[:ru]
Считаем, что в школах и вузах Казахстана необходимо официально запретить обращения к учителям «апай» и «агай» (букв. «тетя» и «дядя»/или «сестра» и «брат»), заменив их на «учитель» (устаз, мугалим), «доктор» и т.п., закрепив при этом данный пункт в Концепциях развития вузов, «Кодексе чести студента» и других документах.
Конечно, в образцовых университетах страны, равняющихся на мировые стандарты, в том числе в стенах КазНУ им. аль-Фараби, само собой уже искореняется такой рудимент, в котором отражается, на наш взгляд, полусовковый-полутрадиционалисткий менталитет. Все чаще можно в наших аудиториях и на собраниях услышать уже более корректные, современные вежливые формы обращения, как «доктор Галымжан», «господин профессор», «устаз» и др. Но в большинстве школ и многих региональных учебных заведениях РК все еще работают, преподают и читают лекции «апайки» и «агашки».
Мне удалось определить, что некорректные обращения «агай», «апай», т.е. отражающие семейно-родственные связи и ценности, стихийно проникли в казахские школы и даже вузы примерно в послевоенное время и распространились особенно в 70-80-е гг. (не зря в это время в системе высшего образования республики стали процветать коррупция и протекционизм, землячество и кумовство). Тогда как ранее, т.е. дореволюционный и ранний советский период, в казахских школах повсеместно господствовало официальное, корректное (притом восточное и казахское) обращение «мугалим» (букв. «учитель»). И это звучало гордо, красиво, благородно и возвышенно!
Что интересно, в школах северных областей Казахстана до сих пор дети называют учителя «мугалим», т.к. модели, традиции, основанные Ахметом Байтурсыновым и другими блестящими педагогами Алаш-Орды сохранились в этих регионах лучше. Случается порой, когда студенты из Северного Казахстана, Павлодара, Семипалатинска или Кокшетау задают нам вопрос: «Скажите, а почему здесь в университетах преподавателей часто называют «апай»? разве так можно?».
Самое главное: в контексте современной интеграции нашей системы образования с мировыми моделями, интенсификацией международных связей и обмена студентами, развития академической мобильности бытующее в казахских отделениях университетов (не говоря о средней и начальной школе) слишком «родственное» обращение, идущее вразрез с требованиями этики (как восточной, так и европейской), с необходимостью соблюдения кодекса поведения обучающегося, в том числе известной субординации между учеником и учителем, наносит ущерб имиджу страны.
Не секрет, что студенты из Турции, Таджикистана и др. стран бывают поражены странным, почти панибратским обращением к преподавателю и профессору в Казахстане. В западных университетах, как правило, принято обращаться к учителю или по имени или «профессор такой-то», «доктор…» и т.п. В российской традиции до сих пор преобладает обращение по имени и отчеству (отчасти сохраняющееся и у нас). В турецкой, египетской системе образования, несмотря на современное содержание, принято учителя называть по-восточному, традиционно: «ходжам» (мой господин) или «устаз» (в высших учебных заведениях); к преподавателям со степенью доктора, званием профессора во всем мире обращаются «Доктор Амир», «Профессор Джон» и пр.
И тут небольшой экскурс в прошлое. В давние времена в мусульманском мире, к которому относился и Казахстан, статус учителя (устаз, муаллим) и врача (табиб) был чрезвычайно высок. Во времена великого Аль-Фараби и гениального Аль-Бируни к ученым и учителям относились с огромным уважением и даже трепетом, называя их в глаза и за глаза «устаз» (букв. учитель), «мударрис» (соответствует званию «профессор»), а также «ходжа» (господин), также «молла» (искаженное от «маула», т.е. господин, обращение к образованному и уважаемому человеку) и т.д.
Когда в начале ХХ века среди мусульманских народов Российской империи (и не только) началось движение за модернизацию школ, т.е. системы «мектеб-медресе», то просветители, сторонники джадидизма (реформаторство), в том числе казахские интеллигенты из течения «Алаш», создали в муках оптимальную модель современной мусульманской школы – сначала общетюркской, т.н. «тюрко-татарской», из которой логически должны были отпочковаться современные национальные – узбекские, казахские, собственно татарские и др.
Фактически это был опыт создания настоящей национальной модели образования. Национальной не только по названию, вывеске и языку обучения, но и по духу и цели. На самом деле это было выдающимся достижением целой плеяды тюркских реформаторов, хотя в Казахстане опыт этих школ, джадидизма нач. ХХ в. никогда не берется во внимание.
Так вот, опуская содержание реформы, скажем, что в будущих современных национальных школах (а в перспективе и вузов) наши мыслители и педагоги, как А. Байтурсынов, М. Дулатов, М. Сералин, С. Торайгыров и др. оставили многие привлекательные атрибуты и целые принципы традиционной школы предков, в том числе и восточный этикет.
Однако они заменили обращение «молла» (ассоциировавшееся с религией) на более светское и современное – «мугалим» (муаллим). Так, уважаемого учителя начальной и средней школы казахские дети за глаза стали называть «мугалим» или «учитель казахского языка» («казак тили мугалими») либо называть его «Учитель Ахметжан» («Ахметжан-мугалим»), например. А вот на уроке обращались к нему только «мугалим». Учительницу (женщину-педагога) называли «мугалима». Например, «Гульсум-мугалима», «Айнур-мугалима» и т.д.
Итак, к сожаленью, у нас нет официально принятого термина, которым подобает называть учителя в наших национальных школах, колледжах, вузах. Более того, в нашем государстве нет универсальной, вежливой формы обращения к мужчине и женщине, т.к. слишком велик еще совковый комплекс и страх перед «буржуазными» «ханым» и «мырза» (госпожа и господин), отсюда всевозможные «девушка», «карындас», «аташка» и пр.
Кстати, сами казахские учителя между собой вынуждены, приспосабливаясь к возрастным различиям, к кому-то из своих коллег обращаться «агай», а кому-то – «кызым» (или просто по имени, что также унизительно). Спасает иногда наличие привычной русско-советской формы, отсюда, например, «Сауле Айбековна», «Батырхан Какимжанович» и пр. Но ведь понятно, что такие русифицированные формы не имеют будущего, разве что в определенном, узком кругу, где преобладает русскоязычный контингент учащихся или трудовых коллективов.
Думается, министру образования и науки РК, господину А. Аймагамбетову не стоит долго объяснять, что помимо бесспорной нелепости таких обращений в стенах официальных учебных заведений и учреждений, широкое распространение и укоренение «титулов» «агай» и «апай» незримо подпитывает определенный морально-психологический климат в вузах и школах с национальным языком обучения. Имеются в виду предрасположение к фамильярности, протекционизму, нездоровым корпоративным ценностям, трайбализму.
Отсутствие четкости в академическом поведении, размытость границ между семейно-родственным и деловым стилем отношений может, помимо всего остального, косвенно способствовать случаям харассмента (сексуальным домогательствам), т.к. легкомысленные отношения между молодыми студентками/магистрантками с их, убеленными сединой «научными» руководителями часто начинались именно с этих, нежных, воркующих слов-обращений; с этих, по-южному протяжных «ага-а-а-а-й…».
Назира Нуртазина,
профессор КазНУ им. аль-Фараби
[:]
