Рождение сверхдержавы. Юлия Латынина

Российские СМИ полны обсуждений на тему того, почему Владимир Путин рано покинул саммит G20 в Австралии, и не совершил ли он дипломатический faux pas, подав шаль супруге Си Цзиньпина.

К несчастью, уже сам факт этих обсуждений свидетельствует о провинциальности, в которую скатывается Россия, ибо главным итогом саммита «двадцатки» стало окончательное становление Китая как мировой сверхдержавы.

Именно Си Цзиньпин был звездой этого саммита, и в этом смысле история с Путиным, подающим шаль Пэн Лиюань, выглядит жалко не потому, что российский президент нарушил китайские обычаи и прикоснулся к первой леди Поднебесной, а потому, что российский президент хоть как-то пытался обратить на себя внимание, пока глава Поднебесной беседовал с Бараком Обамой.

На саммите G20 Си Цзиньпин подписал с Обамой новое визовое соглашение. Китайскую визу и так получить элементарно: теперь же китайцы смогут получать 10-летнюю многократную визу для въезда в США. Это привлечет в США миллионы новых туристов и покупателей собственности, уничтожит коррупционный визовый бизнес в Китае, и главное, заметим, насколько дух этого соглашения отличается от местечкового параноидального «запретить и не пущать», которое все больше действует относительно заграницы в России.

Кроме этого, Си Цзиньпин подписал с премьером Австралии Тони Эбботом беспрецедентного размаха соглашение о свободной торговле.

Де-факто соглашение полностью открывает китайский рынок для австралийских товаров, любых — от молочной и винодельческой продукции до здравоохранения и образования, отменяя в течение четырех лет и без того невысокие пошлины, а в обмен китайцы получают более широкие возможности для инвестиций в Австралию. Замечу, что подобного рода политику (нулевые пошлины на импорт) может проводить страна, уверенная в своем экономическом превосходстве. Именно поэтому в XIX веке Британия была таким сторонником свободы торговли. Но значение соглашения куда больше, чем просто демонстрация силы китайской экономики. Китай (а не США и не Европа) в результате этого соглашения становится для развитой демократической Австралии экономическим союзником номер один. И не только экономическим — на подписании соглашения Си Цзиньпин говорил о своей «азиатско-тихоокеанской мечте». Аналогичное соглашение было подписано с Южной Кореей.

Опять же сравните эти соглашения с постоянными молочно-таможенно-морковно-сметанно-газовыми войнами, которыми занимается Кремль, принимая мелкое хулиганство в песочнице за большую геополитику.

Одновременно с визовым соглашением со Штатами и торговыми соглашениями с Австралией и Южной Кореей Китай объявил о своем «плане Маршалла» для всей Средней Азии — о плане восстановления Великого шелкового пути под девизом «один пояс, одна дорога». Первоначальный капитал соответствующего фонда составил 40 млрд долларов.

«Один пояс, одна дорога» призвана пронизать Азию китайской дорожной инфраструктурой — с неизбежными последствиями для геополитики. Фактически речь идет о том, что «большая игра», в которую в XIX веке играли Россия и Британия, а в ХХ — СССР и США, без всяких проблем и при полной безучастности остальных игроков будет выиграна в XXI Китаем. Одновременно Китай объявил о создании Asian Infrastructure Investment Bank со штаб-квартирой в Пекине. AIIB как раз и будет финансировать строительство, став в Азии альтернативой Мировому банку и МВФ, с той только разницей, что демократические страны, которые являются дольщиками Мирового банка и МВФ, не используют эти финансовые институты для достижения геополитических целей (вопреки распространенным в России теориям заговора), а Поднебесная, разумеется, будет использовать. Примечательно, что среди 21 азиатской страны, вступившей в AIIB, до сих пор нет России: ее мнение мало кого интересует.

Наконец, Си Цзиньпин подписал с США в Канберре соглашение об изменении климата. Соглашение не обязывает Китай ни к чему, что не произойдет само собой. Экономический рост Поднебесной, естественно, сопровождался растущими выбросами углекислого газа, и Китай всего лишь пообещал, что пик выбросов придется на 2030 год, — естественный процесс для страны, которая становится все более высокотехнологичной и энергосберегающей. Зато эта ничего не значащая бумажка вселила дикую радость в сердца экологического западного лобби. «Чем бы дитя ни тешилось», — подумали, вероятно, прагматичные китайцы, давно использующие экофундаменталистов в качестве практического оружия в торговой войне: например, заметно, что в нищих и загаженных африканских странах «зеленые» министры систематически борются с европейским и российским рыболовством, не трогая куда более масштабных (и отмороженных) китайских рыболовов.

Что еще? Еще до этого на саммите APEC Си Цзиньпин нормализовал отношения Китая с Японией, которые два последних года были испорчены проблемой принадлежности крошечных островов Сенкаку. И кстати, заметим, когда весной во Вьетнаме начались антикитайские погромы из-за того, что Китай начал разведочное бурение на спорном участке Южно-Китайского моря, великий Китай не стал играть ни в какие Донбассы и Крымы, не стал оболванивать население рассказами о том, что «за вьетнамцами на самом деле стоят происки США, которые только и мечтают нас унизить», а тихо буровую убрал. Великие державы не играют в песочнице.

Боюсь, на фоне всего вышеперечисленного детские обиды президента Путина, уехавшего с саммита до его окончания, остались большинством участников попросту незамеченными.

Во всем вышесказанном бросаются в глаза три обстоятельства.

Первое. Все рассуждения о «российско-китайской оси», об эксклюзивных геополитических отношениях Китая и России, переполнившие официальные российские СМИ после подписания российско-китайских газовых соглашений, попросту не имеют никакого отношения к действительности. В общей сети китайских соглашений они занимают примерно такое же место, как соглашения с другими источниками сырья — африканскими странами, например, — и значат, подозреваю, куда меньше, чем соглашения с Австралией. Наивно было бы думать, что проницательная китайская бюрократия, мыслящая тысячелетиями, не видит, что российская клептократия с высунутым от старания языком спешит продать Китаю газ по убыточной для России цене, только чтобы освоить на строительстве «Силы Сибири» деньги, которые теперь не удастся освоить на строительстве «Южного потока».

Второе.

Демократии — вопреки апокалиптическим убеждениям Кремля, живущего в альтернативной реальности, — геополитикой не занимаются. Это не плохо и не хорошо, это просто факт. Откройте любую американскую газету, и вы увидите, что американского избирателя интересует экономика, Obamacare, безработица, зарплата и пр. Геополитика его не интересует, а то, что не интересует избирателя, в демократической стране не интересует и президента

В противоположность демократиям Поднебесная как раз таки геополитикой занимается, только не на уровне каменного века, как Кремль, а на уровне века космического. Китайские чиновники мыслят тысячелетиями, а кремлевские — детскими обидами и долларами.

И, наконец, третье. Для Поднебесной геополитика — естественное продолжение экономики, а процветающая экономика — необходимая база для успешной геополитики. Все, что делает Поднебесная в геополитике, противоположно тому, что делает Кремль, чья катастрофическая провинциальность, средневековость и местечковость как раз прекрасно характеризуется тем, что по итогам саммита G20 мы обсуждаем не явление миру новой сверхдержавы, а то, почему Путин не остался на завтрак.