ПЛАН

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………………………3

 

 

ГЛАВА 1. ЮСУФ БАЛАСАГУНИ………………………………………………4

 

ГЛАВА 2. ТВОРЧЕСкое наследие ЮСУФА БАЛАСАГУНИ…………….6

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………………………..13

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ……………………………..14

 

 

 

 

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Задумываясь с давних пор над осмыслением духовного наследия Абая, 150-летие со дня рождения которого по решению ЮНЕСКО отмечается в международном масштабе, я пришел к выводу, что в нем ничего нельзя понять если не обратиться к тому духовному опыту, на котором он вырос. Есть мощная почва явления, именуемого Абаем — Восток и та его часть, которая называется Степью. Вот почему я не мог не задаться целью разобраться в самых первичных истоках: в творчестве Фара-би и Баласагуни, Ясави и Кашгари, Бухар-жырау и Казбек-би, в деятельности Чингиса и Кенесары. А мысль завела меня еще дальше, к встрече цивилизаций, Востока и Запада, Азии и Европы, к сопоставлению масштаба народного и общечеловеческого. Так можно объяснить замысел этой небольшой книжки, где в суммированной форме изложено мое видение исторических деятелей в контексте духовного рождения Абая.

Обращаясь к истории можно констатировать, да, был такой человек по имени “казах”. Его корни уходят не только в ближайшее, но и в достаточно отдаленное прошлое, он — древний насельник “Великой степи”. Из большого доисторического своего бытия он с сородичами самоопределился как этнос, как народ, как государство к XIV-XV векам.

Восхождение и унижение вплоть до заботы о физическом выживании, героизм и трагизм сопровождали усилия по единению народа и сохранению культурно-этнической идентичности.

 

 

 

ГЛАВА 1. ЮСУФ БАЛАСАГУНИ

 

Информацию о жизнедеятельности автора поэмы “Кутадгу билиг” можно прежде всего почерпнуть из нескольких отрывков, разбросанных в поэме и двух предисловиях к его сочинению, из которых одно — в прозе, а другое — в стихах.

Согласно имеющимся сведениям Юсуф родился в Городе Баласагун, известном под именем Куз-0рлу, месторасположение которого не установлено с достаточной степенью достоверности. Предположительно этот город следует искать в Семнречье, в Чуйской долине, неподалеку от современного города Токмака. Есть и другая версия одного из казахских историков — Шалекенова У. X., предполагающего, что город Баласагун располагался на территории Джамбулской области, на возвышенности Ак-Тобе.

Город Баласагун был одним из самых больших городов, крупным торгово-ремесленным центром государства Караханидов. Оно представляло собой в этногенетическом плане объединение ряда тюркских племен, возвысившихся в начале X века и просуществовало в течение трех веков. Социально-экономической основой каганата было специфическое соединение кочевого и оседлого хозяйства. В целом, Юсуф Баласагуни был выходцем из определенной культурной зоны и политического региона, охватывающего в свое время Отрар (Фараб), Шаш (Ташкент), Тараз, Чуйскую долину, Прииссыккулье, Фергану, Кашгари. В культурноязыковом отношении он — общий предок тюркоязычных народов, в географическом — близок к казахам и киргизам, конкретно — к тюркскому племени чигилей.

Образование Юсуф Баласагуни получил в признанных культурных центрах того времени — Фарабе, Кашгаре, Бухаре. В совершенстве владея арабским и персидским языками, он проработал философские и научные сочинения по различным отраслям знания. Светские люди того времени отличались многосторонностью интересов, увлекаясь на ряду с философией и наукой, поэзией и политикой, игрой в шахматы. Широко образованный, умудренный жизненным опытом, он прибыл в Кашгар и здесь в течение восемнадцати месяцев напряженной работы написал большое поэтическое произведение. По сведениям — турецкого философа Р. Р. Арата автору к моменту завершения поэмы было около 54 лет. Если верить этому, то Юсуф Баласагуни родился в 1015-1016 годах н.э. По мнению другого исследователя тюркоязычной поэзии А. Дильачара дата его рождения определяется 1018 годом. В среднем можно считать датой рождения Баласагуни 1017 год. Свое знаменитое произведение он посвятил Табгач-Богра-Кара-Хакан-Али Хасану из династий Караханидов, за что поэту было пожаловано звание хасс-хаджиб — “министра двора” или “главного камергера”.

К сожалению биографические сведения о Юсуфе Баласагуне очень скудны, до нас не дошли сведения, касающиеся становления Юсуфа как личности человека, круг его учителей, соратников, приближенных, атмосферы творческой эволюции и идейного созревания.

 

 

 

ГЛАВА 2. ТВОРЧЕСкое наследие ЮСУФА БАЛАСАГУНИ

 

Поэма “Кутадгу билик” стала известный западному миру через австрийского востоковеда фон Хаммер — Пургшталя, которому данная рукопись попала в 1796 году в Стамбуле и была подарена им Венской/ библиотеке. Первое издание на немецком языке было осуществлено известным востоковедом Г. Вамбери. В научный оборот текст поэмы был введен в полном объеме В. «В. Радловым в 1891-1900 годах,, представившем наряду с оригиналом перевод его на немецкий язык. На русский язык отрывки из поэмы впервые перевел С. Е. Малов. Вольный перевод под названием “Наука быть счастливым” был осуществлен Н. Гребневым в 1971 го­ду, К. Керимов перевел “Кутадгу билиг” на узбекский язык в 1896 году. Р. Р. Арат провел большую работу по критическому осмыслению текстов всех трех, рукописей (Венской, Каирской, Наманганской) и представил в 1947 году научно достоверный свод поэмы. Под названием “Благодатное знание” полный текст “Кутадгу билиг” перевел на русский язык С. Н. Иванов (М., 1983). Из­дание осуществлено на академическом уровне под ред. акад. А. Н. Кононова и его же и С. Н. Иванова Статьями и разъяснениями по поводу отдельных бейтов. В 1970 году в Ленинграде состоялось IV Тюркологическая конференция, посвященная “Кутадгу Билик”, где указывалось на необходимость расширения масштабов и углубления исследований этого памятника. В 1986 году А. Егеубаев представил Юсуфа на казахском языке.

Одна из первых попыток рассмотреть творчество Ба­ласагуни в контексте обширного и культурного региона, связанного первоначально с образованием халифата, принадлежит немецкому ученому Отто Альбертсу. Он: выдвинул концепцию о наличии преемственной связи между учением Ибн-Сины, в частности, его этикой и аналогичными взглядами Юсуфа Баласагуни. Более того, Альбертс предпринял попытку сопоставить зтические взгляды Аристотеля и Юсуфа.

Исследование творчества Баласагуни, эпохи создания его произведения было успешно продолжены выдающимися русскими востоковедами В. В. Бартольдом, и С. Е. Маловым, известными советскими историками и литературоведами Е. Э. Бертельсом, А. Н. Самойловичем, А. Н. Кононовым и другими.

Современная наука таким образом, располагает определенным объемом исследований по творчеству Бала­сагуни. Однако следует отметить, что научный интерес к произведению мыслителя проявлялся преимущественно в историко-филологическом плане, хотя подчеркивалось, что “значение этого памятника в лингвистическом литературоведческом, историческом и культурно-историческом отношениях весьма велико, а потому крайне необходимо обеспечить расширение масштабов и углубления его исследования”. (Кононов А. Н. Слово о Юсуфа Баласагуна и его поэме “Кутадгу билик” — Советская тюркология. — 1970, № 4, с 12). А. Н. Кононов называет “Кутадгу билик” “философским произведением” Коно­нов А. Н. Поэма Ю. Баласагунского “Благодатное знание”. — В кн: Юсуф Баласагунский. Благодатное знание — М., 1983, с. 507); “требуют изучения и точного истолкования философские основы поэмы”, подчеркивает С. Н. Иванов (Иванов С. Н. “Благодатное знание” — М., 1983, с. 536).

Работа Юсуфа Баласагуни “Кутадгу билик” является первым энциклопедическим произведением не на официальном литературном языке, каким являлся арабский язык в то время, а на родном  языке тюрков. Факт сам по себе очень значительный,   что свидетельствует о патриотизме и любви к родному языку. Вместе с этим, им руководили политические   мотивы,  стремление научить среднеазиатскую династию караханидов, еще не оторвавшуюся от кочевой среды, управлять страной с высокоразвитыми оседлыми   районами, областями     (Маверанахр, Восточный Туркестан). А чтобы его назидания были поняты и кочевниками-караханидами,    необходимо было написать по-тюркски. Но “Кутадугу билик” не только политический трактат, он является суммой знаний по различным областям науки и культуры своей эпохи, в нем собран и обобщен   материал с философским    осмыслением жизненных позиций самого автора, в частности, рассмотрены мировоззренческие проблемы смысла жизни, предназначения человека, его места и роли в общественном и природном универсуме, В целом, произведение Баласагуни представляет обширную систему, в которой выдвигаются как проблемы   общефилософского характера,  так и жизненно-практического, этнического и эстетического плана. Стремление к энциклопедичности, универсальности, охвату общемивоззренческих   проблем было присуще самому характеру    философствования  в культурном   региона, к которому    принадлежал  Юсуф. Мировоззрение Юсуфа имеет троякие корни: — философ­ские, шаманистские исламские.

Во-первых, Юсуф вписывается в общий процесс Ренессанса и на Востоке, в частности совершенно явственны в его творчестве отпечатки философии восточного перипатетизма. Речь идет о мощной культурно-философской традиции, идущей от Аристотеля   и продолженной аль-Фараби  и Ибн-Синой. Ее  влияние на автора “Ку­тадгу билиг” впервые отметил, как сказано выше, немецкий востоковед О. Альбертс. Идейная парадигма восточного средневековья не исчерпывается только мыслительной деятельностью профессиональных философов. Она так же представлена    промежуточным “непрофессиональным” философским творчеством таких поэтов как Рудаки, Фирдоуси, Юсуф Баласагуни, Омар Хайям, Низами, Навои, Насими. Но способ существования поэзии этого времени имеет характерные особенности и черты: с одной стороны, в творчестве поэтов преобладает” ярко выраженный рационализм  художественного  мышления, с другой — рационализм, обличенный в символические покровы суфизма. Усложнение    поэтических форм, образов, приемов не меняло основного содержания, поэзии, направленной на жизненные реалии, поиски реализации гуманистических    принципов истины, добра    счастья. В сущности поэзия средневековья занималась разработкой самых общемировоззренческих, нравственных и социальных проблем, что и философия. И многие   поэтические произведения можно отнести к произведению философского жанра и в силу этого они могут и должны быть включены в процесс   историко-философского развития. Литература и поэзия вместе с философией выполняли определенные мировоззренческо — ценностные функции. Выражение  философии через    поэзию  была древней и наиболее живучей традицией идеологического развития. Крупнейших поэтов средневекового Востока можно смело отнести к представителям философской мысли, а не рассматривать их как чистых литераторов.

Вторым пластом, определяющим мировоззрение Юсуфа Баласагуни являются разнородные доисламские верования — зороастризм, манихейство, буддизм, христианство, распространенные среди кочевых и оседлых народов до проникновения ислама. Среди этих верований на более сильным источником, пробивающимся в контексте “Кутадгу билиг” являются языческие, шаманист­ские представления.

Шаманистские, собственно тюркские истоки творчества Юсуфа Баласагуни позволяют вскрыть древний до-исламский зороастрийский или тенгрианский по имени главного божества, мировоззренческий пласт верований, который несмотря на исламские, царские, советские гонения еще жив в языке и сознании казахов. Есть смысл в пору потери основополагающих ценностей и эйфории по поводу возрождения ислама и, к сожалению других конфессий, насаждаемых миссионерами, почувствовавшими духовный вакуум, восстановить великое историческое прошлое, в котором народ самостоятельно выработал ценности гордого самоутверждения. Среди них принципы благой мысли, благого слова, благого дела, почитания огня, вера в аруахов, культ неба (тэнIр) как высшего божества и т. д. “Ноуруз” у зороастрийцев был как встреча Нового года, обновления жизни природы самым святым днем. От древних наших предков, через слова запечатленные на памятнике Кюль-тегину, Юсуфа, Чокана, Абая тянется живая духовная связь: ТэнІр жарылкасын! (Да наградит тебя небо!).

А. Н. Кононов и С. Н. Иванов считают “мусульманский элемент” доминирующим в философских основах поэмы: “Поэма “Благодатное знание” Юсуфа Баласагунского является первым, старейшим и пока единственным сочинением на одном из тюркских языков, основанным на мусульманской идеологии и пропагандирующим эту идеологию” (подчеркнуто А. Н. Кононовым, см.: его статью “Поэма Юсуфа Баласагунского “Благодатное знание” в тексте издания самой поэмы на русском языке, 1983, с. 506). Но Юсуф ведь не просто идеолог, политик, он — художник слова. Поэтому философия, язычество, ислам не могли сказаться в контексте “Кутадгу билиг”, помимо поэтических традиций, в числе которых главным образом были собственно тюркская поэтическая традиция (устная и письменная) и таджико-персидская (конкретно Рудаки и Фирдоуси).

Отдельные статьи и небольшие разделы в книгах по этике не могут естествеино — отразить в целостном виде богатство мыслей Юсуфа Баласагуни. Перед нами, поэтому, стоит задача дать объективную оценку его творчества в целом как художника-мыслителя.

Целостное, в том числе и философское прочтение поэзии Баласагуни в свою очередь будет способствовать расшифровке, проникновению в сложный внутренний мир средневекового поэта-мыслителя, вскрытию его глубинных пластов, отвечает интересу и вниманию широкой общественности. Включение “Кутадгу билик” в поле историко-культурного анализа будет способство­вать дальнейшей разработке истории общественной мыс­ли, художественных традиций тюркских народов в средневековый период развития. Произведение Баласагуни дает возможность судить о связях конгломерата тюрк­ских народов с так называемой арабоязычной культурой, о внесении Юсуфом как прежде аль-Фараби, Ибн-Синой и другими мыслителями, позитивного вклада в мировуи) культуру.

Возможно, Юсуф Баласагуни смог оказать влияние на Омара Хайяма (1040-1123 гг.). Во всяком случае в кругу сюжетов и образов, от которых отталкивается Хайям, есть место и идеям Баласагуни. Следующие строки — прямое преддверие раздумий Омара Хайяма:

• Что жизнь и что смерть, если вдуматься строго. Откуда иду я, куда мне дорога? Зачем я рожден, если смерть мне дана? Зачем я был весел? — мне скорбь суждена! Что в мире страшнее, чем жизни кончина? Но все, кто рожден, умирают едино (1135-1137).

От Рудаки и Юсуфа может “тянуться” тема сожаления о молодости и горьких днях старости:

• Книга жизни моей перелистана — жаль! От весны, от веселья осталась печаль. Юность — птица: не помню, когда прилетела и когда унеслась, легкокрылая, вдаль.

С отрывком “О порочности времен и неверности друзей” перекликаются следующие строки:

• Были бы добрые в силе, а злые слабы — мы б от тяжких раздумий не хмурили лбы! Если б в мире законом была справедливость — не роптали бы мы на превратность судьбы.

Вот почему необходимо дать вольный перевод из отрывка “Слагающий книгу просит прощения”:

• Я спасенья ищу, рассыпая слова, я свободы ищу, рассыпая слова. Не могу я молчать, боль сдержать не могу, о себе, о сегодняшнем дне говорю. Обращаюсь к тому, кто за мною идет, лишь идущий за мной мои думы поймет. Эй, счастливец, за мною явившийся в мир, тайный смысл этих строк поскорее прочти. Я с тобой поделюсь всем, что в жизни видал, а итоги и вывод ты сделаешь сам. И прости, мой читатель, коль слишком сложна моего сокровенного слова канва. Мысль к свободе не сразу находит пути, как порою блуждает она, проследи: Посмотри, убедись, как разумны слова тех, кто добрые в мире свершает дела.

Другой отрывок из этого предисловия обращен к то­му, кто захотел бы вникнуть в суть, вчитываясь в стро­ки поэмы: — Я речь предназначаю не для всех: нет у меня советов для невежд. Что толку говорить с глухой толпою, ведь все равно не переучишь всех. Я лишь к разумному с надеждой обращаюсь, что будет слушать, суть понять пытаясь. К нему, с моей я обращаюсь речью, чтоб пользу из него сумел извлечь он. Все добрые дела, все в мире блага произошли от ясного ума. Незнанья дух и нездоровье наше излечивают мудрые слова. И потому прислушивайся к мудрым, и будет к небесам твой путь открыт. От человека человек отличен мерой, знай, эта мера — разум и язык. Мудрец без языка подобен морю, где жемчуг знанья под водой лежит Благодаря словам в своем величье, подобен небу может стать он вмиг. Жемчужина на дне — прекрасный камень, но ничего не значит для людей. Так золото лишь найденное станет достойным украшения царей. Мудрец, не будь безмолвным — жемчуг слова вынь из глубин души своей скорей.

Значимость и актуальность введения в оборот “Кутадгу билиг” Юсуфа Баласагуни отчетливо вырисовывается в плане всестороннего изучения многомерного процесса развития культура. Научное использование, изучение, интерпретация произведения Баласагуни в историко-философском срезе восполняет наше преставление об умственном содержании, интеллектуальной жизни и связи народов Востока в период средневековья.

 

 

 

Заключение

 

Что я хотел сказать небольшой подборкой портрет из предыстории и истории народа? Извлечет ли читатель из этого “мораль?” Но известно, что морализированием и назиданием ничего не вызовешь, кроме скуки. А ведь кругом нас обступают проблемы куда, важней, чем обращение к прошлому. В треске и шуме новомодной западной терминологии о правовом государстве и либеральной экономике не может не тревожить главное — судьба людей потерявших почву под ногами и всякие нравственные ориентиры, которые видят, что покамест ничего не изменилось, вернее — изменилось, но только в худшую сторону.

И в этих условиях, какое значение может иметь наше отношение к духовному прошло­му? — Да самое прямое. Пора возродить простой голос правдивости, честности, именно он позволит нам подвести черту над прошлым и, наконец-то, серьезно взяться за обновление жизни, невозможное без разборки правого и левого, добра и зла. Об этом надо говорить ответственно без той спекулятивной эйфории и демагогии, что породило целую волну — псевдопатриотического вознесения прошлого казахского народа. Приходится диву даваться, почему же при столь славном прошлом, мы так опустились в подлинном национальном самосознании, что по-прежнему якобы во имени высших интересов “интеграции” поступаемся своими очевидными экономическими интересами и не способны выскочить из стихии падения. Самомнение и унижение идут рядом и будут идти до тех пор пока общество в целом, начиная с низов и кончая интеллигенцией и властвующей элитой как следует не проникнется спасительным чувством правди­вости и справедливости перед судом истории и судом собственной совести.

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 

1. Е.К. Кайназаров, А.Е. Кайназаров. История Казахстана, Алматы, 1992
2. А.Х. Касымжанов. Портреты: Штрихи и истории Степи, Алматы, 1995
3. Е. Бекмаханов Казахстан в 20 – 40 годы XIX века.
4. М. Тынышпаев История казахского народа