[:ru]
В эти дни в связи с темой профилактики коронавируса по телевидению звучали репортажи местных журналистов, в которых некоторые из них медицинскую маску называли по-казахски «бетперде» (букв. «бет» – лицо, а «перде» — занавес, вуаль). Действительно, слово «бетперде», оказывается, существует в нашем языке. Хотя происхождение его весьма туманное, скорее всего, из области фантазии поздних языковедов (вообще, человеческое лицо правильно надо переводить как «жүз», и во всех тюркских языках тоже — «йуз»).
Но в данном случае встает вопрос: надо ли пытаться вытеснять и заменять из словоупотребления казахов привычное и на самом деле интернациональное, латинской основы, слово «маска» (латин. «mascus», англ. «mask»)? В современных языках даже восточных мусульманских народов слово «маска» остается без изменений, как заимствование из европейских языков (азербайджанский, турецкий, персидский и др.). Более того, есть версия о том, что это слово в романо-германских языках восходит к арабскому «maskarah» («шут», «человек на маскараде»).
Самое главное, слово «маска» произносится легко всяким носителем казахского языка, даже ребенком, и оно давно негласно принято обществом, проверено практикой. Единственное, можно было бы называть данный предмет по-казахски не «маска», а «маск» (мн. число «масклар»).
А кто будет использовать в своей речи это искусственное и пугающее «бет перде»? Конечно, оно не приживется ввиду многих его недостатков. «Перде» (парда) – это, насколько нам известно, персидское слово, и означает оно занавес. Но ведь порой маски могут по форме быть изображением человека, зверя, иметь прорези для глаз, рта и носа? Маски бывают косметические, ритуальные, новогодние (карнавальные), также респираторы и т.д.
Ясно, что данный термин неудачный, поскольку не передает более широкого значения слова «маска». Хотя, возможно, «бетперде» незаменимо и уместно использовать казахам в случаях переносного употребления слова «маска», типа «сорвать маску», в смысле разоблачить («бетпердесин ашу»). Но во всех других значениях, в том числе для обозначения медицинских масок, восточная «парда» явно не подходит. Ибо, повторяем, оно не передает адекватно разнообразного содержания современного термина «маска» – как всякой защитной или скрывающей личность накладки для лица, разных форм и из разных материалов (в том числе и гипса).
И в этой связи стоит заметить, что в процессе реформы казахского языка, в частности, в пункте сохранения либо замены тех или иных русизмов и интернационализмов необходимо брать во внимание, помимо других критериев, фактор удобства и легкости произношения, также и благозвучия слова – нового или старого.
Безусловно, русизмы и международные термины в казахском языке – это больная и большая тема. Многим из таких «непрошеных гостей» действительно может быть найдена замена, удачный эквивалент, например, из родственного турецкого языка, из арабо-персидского ареала языков (до сих пор тщательно замалчивалось, что природа казахского языка более близка к арабо-персидской системе по ряду важнейших признаков, как фонетика, сингармонизм, способы словообразования, нежели к славянским и романо-германским языкам). Также успешно могут быть включены иные способы и механизмы словообразования, исходя из собственных ресурсов и тюркской лексической основы.
Но бывают и исключения. Поэтому надо подходить к проблеме тонко, с учетом особенностей каждого термина. Например, если такие слова, как, ремонт, маска, балкон, магазин, футбол, салон, кабинет, кабель и др. уже давным-давно приняты казахами в их повседневной трудовой и будничной жизни, к тому же, что самое главное, они фонетически адаптированы, не противоречат нормам тюркского языка, в повседневной жизни не создают никаких сложностей для запоминания и произношения, то их, на наш взгляд, надо оставить и официально признать, отразив в словарях и учебниках.
В конце концов, в турецком и арабском языках тоже немало заимствований из английского и французского; правда, они «подогнаны» к их фонетике и потому не портят язык. У нас же имеется целая группа грубых неологизмов и интернациональных слов, которые из-за рабской психологии мы боялись как следует казахизировать и тюркизировать. Поэтому сегодня они выглядят и звучат как чужеродные, режут наш слух: энциклопедия (должно быть «инсиклапедиа», сравните: на англ. произносится «инсайклапидиа»), экскаватор («икскауатар»), цирк («сирк») и т.д.
Также должны быть пересмотрены принципы и методы заимствования терминов, утверждения неологизмов. Если раньше новые слова принимались только через русский язык, то теперь мы можем выходить непосредственно на латинский корень или англо-французский прототип. Так, «интеллектуальный» у нас переводят «интеллектуал-дык» («дык» — это неуклюжий перевод русского окончания «ный»). Но ведь в английском языке это прилагательное звучит как intellectual?
Реформа казахского языка. Какие принципы должны быть положены при оценке русизмов и интернационализмов?
Массу неологизмов когда-то мы были вынуждены брать вместе с неизменным русским окончанием «ция», несмотря на отсутствие в казахском языке звука «Ц», его чуждость. В действительности злополучное «ция» можно успешно избегать и говорить по-казахски не «революция», а «револушн» или «риволусион» (так заимствовали аналогичные термины турки, через французский язык). И, поверьте, тут нет никакой политики или предзвятости к тому или иному иностранному языку, а всего лишь выбран принцип удобства и уважения к законам и правилам родного языка. Природный казах отныне не должен мучиться, пытаясь выговорить звук «Ц», смущаться и краснеть от ошибочного произношения.
Н. Нуртазина
[:]
