29 августа 2013 года, выступая на КТК, в телевизионной программе «Слуги народа», Председатель Верховного суда Республики Казахстан Бектас Бекназаров совершенно четко обозначил позицию казахстанской Фемиды в отношении «Хоргосского дела».
Первое, он особо подчеркнул, что журналистам предоставлены все условия для их работы по освещению происходящего в зале судебных заседаний. Что предполагает собой, совершенно очевидно, невмешательство в деятельность журналистов, с чьей бы стороны оно не происходило. Со всеми отсюда вытекающими серьезными последствиями для таких вмешивающихся господ. Если принять во внимание, что дело это отнюдь не рядовое.
И второй момент, на котором также акцентировал свое внимание Председатель Верховного суда Республики Казахстан – то, что подследственные, чья вина не будет судом доказана, могут быть отпущены на свободу прямо из зала судебных заседаний.
Что создает сугубо позитивный прецедент, как в системе нашего казахстанского правосудия, так и, в целом, в отношении общества к судам. В росте доверия простых граждан к государственным судебным институтам. Ведь нельзя человека сажать за решетку, если его вина не доказана полностью. Поэтому и не будем забывать прекрасное изречение Сенеки по такому поводу: «Осуждение невинного — есть осуждение самих судей».
Странный свидетель
Наблюдателю, сидящему в эти первые осенние дни в зале судебных заседаний военного суда, интересно отслеживать саму драматургию Хоргосского процесса. Возникают порой такие неожиданные коллизии и повороты сюжета, что и Шекспир отдыхает.
Так было и на прошлой неделе. Когда вышло само собой, что свидетель выступил против подследственных, а между тем сложилось явное впечатление, что в общем контексте судебных слушаний его выступление сыграло стопроцентно на руку обвиняемым. Оказывается, и такое бывает.
И вот здесь необходимо дать небольшое разъяснение. Дело в том, что и опрашиваемые свидетели, и люди, сидящие сегодня за решеткой – все они, судя по их ответам прокурору и адвокатам, профессионалы своего дела. Все они специалисты, проходящие по разным ведомствам. Брокеры, таможенники, водители. Проще говоря, все они «черная кость», добывающая хлеб для своих семей своими собственными руками и своим трудовым потом.
И вдруг на этом фоне сплошных «черных ворон» встретить «белую кость, белую ворону» — вот это уже интересно.
Допрашивается свидетель Дастан Жаманкулов, бывший заместитель руководителя таможенного поста «Калжат». И вот что он поясняет по поводу своей работы. – Когда я пришел на пост, — рассказывает он: мне выделили кабинет рядом с туалетом. Что я воспринял, как личное оскорбление. И поэтому не стал работать.
То есть, с утра он на работу приходил, бумаги перекладывал, но ничем конкретно не занимался, сидел, запершись в своем кабинете.
А в это время команда таможенников поста «Калжат», как мы узнаем из дальнейшего опроса свидетеля, полностью отдавала себя работе, проводя осмотры товаров народного потребления, следующих через границу Казахстана с Китаем до десяти, а то и до двенадцати часов ночи. Причем особо напряженные дни выпадали, когда шел скоропортящийся груз. Овощи и фрукты.
А тут целый заместитель начальника сидит, закрывшись в своем кабинете, и ни черта не делает. Что, разумеется, никак не способствовало упрочению отношений теперь уже бывшего заместителя руководителя таможенного поста «Калжат», с трудовым коллективом, находящимся в его подчинении.
Поэтому он ни к ним, ни к своему бывшему руководителю приязненных чувств не испытывает. О чем он открыто и заявляет. Такая вот у него возникла на этих трудяг затмевающая разум обида, за то только, что ему выделили кабинет рядом с туалетом.
И вот как это звучит в оригинале.
Вопрос задает подследственный Умбеткалиев, в недавнем прошлом, руководитель таможенного поста «Калжат»: — Свидетель, вспомните, вы приехали (на работу) 7 января. На территории таможенного поста в это время шел ремонт?
Жаманкулов: — Да, подтверждаю, ремонт шел.
Умбеткалиев: — А скажите, где в это время находился мой кабинет?
Жаманкулов: — Вы располагались внизу, в зале таможенного оформления, в дежурной части.
Умбеткалиев: — То есть, у меня тогда не было личного кабинета?
Жаманкулов: — Да, не было.
Умбеткалиев: — А я вам предоставил какой кабинет?
Жаманкулов: — Рядом с туалетом.
Умбеткалиев: — На период ремонта, правильно?
Жаманкулов: — Вы просто надо мной посмеялись.
Умбеткалиев: — Нисколько я над вами не смеялся.
Это краткий монолог, но он прекрасно обрисовывает суть и характер возникшего конфликта. Умбеткалиев, такая же «трудовая пчела», как и его подчиненные, выделяет молодому специалисту, пришедшему сразу на должность заместителя руководителя таможенного поста, кабинет. Пусть, и рядом с туалетом. Но сам-то начальник и вовсе не имеет на тот момент служебного помещения, и вынужден принимать посетителей в зале таможенного оформления. Казалось бы, ну и что тут особенного? Обычная жизненная ситуация? И не через такое можно переступить.
Но нет же, наш молодой специалист обижается, оскорбляется, закусывает удила, и для себя решает, что с этой минуты, все, он работать не будет, а будет бить баклуши. И бьет их с удивительной силой, как он сам признается. Хотя лично мне представляется, что и кабинет с туалетом – это только удобный повод для того, кто не хочет и не стремиться работать.
Ну и, разумеется, речь такого свидетеля, направленная против сидящих за решеткой людей, по вполне объяснимым субъективным причинам, сыграла подследственным только на руку. Уж так заведено в природе человеческих отношений, что в споре индивида, мягко скажем, не одержимого особой страстью к работе, с трудоголиками , отдающимися полностью и без остатка общему делу, наши симпатии всегда оказываются на стороне людей труда.
Более подробно о скандалах
В рамках расследуемого дела также следует особо упомянуть признания водителя Галымжана Хамраева, открыто заявившего на процессе, что как их следователи учили, так они и говорили.
Резонанс вызывает и заявление свидетеля Ерлана Сарымбетова, брокера компании ТРАНС – терминал. Когда свидетель под присягой заявляет, что к даче ложных показаний в ходе предварительного расследования его принудили сами следователи.
По словам свидетеля, он был вынужден поставить свою подпись под признаниями, которых он никогда не произносил, и которые вместо него дописали в протокол сами следователи. И это уже выглядело как откровенный подлог и фальсификация материалов дела.
Хуже этого оказалось только то, что произошло впоследствии. Стоило только свидетелю выйти из зала суда, как спустя еще какое-то время судебный исполнитель занес к судье заявление, в котором все тот же Ерлан Сарымбетов, разъясняя мотивы, которыми он руководствовался, просит аннулировать уже эти его слова, сказанные под присягой в зале суда. В пользу, как он сам до этого признавался, тех самых подложных показаний, подписанных им ранее в ходе предварительного следствия.
И надо было видеть то возмущение, которым был встречен текст этого на скорую руку составленного заявления у сидящих в зале адвокатов и их подзащитных. Раздались крики, шум, топот ног подследственных, словом разразился несусветный скандал.
И теперь остается только выяснить, в каком случае соврал свидетель Сарымбетов, в первом, или во втором? Как выяснить, кто его к этой лжи принудил? Адвокаты сегодня настаивают на повторном приглашении в зал суда Ерлана Сарымбетова. Другая же сторона заявляет, что свидетель Сарымбетов находиться в столь глубокой депрессии, что больше давать показания не может. И это даже несмотря на настоятельное приглашение со стороны судьи.
Скандал, еще скандал, грандиозный скандал
Да, но и это, как теперь выясняется, был еще цветочки, ягодки ждали впереди. Новый грандиознейший скандал разразился спустя два дня, в среду 31 июля. Когда прямо на глазах журналистов и адвокатов следственная группа, возглавляемая следователем Потаниным, вторглась в комнату для свидетелей, запугивая последних, если те решат отказаться от данных в ходе предварительного следствия показаний. И вот это уже был форменный правовой беспредел.
Ведь согласно букве закона, как только дело оказывается переданным в суд, сразу на этом полномочия следственной группы заканчиваются. И они занимаются другими делами. Но, однако, как выясняется, для кое-кого закон в нашей стране не писан.
Причем я сам оказался тому очевидцем, когда у меня на глазах судебный пристав, вероятно, по просьбе кого-то из следователей, пытался отвести в сторонку свидетельницу Досаманову Санию. И отвел бы, если б не вмешались адвокаты и журналисты.
И вот что сама Сания рассказывает судье: — Ко мне подошел следователь Потанин, и сказал, что если я поменяю показания, то завтра же пойду в тюрьму. Я еще спросила: «Вы мне угрожаете?» Нет, говорит, вы и вправду пойдете в тюрьму…. Эти слова Потанин мне говорил, когда мы сидели в комнате для свидетелей. (Куда следователи не имеют права заходить — ред). А когда после обеда мы ждали начала процесса, ко мне подошел судебный пристав, и потребовал: пойдемте со мной. Нет, говорю, никуда я не пойду. И он еще куда-то хотел меня увести….»
А в это время…
И здесь же я хочу рассказать о том, что происходит в эти дни в зале для журналистов, освещающих процесс. Все журналисты, из всех изданий, аккредитованных на судебные заседания, сходятся сегодня во мнении, что перед нами разыгрывается грубый фарс. Причем, со стороны журналистов нет особых претензий к тому, как ведет дело судья Сакенов. Видно, что человек он знающий. Мои коллеги отмечают также и профессионализм Александра Кирьяка, представляющего сторону обвинения.
Другое дело – как проводилось само следствие. С грубейшими нарушениями. Когда, по словам свидетелей, следователи сами заполняли протоколы, внося произвольно туда свои тексты, а от свидетелей требовали лишь поставить свою подпись под уже сфабрикованными материалами уголовного дела. Словом, оперативники работали творчески, сами выдумывая то, чего на деле не было.
Отсюда и участившиеся отказы. Уже четверо свидетелей, бывшие таможенники поста «Калжат» Жылкыбаев Халел, Хасенов Марат, Абдыкадырова Динара, Досаманова Сания отказались в зале суда от ранее данных показаний, заявив, что во время следствия на них оказывалось беспрецедентное давление. Как явствует из их показаний на суде, свидетелей бросали в камеры следственного изолятора, допрашивали беспрерывно в течение суток, не давая возможности даже выйти в туалет, угрожали, что упрячут за решеткой на долгие годы, запугивали, что отнимут у них детей, и отправят в детский дом при живых родителях.
Напомним также, что 19 января 2012 года, не выдержав психологического давления со стороны следствия, покончил с собой таможенник поста «Калжат» Нурбулат Габдуллин, после которого остались двое детей — сирот.
Погиб Ерлан Абдрахманов, бывший руководитель таможенного поста «Хоргос».
Не установленными личностями был избит недалеко от своего дома, и скончался от полученных ран таможенник Медет Жамашев.
В камере СИЗО был жестоко избит бывший руководитель таможенного поста «Алатау — ЦТО» Михаил Войтович, от которого требовали, чтобы он дал ложные показания на своего непосредственного начальника.
Таковы предварительные итоги этого процесса.
Серик МАЛЕЕВ.
P.S: В следующем материале мы постараемся обязательно дать мнение прокуратуры по Хоргосскому делу.
