную роль в усилении правителя Хорезма. В начале 13 в. хорезмшахи объединили под своей властью значительную часть Средней Азии и Ирана, Афганистан и даже Азербайджан. Однако их политические успехи были остановлены монгольским нашествием.

В 20-х годах 13 в. монголы разгромили войска хорезмшаха, вторглись в Иран уничтожая все на своем пути. Встретив сопротивление, они продолжали войну на протяжении ряда десятилетий, пока, в середине 13 в. не одержали победу. На территории Ирана и прилегающих к нему земель было основано монгольское государство ильханов во главе с Хулагу. Хулагуиды правили в Иране около столетия (1256-1353 ), причем именно в годы их правления халифы были вынуждены покинуть Багдад, а халифат практически был упразднен. В отличие от вчерашних кочевников-сельджуков монголы тоже кочевники, предавали крепкой бюрократической администрации серьезное значение. Ильхан Газан-хан (1295-1304) официально принял ислам, сделал эту религию государственной и провел ряд важных реформ. Реформы Газан-хана немало способствовали восстановлению разрушенной монголами экономики Ирана. НО растоптанные монгольскими лошадьми и сожженные монголами города некогда богатого и процветающего Ирана даже спустя полвека, при Газан-хане, многого дать не могли: по некоторым данным, после восстановительных реформ Газан-хана хозяйство Ирана смогло обеспечить ежегодный доход на уровне 21 млн. динаров, тогда как столетием раньше этот уровень был равен примерно 100млн. динаров. И это несмотря на то, что при монголах были увеличены налоги с населения за счет обложения всех дополнительной подушной податью купчур.

Западная часть бывшего халифата, куда не дошли завоеватели-монголы, имело свою историю, политические события которой уже с 10 в. мало пересекались с теми,  о которых только что шла речь. На западе халифата на рубеже 8-9 вв. началось отпадение от халифата его эмиратов. Но этот естественный там был значительно осложнен религиозными спорами и разногласиями.

Конечно, нечто в этом роде было и на востоке халифата, о чем говорилось выше в связи с историей карматов. Можно добавить, что наряду с карматами здесь активизировались и другие секты исмаилитов, в частности ассасины. Воины-смертники из числа специально воспитывавшихся сторонников этой секты были нарочито ориентированы на смерть во имя веры. Хорошо тренированные и поддерживавшиеся в их воинственном азарте немалыми долями гашиша федаины умело проникали и ко двору неугодного эмира, и в стан крестоносцев делая там свое дело. В конце 11 в. центром секты стал горный замок Аламут, после чего в горных районах прилегающего к замку Кухистана, а также в ряде других мест возникло фактически независимые от сельджукских султанов и любых иных иранских правителей своеобразное государство исмаилитов, которое было разгромлено вместе с замком лишь монголами. Но при всей политической значимости деятельности исмаилитов (карматов и ассасинов) в восточной части халифата, на западе их роль, да и роль иных сектантов, прежде всего шиитского толка, оказалась много более значительной. Достаточно напомнить что первый из отколовшихся от халифата эмиратов, не считая Кордовского, был шиитским, т.е. не признававшим по принципиальным соображениям сакральной святости и авторитета власти халифа-суннита.

Влияние шиитов в западной части халифата было весьма большим с самого начала правления Аббасидов. Можно напомнить, что эва часть халифата, наиболее удаленная от столицы, вообще была склонна к оппозиции. Именно сюда, в Кордову, бежал последний из Омейядов. Здесь появились первые полунезависимые эмираты (Аглабидов в Алжире и Тунисе, Тулунидов в Египте), которые, хотя еще и небыли шиитскими и потому признавали духовный авторитет халифа, в политическом плане очень рано стали полунезависимыми от центра халифата. С рубежа 9-10 вв. ситуация в этом плане стала изменяться еще решительней.

Все шииты считали, что управлять мусульманами имеют право лишь святые имамы, ведущие происхождение от пророка. Только эти имамы, а после пресечения их прямой линии их ближайшие родственники, т.е. опять-таки потомки Мухаммеда, пусть по боковой линии, сейиды, должны быть халифами. Исмаилитские имамы на протяжении 9 в. вели весьма активную миссионерскую деятельность, имевшую наибольший успех среди племен, населявших Магриб, в частности среди берберов. Сначала это была преимущественно религиозная проповедь, на рубеже 9-10 вв. она вылилась в вооруженное восстание. Имам исмаилитов некий Убейдаллах, объявивший себя потомком Фатимы и выдававший себя к тому же за Махди, возглавил это восстание и провозгласил себя халифом. Так был создан заменивший собой государство Аглабидов исмаилитский халифат Фатимидов, просуществовавший свыше двух с половиной веков (909-1171).

Владевший в начале лишь частью Магриба, Алжиром и Тунисом халифат Фатимидов вскоре вступил в ожесточенную борьбу с Аббасидами за Египте и Сирию. Египет с 905 г. после падения эмирата Тулунидов, вновь стал владением багдадского халифа. Это была богатейшая провинция Аббасидов, большинство населения которой в то время составляли еще христиане-копты, потомки древних египтян, выплачивавшие в казну халифа харадж и джизию. После образования государства Буидов и лишения багдадского халифа политической власти обстановка в Египте оказалась благоприятной для Фатимидов, ведших в этой стране активную религиозную пропаганду и политические интриги. Ряд успешных походов, завершившихся в 969 г. завоеванием Египта, привел к присоединению этой страны к государству Фатимидов. Фатимиды перенесли в Египет свою столицу, заново отстроив ее в виде нового города Аль-Кахира (победный город), т.е. Каира. Развивая свои успехи Фатимиды, перенесли военные действия на север и в 970 г. присоединили к своему халифату и Сирию.

Борьба за Сирию обострила отношения фатимидских исмаилитов с другой ветвью шиитов-исмаилитов, карматами, часть которых жила в Сирии, тогда как другая, как уже говорилось, основало государство в Бахрейне. Бахрейнские карматы ждали возвращения на землю в качестве Махди сына имама Исмаила и потому не признавали власти Фатимидов. Однако они и не выступали резко против фатимидских халифов. Иное дело – сирийские карматы. Будучи вынужденными реагировать на вторжение Фатимидов в Сирию, они вступили в союз с Буидами и отвоевали Дамаск. Но уже в 977 г. сирийские карматы вынуждены были покинуть Сирию, частично переселившись в Бахрейн, а Сирия досталась Фатимидам, чей престиж в арабском мире в результате этого поднялся еще выше. Фатимидский халифат на рубеже 10-11 вв. был, пожалуй, сильнейшим независимым арабо-исламским государственным образованием своего времени. Влияние Фатимидов достигало Мекки и Медины, чем в Каире весьма дорожили.

Как и Египет, Сирия была богатейшей провинцией арабских халифов. ЕЕ города были древними центрами международной торговли, а также развитого ремесла. Ее население, включавшее потомков древних финикийцев, было достаточно зажиточным. Как и в Египте, здесь была весьма заметная прослойка христиан, хотя уже преобладали арабский язык и арабо-мусульманская культура. Но едва ли не высшей ценностью Сирии – во всяком случае в глазах европейских христиан – была включенная в нее Палестина с «божьим городом» Иерусалимом, где располагался Гроб Господень. Как известно, именно это явилось поводом для так называемых крестовых походов (11-13 вв.), имеющих прямое отношение к нашей теме.

Халифат Фатимидов, как и многие другие политические образования арабского мира, возникшие на развалинах аббасидского государства, был внутренне слаб, прежде всего, о чем уже упоминалось, из-за отсутствия надежной легитимной основы. Уже в середине 11 в. потомки первых халифов оказались игрушкой в руках гвардейских военачальников из числа гулямов тюркского либо суданского происхождения, с которыми соперничали также вожди берберских племен. При халифе Мустансире (1036-1094) эта борьба завершилась истреблением части гвардейцев, но в конечном счете гулями взяли верх. Это привело в 12 в. к заметному ослаблению политического могущества Фатимидов. Крестоносцы отобрали у них Сирию и Палестину, причем новый иерусалимский король Амальрих в 1167 г. побывал даже у стен Каира. На западе значительная часть Магриба оказалась под властью Альморавидов, захвативших во второй половине 11 в. не только все северо-африканские арабские владения, но частично также и земли Ганы, а затем и мавританскую Испанию, где под ударами христиан в это время пал Кордовский халифат. В середине 12 в. на смену Альморавидам в Магрибе пришли к власти Альмохады, к которым перешло наследия Альморавидов, включая и мусульманские территории Испании.

В 1171 г. военачальник Салах ад-дин совершил в Каире переворот, провозгласив себя султаном. Власть Фатимидских халифов пала, а султаны новой династии Айюбидов (1171-1250), будучи суннитами, признали авторитет багдадского халифа. Объединив под своей властью также и Сирию, где в середине 12 в. крестоносцы были вынуждены вернуть Дамаск мусульманам (эмиром Дамаска стал курдский полководец Айюб, отец Салахаддина), и заключив мир с досаждавшими ему ассасинами, дважды покушавшимися на его жизнь, Салахаддин всю свою незаурядную энергию направил на борьбу с крестоносцами. В 1187 г. он занял Иерусалим и захватил почти все важнейшие опорные пункты христово воинства. Правда, после третьего крестового похода Ричард Львиное Сердце заключил с Салахаддином выгодный мир, оговорив право христиан прибывать в Иерусалим для поломничества в святые места. Но большего крестоносцы добиться уже не могли. И надо сказать, облик Салахаддина произвел на них неизгладимое впечатление. Будучи, в отличие от большинства современных ему восточных правителей, человеком не только щедрым, но и скромным, Салахаддин привлек внимание к своей личности. Западно-европейской традиции он предстает в качестве   благородного рыцаря, что нашло свое отражение прежде всего в сочинениях менестрелей.

После смерти Салахаддина его наследники повели междоусобную борьбу за султанат, владения которого к этому времени охватывали не только Египет и Сирию, но также Хиджаз с Меккой и Мединой и часть Месопотамии. Междоусобные распри вновь усилили роль мамлюкской гвардии, которую правители создавали из купленных ими рабов. Неудивительно, что в 1250 г. последний из Айюбидов был свергнут одним из мамлюков, после чего Египет на протяжении двух с половиной веков оказался под властью мамлюкских правителей, которые сумели не только сохранить свою власть, но успешно противостоять монольским войскам. После упразднения Багдадского халифата при Хулагуидах в Каир прибыл бежавший туда один из близких родственников последнего (убитого монголами) халифа. Мамлюкские султаны признали и приютили его, результатом чего стало превращение Каира в место пребывание последней ветви халифом, не без выгоды для мамлюков сохранявших свой сакральный авторитет среди всех мусульман-суннитов. Вплоть до начале 16 в. когда в качестве преемников этого сакрального авторитета стали выступать захватившие Египет турецкие султаны. 

 

Государства Фатимидов и Аййюбидов

 

Государство Фатимидов (909-1171) образовалось в Ифрикии (совр. Тунис) в результате победоносного восстания берберских племен против аббасидских  наместников Аглабидов. Восстание это, в свою очередь, явилось результатом тайной пропаганды шиитско-исмаилитских эмиссаров с ее лозунгами справедливости и  всеобщего равенства.

Пришедшая к власти арабская шиитская династия имамов-халифов возводила свое происхождение к Фатиме, дочери пророка Мухаммада, откуда и ее название. Однако основатель династии Убайдаллах (909-934) и его преемники не стремились к осуществлению провозглашенной ранее социальной программы и превратились в обычных феодальных правителей.

Имея конечной целью завоевание всего мира, Фатимиды к середине 10 в. подчинили себе почти весь Магриб и Сицилию; в 969 г. ими был завоеван Египет, где их военачальник Джаухар в том же году основал новую столицу, Каир; позже в Каир прибыл халиф аль-Муизз (953-975) с гробами своих предков. Египет стал главной частью фатимидского государства. Начав вслед за этим завоевание Сирии, Фатимиды столкнулись там с бахрейнскими карматами и Византией, но смогли им противостоять. Власть Фатимидов в Сирии достигло наибольшей силы при халифе аз-Захире (1021-1036). Со времен халифа аль-Азиза (975-996) суверенитет Фатимидов был признан в священных городах Хиджаза – Мекке и Медине, а также в Йемене.

Хозяйство Египта в первую половину правления Фатимидов процветало. Земледелие, ремесло и  торговля приносили большие доходы. Главным направлением развития аграрных отношении стала трансформация земель государственного фонда. Изначально государственные земли (васийа, савафи)  сдавались на откуп. Процедура сдачи земли на откуп происходила в главной мечети Фустата, бывшей столицы Египта (постепенно сливавшейся с Каиром); соглашения заключались на срок до 6 лет при условии взноса в казну определенной суммы хараджа. Акт соглашения о сдаче  на откуп носил название кабала; взятые на откуп земли (икта) могли обрабатываться членами семьи откупщика, но, по-видимому, преобладала субаренда (или трудовая аренда).

Институт кабала был широко известен в мусульманском мире; связанная с ним практика уходила корнями в обычай, существовавшие до арабского завоевания. В частности, в Египте она была порождена влиянием института долгосрочной или вечнонаследственной аренды (эмфитевсис). Откупа, способствовавшие углублению общественного неравенства, сделались в эпоху Фатимидов одним из каналов дальнейшей феодализации Египта, благодаря которому сформировалась после вытеснения византийских патронов значительная часть класса феодалов.

В 70-х годах 10 в. Фатимиды поставили откупщиков под строгий государственный контроль (реформы Ибн Киллиса), сохранявшийся, как можно предположить, почти столетие. Это время наибольшего развития государственного землевладения являлось и периодом наивысшего подъема благосостояния страны.

Однако со второй половины 11 в. государственная земельная собственность начинает разлагаться. Что выразилось в постепенном превращении икта-откупов в икта – временные земельные пожалования, обусловленные военной службой. Основной причиной такого поворота в развитии была необходимость обеспечения военного сословия, усиление которого было характерно для всего мусульманского Востока той эпохи.

В начале 12 в. поступления в казну с икта-откупов сократились, увеличились доходы эмиров, завладевших к этому времени откупами, которые они отнимали у низших военных чинов; своими доходами откупов они не делились с казной. При халифе аль-Амире (1101-1130) срок держания икта был увеличен до 30 лет и все держания перераспределены; одновременно было запрещено требовать от откупщиков сумм больших, нежели обусловленные, а также до срока передавать откуп другому лицу. Однако восстановления откупной системы в ее прежнем виде не произошло. В конце правления Фатимидов военные икта, свободные (или почти свободные) от взносов в казну, составляли большую часть государственных земель.

В фатимидском Египте, как и в других современных ему государствах Ближнего и Среднего Востока, издольная аренда (музараа) являлась типичной правовой формой мелкого наследственного крестьянского держания, а по существу – формой феодального землепользования. Представляет интерес то обстоятельство, что в арендных договорах этого периода встречается условие, согласно которому земледелец был обязан выращивать  на арендованном  участке определенные технические культуры, нужные для лица, сдающего землю (индиго, лен, сахарный тростник), в чем можно усматривать связь землевладения с рынком.

Какие-либо сведения относительно прикрепления крестьян к земле в источниках отсутствуют, что дает простор часто противоречивым построениям, согласно которым наличие крестьянской крепости либо утверждается, либо отрицается. Возможно, фактическое прикрепление крестьян к земле временами имело место или исчезало в зависимости от тех или иных экономических и политических.

Феодальная собственность на землю в государстве  Фатимидов выражалось прежде всего в присвоении собственником поземельного  налога – хараджа. В случае откупа государственных земель  откупщик (мутакаббил) вносил в казну обусловленную заранее сумму хараджа (рента-налог), тогда как сумма хараджа, которую он собирал с феллахов, была больше первой, что делало откуп государственных земель весьма выгодным.

Установление общих ставок хараджа сообразно степени орошенности земли и видам возделываемых культур приписывается фатимитскому везиру Йазури (1049-1059); они сохранялись и после Фатимидов, войдя в известный трактат египетского чиновника и литератора 12 – начала 13 в. Ибн Маммати. При этом, как и в более ранние времена, в Нижнем Египте  харадж взимался в основном в денежной форме, в Верхнем – натурой; при этом возможно была замена. При первых Фатимидах сумма хараджа благодаря реформам Ибн Киллиса была выше, чем во второй половине их правления. За тем голодные годы, внутренние распри и внешние вторжения, а главное – развитие военных икта привели к сн6ижению хараджа. Кроме хараджа феодальная рента-налог выступала в виде налогов с владельцев домашних животных, пастбищ и т.п.

Средоточием ремесел и торговли в фатимидском государстве были города, многие из которых сохранились с древних времен. Общественное разделение труда вело к росту числа ремесел и их дроблению. В египетских документах 11-13 вв. насчитывается 265 терминов, обозначающих ремесленные специальности, тогда как для византийской эпохи их известно менее 180. Главное место среди ремесел, как это было характерно для средневековья, занимало древнее искусство изготовления тканей. Основными центрами выделки льняных тканей были Александрия, Дамиетта, Дабик, Тиннис, Шата. В Нижнем Египте выделывались и шелковые ткани из привозного (из Сицилии, Сирии, Ирана и Ирака) и местного сырья. Асйут в Верхнем Египте славился шерстяными одеждами. В ткацком деле наблюдалась большая специализация.

Далее шли обработка металлов, стекольное и гончарное дело, в которых преобладали иудейские ремесленники, обработка кожи  и дерева, изготовление бумаги, вытеснившие древнее ремесло выделки папирусов и пергамента. У Фатимидов было большое хранилище книг, где находилось не менее 600 тыс. томов. Халифы нанимали переписчиков, приобретали книги и в других странах; их примеру следовали везиры и прочая знать. Развиты были изготовления мыла, сахароваренье.

Богатство и международный престиж Фатимидского Египта привлекали сюда ремесленников из Сирии, Византии, Магриба и других стран. Что же касается организации ремесла, то в ткацком деле главную роль играли государственные мастерские (тираз), централизованные и децентрализованные; продукция их шла на нужды халифского двора, а также на вывоз. Крупные мастерские имелись и в сахароварении, и в бумажном деле. Остальные ремесла были представлены мелким индивидуальным хозяйством, где ремесленники были собственниками своих мастерских и орудий. Они трудились обычно вместе с членами своих семей; целью производства было создание потребительной стоимостей, поддержание «приличествующего» данному общественному слою образа жизни. Существовали объединения ремесленников по профессиональному ( а одновременно иногда и локальному, религиозному или этническому) признаку; по-видимому, исполнением фискальной обязанности перед властями, передачей профессиональных навыков и контролем за соблюдением установленных цен деятельность фатимидских корпораций и ограничивалась. Были распространены контракты между несколькими ремесленниками (товарищества), причем орудия труда становились общей собственностью, а убытки и доходы делились поровну. Целью таких объединений было установление монополии в данном виде ремесла.

В окрестностях Каира и других крупных городов имело место товарное производство продуктов земледелия. Центрами обмена между городом и деревней были регулярно действовавшие городские рынки. Крупнейшим центром как внутренней, так и внешней торговли в первой половине фатимидского периода оставалась бывшая столица Египта – Фустат, занимавший выгодное географическое положение на берегу Нила, между Верхним и Нижним Египтом. В 1168 г. Фустат в результате пожара был почти полностью разрушен и только тогда перестал играть сколько-нибудь значительную роль в экономике ст.раны.

Утверждение фатимидов в Египте способствовало восстановлению древних торговых связей с Востоком через Красное море, прерванных в 6 в. персо-византийсками войнами. Основной поток транзитных товаров был отвлечен от персидского залива. Восстановлению красноморской торговли способствовали действия бахрейнских карматов, затруднявших плавание купцов по Персидскому заливу. Главной же причиной перемещения сферы действия египетского и магрибского купечества в области Индийского океана был постепенный переход торгового первенства в Средиземном море к европейским державам. Во внешней торговле, как то было характерно для всего средневекового Востока принимала участие феодальная знать.

Разнообразные формы торгового сотрудничества были весьма популярны; при этом отсутствовали какие-либо этнические или религиозные ограничения. Приобретение некоторых товаров (железа, смолы, дерева) было государственной монополией; государство же являлось первым покупателем прочих иноземных товаров. Внешняя, а особенно транзитная торговля с другими странами Востока приносила Фатимидам огромные доходы в виде пошлин, арендной платы за торговые помещения, прибыли от перевозки купеческих товаров или прямого участия в торговле с ее разницей цен при купле и продаже.

Переломным моментом в истории государства Фатимидов  было долгое правление халифа аль-Мунтасира (1036 -1094), при котором хозяйству страны был нанесен большой ущерб длительным голодом (с1064 по1072 г.), вызванным недостаточно высоким уровнем воды в Ниле и эпидемией чумы. Одновременно обострилась борьба между различными группировками военной знати. Сопротивление подчиненных народов и ослабление центральной власти вели к уменьшению государственной территории. С 1048 г. в Ифрикии утвердилась самостоятельная династия Зиридов, порвавшая с Фатимидами и признавшая авторитет Аббасидов. Фатимиды направили в Ифрикию воинственные племена бедуинов хилал и сулайм, опустошавших ее территории, но восстановить свою власть не смогли. С середины 9 в. весь Магриб был подчинен суннитами Альморавидами, которых через столетие сменила другая арабская династия – Альмохады. В Сирии местная династия Мирдасидов с помощью византийцев в 1023 г. овладела Халебом; власть фатимидского наместника Дамаска не была прочной из-за распрей в рядах его гарнизона и традиционно враждебной позиции горожан. В последней четверти 9 в. почти вся Сирия вошла в состав Сельджукского государства.

Территория халифата Фатимидов, по существу, ограничивалась одним Египтом, что создавало сложности в рекрутировании армии. В период возникновения государства его основной военной силой являлись берберы, но вскоре появилось войско из рабов, преимущественно европейского происхождения, затем суданцев, тюрок, а в связи армянской иммиграцией (как результатом сельджукского завоевания Армении) – наемников-армян.  Непрерывные в 10 в. войны между сербами, харватами, булгарами и византийцами сопровождались захватом большого числа пленных, становившихся предметом торговли, в основном через посредство венецианских купцов. В это время значительно возрос приток рабов в фатимидский Египет. Эти рабы пополняли фатимидскую армию. Однако образование национальных государств в Восточной Европе привело к сокращению работорговли.

Необходимо сказать, что наряду с сухопутной армией в составе фатимидских вооруженных сил был и флот, экипажи которого состояли из мусульманских наемников-добровольцев; высокое жалованье и военная добыча делали службу во флоте почетной. Но с  течением времени мощь флота уменьшилась. Только при ал-Муиззе было  построено 600 военных кораблей, однако к концу правления династии их насчитывалось всего 100. Этим обстоятельством отчасти объясняется и постепенный переход к 12 в. господства в Средиземном море к европейским державам. Доходы Фатимидов на средиземноморских рынках резко сократились, что также явилось одной из причин дальнейшего ослабления их халифата.

В 11 в. реальная власть в государстве переходит от халифов к везирам из военных. В борьбе за нее участвует и исмаилитское духовенство, особенно активное при халифах аль-Мустали (1094-1101) и ал-Амире (1101-1130) к середине 12 в. в результате расколов вызванных борьбой за наследование халифата и имамата, египетские исмаилиты оказались разделенными на три фракции. К этому времени экономически упадок и анархия в стране достигли крайней степени. Малолетние халифы аз-Зафир (1149-1154) и ал-Фаиз (1154-1160) не имели и тени самостоятельности.

Падение халифата произошло при следующих обстоятельствах. Сирийский султан, атабек Нур ад-дин Зенги (1146-1174), о котором речь будет далее, стремился к захвату Египта (что было целью и самих Сельджукитдов). Одной из целей атабека было создание здесь плацдарма для нападения на Иерусалимское королевство крестоносцев с юга. Под предлогом защиты прав изгнанного фатимидского везира Шавара он развернул упорную военную и дипломатическую борьбу за Египет. Нур ад-дин трижды направлял туда отряды туркмен и курдов во главе с эмиром Ширкухом, предотвратив тем самым угрозу захвата Египта крестоносцами. Своей умелой политикой при фатимидском дворе Ширкух добился в 1168 г., после гибели Шавара, того, что последний фатимид ал-Адид (1160-1171) назначил его везиром. В следующем году после внезапоной смерти Ширкуха везират перешел к находившемуся при нем его племяннику Салах ад-дину Йусуфу ибн Аййубу (САладину). В 1171 г. низложив умирающего фатимидского халифа, Салахаддин захватил власть в Египте, став первым султаном династии Аййубидов. Сопротивление суданских отрядов и других сторонников Фатимидов было сломлено, а остатки фатимидской армии распущены. Ядром новой армии Скалахаддин сделал отряды курдов и туркмен, перераспределив при этом икта. Был восстановлен и пришедший в упадок египетский военный флот.

После смерти 1174 г. сирийского атабека Нураддина Зенги Салахаддин под предлогом защиты прав малолетнего Махмуда Салиха,  сына Нураддина, с небольшими силами вышел из Египта в Сирию и, не встретив сопротивления, в том же году овладел Дамаском и другими сирийскими территориями, исключая Халеб, который он подчинил позже, в 1182 г. В 1186 г. было завершено покорение Джазиры (северной части Междуречья Тигра и Евфрата), где до того держались некоторые Зингиды, а также тюрки Артукиды.

Объединив в одно целое остатки Фатимидского халифата и государства сирийских Атабеков, Салахаддин противопоставил своим врагам единый большой султанат, оказавшись самым могущественным правителем в мусульманском мире. Еще в 1172 г. египетская армия начала продвижение вдоль побережья Северной Африки, увенчавшееся в 1187 г. взятием Кайруана. Это уменьшило опасность наступления с запада, а также дало возможность снабжения лесом, необходимым для строительства кораблей. В 1174 г. был подчинен Йемен, где с 1037 г. правила исмаилитская династия Сулахидов, — важнейшая область на морском пути в Индию.

Если  до этого времени Салахаддин вел борьбу с крестоносцами эпизодически, то теперь он получил возможность борьбы решительной и непрерывной. После его смерти государство превратилось в своеобразную федерацию княжеств, возглавляемых членами правящей династии Аййубидов, под суверенитетом аййубидского султана Каира. Различные ветви  Аййубидов правили в Египте до  1252 г., в Дамаске и Халебе – до 1260 г., в Джазире — до 1245 г., в Химсе – с 1178 по 1262 г. (потомки Ширкуха), в Хаме – до 1341 г., в Йемене – до 1228 г.

Утверждение Аййубидов сопровождалось отказом от шиизма в качестве официальной религии и восстановлением суннизма в его более развитой в сравнении с ранним исламом форме. К началу 12 в. суннитский ислам развил сложную схоластическую систему – калам, включил в себя культы многочисленных святых; сформировалось сословие духовенства. Египет вернулся под духовную власть аббасидских халифов, и в 1174 г. аббасидский халиф ал-Мустади даровал Салахаддину титул султана и санкционировал его завоевания, послав ему грамоту инвеституры и почетные одежды.

Отказ от шиизма в Египте не встретил никакого сопротивления, но в Сирии Аййубидам пришлось столкнуться с исмаилитами. Главным шейхом сирийских исмаилитов в 1169-1192  гг. был Рашид ад-дин Синан. Салахаддин совершил в Ливан два похода; мужество исмаилитов было перебито, а на него самого было совершено два покушения. В 1176 г. Салахаддин заключил, вероятно соглашение с Синаном, ибо исмаилиты никогда более не выступали против него. В 1192 г. они убили в Тире видного вождя крестоносцев маркиза Конрада Монферрадского, что было, возможно, одним из результатов этого соглашения. Преемники Салахаддина продолжали его политику по отношению к исмаилитам, не отказываясь от использования их тайной организации в своих политических целях.

В 1170 г. в Египте появились первые религиозные училища нового типа, медресе, где  основой преподавания стала суннитская доктрина. В качестве учредителей выступали сам Салахаддин, его эмиры, богатые купцы, ученые, женщины знатных фамилии. Строительство медресе продолжалось и прии преемниках Салахаддина.

С новым усилением влияния суннизма было связано распространение суфизма – мистико-пантеистического течения ислама в его ортодоксальной форме, выработанной знаменитым теологом ал-Газали (1058-1111). При Аййубидах в Египте появились многочисленные суфийские обители (ханака). Главы крупных религиозных учреждении назначались обычно самим султаном; от правительства они получали выдачи натурой и значительные денежные средства. Кроме того, они имели в качестве вакфов  движимое и недвижимое городское имущество, а также земельные владения в сельской местности.

Что касается египетской экономики этого преиода, то налоги с крестьян при Аййубидах несколько уменьшились. В городах на смену строгой регламентации фатимидского периода пришло более свободное развитие ремесла, эпоха Аййубидов богата торговыми договорами с европейским государствами.

В конце 12 – начале 13 в. в армии египетских Аййубидов наемники – курды и туркмены – стали уступать свое место купленным рабам. Особенно много их было приобретено султаном Салихом (1240-1249); султан сделался игрушкой в их руках. Его преемник, Муаззам Туран-шах (1249-1250) который пытался противопоставить им свою волю, поплатился жизнью. После трехмесячного правления жены Туран-шаха, Шаджарат ад-Дурр, правлению Аййубидов в Египте пришел конец.

 

 Государство мамлюков в Египте

 

Государства Мамлюков (так называли в Египте белых рабов) —  наиболее значительное политическое образование (1250 1517) на Ближнем Востоке в эпоху развитого феодализма. К середине 13 в. мамлюки составляли большинство египетской армии. Захватив власть в Египте в 1250 г. в результате убийства последнего Аййубида, Туран-шаха, они образовали две династии: Бахри, или тюркскую (1250-1390), и Бурджи, или черкесскую (1390-1517).

 Название первой из них связано с тем, что султаны этой династии по происхождению относились к тюркской народности половцев, кочевавших в причерноморских степях, входивших в то время в Золотую орду; монголы захватывали их в плен и продавали в рабство итальянским купцам, а те вывозили их морем и сбывали египетским султанам. Обезлюдение   со временем половецкой степи вследствие войн побудило монголов к обращению в рабство жителей Северо-Западного Кавказа, откуда и происходит название второй династии – Бурджи  (бурдж – крепость; известно, что первый полк из кавказских мамлюков, созданный еще султаном Калауном, был размещен им в бывших каирской крепости).

Из ранних мамлюкских султанов наиболее известны Кутуз (1259-1260), разбивший вторгшееся глубоко в Сирию монгольское войско при Айн -Джалуте (1260), и Бейбарс Бундукдари (1260-1277), который вел также успешную борьбу с крестоносцами. Под суверенитетом мамлюкского Египта находились Сирия, Барка, Нубия, Йемен, Хиджаз, а с 1375 г. – Киликия.

Социальные отношения Египта при Бахри характеризуются дальнейшим развитием института военных икта, ставших преобладающей формой следовательно, земельную иерархию большое влияние оказали монгольские  порядки. Стркуктура постоянной египетской армии, численность которой сравнительно с эпохой Салахаддина возросла вдвое.

Все земли, облагавшиеся хараджем, делились в Египте в ту эпоху на 24 доли (кират). Из них до 1298 г. 20 киратов составляли икта (по 10 киратов принадлежало свободным наемникам-гвардейцам халка и эмирам с их мамлюками), а 4 кирата предназначались на содержанире личных мамлюков и двора султана. Продажа и передача икта по наследству не разрешались.

 О стремлении ранних мамлюкских султанов к увеличению домена, или собственно государственных земель, свидетельствуют происходившие при них земельные переделы (равк): в начале 1298 г. («равк Хусами») и в конце 1315 – начале опасался как выступлений своих свергнутых предшественников, так и создать новую армию из мамлюков, для которой выделил 9 киратов самых лучших земель. Личные владения султана остались в прежних пределах, а икта халка и эмиров с их мамлюками уменьшились с 20 до 11 киратов, причем у эмиров были отняты захваченные ими иктахалка. Однако эмиры составили против султана заговор, убили его и присоединили к своим владениям земли выделенных 9 киратов. Таким образом, цель передела достигнута не была.

Второй передел был произведен султаном Насиром Мухаммадом во время его третьего правления (1310-1341). Из 24 египетских киратов султан выделил в свое владение 10 (вместо прежних четырех), возвратив себе, в частности, земли, некогда проданные казной; остальные 14 киратов отошли к «эмирам, халка и прочим». Султанские 10 киратов впоследствии также были розданы в икта, так что реального увеличения домена, видимо, не произошло.

Развитие землевладения со второй половины 14 до конца 15 в. можно проследить по сохранившемуся египетскому кадастру Ибн ал-Джиана – редкому для арабского средневековья документальному источнику. Кадастр показывает, что в течение этого периода султанские земли значительно увеличились за счет икта, конфискованных у опальных мамлюков, а также в случае непригодности мамлюка к военной службе или его смерти. Однако, по сообщениям хроник, возвращенные султанами земли использовались ими для новых раздач.

Кадастр зафиксировал также большой рост вакуфных земель благодаря пожалованьям, особенно сделанным черкесскими султанами Барсбеем (1422-1438), Иналом (1453-1461) и Каитбеем (1468-1496), а также держателями икта. Обращение икта в вакф давало реальную возможность сохранять доходы с них за потомками дарителей.

Важной чертой развития феодального землевладения с 14 в. становится превращение икта в объект купли-продажи. Купленные икта превращались в безусловную земельную собственность типа мульк. В качестве основных покупателей выступало торгово-ремесленное городское население: видимо, приобретение земель в ту эпоху было наиболее реальной формой вложения накоплений горожан. Общая площадь икта к концу правления Мамлюков уменьшилась почти вдвое.

Крестьянство, эксплуатируемое  чуждыми ему этнически и по языку мамлюками, было в этот период прикреплено к земельным наделам и лишено права их покидать. Как и в предшествующие века, наряду с общинным существовало и индивидуальное крестьянское землепользование в виде аренды, испольной или денежной. Арендные отношения были особенно развиты на вакуфных землях. Однако основная масса крестьян, как и прежде, эксплуатировалась путем изъятия хараджа, натурального или денежного. Большая часть его доставалась держателям икта. Немусульманское население уплачивало сверх этого подушную подать. Крестьяне несли повинности по возведению и сохранению в исправности ирригационных сооружений, собственниками которых были султан или мамлюки. Личная зависимость выражалась, в частности, в снабжении продовольствием мамлюка и его приближенных во время поездки по вверенному ему икта. При черкесских Мамлюках крепостная зависимость стала особенно жестокой. Египетский историк и географ ал-макризи во второй четверти 15 в. писал, что в его время «земледелец, живущий в деревне, называется прикрепленным к земле (фаллах карари) и он является рабом владельца икта,  которому принадлежит эта область. И он не может надеяться, что будет когда-нибудь продан или освобожден; напротив, он навсегда осужден оставаться рабом, так же как и его дети». Крестьяне, самовольно покинувшие свой участок, подлежали принудительному возвращению и наказанию.

Египетский город 14-15 вв. – оживленный центр ремесла и торговли. Уже при тюркской династии Мамлюков наблюдался рост столицы – Каира, где сосредоточивалось большинство мамлюков. Расширению столицы к северу и югу способствовали значительные ирригационные работы, которые велись в дельте Нила.  Торговая жизнь Каира производила сильное впечатление на иноземцев даже в середине 15 в., когда она намного сократилась по сравнению с предшествующим временем. Русский купец Василий, прошедший через Египет и Сирию в 1465-1466 гг., писал о Каире: «Египет град вельми велик, а в нем четырнадцать тысяч улиц…да в иных улицах до 18 тысяч дворов, да во всякой улице по торгу по великому».

Султан и мамлюкские эмиры, владевшие огромные икта, жили в столице, играя значительную роль в городском землевладении и домовладении.

Большинство городского населения составляли торговцы и ремесленники самых разнообразных профессий. У того  же аль-макризи упоминаются специализированные рынки, располагавшиеся в Каире в его время, но возникшие, по-видимому, ранее: рынки решетников, башмачников, парфюмеров, кузнецов, замочников, изготовителей шпор, изготовителей уздечек, игольщиков, оружейников, книжный, свечников, стекольщиков и т.д.

Простое товарное производство городских ремесленников было рассчитано главным образом на столицу и провинциальные центры – места пребывания султана и мамлюков – и, в меньшей степени, на внешний рынок.

Социальное положение ремесленников не было одинаковым. Одни из них работали в мастерских, принадлежавших султану, религиозным учреждениям и, возможно, военным (халка); другие являлись собственниками орудий производства. Трудовое городское население не было ограждено от произвола султанской администрации, которая по своему желанию могла перемещать ремесленников из одного квартала или города в другие, определять вид продукции, принуждать к строительным работам. При султане Баркуке (1382-1389), например сапожники из квартала стекольщиков в Каире были переведены на новое место, при султане Калауне для сооружения канала в Булаке (предместье Каира) были вызваны землемеры из Дамаска,  Халеба и даже из иракских городов; Каитбей в 1481г. направил  каменщиков, плотников и облицовщиков мрамором для перестройки мекканской мечети. Использование наемного  труда основывалось на внеэкономическом принуждении и носило феодальный характер.

Сколько-нибудь значительных организаций ремесленного населения, сходных с западноевропейскими цехами, которые играли бы определенную политическую роль, давая трудящимся средство сопротивления, в мамлюкском Египте, как и в предшествующий период, обнаружить не удается. Имелись лишь простейшие  объединения ремесленников по месту жительства во главе со старостами (ариф), исключавшие какую-либо регламентацию производственной деятельности и ограничивавшиеся фискальными функциями. Представителям государства, осуществлявшим контроль над городским ремеслом и торговлей, являлся мухтасиб со своими помощниками; эта должность  имелась во всех крупных городах.

Заметной фигурой в мамлюкском городе был иноземный купец: Египет оставался важным центром торгового обмена между Азией, Африкой и Европой. Из него вывозили сахар, зерно, шелковые ткани; из Сирии, кроме того, хлопок-сырец, вино, поташ. Мамлюки поддерживали торговые сношения с Генуей, Венецуей, испанскими государствами, Францией, Византией. Из Западной  Европы ввозили серебро, медь, свинец и другие металлы, дерево, сукна, бархат, причем ткани иногда шли через Египет далее – в страны Центральной и Южной Азии и Африки. Торговые связи с Московским государством осуществлялись  через венецианских и генуэзских купцов. Эти же купцы ежегодно ввозили в Египет  большие партии юных мамлюков для пополнения армии.

Из Магриба и Центральной Африки ввозили в Египет большие партии юных мамлюков для пополнения армии.

Из Магриба и Центральной Африки  ввозили шерсть, слоновую кость, черных рабов, из Китая – шелк, мускус, фарфор. Самой главной статьей импорта оставались перец и другие индийские пряности, доставлявшиеся в Египет либо по Красному морю, либо сухим путем через Йемен.

С конца 12 в. транзитная торговля пряностями на участке от Адена до Каира находилась в руках наследственной корпорации мусульманских купцов, называемых  каремитами. Важным местом их деятельности был также Кус в Верхнем Египте. В распоряжении каремитов был большой флот. Обладая большими средствами, они занимались и банковскими операциями. Торгово-ростовщическая деятельность каремитов являлась надежным источником доходов для правительства  Узаконенный размер обложения купцов всех наций составлял 10% стоимости их товара.

В течение 15 в. государство Мамлюков постепенно ослабевает. Усиление эксплуатации крестьян ведет к ухудшению их положения и соответственно уменьшению доходов держателей икта и казны, а также к обострению борьбы за икта между мамлюкскими группировками. Особенно агрессивны стали вновь прибывшие мамлюки – джалаб, а также мамлюки муаййадийа, иналийа и барсбаййа. Одновременно уменьшается численно и теряет боеспособность мамлюкская армия. Процесс ассимиляции воины и утери ими всякой связи со своими икта продолжался и позже.

Если при тюркских султанах какая-то часть доходов с икта отходила  к государству, при черкесской династии держатели икта распоряжались своими поместьями как хотели. Армия черкесских мамлюков оказалась неспособной к крупным военным кампаниям. Единственным заметным их предприятием было завоевание в 1426 г. о-ва Кипр.

Усилившиеся самоуправство наместников провинции сочеталось с небрежением к делам орошения. Падение поступлении от земледелия привело к тому, что основным источником государственных доходов стал город. Уже во времена ал-Макризи, т.е. в первой половине 15 в., было трудно найти какой-либо городской объект, не подлежавший обложению. К концу столетия положение городских слоев еще более ухудшилось. Растущая опасность турецкого вторжения делала нужду государства в деньгах особенно острой; поборы с горожан увеличивались и учащались, примеров чему в исторических сочинениях мамлюкской эпохи можно найти множество.

Усилились устремления мамлюкских султанов к подчинению себе, по фатимидскому образцу, основных статей внешней и внутренней торговли. Неудачная попытка ограничит свободную торговлю сахаром была сделана еще при Насире Мухаммаде (1293-1294, 1299-1302). В 1423 г. барсбей провозгласил монополию султана на возделывание сахарного тростника и продажу сахара. Протест мамлюков – владельцев плантаций – заставил его в 1427 г. отказаться от этого, но в 1429 г. монополия была вновь введена в Египте и Сирии и просуществовала до конца правления черкесской династии.

Одновременно была монополизирована торговля пряностями; это  подорвало могущество каремитов, потерявших возможность непосредственного их сбыта европейским купцам. Действия египетского правительства вызвали ряд демонстраций венецианского флота вблизи  Александрии и испанского у сирийских берегов. Однако торговля пряностями  стала осуществляться лишь через султанов, получавших при этом  большую прибыль.. Султан Инал (1453-1461) продавал, например, тюк перца за 100 дукатов, его преемник, Ахмад (1461),- за85,при прежней рыночной цене примерно  в 50.  Европейских купцов, отказывавшихся покупать пряности по установленным властями монопольным ценам, бросали в тюрьмы или не выпускали из их жилищ, пока они не соглашались на предложенные условия. С европейских купцов, как и с каремитов,  взимались чрезмерные пошлины. Со времени открытия морского пути вокруг Африки венецианцы—  главные покупатели пряностей –стали обращаться за ними в Лиссабон и с каждым годом посылали  в Египет все меньше кораблей.

Все это привело к упадку Джидды, Александрии, Дамиетты и других портовых городов.

Народное недовольство за пределами городов проявлялось в бегстве крестьян из их селений, нападениях на хранилища зерна, схватках с мамлюками, стремившимися овладеть крестьянским имуществом.  В 15 в. имело место и крупное крестьянское движение с характерной для той эпохи  религиозной (шиитской) окраской. Оно началось в мамлюкской Сирии в 1454г., а затем перебросилось на Ирак. Вождь повстанцев, «Мушаша, сын феллаха»,   в источниках именуется также махди,  что в народном представлении означало мусульманского мессию, избавителя  ото всякого  гнета, призванного восстановить чистоту «истинного ислама». Восстание было настолько  сильным, что для его подавления султану  И налу пришлось искать поддержки у туркменских эмиров   Ак-Коюнлы  Кара-Коюнлы, владевших   тогда Ираком.  В 1457г. восставшие потерпели поражение от соединенных сил трех правителей, но движение   не прекратилось. Последние сведения  о нем датируются 1513г.

В 1462г. происходило восстание в самом Египте, в одном из селений вблизи Каира. Источники называют повстанцев «еретиками» и указывают,  что некоторые из них выдавали себя за пророков и «множество черни обратилось   в их веру».  В   1486г. в  связи с неурожаем бесчинствами     мамлюков, отбиравших у населения рабочий скот,  вновь наблюдались  волнения среди бедноты Нижнего Египта.

В государстве   Мамлюков,  как и на всем средневековом Арабском Востоке,  сохранялось домашнее рабство. Мамлюкские султаны и эмиры—бывшие белые рабы—обычно использовали черных рабов в качестве  слуг, а также на плантациях сахарного тростника. В1445г. произошло крупное восстание черных рабов в Гизе, занятых, вероятно, на султанской плантации. Рабы отказались повиноваться властям; их движение носило организованный характер, но было подавлено отрядом султанских мамлюков.

На протяжении всего 15 столетия  не прекращались волнения бедуинов, притесняемых султанскими чиновниками, насильственно переводившими их на  оседлость с целью увеличения численности податного населения.

Уже с середины 15 в. мамлюкская армия вела на северных сирийских границах постоянную борьбу с местными туркменскими династиями, ставленниками Порты, успешно продолжавшей в то время территориальные захваты. Каитбей, желая предотвратить столкновение с Турцией, заключил с ней в 1491 г. мирный договор, однако угроза не исчезла. Султан Кансух  Гурии (1501-1516), стремясь  сохранить преобладание Египта на Красном море, начал морскую войну с португальцами, окончившуюся разгромом в 1509 г. египетского флота при Диу.

В 1516 г. в обстановке хозяйственного упадка и непрекращающихся народных волнений армия османской Турции перешла на сирийскую границу. Решающая битва при Мардж Дабике (1516 г.) окончилась поражением мамлюкского войска и гибелью султана Кансуха Гурии. Сирия была захвачена, и турецкая армия вошла в пределы Египта. Упорная оборона Каира, возглавленная последним черкесским султаном, Туманбеем, не могла спасти положения,  и весной 1517 г. Египет стал одной из провинций Османской империи.

 

Магриб в 9-11 вв. Альморавиды и Альмохады

 

Со времени арабского завоевания (647-703) история стран Северной Африки была неразрывно связана с историей стран Ближнего Востока и Среднего Востока. По сути дела, эти страны составляли единый историко-культурный регион. Общность цивилизации Халифата: единые законы, аналогичный характер политических институтов, общность культурных ценностей и поведенческих установок – все это предопределяло историческое единство сирийско-средиземноморского региона.  При всех внутренних различиях он составлял единую ойкумену, в рамках которой происходил оживленный культурный, торговый и технологический обмен. Страны к югу от Сахары и к северу от Пиренеев и Балкан воспринимались как дикая, варварская периферия, находившаяся за чертой человеческой цивилизации. Туда выезжали отдельные смельчаки и редкие официальные миссии. Правда, на границах ойкумены еще существовали Аксум, Византия и Рим – последние оплоты поверженного врага, в борьбе с которым возник и развивался ислам.

Как часть мусульманской ойкумены, или дар аль-ислам (земля ислама), страны Северной Африки пользовались всеми ее достижениями. В 9-10 вв. они переживали период расцвета. Еще при Омейядах удалось преодолеть последствия длительного хозяйственного регресса. В эпоху омейядской «зеленой революции» в Магрибе начался мощный подъем сельского хозяйства. Он был связан с переворотом в земледелии, вызванным прежде всего массовым ирригационным строительством. В Ифрикийи, Марокко, Забе и районе Константины были построены сотни ирригационных сооружений: плотин, водохранилищ, оросительных, распределительных и водоотводных каналов. Последние, как и большинство рек, были судоходны, использовались для перевозки товаров и людей. Н их берегах возвышались нории – водоподъемные  колеса, подававшие воду на поля и усадьбы.

Массовое развитие искусственного орошения привело к коренным изменениям в технике земледелия. Повсеместно был завершен переход от античного двухполья к новым севооборотам, допускавшим ежегодное двух-трехкратное использование земель. Одно это в несколько раз увеличило реальную посевную площадь. Помимо традиционных культур – пшеницы, ячменя, виноградной лозы, маслины, финиковой пальмы и садово-огородной культуры: рис, сахарный тростник, индиго ит.п. В Ифрикийи  и Марокко появились посевы льна и хлопчатника. В Кастилии (совр. Южный Тунис) занимались шелководством. Поля отличались высоким плодородием. В Ифрикийи урожайность пшеницы в 5-6 раз превышала показатели средневековой Европы. Возможно, это в какой-то степени было связано с сохранением или частичным возрождением ветвистых сортов, которыми славилась Африка во времена Плиния.

В 9-10 вв. страны Магриба представляли прежде всего как общество горожан. Города были средоточием социально-политической и религиозной жизни, определяли хозяйственный облик региона. Для 9-11 вв. характерен высокий уровень урбанизации. В основном это были малые и средние города, жители которых сочетали чисто городские занятия с пригородным земледелием. Как правило, города располагались на месте погибших античных поселений или рядом с ними. От античных городов они унаследовали крытые базары, бани, акведуки и каменные мостовые. Колонны древних языческих храмов, цирков и амфитеатров использовались при строительстве пятничных мечетей, дворцов и резиденций местной знати.

Ремесленное производство находилось на довольно высоком уровне, особенно изготовление тканей и ковров. Города Ифрикийи вывозили шелковые ткани, шерстяные плащи, льняную одежду, изделия из стекла, кожи, дерева и различных металлов. В Тунисе, Сусе, Махдии существовали крупные судостроительные верфи; изготовлялись оружие, доспехи, осадная и баллистическая техника. Добывались железо, медь, олово, свинец, ртуть,  в некоторых районах серебро и даже золото (Сиджильмаса).

Тенденция к натуральному хозяйству, возобладавшая в конце 3 в., к 8 в. вновь уступило место товарно-денежной экономике. Земля и крупные мастерские принадлежали государству; торговля и мелкое ремесленное производство находились в частных руках. Крупного феодального хозяйства не было. Община возродилась  не везде. Различные формы общинного землепользования господствовали в Марокко, в периферийных и горных районах. В Ифрикийи и близ городов по-прежнему сохранялись частнохозяйственные отношения, развивавшиеся на базе мелкотоварного производства.

Социальная структура населения отражала довольно развитые классовые отношения, которые в отечественной историографии обычно характеризуются как раннефеодальные. Господствующий класс, или хасса, состоял из арабской военной знати, высшей бюрократии и местных властителей, нередко сохранявших полупатриархальные черты родо-племенных вождей. Большую роль играли денежные дельцы, откупщики и купечество. Преобладали феодально-государственные формы эксплуатации, в основном через взимание налогов. Джунди (рыцари), аскеры (солдаты) и катибы (чиновники) получали жалованье, более крупные чины – также пенсионы (атыйят). Эмиры джунда (дружин) и местные властители, опиравшиеся на рыцарские дружины, отряды наемников и родо-племенные ополчения, имели укрепленные замки, обычно являвшиеся центрами их «кормлений», или маназиль.

Основную массу населения составляли общинное крестьянство и плебейские слои города, или амма, главным образом мелкие хозяева и лица наемного труда. Значителен был удельный вес рабов (в Ифрикийи 9 в. до 20-25 % всего населения), привозившихся в основном с севера. Они использовались как в сфере услуг, так и в различных отраслях производств.

Начиная с 8 в. культура Северной Африки развивалась в общей духовной атмосфере Халифата. Помимо религиозных и оккультных наук широкое распространение получили естественные науки (математика, космография, инженернгое дело и медицина). Высокая грамотность городского населения, размеренная деловая жизнь, всеобщее пристрастие к музыке, поэзии и красноречию, утонченность нравов и изощренный этикет знатных фамилий являлись наиболее характерными чертами эпохи. В отличие от средневековой Европы, страдавший от голода и недородов, в Магрибе наблюдалось относительное благоденствие. Хлеба здесь хороши, писал арабский ученый аль-Бакри (11 а.), урожаи необычайно велики, продукты всегда дешевы.

Северная Африка была крайне неоднородна в языковом , этническом и религиозном отношении. Основную массу населения составляли румы (римляне – латинизированные группы), афарика (автохтонное население Ифрикийи и приморских городов), евреи и представите6ли различных берберских народностей (масмуда, матмата, зената, хаввара, западные и восточные санхаджа, кутама и др.), населявшие Марокко, горные районы Алжира и Северную Сахару. В Сиджильмасе было много харатинов – потомков чернокожего населения древней Сахары. Арабы и другие арабизированные пришельцы с Востока составляли не более 7-8% населения Ифрикийи, в других районах – и того меньше.

Культура Северной Африки имела восточные корни  и издревле была связана с Востоком, особенно с Сирией. Поэтому процесс арабизации, начавшийся здесь примерно с середины 8 в.. отнюдь не выглядел как утрата регионом своей культурной самобытности. Он представлял как своего рода процесс культурного возвышения, приобщения местного населения к ценностям более высокой цивилизации. Соответственно арабский язык воспринимался прежде всего горожанами и представителями высших слоев населения. Географически арабизация раньше всегоохватила Ифрикийю и приморские районы Среднего Магриба с преобладанием семитского населения, говорившего в римскую эпоху на неопуническом языке. Более медленно арабизация протекла в Марокко, Забе, Кастилии, в горных районах и других местностях с компактными группами романского и берберского населения. Здесь коренные жители, особенно в деревне, в 9-11 вв. продолжали говорить на своих языках, сохраняли свою письменность. В Ифрикийи последние надписи на латинском языке относятся к середине 11 в.

Вплоть до середины 11 в. страны Северной Африки представляли собой христианские страны, находившиеся под властью мусульман. Последние составляли около 80% — к концу первой четверти 11 в. Если не считать правящую верхушку, то в отличие от арабизации исламизация охватывала в первую очередь социально обездоленные слои населения, прежде всего в более отсталых, периферийных районах. Основную массу мусульман составляли плебейские слои города. По некоторым подсчетам, 66% служителей мусульманского культа в 9-11 вв. являлись выходцами из торгово-ремесленного населения, далее шли лица наемного труда, учителя и т.д.

Для эпохи халифата было характерно чрезвычайное многообразие религиозных школ и направлений. В них в типично средневековой форме отражались социальные и политические противоречия. В наиболее развитых районах, в частности в Ифрикийи, большинство мусульман составляли сунниты, воспринявшие маликитскую школу шариата. В 849 г. верховный кадий Кайруана Сахнун ибн Саид (775-854) прпедпринял религиозную реформу, утвердив маликизм в качестве господствующей религиозной доктрины. В народных низах, особенно в Среднем Магрибе и Марокко, большим влиянием пользовались различные алидские течения, в частности зейдиты и исмаилиты, а также хариджиты, которые в 8-10 вв. возглавляли массовые народные движения, направленные против феодального гнета и социальной несправедливости. Значительно меньшим влиянием пользовались ханифипты, мутазилиты, захириты и представители других религиозно-мировоззренческих течений, возникавших в центре халифата. В Марокко и Среднем Магрибе были также последователи неопределенного монотеизма, как, например, могущественная секта еретиков-бергвата, имевших в качестве своего писания так называемый берберский Коран, в котором нашли отражение библейско-христианской церкви, особенно католической, то в 9-11 вв. она переживала глубокий упадок, была ареной схизм и расколов. Повсеместно большим влиянием пользовались многочисленные и процветающие еврейские общины. Помимо раввинитов имелись караимы (караиты), которым удалось обратить в свою веру целый ряд берберских племен Марокко.

Наиболее крупным государством Северной Африки был суннитский эмират Аглабидов (800-909) в Ифрикийи. Он признавал верховный сюзеренитет Аббасидов. Совместно с ними Аглабиды проводили активную политику «священной войны» на море, завоевали Сицилию и Южную Италию, в 846 г. захватили Рим, учинив погром вечного города. На западе Магриба наиболее влиятельной силой было алидское, зейдитское по своему характеру, государство Идрисидов (788-921), еще в 9 в. распавшееся на ряд удельных княжеств, связанных между собой религиозно-династическими узами.  Идрисиды поддерживали связи с мусульманскими правителями  Испании и были крайне враждебны  к Аббасидскому халифату. Власть Багдада не признавали также многочисленные хариджитские государства; важнейшими из них были ибадитский имамат Ростемидов (761-911)  со столицей в Тахерте в Среднем Магрибе, софритский имамат Мидраридов (757-976) в Тафилалете со столицей в Сиджильмасе и полухариджитское государство еретиков-бергвата (744-1059) в Тамесне, на приатлантической равнине Марокко.

Стремление масс к правде и социальной справедливости явилось причиной первых успехов Фатимидов – алидской фамилии, которая в конце 9 в. встала во главе движения шиитов-исмаилитов, проповедовавших милитаризм и мессианские идеи. Движение было поддержано берберами-кутама, жившими в горах Кабилии. В 911 г. Фатимиды с помощью кутама установили свою власть в Ифрикийи, затем в Тахерте и других районах Среднего Магриба, создав могущественный шиитский халифат. В 937 г. вскоре после завоевания Египта, они перенесли свою столицу в Каир. В Магрибе остались их наместники из династии Зиридов.

Фатимиды впервые попытались институционализировать ислам и создать единые религиозно-иерархические структуры, существовавшие наряду с централизованным аппаратом управления. Они насаждали исмаилитскую доктрину, покончили с относительной веротерпимостью, существовавшей в предшествующий период. Исмаилиты подчинили себе крестьянские общины, торговлю, ремесленное производство; начали вводить монополии на различные отрасли ремесленного и сельскохозяйственного производства.

Деспотическая власть Фатимидов вызывала всеобщее недовольство. В середине 11 в. в отместку за неповиновение Зиридов, восстановивших в Ифрикийи независимое суннитское государство (1048), Фатимиды направили в Магриб полчища арабских кочевых племен бану хиляль и бану сулейм. 14 апреля 1052 г. в битве при Хайдаране под палящими лучами африканского солнца бедуины разгромили закованных в железо ифрикийских рыцарей, в 1057 г. взяли и разрушили Кайруан. Орды кочевников-арабов и примкнувших к ним берберов-зената – заполонили цветущие равнины Кастилии, Ифрикийи и алжирских Высоких плато. Бедуины рубили деревья, вытаптывали поля, опустошали селения. В течение нескольких десятилетий страна была превращена в огромное пастбище. Местное население попало в зависимость от бедуинов, было поделено между кочевыми эмирами, взимавшими с него тяжелую дань.

В это же время западные районы Магриба подверглись нашествию кочевников из Западной Сахары. Во главе их стоял полуграмотный воинствующий проповедник Абдаллах ибн Ясин, сочетавший прописи малекизма с призывами к «священной войне». С 1050 г. центром движения стал рибат (укрепленная обитель), где жили, молились и готовились к войне последователи ибн Ясина, или аль-мурабитун (живущие в рибате), в испанском произношении – альморавиды. Опираясь на кочевые племена берберов-санхаджа, или муталасимун (носящие лисам, т.е. покрывало), они в 1054 г. взяли Аудагаст – столицу Западной Сахары, подчинили себе все земли вплоть до Сенегала и верховьев Нигера и двинулись на север: разгромили государство хариджитов в Тафилалете, шиитов в Сусе (1056 г.) и бергвата в Тамесне (1059). В 1069 г. Альморавиды взяли Фес, завоевав всю территорию Марокко и западную часть современного Алжира. В 1086-1090 гг. они подчинили себе Андалусию (Мусульманскую Испанию); дважды разгромив – при Заллаке и Уклесе – войска кастильского короля Альфонса 6, Альморавиды на время приостановили Реконкисту и отстрочили падение мусульманских государств Иберийского полуострова.

Суровые воины-монахи, Альморавиды повсюду насаждали принципы ортодоксальной морали. Они жестоко преследовали всякое инакомыслие. Беспощадно уничтожали схизматиков и еретиков. По более поздним данным, приводимым аль-Ваззани, во время альморавидского нашествия погибло около 1 млн. человек, в том числе весь народ бергвата.

Нашествие сахарских и аравийских кочевников роковым образом изменило судьбы Северной Африки. Под их ударами погибло земледельческая цивилизация раннего средневековья. Начался длительный период упадка Северной Африки. В середине 11 в. она вступила в полосу хозяйственного и культурного регресса. Особенно тяжелый урон понесли внутренние равнинные районы. С приходом кочевников. Писал арабский историк Ибн Халдун, прекратилось пение петухов на всем пространстве Высоких плато. Были полностью уничтожены сложные разветвленные системы орошения.

Высыхание и опустынивание Северной Африки предопределили катастрофический упадок сельского хозяйства.  Оттесненные в горы, земледельцы в большинстве случаев возвращались к примитивной зачастую еще более архаичной, чем до Омейядов, технике земледелия. Упала урожайность; засуха и недороды поражали целые регионы. В 12-14 вв. постепенно исчезла культура риса, хлопчатника и т.д. Миллионы гектаров некогда плодородных земель превратились в пустоши, использовавшиеся для экстенсивного скотоводства. Оставшиеся очаги земледелия были переориентированы на выращивание пшеницы и ячменя, частично фиников и садово-огородных культур.

Бедуинизация Магриба привела к исчезновению сотен городов и тысяч селений. Катастрофически падала численность населения. По некоторым оценкам, за четыре столетия, последовавшие за вторжением кочевников, оно сократилось на две трети. Синхронный процесс депопуляции, дезурбанизации и бедуинизации Северной Африки привел к тому, что сеть городов и населенных пунктов быстро редела и стягивалась к побережью, где еще продолжали цветиться последние очаги арабо-мусульманской цивилизации раннего средневековья.

В 12 в. началась новая эпоха в истории Северной Африки. Она неразрывно связана с возникновением военно-теократической державы Альмохадов. Ее оснавателем был Ибн Тумарт (14081-1130) – берберский религиозный реформатор, последователь религиозно-философского и этического учения аль-Газали (1058-1111), в основе которого лежал тезис о строгом единобожии – таухиде. Вследствие этого последователи Ибн Тумарта назывались аль-мувахидун (унитарии, единобожники), или по испански, альмохады.

Ибн Тумарт осуждал бесчинства Альморавидов и других правителей Магриба. Он рассматривал их как предателей и вероотступников, как грубых антропоморфистов, которые извратили истинное учение ислама. Он ставил их на равнее с христианами и иудеями, подлежавшими безусловному уничтожению. Одновременно он заявил о себе как о ревнителе шариатской морали, публично разбивал амфоры с вином, ломал музыкальные инструменты и обличал свободные нравы женщин.

В 1120 г. после публичного диспута в Маракеше – столице Альморавидов – Ибн Тумарт ушел в горы и поднял восстание. Его немедленно поддержали марокканские крестьяне, в основном берберы-масмуда, составившие основной костяк альмохадских войск. В 1123 г. в горах Высокого Атласа он создал повстанческое государство —  прообраз альмохадской державы, построенный по образу и подобию мединской общины Мухаммада. В 1130 г. после смерти Ибн Тумарта движение возглавил один из его ближайших сподвижников- Абд аль-Мумин. Тогда же он принял титулы халиф и эмир аль-муминин (повелитель правоверных), основав династию Муминидов, вставшую во главе государства. Восстание быстро распространялось, охватывая все новые и новые районы. В 1145 г. к нему примкнули мусульмане Испании. Наконец, в 1146 г. Абд аль-Мумин взял Маракеш и положил конец власти Альморавидов.

Во время первого (1151-1153) и второго (1159-1160) походов в Ифрикийю Альмохады распространили свою власть на всю Северную Африку. В битве при Сетиве они наголову разбили ополчения бедуинских племен банухиляль и банусулейм. Бедуины были вынуждены признать власть Альмохадов и перейти к ним на службу в качестве вассальных махзенских (военно-служивых) племен. Одновременно Альмохады отразили натиск крестьян. В 1160 г. они изгнали норманнов, которые в 1135-1148 гг. захватили большинство приморских городов Ифрикийи. В 1195 г. в сражении при Аларкосе они нанесли поражение кастильским рыцарям, попытавшимся возобновить наступление на мусульманские земли.

Объединив под своей властью всю Северную Африку и Андалусию, Альмохады создали в Магрибе могущественную мусульманскую империю. Все трепетало и гнулось под их тяжелой рукой. В их владениях воцарилась суровая дисциплина, годна вера и один закон. Альмохады беспощадно карали всех, кто придерживался других убеждений. И политика тимъяза (чистки) сопровождалась массовыми казнями, репрессиями и крупными перемещениями населения. Евреям, католикам и антропоморфистам предлагалось выбирать между смертью и обращением в новую веру. В правление Альмохадов прекратили существование многочисленные иудаистские конгрегации и африканская церковь. Под страху тяжелых наказании населению не разрешалось петь и музицировать, женщины закрывали лицо. Мужчины спешили на молитву. Из-за широко разветвленной системы шпионажа люди боялись собираться группами, ходили в одиночку и предпочитали держаться подальше от властей.

При Альмохадах сложились основные социальные и политические институты позднего средневековья. Возникли новые идеалы, моральные и культурные ценности. В значительной мере они сформировались под влиянием ирано-тюркских традиций Ближнего Востока, частично – испанского ислама. Резко возросла роль натурально-хозяйственных отношений. Верхушка Альмохадов быстро феодализировалась. Широкое распространение получили системы икта и исхам (долевого участия в поступлениях от налогов). Эти пожалования предоставлялись за службу бедуинским эмирам и альмохадским шейхам, составлявшим основную опору альмохадского режима.  В городах Альмохады перешли к строгой регламентации хозяйственной жизни, нередко выступая в качестве владельца и совладельца недвижимых имуществ. В сельской местности хозяевами положения по-прежнему были эмиры и шейхы кочевых племен. Опираясь на собственные военные формирования они выступали в качестве непосредственных эксплуататоров крестьян и полукочевников, заставляли их платить дань и нести другие повинности.

Фискальный гнет и произвол бедуинов в условиях экологического кризиса до предела обострили социальные противоречия. Народные массы, или «рабы махзена» (правительства), как они официально именовались, сочувствовали борцам за маликитское правоверие и различного рода суфийским проповедникам. Идеи Ибн аль-Араби (1165-1240), аш-Шазили (1197-1275) и других выдающихся суфиев получили широкое распространение в Андалусии и Северной Африке. Они в немалой степени способствовали разложению альмохадского режима. Военные поражения, особенно разгром альмохадских войск в битве при Лас Навас де Толосе (аль-Икаб) в 1212 г., явились началом конца, началом эпохи интриг и междоусобиц, сопровождавших развал альмохадской державы.

Разногласия в верхах привели к окончательному распаду империи. На ее развалинах образовалось три самостоятельных государства: Хавсидов (1229-1574) со столицей в Тунисе, Зайанидов (1235-1551), утвердивших свою власть в Тлемсене, и Меринидов (1269-1465), которые захватили Маракеш и положили конец династии Муминидов. Отказавшись от крайностей альмохадской доктрины, особенно в религиозном вопросе, эти правители претендовали на продолжение политики Альмохадов, сохранив их военные и социальные институты.

 

 

 Арабские страны под властью Османской империи

 

Что касается Ирака, то эта страна после падения государства Хулагидов на короткое время (1340-1410) вошла в состав султаната Джелаиридов, войны которого с завоевателем Тимуром привели к разорению Ирака и разрушению его городов, включая некогда цветущий Багдад, столицу аббасидских халифов, население которого за немногие века сократилось почти  в десять раз. С этого времени Двуречье окончательно пришло в упадок., превратилось в малозаселенный и малоплодородный район, утративший самостоятельное  политическое и экономическое значение. В начале 16 века он на короткое время был включен в состав сефевидского Ирана, а с середины 17 века стал частью Османской империи. Постепенно выходя из состояния глубокого кризиса, в значительной мере за счет оживления торговли и городской жизни, Ирак к концу 18 века стал возрождаться. К этому времени в его экономике стала играть заметную роль английская Ост-Индская компания, влияние которой сказывалось в сепаратистских настроениях багдадского паши. Турция, однако, крепко держалась за свое право политического контроля над Ираком: она не без оснований видела в этом немалые для себя выгоды, особенно имея в виду оживление колониальной торговли. Ирак был одной из немногих отдаленных провинций империи, власть над которыми Турция не утратила еще и в середине 19 века.

Аравия всегда была слабым местом империи. Хотя Хиджаз с Меккой и Мединой признавали авторитет султана, во внутренних делах эти священные исламские территории пользовались практически полной автономией. Йемен был под властью турок едва ли более столетия: в 1630-1640 гг. турецкие гарнизоны вынуждены были покинуть его под давлением зейдитских имамов. Эмираты Восточной Аравии частично были под властью Ирана, но в большинстве своем оставались независимыми, тогда как Центральная Аравия продолжала оставаться безраздельным царством кочевников-бедуинов с их шейхами, которые не признавали над собой ничьей власти, пока в середине 18 века здесь, не сложился эмират ваххабитов, к 19 веку распространивший свое влияние почти на всю Западную и Центральную Аравию, включая и Мекку (совр. Саудовская Аравия).

Следует заметить, что все эти и многие иные сложные политические перипетии как в Ираке, так и в Аравии не слишком сказывались на внутренней структуре этих населенных арабами районов, экономическое и тем более социальное развитие которых шло чрезвычайно замедленными темпами. Этому способствовали, в частности, и упоминавшиеся вмешательства извне, в том числе опустошительные завоевания Тимура. На таком достаточно мрачном фоне развитие других арабских провинций империи шло заметно активнее. Прежде всего это касается Египта и Сирии, в меньшей степени – стран Магриба.

На протяжении нескольких веков после низвержения Айюбидов (1250) в Египте правили мамлюкские султаны и беи, преимущественно выходцы из числа гвардейских военачальников. О статусе гулямов-мамлюков-янычар в арабо-турецком мире уже немало было сказано. Стоит добавить, что они, как правило, не имели законных наследников (либо не имели права жениться вообще, либо их браки не считались законными), так что преемниками преуспевшего мамлюкского султана или бея обычно были не их потомки, хотя случалось и такое, а мамлюки новых поколений, набравшиеся все тем же способом. Словом, мамлюкские династии были недолговременными, а не имевшие легитимной защиты потомки султанов довольно быстро низвергались очередным усилившимся мамлюком.

Мамлюкские султаны Египта тем не менее, были достаточно сильными правителями. Они сумели остановить натиск монголов в 13 веке и временами даже успешно оспаривали у них Сирию. Правда, на рубеже 14-15 вв. мамлюкский Египет тоже был разгромлен войсками Тимура, но все- таки султаны при этом не только сохранили власть, но и добились независимости. Что касается внутренней структуры и земельных отношений, то они в период правления мамлюков сохранялись в основном теми же, что и прежде. Только во главе административных единиц стояли теперь мамлюкские беи (эмиры-тысяцкие, даже эмиры-сотники), а условными владениями типа икта пользовались почти все воины, включая рядовых. Поскольку мамлюки и иные египетские воины сами хозяйства не вели и не склонны были заниматься даже сбором полагающихся им налогов, эти функции во все большей мере перекладывались на откупщиков — мультазимов.

Завоевание Египта турками в 1517 году внесло сравнительно немного изменений во внутреннюю структуры этой страны. Египет стал управляться назначенным султаном пашой, правившим с помощью дивана из министров. Управление на местах осталось в руках мамлюкских беев, да и в Каире мамлюки продолжали задавать тон. Турецкие чиновники провели перепись земель, официально включив их в фонд казны. Был создан специально для Египта «Канун-наме Мыср», которым были определены формы землепользования, права землевладельцев ( в основном ими были мамлюки и воины-иктадары), а также статус городов, ремесла и торговли. Основной формой землепользования стал мукта (икта), но главной фигурой в земельных отношениях продолжал быть откупщик-мультазим, что налагало нелегкое дополнительное бремя на крестьян-феллахов. Выгодные позиции мультазимов вели к тому, что доля мамлюков в их среде все увеличивалась. Как это ни парадоксально, но со временем равнодушные ко всему, кроме войн и политических интриг, мамлюки постепенно преобразовывались в весьма расчетливых дельцов; к середине 18 в. они составляли не менее половины всех мультазимов. Большое количество земли принадлежало к вакуфным, причем в необлагавшийся налогами вакуф здесь, как и в Турции, стремились обратить свои земли собственники мульков: это было для них менее доходно, но зато более надежно.

Согласно нормам «Канун-наме Мыср», землепользователями были жившие общинами феллахи, земельные наделы которых временами подлежали переделам. Во главе общины обычно стоял шейх, чья власть утверждалась административным начальством. На периферии долины Нила жили преимущественно кочевники – бедуины, над которыми мамлюкские беи имели очень слабый контроль. В городах шейхи возглавляли корпорации ремесленников и торговцев, а в больших городах, прежде всего в Каире, они же возглавляли и квартальные общины, тоже обычно объединенные по какому-либо признаку – ремесленному, конфессиональному и др. Большую роль во всей структуре здесь играли судьи-кади, выполнявшие множество функций, особенно в городах.

Сирия с ее сложной внутренней структурой после завоевания турками в основном стала частью  империи; в ней даже стали создаваться тимары турецкого типа. Однако некоторые ее районы, в частности Горный Ливан, сохранили не только автономию, но и своих правителей. В первой половине 16 в. влияние этих правителей, особенно Фахр ад-дина из династии Маанидов, было настолько значительным, что султан признал их «эмирами Арабистана». При Фахре Бейрут расцвел и разбогател, чему в немалой степени способствовали активные связи христианской общины Ливана с европейцами. В 1635г., однако, Турция вернула себе полный контроль над Ливаном, хотя и в 18 в. ряд пашалыков в этом районе империи сохранял фактическую независимость от султана.

В 18 в., в период острого кризиса империи, Египет, как упоминалось, фактически почти откололся от нее. Мамлюкские паши вели собственную внешнюю политику, следствием чего был и захват Египта Наполеоном в конце этого века. Экспедиция Наполеона, однако, завершилась неудачей, а Англия помогла султану восстановить свой контроль над Египтом. Но контроль этот был призрачным, особенно после 1805 г., когда египетским пашой стал Мухаммед Али. Он провел в стране ряд важных реформ, суть которых сводилась к ликвидации засилья мамлюков и мультазимов и к росту роли государства в экономике страны (земля была объявлена собственностью казны; были введены монополии на отдельные виды производства и торговли и т.п.). Мухаммед Али проводил активную внешнюю политику, присоединил Египту часть Аравии, Судан, затем и Сирию. Он вел и успешные войны с султаном, так что только настоятельное давление со стороны Англии вынудили его признать все же суверенитет султана и вернуть Турции захваченные у нее Сирию, Аравию и Крит.

 

           Список литературы:

                                                  

1. Арабские источники 5-10 вв. М-л., 1960.

2.Аравия. Материалы по истории открытия.  М.,1983.

3.Аравийская старина  Л.,1983

4. Бартольд В.В.. Сочинения Т.6. М., 19
5. Беляев Е.А. Арабы, ислам и арабский халифат в раннее средневековье. М.,1965.
6. Большаков О.Г. История халифата. М.,2000.
7. Борисов В.М. Арабское средневековье. М.,1968
8. Васильев Л.С. История Востока. М., 2001
9. Геродот. История в 9-ти книгах. Л., 1972.
10. Грязневич. Происхождение ислама. М.Таш., 1980.
11. Зарубежный Восток: религиозные традиции и современность. М., 1983
12. Ислам. Краткий справочник . М., 1983.
13. Ислам. Религия, общество, государство. М., 1984.
14. История стран Азии и Африки в средние века. М.. 1968
15. Крачковский И.Ю. Избранные сочинения. Т.6. М., 1957.
16. Крымский А.Е. История мусульманства.
17. Колесников А.И Завоевание Ирана арабами М.,1982

18.Коран (пер.К.Ю.Крачковского М.,1986 и пер.Халифы Алтая )

19. Мавлютов. К вопросу о происхождении ислама. Т-3. М.,1957

20.Малышева Д.Б. Религия и общественно-политическое развитие арабских и африканских стран.  М.. 1986.

21. Массэ А. Ислам: Очерки истории. М., 1962.
22. Мчедлов М.П. Религия и современность. М., 1982
23. Негря Л.В. Общественный строй Северной и Центральной Аравии в 5-7 вв. М.,1986.
24. Очерки истории арабской культуры 5-15вв. М.,1982

25.Пиотровская М.Б. Южная Аравия в раннее средневековье. М., 1985.

26.Путинцева Т.А. Следы ведут в пески Аравии. М., 1986.

27.Пиатровский М.Б. Предание о химиаритском царе Ас аде ал-Камиле. М.,1986

28.Пигулевская Н.В.Арабы у границ Византии и Ирана в 4-6вв.

29.Халидов А.Б.  Арабские рукописи и арабская рукописная традиция. М.,1985.

30.Хрестоматия по исламу.

31.Фильштинский И.М.. Арабская литература в средние века М., 1972.

32.Фильштинский И.М. История арабской литературы 5-нач.10вв. М.,1985

33. Шумовский Теодор Адамович. Арабы и море. По страницам рукописей и книг. М.,1964.

34.Чистяков Т.А. Арабский халифат. М., 1962.