СОДЕРЖАНИЕ
- Введение……………………………………………………………3
- Процесс колонизации Казахстана Россией……………………4
- Начало присоединения Казахстана к России …………………6
- Создание крепостей в Прииртышье как начало военно-колониальных акций царизма в Казахстане………………….7
- Заключение……………………………………………………….10
- Список литературы ……………………………………………..12
Введение
В начале XVIII в. с новой силой возобновились попытки царских властей и русского купечества по закреплению достигнутых рубежей на востоке, причем на первый план вышла линия по Иртышу на всем огромном расстоянии от г.Тары до верховьев реки.
Усилению колонизационного движения на Восток, куда шел активный процесс расширения Яицкой линии, а Гурьевский городок обеспечивал охрану торгово-экономических интересов России, способствовали разные обстоятельства. Торговцы, члены дипломатических миссий, путешественники, искатели приключений, возвращаясь из среднеазиатских владений, Восточного Туркестана, Юго-Западной Сибири в русские города, приносили и распространяли порою баснословные сведения «об азиатских странах», лежащих за Иртышом. Не последнюю роль в утверждении политики расширения движения на Восток играли получившие широкую огласку слухи «о золотых россыпях» г. Еркети (ныне китайский город Яркенд).
Таким образом, необходимость удержания приобретенных Россией владений, установление со странами Центральной Азии торговых взаимосвязей, сочеталась с возрастающими потребностями страны в природных ресурсах, особенно в золоте, стимулируя стремление Петербургского двора к овладению, во всяком случае к освоению земель, расположенных в стратегически важном направлении, где в постоянном противостоянии сталкивались далеко идущие интересы Джунгарского ханства, достигшего своего могущества в эти годы и казахских ханств, раздираемых внутренними противоречиями в ущерб важной цели – консолидации сил трех жузов.
- Процесс колонизации Казахстана Россией
В начале XVIII в. с новой силой возобновились попытки царских властей и русского купечества по закреплению достигнутых рубежей на востоке, причем на первый план вышла линия по Иртышу на всем огромном расстоянии от г.Тары до верховьев реки.
Усилению колонизационного движения на Восток, куда шел активный процесс расширения Яицкой линии, а Гурьевский городок обеспечивал охрану торгово-экономических интересов России, способствовали разные обстоятельства. Торговцы, члены дипломатических миссий, путешественники, искатели приключений, возвращаясь из среднеазиатских владений, Восточного Туркестана, Юго-Западной Сибири в русские города, приносили и распространяли порою баснословные сведения «об азиатских странах», лежащих за Иртышом. Не последнюю роль в утверждении политики расширения движения на Восток играли получившие широкую огласку слухи «о золотых россыпях» г. Еркети (ныне китайский город Яркенд).
Таким образом, необходимость удержания приобретенных Россией владений, установление со странами Центральной Азии торговых взаимосвязей, сочеталась с возрастающими потребностями страны в природных ресурсах, особенно в золоте, стимулируя стремление Петербургского двора к овладению, во всяком случае к освоению земель, расположенных в стратегически важном направлении, где в постоянном противостоянии сталкивались далеко идущие интересы Джунгарского ханства, достигшего своего могущества в эти годы и казахских ханств, раздираемых внутренними противоречиями в ущерб важной цели – консолидации сил трех жузов. Все это определило интенсивный характер осуществления плана овладения территорией вверх по Иртышу еще при Петре I, искавшем кратчайшие пути к далекой Индии и Китаю. В то же время Россия, как известно, испытывала острую нужду в финансовых средствах, так необходимых для своих грандиозных преобразований, что обусловливалось затяжной для России войной со Швецией.
Джунгаро-казахские войны, угроза разорения подтолкнули казахских правителей на союз с Россией. Корни казахско-русских отношений имеют давнюю историю. Они стали углубляться после присоединения к России Казанского (1552г.), Астраханского (1556 г.) ханств и народов Поволжья. Русское государство было заинтересовано в отношениях с Казахстаном в целях безопасности традиционных путей, идущих через Казахское ханство в Среднюю Азию. В свою очередь Казахское ханство искало в лице России союзника в борьбе со среднеазиатскими ханствами и джунгарами. Большую роль в налаживании контактов играли посольские связи. В 1573 году в Казахскую степь было направлено русское посольство во главе с Третьяком Чебуковым, но оно не дошло до Казахстана, так как было истреблено сибирскими татарами.
Известна грамота Ивана IV Грозного купцам братьям Строгановым от 30 мая 1574 года, где им разрешалось строить крепости на Тоболе и торговать с народами Казахстана и Средней Азии «беспошлинно». В 1594 году в Москву прибыло казахское посольство от хана Таваккула во главе с Кул-Мухаммедом.
Говоря о стремлении русского царя к азиатским владениям, следует иметь в виду, что он не ставил перед собою план «захвата» Индии или какой-либо другой страны. Намерение Петра I было продиктовано его желанием установить широкие экономические связи с крупными странами Азии. Однако активизировавшееся при нем продвижение русских военно-разведочных отрядов в районе Северо-Восточного Казахстана вызвало противодействие джунгар, кое-где в пограничной полосе начались столкновения, участились взаимные претензии и конфликты.
Особенно острый характер русско-джунгарские отношения приняли в связи с авантюристскими планами первого сибирского губернатора М. П. Гагарина, приложившего энергичные условия к овладению г. Яркендом. Убеждая царя в необходимости «построить русские крепости» на пути от Тобольска до Яркенда: первую на Иртыше, близ озера Ямышева и далее, другие же там, где «потребуются по ходу дела», губернатор, тем самым, предложил Петру I план строительства целой цепи укрепленных линий.
Обращаясь к царю со своим «проектом», князь явно недооценивал сложность международных отношений в этом районе, особенно обострившихся в эти годы вследствие завоевательных планов соседней Джунгарии, вызвавших изменение политической обстановки в ущерб интересам казахских ханств, к тому же район, предназначенный для строительства военно-опорных баз, временно, в силу военного преимущества контролировался ойратскими силами, не собиравшимися лишаться своих приобретений. Получив донесение с указанием на возможность строительства крепостей, Петра I, находясь в Кронштадте на кораблях, готовившихся к морскому сражению со шведским флотом, 22 мая 1714 г. на галере «Святая Наталья» собственноручно подписал указ «О снаряжении экспедиции под начальством подполковника Ивана Дмитриевича Бухгольца для завладения тех мест, где имелось песочное золото».
- Начало присоединения Казахстана к России
В специальном указе Петра I Бухгольцу предписывалось: «…для того ехать в Тобольск и взять там у помянутого губернатора 1500 военных людей и с ними идти в Ямыш озеро …делать город и пришел к тому месту, помянутых людей в той новостроенной крепости и около нее, где возможно, так расставить на зимовке для того, чтобы на будущую весну, собравшись с теми людьми, пойдете на Ямышев, к Еркетю …также в некоторых местах, а именно при реках …делать редужы …и проведайте подлинно, каким образом, и в которых местах по Дарье-реке тамошние жители золото промышляют …сыскать несколько человек из шведов, которые в минералах разумеют». Таков был первоначальный, основной вариант теста царского указа, неоднократно публиковавшегося в разных редакциях, которым, по сути и было положено начало создания Прииртышских линий, строительство которых продолжалось с 1714 по 1720 годы.
Людей для военной экспедиции набирали в Томске, Тюмени, Таре и в окрестных селениях. Организаторы отряда придавали немаловажное значение вооружению создаваемого отряда. По данным известного военного историка В. К. Андреевича, только орудий разных калибров было взято около 70. В составе экспедиции было много пленных шведских офицеров, а также русских торговцев, непосредственно заинтересованных в освоении нового пути на восток.
Чтобы движение И. Д. Бухгольца по степи не вызывало опасений у ойратов, к хунтайджи Цэван-Рабдану заблаговременно были отправлены специальные представители сибирского губернатора – Василий Чередов и Тимофей Этигер с конкретными полномочиями разъяснить ему, чтобы он (от посланных Царским величеством людей никакого опасения не имел). После завершения всех приготовлений военно-дипломатического характера в июле 1715 года И. Д. Бухгольца, имея в своем составе 270-97 человек драгун, солдат, офицеров и мастеровых, выступил в поход.
1 октября 1715 года экспедиция И. Д. Бухгольца, достигнув Ямышевского озера, вблизи которого издавна производилось меновая торговля между местными жителями и сибирскими татарами, а также население Тобольска, Томска, заложила крепость, названную Ямышевской.
Цэван-Рабдан, получив известие о постройке крепости и намерений отряда продолжить свой поход далее, отправил своего двоюродного брата Цэрэн-Дондуба с войском 10000 человек с целью воспрепятствовать как постройке крепости, так и занятию мест русской экспедицией.
Цэрэн-Дондуб, не добившись успехов от внезапного нападения, ошеломленный решительным сопротивлением И. Д. Бухгольца и, убедившись невозможности разрушить крепость длительной осадой, вынужден был вступить в переговоры. У поминая в письме к начальнику русской экспедиции от 2 февраля 1716 года о существовании между Россией и Джунгарским ханством относительно терпимых отношений и, обращая внимание защитников на отсутствие каких-либо прав строить в этом районе крепости, командующие ойратскими силами предлагал И. Д. Бухгольцу удалиться, угрожая в противном случае принудить его к этому «голодом и силою».
- Создание крепостей в Прииртышье как начало военно-колониальных акций царизма в Казахстане
Бухгольц же, помнивший Петра I и инструкции князя М. П. Гагарина, быть твердым в достижении свих целей, выражая свою решимость не покидать укрепление, отвечал, что «…нарушать мира не намерен и крепость построил по повелению государя на такой земле, которая Джунгарии не принадлежала, угроз же не боится, и при достаточных запасах, дождавшись помощи, посмотрит как будет Цэрэн-Добдун препятствовать воле государевой», советуя ойратскому полководцу отступить, считая это единственным условием для сохранения мира. Хотя письмо начальника экспедиции было составлено в тоне уверенности и некоторой угрозы, положение осажденных оказалось тяжелым.
Еще в декабре 1715 году И. Д. Бухгольц послал Петру I донесение о положении и трудностях, с которыми он сталкивался. 4 февраля 1716 года будучи в Копенгагене, царь отправил ему свой личный ответ, свидетельствовавший о серьезном внимании, которое глава соседнего государства придавал Казахстану, хотя в этот период, возможно, он не располагал достаточно достоверными сведениями о ситуации, складывавшейся на правобережье Иртыша и в приграничных районах с Джунгарией.
Между тем, осада Ямышевской крепости ойратами продолжалась, а подкрепление, которое обещал послать царь через М. Гагарина, так и не успело прибыть. Положение углублялось пленением джунгарами каравана с продовольствием и деньгами недалеко от Ямышевской крепости, где кочевали казахи Среднего жуза. Однако последние никакого отношения к задержке каравана не имели. Более 450 человек оказались в плену у джунгар, в т.ч. знаменитый впоследствии Иоганн Густав Ренат – бывший сержант шведской артиллерии, попавший в русский плен при Полтаве и составивший впоследствии карту Джунгарии.
Потеряв из отряда большое число людей, а также 2200 лошадей из 2500 и не встретив тобольский караван, изнуренный распространившимися среди солдат болезнями, отряд Бухгольца, состоявший теперь из 700 человек, оставив крепость, 28 апреля 1716 года поплыл по Иртышу обратно.
Таким образом, предпринятая по личному указанию Петра I военно-разведочная экспедиция в глубь казахских степей, где развертывались драматические события, окончилась в целом неудачно, хотя она по своим целям и обстоятельствам явно отличалась от почти полностью истребленного в хивинском походе отряда князя А. Бековича-Черкасского, жуткие последствия которого долгие годы были в центре внимания русского общества.
Экспедиция не достигла своей цели прежде всего вследствие дипломатических оплошностей сибирского губернатора, не сумевшего убедить ойратских владельцев в отсутствии враждебных намерений в отношений этой страны. Больше того, когда русскими солдатами во время жестоких перестрелок было убито несколько джунгарских воинов, между ними распространился нежелательный для России слух, что после окончания строительства Ямышевской крепости Бухгольц «начнет воевать против людей Кунтайши».
М. П. Гагарин урезал силы и средства Бухгольца до того, что последний не имел в довольно многочисленном отряде ни медика, ни аптеки: отсутствие их остро ощущалось в период трехмесячной осады крепости ойратами. К тому же М. П. Гагарин вручил И. Бухгольцу свою собственную инструкцию, переписав все требования из приказа Петра I и добавив от себя: «…ежели неприятель не будет давать крепость, попрося помощи от бога, противиться как можно всеми людьми». Экспедиции не удалось, ввиду отсутствие у ее начальника желания, установить непосредственные контакты с видными казахскими батырами и их отрядами, постоянно действовавшими против иноземных захватчиков и враждебно настроенными против всяких проявлений ойратских военных демонстраций, особенно в районе Иртыша, богатые пастбища которого издавна, с особой внимательностью оберегались кочевниками.
Возвращаясь от разрушенной Ямышевской крепости, отряд Бухгольца достиг устья р. Оми, и, получив долгожданное подкрепление, 20 мая 1716 года, основал Омскую крепость.
Однако разногласия между губернатором и Бухгольцем все возрастали. В результате подполковник, потеряв надежду на продолжение экспедиции и, назначив комендантом Омска майора Вельяминова-Зерного, уехал в Тобольск, оттуда был затребован в Петербург для разъяснения причин неудачи предпринятой им экспедиции, где своими рассказами о степных народных дел и Сената к неведомому краю, усилив интерес в столичных кругах к дальнейшему освоению и включению в орбиту государственных интересов России казахских жузов.
Однако задачи колонизации края, освоения несметных его богатств, установление и дальнейшее обеспечение безопасности караванной торговли, а также закрепление за Россией новых районов настоятельно требовали строительства новых и новых укреплений.
Прошедший петровскую школу государственной службы А. И. Тевкелев, как он сам признавался впоследствии, рассчитывал на повышение и получение наград, чего не удалось осуществить «за кончиною его императорского величества». В день отправки казахского посольства обратно в Младший жуз А. Тевкелеву была вручена любопытная по содержанию «Инструкция» из 12 пунктов. Написанный размашистым почерком, на четырех оборотных листах, этот документ являлся для дипломатической миссии своеобразной программой действий. Благодаря «Инструкции», на основании которой он завел специальный «Журнал», есть возможность воспроизвести реальную ситуацию, сложившуюся в ханской резиденции как в момент принятия грамоты императрицы, так и в последующий период обострения внутриполитической обстановки в Младшем и Среднем жузах.
Выдача в Петербурге ханским представителям некоторых знаков поощрения в дальнейшем стала непременным атрибутом гостеприимства и внимания российской императрицы. И на сей раз не обошлось без подарков, которых позднее и Нуралы-хан, и знаменитый Абылай, и прервавший жизнь Абулхаира Барак-султан открыто добивались. Отправляя через А. И. Тевкелева дары Анны Иоанновны, а «именно»: саблю, шубу соболью, две шапки с черною лисицею, сукно и «прочее», Коллегия иностранных дел строго предписала ему вручить их хану лишь после того, как Абулхаир «присягу верности учинит».
5 октября А. Тевкелев прибыл в урочище Майтобе на р. Ыргыз, где располагалось резиденция хана. Сопровождение знатного гостя хан поручил Нурмухамеду-Али Багадуру (Нуралы), старшему сыну, опытному воину, всецело поддерживавшему деятельность своего отца. Однако уже первые шаги сложной дипломатической карьеры бывшего татарского мурзы, которому были близки, понятны язык, обычаи великой степи, столкнулись с невероятным сопротивлением видных старшин, султанов, большая часть которых, обнаружив «всю ложь», и слышать не хотела о русском подданстве, «хана не ставили и в грош». Раздосадованный открытой оппозицией, А.И. Тевкелев добивался от подавленного Абулхаира, «чего ради посланцы его неправедно, словесно предложили в Москве», что его обращение к императрице будто бы как согласованный шаг всего «киргиз-кайсацкого народа», не является ли проявлением превышения собственных полномочий, а ныне-то стало ложью. Один башкир из охраны также предупредил его о намерениях антиханской группировки сорвать переговоры и не допустить принятия грамоты. Башкиры, в том числе Таймас Шаимов, в последствии за верность России удостоенный звания тархана, предлагал заручиться поддержкой прославленного батыра из рода табын Букенбая, его зятя Есет-батыра и двоюродного брата Худайменды-мурзы, который по его мнению, «изо всех старшин лучшие и сильные люди и доброго состояния… чрез их ему Тевкелеву польза будет». Тевкелев, действуя по своему усмотрению, «подкупил несколько защитников независимости».
Поддержка группы Бокенбая разрядила обстановку. Подкупом, уговорами, а подчас угрозой, что он доверенное лицо Российской империи, Тевкелеву удалось упрочить почву для дальнейших своих действий и изменить соотношения сил в ханской ставке.
Первым присягал на подданство Абулхаир хан, за ним последовал старшина Бокенбай, затем Есет-батыр, Худайменды-мурза. Тут же присягнули на верность 27 старшин. Таким образом, первоначальную присягу кроме хана подтвердили 29 лиц старшинского звания, а не 27, как написано в некоторых современных изданиях.
Начавшись сложно и в тревожной обстановке, этот исторический процесс завершился военно-принудительными средствами в 50-60-х годах XIX в. хотя, забегая вперед, отметим – адайи и некоторые другие родоподразделения, кочевавшие а труднодоступных районах Мангыстау, до 80-х годов XIX в. не признавали власти Российской империи.
Хан Абулхаир добился своего, и грамота императрицы получила юридическую силу. А. Тевкелев также выполнил возложенную на него миссию, снискав признательность ханского окружения, заслужив презрение большей части кочевников, сведения для которых об этом в глубинные степные просторы доходили со значительным опозданием, обрастая в устных передачах «узун-кулака» с невероятными домыслами.
Удачно завершив свою миссию, А. Тевкелев из урочища Найзатескен отправился в обратный путь. 2 января 1733 года он прибыл в Уфу с ответным посольством Абулхаира, направленным в Петербург. Эту миссию возглавил второй сын хана султан Ералы.
Тем не менее, положение в Казахстане оставалось весьма напряженным. Несмотря на некоторое ослабление напряженности в пограничной с Джунгарией зоне и заметное оживление русско-ойратской обменной торговли после миссии майора Угримова, угроза непредвиденных вторжений в пределы Среднего и Старшего жузов сохранялась.
Заключение
Во второй половине 30-х годов Галдан-Цэрэн начал перебрасывать войска к границам Среднего жуза. В данной связи указ российской императрицы в июне 1734 году о принятии Среднего жуза в состав России политически был оправдан.
Ситуация в Старшем жузе оказалась в некоторой зависимости от позиции Галдан-Цэрэна в связи с временным захватом ойратами некоторых его районов. Небезынтересно привезти часть указа, предназначенного влиятельным феодалам Старшего жуза, с конкретной задачей склонить их к принятию подданства России. Однако удаленность региона от России, сложность положения в связи с временной зависимостью от ойратов отодвинуло на более позднее время осуществление этого акта, но уже насильственными методами.
Идея организации экспедиции принадлежала Абулхаир хану, поставившему себе цель: построить город, чтобы усилить свое влияние или укрыться в нем «в случае беспорядков» в Младшем жузе, что подтверждает в своих «Разных бумагах» тот же А. И. Тевкелев.
В целом, принятие Абулхаиром и его близким окружением, а затем видными чингизидами Среднего жуза российского подданства, существенно изменившее дальнейшую раскладку межгосударственных отношений в Центральном Азии, следует рассматривать с двух позиций: с одной стороны, — начальный этап, как безусловно, позитивный акт, который помимо других обстоятельств избавил казахский народ от часто повторявшихся истребительных походов ойратов, с их гибельными для народа последствиями, а с другой, — как начало постепенной военно-казачьей земледельческой колонизации обширных степных зон и полной ликвидации государственности у казахов.
Петербургский двор уже в 30-х годах XVIII в. всевозможными мерами, в основном опираясь на военно-оборонительные линии, поощрял частную крестьянскую и правительственную колонизацию, видимо, слабо представлял себе специфику форм аграрных отношений у кочевников, когда весь земельный фонд еще при создании казахской государственности был поделен между основными родоплеменными объединениями…
Список литературы
- «История Казахстана в 5-ти томах, том 5»
- «Очерки. История Казахстана»
- rambler.ru.
