Последние внешнеполитические авантюры Кремля, превратившие евразийское пространство в зону всеобщей нестабильности, и последовавшие за этими авантюрами санкции мировых держав в отношении России, вновь возвращают эту страну к бедности и нищете начала девяностых годов.
Для Казахстана же подобное положение вещей также оборачивается кризисом. Поскольку понятно, что если плохо дела обстоят у соседа, то и тебя это касается напрямую. В какой степени пока трудно предсказать, но уже сейчас ясно, что слабеющий рубль по-прежнему будет оказывать давление на казахстанский тенге.
И вот что думает о бедности в России бывший заместитель министра экономики этой страны Иван Стариков в интервью журналисту «Новой газеты» Арнольду Хачатурову, которое так и называется
«В 2016 году практически вся страна будет бедной»
Бывший замминистра экономики РФ Иван СТАРИКОВ рассказал о том, что происходит с ценами на продукты, какую роль в этом играют монополисты и структура отечественной экономики. Его выводы неутешительны: россияне в среднем будут тратить на еду до половины семейного бюджета, а это значит — мы снова стали страной бедняков.
— Сегодня рост цен в России чаще всего связывают с девальвацией рубля и«санкционными войнами». Получается, что инфляция в нашей стране в значительнойстепени определяется курсовыми колебаниями и политическими факторами?
— Отчасти так, отчасти влияют структурные перекосы в экономике. Девальвация национальной валюты, с моей точки зрения, дает примерно 30% инфляции, которая, по официальным данным, составит в этом году около 15%. А другие две трети связаны с диспропорциями внутри самой экономики. Если говорить о непродовольственных отраслях, то все понятно — сказывается большая доля государственная сектора. В продовольственном секторе, казалось бы, нет никаких госкомпаний. Тем не менее и здесь есть свои монопольные группы.
Обычно агропромышленный комплекс делится на три сферы: материально-техническое обеспечение, непосредственно сельское хозяйство (растениеводство и животноводство) и пищевая промышленность (производство конечных продуктов, вся инфраструктура товаропроводящих сетей: логистика, базы, склады, ретейл и так далее). Это огромное количество хозяйствующих субъектов, и все они, за исключением «Росагролизинга» и Россельхозбанка вроде бы представляют частный сектор. Проблема в том, что в структуре конечной цены товара на полке 65—70% приходится на третью сферу АПК, и только 25—30% — на вторую. В странах с эффективным сельским хозяйством соотношение ровно обратное.
Поэтому первичный сельскохозяйственный производитель у нас находится все время в угнетенном, депрессивном состоянии, про что аграрии непрерывно говорят, и в конечном итоге это приводит к тому, что абсолютно немонопольная по своей природе отрасль проявляет признаки монополизма. А ведь продовольственная инфляция в структуре общей потребительской инфляции составляет две трети.
Существует и проблема монополизация финансовых ресурсов — по сути, у нас действуют два института — Россельхозбанк и Сбербанк, — которые кредитуют АПК, и госкомпания «Росагролизинг», которая представляет технику в рассрочку. Эти компании вместе с пищевой промышленностью и торговыми сетями подталкивают рынок к монополизации. У нас монополизирован доступ к финансовым ресурсам и сельскохозяйственной технике. Давно пора стимулировать создание частных лизинговых компаний. Сегодня у нас один монополист, который принадлежит государству и куда закачали огромный уставной капитал. То же самое на рынке микрокредитных организаций — кредитных кооперативов в сельской местности практически нет.
Все это ведет к тому, что мы стремительно приближаемся к роковой отметке в 50% доходов, которые средняя российская семья по итогам года будет тратить на продукты питания. Это приведет к такому печальному обстоятельству, что после уплаты коммунальных услуг и каких-то самых необходимых трат средств на покупку потребительских товаров фактически не останется. Это означает, что возобновить экономический рост за счет развития внутреннего рынка будет чрезвычайно сложно. Поэтому если говорить о сельском хозяйстве, тот тут все более-менее понятно — необходимо менять пропорции в этих трех сферах.
— То есть ключевая проблема отрасли в том, что ретейл и обрабатывающаяпромышленность «забирают» всю прибыль у сельскохозяйственныхпроизводителей?
— Дело в том, что при кажущемся большом количестве розничных сетей — например, группа «X5 Retail Group»конкурирует с «Магнитом» — никакого снижения цен не происходит. Они просто «отжимают» друг у друга определенные рынки и тут же создают локальные монополии. Сегодня если у вас есть большой продовольственный ретейл, который держит на полках 2—2,5 тысячи самых различных продовольственных товаров и вспомогательные товары, например, бытовой химии, то у вас есть возможность за счет манипулирования ценами поддерживать определенный уровень продаж. Малый продовольственный ретейл — магазины шаговой доступности — практически уничтожен. Проблема, во-первых, в отсутствии системы логистики для таких магазинов. Каждая крупная торговая сеть создает свою систему логистики. Москва и московская агломерация в год потребляют около 50 тысяч тонн в сутки — это 2,5 тысячи 20-тонных фур, или два железнодорожных состава. Из них примерно 35 тысяч, или 75%, — так называемый «фрэш»: молоко и молочные продукты, мясные продукты, рыба, фрукты, овощи — то, что имеет особые требования к хранению (температурные режимы, упаковка). Вы понимаете, какая это сложная логистическая задача!
У малых магазинов такой возможности нет. Они подкармливаются в разных местах, но после того, как им запретили продавать алкоголь и подакцизные товары в рамках мнимой борьбы с алкоголизмом, происходит их массовое разорение. И плюс тут стараются власти, чего греха таить. Я в Новосибирске сам это видел, поработав там вице-мэром. С моей подачи там начали создаваться сельскохозяйственные кооперативы, которые стали принимать продукцию от личных подворий, но их попытки получить торговые площади были холодно встречены властями по той причине, что «сетей продовольственного ретейла в городе уже достаточно». В переводе на русский это означало — «не путайтесь под ногами торговой мафии, их интересы нам ближе». То же самое я наблюдаю и в Москве — огромное количество частных производителей фактически не допущены к рынку.
— Сами производители сельхозтоваров обычно объясняют повышение ценподорожанием сырья и зависимостью от импорта. А ваши слова рисуют картину сдругого ракурса — становится очевидной катастрофическая нехватка конкуренции навсех уровнях.
— Нехватка конкуренции и дискриминационный доступ на рынки крупных городских агломераций. Вот представьте, что я решил завести у себя на личном подворье пару коров и десять поросят. Я не смогу выйти в одиночку на рынок крупного городского поселения — просто получу по голове. Там и этническая преступность, и другие проблемы. Поэтому нужно создавать специальный распорядительный центр, куда сельскохозяйственный кооператив может сдать свою продукцию.
Чтобы остановить рост цен на продовольствие, необходимо провести демонополизацию и приватизацию финансовых институтов, создать сеть микрокредитных организаций и частных лизинговых компаний. В сфере розничной торговли требуется создание сетей оптово-распределительных центров с набором универсальных услуг для всех представителей продовольственного ретейла, от самых маленьких до самых крупных.
Ведь как это происходит на Западе? Вы — владелец крупной сети, делаете в этом центре заказ, и вам формируют партию. Там же находится единый центр зооветеринарного и фитосанитарного контроля — он выдает окончательную валидацию на мелкие и крупные партии. Купить поддельный сертификат соответствия на площадке такого центра нельзя по определению, а значит, претензий у надзорных органов к этим поставкам быть не может. Это уменьшает количество взяток, стимулирует сети получать продукцию из таких сетей и повышает безопасность продукции для потребителя. И при такой схеме «Россельхознадзор» не обнаруживал бы, что 80% сыров содержат пальмовое масло.
Местные органы власти, особенно в городах, должны поддерживать аренду и создание торговых площадей под небольшие частные магазины. Должен развиваться семейный бизнес, который ведет к возникновению особых форм социальной солидарности, когда вы в лицо знаете своего молочника или булочника. И, наконец, нужна государственная поддержка малоимущих, продуктовые карточки.
— В последнее время мы слышали о более чем двукратном росте закупочных цен наяблоки, о серьезном подорожании кондитерской продукции и лекарств. Какие ещекатегории товаров находятся в зоне риска?
— Сильнее всего подорожают те товары, которые будут пользоваться наибольшим спросом: хлеб, крупа, растительные масла, картофель, спреды, дешевые сегменты мясной и рыбной продукции, консервы. Ведь на самом деле пенсионеру не нужно видеть на полке две тысячи товаров — у него есть ограниченный набор, и он сейчас сжимается. Посмотрите, как менялась структура потребления за последние полгода. Вы увидите, что вымывается, например, животное или сливочное масло и заменяется растительным маслом, спредами, маргарином. Белки животного происхождения начинают заменяться углеводами и крупой. Необходимое количество суточных калорий тем или иным способом люди будут набирать, но это же вопрос здоровья нации. Человек, который заменяет, условно говоря, сливочное масло маргарином, не сильно улучшает свой рацион с точки зрения здорового питания.
— Судя хотя бы по тому, что в рознице цены повысились значительно слабее,чем упал рубль, потенциал роста цен на продукты еще отнюдь не исчерпан.
— В нескольких регионах люди уже сегодня тратят на продукты питания более 60% от доходов семейного бюджета. 35% по методике ОЭСР — это уже показатель бедности. Получается, в 2016 году практически вся страна будет бедной. Как говорил Конфуций: «Если у вас есть хлеб — у вас много проблем, нет хлеба — у вас всего одна проблема». К сожалению, сегодня эта проблема встает в полный рост. Старая истина о том, что Россия — богатая страна, населенная бедными людьми, оказывается подтвержденной на уровне государственной статистики.
Новая газета
