Когда в России заканчиваются внешние враги, на их место приходят внутренние и воображаемые. После того как украинская культура почти полностью исчезла из публичного пространства — от книг до детских песен, — на роль очередной «угрозы» неожиданно выдвинулось турецкое телевидение, сообщает Altyn-orda.kz
Общественное движение «Ветераны России» обратилось в Роскомнадзор, Госдуму и Министерство культуры с требованием запретить показ турецких сериалов. Поводом, как ни странно, стала не политика, а демография: по мнению активистов, «турецкие мыльные оперы формируют у женщин искажённый образ мужчины», из-за чего россиянки якобы теряют интерес к соотечественникам и всё реже создают семьи. Турки начинают нравиться россиянкам больше, чем русские мужчины.
Кино как угроза национальной безопасности
Сама постановка вопроса выглядит одновременно комичной и показательной. В стране, где уровень рождаемости стабильно падает, а доходы населения не успевают за инфляцией, виновными оказались не экономические реформы или социальная политика, а турецкие актёры с идеальной бородой и безупречными манерами.
Логика проста: если женщины мечтают о «невероятных» мужчинах, которых видят на экране, значит, проблема в сериалах, а не в реальной жизни. Не в русском Иване, который пьет, лежит на диване, не развивается. Это продолжение старой традиции — искать источник упадка не внутри системы, а снаружи.
В советские годы такой ролью награждали западную поп-культуру, под запретом были джинсы, и западная музыка. В 2020-х в этот список последовательно попали Украина, ЛГБТ-сообщества, феминизм, иностранные мессенджеры, теперь вот — турецкие драмы.
От геополитики к культурной ревности
Запрет турецких сериалов был бы просто курьёзом, если бы не совпал с крупным геополитическим контекстом.
Турция за последние годы стала центром притяжения для тюркских стран Центральной Азии, продвигая идею «Великого Турана» — политического и культурного союза тюркоязычных народов. Казахстан, Азербайджан и Узбекистан поддерживают с Анкарой активные экономические и гуманитарные связи.
На этом фоне турецкая мягкая сила стала ощутимым фактором в регионе. Сериалы, от «Великолепного века» до «Основания Осман», работают не только как развлечение, но и как инструмент культурной экспансии — с акцентом на историю, традиции и национальную гордость.
Россия, исторически привыкшая к доминированию на постсоветском пространстве, реагирует на это болезненно. И хотя Кремль публично говорит о «дружбе народов», внутри страны усиливаются подозрения: тюркский мир растёт, Москва теряет влияние.
В этой логике борьба с сериалами превращается в символическую оборону — не против экранных страстей, а против самой идеи, что центр культурного притяжения может находиться не в Москве, а в Анкаре.
Нереалистичные мужчины и реальная политика
Аргументы движения «Ветераны России» звучат так, будто вырваны из сатирической пьесы. Председатель организации Ильдар Резяпов утверждает, что герои турецких сериалов «разрушают институт семьи» и снижают рождаемость. По его словам, «российские женщины теряют интерес к нашим кавалерам, ожидая нереалистичного поведения, сформированного зарубежной кинопродукцией».
Иными словами, кризис мужественности объявлен вопросом государственной безопасности. Однако этот кризис, если он существует, вряд ли связан с телевидением. Скорее — с мобилизацией, экономической нестабильностью и тревожным ощущением, что будущее в России всё труднее планировать.
Империя запретов
С 2022 года Москва системно выстраивает новую культурную вертикаль: что можно слушать, читать, смотреть и даже о чём можно мечтать.
Украинская культура стала табу, западная — подозрительна, теперь в очередь встала турецкая.
Подобная политика формирует изолированное культурное пространство, где национальная идентичность определяется через отрицание других.
На практике это не спасает ни экономику, ни демографию, ни моральный дух общества. Зато создаёт иллюзию контроля — и удобного врага, с которым можно бороться, не выходя из телевизора.
Телевидение вместо фронта
Пока Турция экспортирует свои драмы, Россия экспортирует тревогу, шантажирует весь мир, и запугивает.
В Анкаре сериалы становятся мягкой силой, в Москве — объектом подозрения. В этом и заключается разница между странами, которые уверены в себе, и странами, которые ищут угрозу в каждом кадре.
Как писал один российский комментатор, «у нас уже запретили всё, кроме запретов».
Возможно, теперь настало время запретить и мечты — ведь они, как и турецкие сериалы, всегда слишком красивые, чтобы быть правдой.
