[:ru]
Я не думаю, что у нас наверху нет умных людей. Но у них у всех один существенный недостаток. Они все чиновники и политики. И поэтому видят мир таким, каким им бы хотелось. В слегка розовых тонах. Стараясь не замечать выпирающих углов и деталей, не укладывающихся в их представление о реальности.
А еще есть дипломатия и политес, которых они неукоснительно придерживаются. И поэтому некоторые проблемы, возникающие перед обществом и страной они пытаются озвучить в мягкую, исходя из внешне и внутриполитических соображений.
И это может быть и не плохо. Но другой вопрос, что эти политические соображения зачастую не совпадают с реальной картиной происходящего в нашей стране, и за ее рубежами. А многочисленные попытки как-то обойти углы и сгладить картину жизни, что присущи нашей казахстанской политике и дипломатии, (уж такая у нас особенность), успеха не приносят.
И отсюда возникает эффект кривого зеркала. Когда отражение действительности, переломленное через восприятие наших чиновников, и подчиненных им СМИ, не соответствует в полной мере самой действительности.
Вместе с тем в обществе существует запрос на показ реальной, а не отлакированной, показушной картины происходящих в стране изменений. И вот отсюда уже наш посыл.
В какой стране мы живем? Вопрос далеко не праздный. В многоэтничной, или моноэтничной?
Власть в освещении этого вопроса ссылается по привычке на то, что Казахстан – это полиэтничное государство, в котором все его граждане наделены равными правами.
И такое положение дел действительно имело место до недавнего времени. Всего-то каких-то тридцать лет назад. Когда численность казахов у себя в стране составляла 39%, и казахи у себя на родине являлись численным меньшинством. Тогда страна действительно была полиэтничной.
Мы не будем здесь подробно рассказывать, почему казахи у себя в стране оказались в этническом меньшинстве к концу существования СССР. Иначе рассказ получиться слишком страшным. Важно другое.
Сегодня установка власти на полиэтничность уже не работает. Такие заявления власти смотрятся смешно и нелепо в стране, где численность казахов превышает семьдесят процентов. А еще через десяток, другой лет казахов в Казахстане, даст Бог, будет и вовсе девяносто процентов. И что тогда? Все так же пытаться «лечить» народ мыслью о многоэтничности Казахстана?
В этой ситуации говорить всерьез о полиэтничности, просто ради того, чтобы не обидеть представителей малых этносов, населяющих нашу страну, крайне вредно. Если не сказать: опасно.
Если мы не хотим иметь у себя под боком вечно повторяющуюся ситуацию с Масанчи.
Предложение этническим меньшинствам, от которого глупо отказываться
Казахи в своей стране в численном большинстве. И эту идею надо принять и
осмыслить. Просто потому, что это правда. Правда, безо всяких экивоков, кривых зеркал, политесов и реверансов. Видимая глазу, и просчитываемая цифрами статистики.
Как следствие, в XXI столетии надо исходить из новых реалий, в которых интересы казахской, без всяких обиняков скажу, титульной нации, проживающей у себя в стране, становятся для Казахстана приоритетными.
И это никакой не национализм, ни нацизм, ни фашизм, а обычная констатация факта.
Следовательно, идеологические установки на многонациональность и полиэтничность, создающие предпосылки, как это было в Кордае, к отчуждению национальных меньшинств от жизни основного социума, (в нашем случае казахов), и их жизнь замкнутыми этническими сообществами, следует признать вредными и утратившими свою актуальность.
Тогда как возникающая в нашем обществе, на основе подобных отживших свое идеологических установок, сепарация национальных меньшинств должна поменять свой знак на их интеграцию и инкорпорацию в казахское сообщество.
Вливайтесь в наши ряды – таким должно стать обращение казахов к представителям национальных меньшинств, проживающих на нашей земле. И таким должен быть основной лозунг политического момента.
И это то самое предложение, которое казахи могут и должны сделать национальным меньшинствам.
Что пойдет на пользу не только государствообразующей нации, но и самим этническим сообществам.
От местечкового национализма и сепаратизма к подлинному интернационализму
От сепарации и национальной обособленности, таящих в себе угрозу локальных конфликтов, Казахстан должен переходить к интернационализации всего казахского общества. С учетом волеизъявления большинства народа Казахстана. И это задача уже сегодняшнего дня.
Следует отходить от отжившего свое термина «казахстанец» в пользу понимания, что все мы тут казахи. Вне зависимости от своих исторических корней.
Ты можешь все также оставаться найманом, жалаиром, адайцем, аргыном, дунганом, орысом, уйгуром, узбеком, но в этой стране ты, прежде всего, казах.
Дорожи своими национальными традициями, обычаями, культурой, чти их и почитай, никто не мешает, но именно Казахстан — твоя Родина. И она у тебя единственная. Таким должен быть основополагающий идеологический тренд.
И на эту идеологическую установку должна работать, как внутренняя политика государства, так и строительная индустрия.
У нас пустуют север и восток Казахстана. Поэтому в этих краях строить нужно современные поселки, в которых проживали бы смешанные группы населения, обеспеченные работой: казахи, дунгане, уйгуры, русские, чеченцы. И пусть они притираются друг к другу.
А уж дело Ассамблеи Народа Казахстана – следить за тем, что бы всем им, в том числе и «новым казахам», представленными дунганами, уйгурами, чеченцами, русскими, жилось комфортно.
Забегая немного вперед, замечу, что сегодня до такой инкорпорации в казахскую нацию созревают уйгуры, среди которых очень большой процент межнациональных браков с казахами, узбеки, татары, азербайджанцы, чеченцы, корейцы, украинцы. Стоит только послушать их жаркие дискуссии по поводу государственности казахов и отношения к прошлой истории Казахстана, которые они ведут на площадках АНК с представителями славянских и казачьих объединений. Это просто жесть.
Казахи, с их якобы национализмом, там просто отдыхают. Чеченцы, ингуши, корейцы, азербайджанцы люто ненавидят все то, что связанно с прошлой их жизнью в тоталитарной стране.
Но это и понятно. Многие из этих этносов были насильно депортированы в Казахстан. Их лишили Родины, собственной земли, самого права на жизнь, но вопреки всему они здесь выжили. В сотрудничестве с казахами. И новый Сталин с севера им не нужен.
Причем, именно казахи, ради собственной выгоды, в первую очередь, должны понимать, что смешанные браки в нашей стране, в формате такой новой национальной идеологии, не должны осуждаться. Казах берет в жены девушку – дунганку, или уйгур женится на казашке, — это лично выбор молодых. Если исходить из того, что в рамках новой нарождающейся национальной идеологии все граждане Казахстана – это, прежде всего, казахи.
Не важно, кто на ком жениться, и кто за кого выходит замуж, если на выходе все равно получается казахская нация. (Лично мне, в годы моей юности, всегда импонировали татарки).
Именно на таких принципах интеграции формируются большие нации. Когда в той же России русским может записаться любой. Без проблем. Будь-то черемис, меря, мокша, эрзя или белорус с татарином.
И именно так мы можем избежать в будущем сепарации и межнациональной розни в своей среде, работая на единство народа Казахстана.
Все новое – это хорошо забытое старое
Когда –то Шынгысхан, объединивший под своим началом протоказахские племена: жалаир, найман, киятов, конратов, кереев, меркитов, аргын, столкнулся со схожей проблемой. Некоторые из этих племен не то что дружили, в недавнем прошлом они люто воевали между собой.
И тогда Шынгысхан поступил гениально просто. Он свои воинские тумены стал формировать по смешанному признаку, из представителей разных родов. Когда в одном боевом отряде отныне предстояло защищать друг другу спины вчерашним врагам. Улавливаете мою мысль?
И такая практика дала свои превосходные результаты, в виде появления на Востоке непобедимой армии, чья слава прогремела в веках.
И в эту же эпоху среди протоказахских племен начинает поощряться практика смешанных браков. Когда, скажем, воину – найману было легче и главное, безопасней, взять в жены девушку – аргынку, чем представительницу своего же рода. Поскольку в случае с найманкой ему с родственниками его будущей благоверной следовало тщательно себя и свою суженную перепроверить, а не пересекались ли где-то в очень далеком прошлом их предки? Не было ли между ними хотя бы отдаленного родства? На родственницах, вплоть до седьмого колена, казахам под страхом смертной казни, согласно Ясе Шынгысхана, жениться запрещалось. Такой брак рассматривался, как инцест. И в подобных случаях молодые пары забивались камнями даже во времена Абая. Достаточно вспомнить историю Енлик и Кебек.
Тогда же, во времена Шынгысхана, и возникла казахская поговорка: — Күйеу жүз жылдық, құда мың жылдық, которая переводиться буквально: — Муж на сто лет, а родственники мужа на тысячелетие.
Вот так и выходит, что я – аргын, жена моя найманка, но дети то наши все равно казахи.
И здесь, на моем жизненном примере, мы видим кровное родство в смешанных браках казахских племен, от которого в нашей отечественной истории никуда не деться. И которое, действительно, протянулось, тесно переплетаясь между семьями и казахскими родами, на тысячу лет. Оказавшееся настолько прочным и дееспособным, что сумело пережить и джунгарское нашествие, и прочие напасти, выпавшие на долю казахов в XX столетии.
А мы тут все плачем, Масанчи, Масанчи. Да не должно быть вообще никакого Масанчи при таком подходе к национальной политике в Казахстане.
А напоследок я скажу…
Разумеется, я понимаю, что перемены в мышлении народа сработают не сразу, не моментально, и потребуются годы, чтобы переформатировать сознание масс.
Но, как мы видим, такой прецедент уже в истории казахов был. По созданию из разрозненных этносов новой нации. И он в свое время, в XII веке, сработал на отлично.
Поэтому и у нас все должно получиться. Учитывая, что задача сегодня перед казахами стоит куда более простая. Нация уже есть. Она существует. Осталось только присоединить к ней новые этнические элементы, оказавшиеся на нашей земле не по своей вине.
Новости Казахстана. Алтынорда.
[:]
