[:ru]
До развала Советского Союза еще оставалось пять лет, когда вспыхнуло восстание в Алматы. Поводом к восстанию послужило назначение Горбачевым своего ставленника Г.В. Колбина на должность первого секретаря ЦК КПК Казахской ССР. Колбина, из Нижнего Тагила, который до своего назначения на эту должность не имел ни малейшего представления о казахах.
И казахи поднялись.
Один из героев тех дней Кайрат Рыскулбеков, облыжно обвиненный властями в убийстве дружинника Савицкого.
Сидя в камере смертников, вряд ли Кайрат в те роковые дни мог знать, что его именем назовут впоследствии улицы казахстанских городов, школы и парки, когда писал эти строки:
В этом мире меня
Никто не поймет.
Состраданию чуждый
Спешно мимо пройдет.
Позабудут родные.
И не вспомнят друзья.
Никому в целом мире
Дела нет до меня.
Воин – интернационалист, проходивший службу в Афганистане, студент архитектурно-строительного института Кайрат Рыскулбеков, за участие в декабрьских событиях 1986 года был приговорен к высшей мере наказания. По ложному обвинению в убийстве инженера телецентра.
В условиях тоталитарного общества мы многих вещей тогда не знали. У нас не было сведений о реакции на этот неправедный приговор во всем мире. И, разумеется, не мог этого знать и сам Кайрат, сидя в камере – одиночке. Он ошибался, когда думал, что никому до него нет дела.
А между тем, по воспоминаниям народного депутата СССР, поэта Мухтара Шаханова, вначале девяностых возглавлявшего комиссию по оценке декабрьских событий 1986 года, сразу после оглашения смертного приговора Кайрату Рыскулбекову во всем мире поднялась мощная волна возмущений. Шли письма и телеграммы в адрес тогдашних кремлевских руководителей с требованиями о его помиловании. Шаханов сегодня вспоминает:
«В западногерманскую газету «Ди вельт» и английскую «Гардиан» в то время проникли версии о сотнях тысяч участников событий, десятках погибших милиционеров. Много сообщений за рубежом было о смертном приговоре Кайрату Рыскулбекову. В июле 1987 года в Венгрии опубликовано письмо на имя А. А. Громыко с просьбой о помиловании К. Рыскулбекова, подписанное известными писателями Я. Киси, А. Ражеком, Г. Демским, Г. Конрадом и другими деятелями культуры, всего 41 человеком. В его защиту подняли голос 77 общественных деятелей Чехословакии, в их числе бывший министр иностранных дел X. Хачек. Агентство «Рейтер» сообщало, что польский «Союз свободы и мира» направил письмо М. С. Горбачеву, в котором подвергал сомнению справедливость приговора и требовал его пересмотра».
Сам же Кайрат Рыскулбеков в то время, в ожидании приведения смертного приговора в исполнение, пишет:
Наступит ли трагедии финал?
Когда?
И где?
Мольбы я к богу обращал.
Пусть скажет мне.
Осужденный невинно обречен.
Когда ж расстрел?
И если брежу я сейчас.
То где предел?
И здесь же хотелось бы привести стихотворение Кайрата Рыскулбекова «Рок», раскрывающее всю силу и мощь поэтического таланта нашего современника.
Ни с кем беду свою ты не разделишь.
Кошмар видений. Горечи стена.
И старый друг, которому ты веришь.
Не сможет пробудить тебя от сна.
Тебя обманут, — «Время раны лечит.
Развей печаль. Не надо слезы лить».
И даже если ты в обман не веришь,
Порой им можно душу облегчить.
Подобно щепке, уносимой в море,
День ото дня стремительней поток.
Откуда знать им, не видавшим горя,
Что значит в жизни этой слово – Рок.
Но все же, если суждена погибель,
Иной судьбы не стану я просить.
И лишь молю, дозволишь ли, Спаситель.
Достойно чащу эту пригубить…
За этот снимок уволили с работы фотокорреспондента, снявшего Кайрата на процессе
Особо следует сказать, что в свое время огромную работу проделал писатель и журналист Коммунар Табеев, cобравший разрозненные фрагменты биографии Рыскулбекова в одну книгу «Кайсар рухты казак», куда легли и письма со стихотворениями Кайрата, отправленные им из тюрьмы своей любимой девушки, ждавшей его до последней минуты. Не терявшей надежды, что справедливость восторжествует и ее любимый выйдет на свободу. И вот с какими словами к ней обращается Кайрат:
Ты пишешь мне, родная, что скучаешь.
И что разлука слишком тяжела.
Любовь твоя ко мне не увядает.
И не угаснет в сердце никогда.
И я люблю тебя, моя родная.
За весточку тебя благодарю.
И даже ночью, тихо засыпая
Твой светлый образ в памяти храню.
Так пусть оставит нас печаль, забудет.
И не вернется вовсе никогда.
Беда и боль пусть душу не остудят.
И все же, как мне плохо без тебя.
И хотя Кайрат не был профессиональным поэтом, но в его стихах есть экспрессия. В них бьется израненная живая душа. Тот трудно обнаруживаемый элемент, отсутствием которого грешат порой даже поэтические сборники маститых авторов. Свидетельство тому — еще одно из стихотворений Рыскулбекова.
Объяснит кто – нибудь – почему?
Я родился такой – на беду?
С детских лет только слезы знал я.
В чем мой грех? Мысли гложут меня.
Я ослаб. Я у мыслей в плену.
Злом, горячем и мутном бреду.
До тебя мне б хотелось дойти.
Но преграды мне не перейти!
От раздумий болит голова.
Мысли гложут и гложут меня.
Где мой дом? Где мой сад? Где приют?
Эти мысли мне спать не дают!
Участник декабрьских событий в Алматы Самат Жилмагамбетов вспоминает о том времени:
«Мы стояли на площади. Выступали ораторы. Все было мирно. Но в какой-то момент один из солдат ударил девушку по голове, и она упала. С этого и началась бойня. Парни подняли окровавленную девушку на руки и понесли ее. Они кричали, что тут убивают. Чтобы остановить возмущенную толпу, из пожарных машин в людей направили струи холодной воды. Нам ничего не оставалось, как бежать. И тут площадь оградили девушки. Они выстроились в ряд и кричали: «Какие вы джигиты, если убегаете». Мы были безоружны. Парни стали снимать с площади мраморные плиты, разбивать их и с ними пошли на солдат. От пожарных машин вырывали шланги. Побитых и мокрых парней и девушек кидали в машины, свозили на стадион и штабелями укладывали на землю. Некоторых, как мы потом узнали, вывезли за город, раздели и оставили там».
Теперь мы знаем – Кайрат Рыскулбеков не был трусом. И в драматической ситуации, когда необходимо было сделать шаг вперед, что бы заступиться за своих сверстников, свою страну, свой народ, он так и поступил. Пройдя этот путь до конца, до самой последней точки. У него не оставалось иного выбора. И вот что пишет о себе сам Кайрат:
Козни строит злодейка – судьба,
Выстраивая на моем пути.
И раненная плачет душа,
Не зная, как их обойти.
И в безмятежные свои дни,
Не предавался веселью я.
К негодяям и подлецам
Ненависть свою храня.
Жил, не преклоняя спины,
Ни перед кем и никогда.
За правду стоял горой.
И видно в этом моя вина.
Боль страданий со мной деля,
Ты в слезах мне пишешь ответ.
Ничего для себя я не жду.
От друзей только писем нет…
Кто теперь скажет, что было бы, если бы Кайрат Рыскулбеков сломался под пытками и издевательствами, признав себя виновным в том, чего он не совершал. Может быть, остался жив? Но что это была бы за жизнь? Очевидцы вспоминают – из информационного агентства КазТАГ уволили в то время фотокорреспондентов за то, что они осмелились опубликовать снимки Кайрата Рыскулбекова из зала суда. На этих фотографиях Кайрат выглядит единственным светлым пятном на фоне понуро прячущих глаза судей и прокуроров. Случайного ничего не бывает. И так вышло, что он сам оказался запечатлен для истории в облике гневного обличителя прогнившего тоталитарного режима.
Решетки на окнах. Повсюду конвой.
Ничто не нарушит мой сон и покой.
Вот так, предлагает судьба мне взамен.
Украв мою молодость, гниение и тлен.
Подобный «подарок» я принять не могу.
Его отвергая, я к правде иду.
Трясина повсюду, но надо пройти.
Иначе, боюсь, захлебнусь я во лжи.
Зловонная жижа прямо передо мной.
Болото зовется – людской клеветой.
Злобу и зависть, и всякую мразь
Собою питает та болотная грязь.
Но что же мне делать? Все же нужно идти.
Доброе имя мне надо спасти.
Пусть даже настигнет меня чья – то месть.
Важнее спасти свое ИМЯ И ЧЕСТЬ.
Это его последнее стихотворение, написанное незадолго до трагической гибели.
Автор текста и перевода стихотворений Кайрата Рыскулбекова с казахского языка Серик МАЛЕЕВ.
[:]
