И латыши и мы живем в едином пространстве, называемым Еразийским. И хотя Латвия вошла в ЕС, но проблемы в чем-то у двух наших стран общие. На Медиафоруме, организованном Ассамблеей народа Казахстана, мне довелось пообщаться с журналистом из этой страны, и вот какой у нас вышел интересный разговор.
С.М.: — Представьтесь, пожалуйста.
В.Р.: — Меня зовут Владимир Решетов. Я журналист, представляю музей Рижского гетто и холокоста, а также Балтийский центр толерантности. О чем мы будем говорить?
С.М.: — Вот о толерантности и будем говорить.
Так как мы находимся здесь, на этом форуме, тема объявлена. Ассамблея народа Казахстана собрала здесь вместе много интересных людей, представителей масс-медиа, специалистов по этническим вопросам, межэтническим отношениям. Конечно же, для меня большая честь участвовать в этом форуме, очень представительном и очень важном с точки зрения современного мира, в котором происходит много процессов, которые трудно предугадать, предвидеть то, что происходит на этническом поле. Задачи журналистов, тех, кто еще учится и тех, кто уже работает в этой области – пытаться предугадать, какие тенденции могут быть, наблюдать за ними, стараться предотвращать возможные конфликтные ситуации. Надо осторожно, очень аккуратно, так сказать, с хирургической точностью пытаться их решить. В своих публикациях нельзя переходить ту грань, за которой начинаются как минимум проблемы, а как максимум – катастрофа.
Ваша страна достаточно спокойно вышла из катаклизмов 90-х годов, времени экономических катаклизмов, уверенно двигаясь в будущее. Это феномен, который мне не с чем сравнивать. Конечно, очень важно держать руку на пульсе таких событий. И опыт Казахстана в этом смысле очень показателен и очень интересен, заслуживает внимания и распространения. Я наблюдаю за Казахстаном достаточно давно, хотя информации у меня не всегда достаточно. К сожалению, я не читаю на казахском языке, но слежу за событиями в вашей стране на русских сайтах.
То, что происходит в Казахстане сегодня – это продолжение того, что происходило в советское время. Я закончил факультет журналистики КазГУ в Алматы в 1975 году. То, что я тогда наблюдал – это ощущение достаточно спокойного окружения, спокойствия, мира и согласия в обществе. Конечно, тогда общество было другим, была другая эпоха. Но вот эта преемственность, так сказать, не нарушение границы межэтнического согласия, мира, все это продолжается и сегодня. И Казахстан в этом смысле являет собой пример межэтнического и межконфессионального мира.
А мы знаем, что часто бок о бок с экономикой идут вещи, которые определяют вектор развития страны на годы вперед и часто не в лучшем направлении. Так, мы видим то, что уже десятилетиями происходит в Афганистане, то, что сегодня происходит на Ближнем Востоке, происходило во времена так называемой «арабской весны «,– эти процессы далеко не всегда управляемы разумными руководителями. В данном случае опыт Казахстана, опыт и мудрость его лидера, очевидны и влияют на все остальное – на экономику и те же, скажем, межэтнические отношения.
На мой взгляд, это то, о чем надо говорить на международных площадках, в международном медиа-пространстве. Я сегодня сказал в своем выступлении на форуме, что считаю своим долгом рассказать о политике межэтнического согласия Нурсултана Назарбаева в латвийских медиа, как в латышскоязычных, так и в русскоязычных.
С.М.: — Когда я для себя анализирую ситуацию в Казахстане и думаю о межэтнических отношениях, почему у нас сложилась такая модель, а не другая, то прихожу вот к какому выводу. Ведь когда-то, как сейчас «модно» говорить, в «плохую погоду», в 30-40-е годы, когда сюда к нам депортировали целые народы, казахи шли на вокзалы и приводили к себе домой бездомных людей, которые могли бы погибнуть. В то время, я считаю, нация сделала правильный выбор, в сторону человечности. И этот выбор продолжил сегодня наш Президент, это сработало и в наше время.
В.Р. : — Да-да, я это знал, когда приехал сюда учиться. Я встречал тогда людей разных национальностей. Среди моих знакомых и друзей были сосланные греки, турки-месхетинцы, чеченцы были, попавшие сюда волей судьбы изгнанники из Персии. Со всеми ними мы нашли общий язык, я понимал, что они живут здесь, как на своей родной земле, хотя помнят о своих корнях. Спустя какое-то время я узнал, как они попали сюда. Тогда ведь не обо всем говорили вслух, боялись говорить, как они здесь оказались.
Но это внимание к ним со стороны казахов, их терпимость по отношению к чужой вере, чужим традициям и обычаям, вот эта толерантность в широком смысле слова – они, действительно, сформировали некую, так сказать, межэтническую солидарность. И действительно, как Вы правильно сказали, они сделали это дело – заложили сегодняшний фундамент мира и согласия.
Я уже говорил здесь на форуме со своими коллегами сегодня и вчера, что казахский этнос, живущий на этой земле – это люди с доброжелательной ментальностью. Кочевники в прошлом, они носят в себе гены свободы, поэтому уважают свободу другого человека, других людей.
Мы говорим о том, что толерантность – это свобода воспринимать чужое мнение, и высказывать свое, но при этом не нарушая спокойствие в душе другого человека. А это очень важно, когда люди живут со спокойной душой. Ведь тогда им легче находить общий язык, строить будущее, растить детей в этой атмосфере. Потому что если в семье закладываются основы всего, то должно воспитываться и уважение к людям с другим цветом кожи, разрезом глаз, с другими религиозными взглядами. Если это есть и будет, а такое воспитание должны прививать не только родители и педагоги, но и журналисты в том числе, то тогда залогом такого воспитания будет мирная жизнь всей нации, не только одного этноса, к при меру, всей казахстанской нации.
Я говорю и о других нациях тоже. У нас в Латвии также мирно сосуществуют представители многих национальностей, которые проживают здесь в силу разных причин. Конечно, основной этнос – это латыши. Очень много русских, белорусов, украинцев. Есть лангальцы — такая очень своеобразная народность, они живут на востоке Латвии, там есть целый регион большой. У них другие традиции, язык и культура перекликаются с белорусами и поляками. У нас тоже есть Общество национальных меньшинств, достаточно толерантное сосуществование национальностей, хотя не было такого опыта, как у вас, в Казахстане.
В Казахстан высылали и латышей, а также евреев и русских из Латвии, в 1941, 1949 годах были большие высылки, десятки тысяч людей с семьями, на произвол судьбы вывозили в товарных вагонах. В этом году, когда я в составе делегации нашего Президента приехал в Казахстан, мы сначала поехали в Караганду, посетили Мемориал жертвам репрессий в Спасске, были на открытии памятного камня, поставленного в память всех сосланных жителей Латвии. Латышей ссылали в Карлаг, Алжир и другие места. Там было понятно, что у человека одна боль, все мы чувствуем и горе, и радость, поэтому должно быть взаимопонимание, мы должны чувствовать и боль, и радость других людей.
Мой покойный отец был офицером, военным, поэтому с детства меня судьба побросала по свету, мы меняли место жительства каждые пять лет. Я родился в Грузии, на границе с Турцией, в городке с 95-процентным армянским населением. Поэтому я с детства впитывал толерантность, как говорится, хочешь не хочешь. Когда мы жили в Молдавии, я начинал изучать молдавский язык, в Латвии – выучил латышский, в Германии – знаю немецкий.
С.М.: В начале 90-х годов события в Прибалтике не сходили с газетных полос, шла борьба за Независимость, прибалты первыми вышли из Союза. Но сейчас в информационном пространстве о них пишут нечасто…
В.Р.: Да-да, потому что они тогда боролись за Независимость. А сейчас, когда нет скандалов, то ничего не появляется. А про хорошее почему-то не пишут, понимаете…
С.М.: Скандалов нет сейчас…
В.Р.: Скандалов нет, но их периодически искусственно создают.
С.М.: Создают, как это?
В.Р.: Да, создают, конечно. Я считаю, что некоторые российские медиа этого не делают, а некоторые делают это сознательно. Они специально педалируют отдельные события, вытаскивают какую-нибудь тему, которая в принципе могла быть второстепенной и постепенно сошла бы на нет. Но год от года происходит одно и то же, постоянное привлечение внимания к некоторым событиям. И таким образом создается проблема для нас. В результате этого раздувания в СМИ нам создают проблему сознательно.
К примеру, каждый год 16 марта у нас в центре города происходит возложение цветов к памятнику своим соратникам легионерами Ваффен СС. Когда я приезжаю в Россию, попробуй докажи, что, что у нас по улицам не маршируют эсэсовцы. Вот такое клише существует….
С.М.: А что такое Ваффен СС, если в деталях?
В.Р.: Это был латышский легион, но не добровольческая, как кавказская или из русских казаков сформированная организация, а по принудительному набору. Выбор был таким: или в легион, или на работу к частным хозяевам в Германию или трудовые лагеря. Некоторые шли добровольно, но в целом был принудительный принцип. Самое страшное, во многих семьях кто-то служил в Советской армии, кто-то – в латышском легионе, и семьи разделились пополам. Те, кто служил в Советской армии, после войны как-то вернулись к мирной жизни, а легионеров отправляли в лагеря, кого на пять, кого на десять и более лет. Те, кто сейчас живы, им уже по 90 лет, они просто хотят помянуть тех, с кем вместе воевали – и все. Возложат цветы, помянут за столом. Они спокойно раз в год возлагали бы цветы, все было бы тихо, рядовое событие. Но вот некоторые силы и медиа создали клише о якобы возрождении фашизма в Латвии.
С.М.: Создали информационный повод…
В.Р.: Да, создали информационный повод, и вот скандал на весь мир.
И тут к старикам-легионерам стала присоединяться молодежь со своими лозунгами и символикой. С другой стороны на мероприятие приходят антифашисты и заявляют, что будут бороться против возрождения нацизма. И те, и другие делают на этом политический капитал. Нот нет его, никакого нацизма, это в головах людей не сидит. Есть отдельные, нацистско настроенные люди.
Словом, российские СМИ постарались, тему раздули. И я знаю организатора антифашистского движения. Это хороший, нормальный человек. Он – собственник большого дома, сдает квартиры в аренду и получает с этого доход. Когда-то у него был бизнес, но он рухнул, и этому человеку, думаю, надо было чем-то заняться. И он занялся антифашистским движением, но думаю, что зарабатывает на этом не только моральные дивиденды. Вполне возможно, что получает какие-то, скажем так, вспомоществования.
Я понимаю, что если у тебя бизнес, то занимайся, чем хочешь. Но не надо выносить это все на мировую орбиту и чернить образ Латвии с той стороны, с которой для этого нет оснований и незачем это делать.
С.М.: Я понимаю, с одной стороны, ветеранов, которые хотят помянуть тех, с кем вместе воевали, у них есть на это право. У нас тоже ведутся дискуссии по поводу Мустафы Шокая. Кто-то считает, что он боролся с большевиками, и так оно и есть. А для кого-то он предатель, но я не скажу, что вокруг него создаются какие-то движения и партии…
В.Р.: Я считаю, что историки должны дать объективную оценку его деятельности. Ведь до сих пор есть люди с сильной советской закваской. У нас в Латвии тоже есть коммунисты, но компартия у нас запрещена официально. Там, где этого не сделано, как в России, еще долго будут носиться со Сталиным, они будут лагеря, ссылки оправдывать, отстаивать его как «эффективного менеджера». Но если человек совершал преступление против собственного народа, уничтожил свой народ в таком количестве, какой он герой может быть?!
С.М.: Абсолютно согласен. Наш сайт «Алтынорда» тоже выступает с позиции запрета компартии. Эта партия, уничтожившая половину населения нашей страны. И она до сих пор легально существует, и не раскаялась…
В.Р.: Действительно, легально существует и не раскаялась, не было ей Нюрнбергского процесса. Если у вас запретят компартию, тогда у вас не будет проблем с воспитанием молодежи, не будет партии, которая с этого постоянно кормится, избирается в парламент, сидит у государственной кормушки. Когда в Латвии запретили компартию, все облегченно вздохнули. Ходили там какие-то старички несколько дней, но им объяснили, что с этими флагами ходить нельзя. Кстати, я сам никогда не был в этой партии, всегда под разными предлогами отказывался от приглашения вступить с нее…
С.М.: Я тоже не состоял в ее рядах. У нас тоже остались старики. И когда последние ветераны уйдут, тогда компартию и закроют, наверное. Может в этом наш особая восточная ментальность и заключается.
