[:ru]
«Концепция Си Цзиньпина впечатляюща, однако сможет ли она вылиться в реальную большую стратегию?», — задается вопросом в своей статье на сайте Project Syndicate известный американский политолог, профессор Гарвардского института государственного управления им. Джона Ф. Кеннеди Джозеф Най.
Напомним читателям, что именно авторству Джозефа С. Ная принадлежит понятие «мягкая сила», которое стало одной из коренных теорий в глобальной, мировой политике, экономике и дипломатии. В 2005 году он был признан одним из десяти наиболее влиятельных в США интеллектуалов в области международных отношений.
Статья была опубликована на английском языке. Ниже мы предлагаем читателям ее перевод.
Си Цзиньпин идет по пути Марко Поло
В мае 2017 года президент Китая Си Цзиньпин выступил «дирижером» прошедшего в Пекине форума «Один пояс – один путь». Посетили это двухдневное мероприятие 29 руководителей государств, включая Владимира Путина, а также 1200 делегатов из более чем 100 стран мира.
Китайский президент назвал инициативу «Один пояс – один путь» проектом века. 65 стран, принимающих в нем участие, охватывают две трети мирового массива суши. В общей сложности население этих стран составляет 4,5 миллиардов человек.
Планы Си Цзиньпина по интеграции Евразии с помощью триллионов долларов инфраструктурных инвестиций, охватывающих территории от Китая до Европы, а также Юго-Восточной Азии и Восточной Африки, впервые были озвучены в 2013 году. Они получили название нового китайского «Плана Маршалла» и «заявки» на большую стратегию.
Наблюдатели также считают, что проект является попыткой Си Цзиньпина заполнить вакуум, созданный отказом администрации Дональда Трампа от Транстихоокеанского партнерства.
Амбициозная инициатива Китая поможет созданию столь необходимых автомобильных и железных дорог, трубопроводов, портов и электростанций в бедных странах. Она будет способствовать увеличению китайских инвестиций в европейские порты и железные дороги. «Пояс» предполагает создание обширной сети автомобильных и железных дорог через Центральную Азию, а «Путь» означает появление серии морских путей и портов между Азией и Европой. Марко Поло гордился бы этими планами. И если Китай захочет использовать свои избыточные финансовые резервы для создания инфраструктуры, способной помочь бедным странам и стимулировать международную торговлю, он, тем самым, предоставит миру то, что можно назвать «глобальным общественным благом».
Безусловно, мотивы действий Китая не являются полностью альтруистскими. Переразмещение его значительных по размеру активов в иностранной валюте из низкодоходных бондов Казначейства США в более высокодоходные инфраструктурные инвестиции является вполне разумным, так как это создаст альтернативные рынки для китайских товаров.
В то время как китайские корпорации по производству стали и цемента страдают от избытка производственных мощностей, строительные компании получат выгоду от новых инвестиций. И, учитывая тот факт, что производство в Китае перемещается в менее подходящие для этого области, улучшение инфраструктурных связей с международными рынками – это как раз то, что Китаю необходимо сегодня для развития.
Однако зададимся вопросом – что, если данная инициатива является больше пиаром, нежели реальной возможностью для инвестиций? По данным Financial Times, в прошлом году произошло снижение инвестиций в проект Си Цзиньпина, что вызвало сомнение относительно того, готовы ли частные компании так же вкладываться в него, как и государство. Каждую неделю пять загруженных товарных поездов отправляется в Германию из Чунцина, но возвращается только один.
Перевозка товаров наземным транспортом из Китая в Европу до сих пор обходится в два раза дороже, чем доставка по морю. По словам FT, проект «Один пояс – один путь», «к сожалению, скорее является глобальным политическим видением, нежели реальным инвестиционным планом». Более того, существует опасность, что экономически неэффективные проекты приведут к появлению долгов и непогашенных кредитов, а конфликты в сфере безопасности могут помешать реализации проектов, воплощение которых требует пересечения столь многих государственных границ. Индии не понравится усиление присутствия Китая в Индийском океане, а у России, Турции и Ирана есть свои собственные планы на Центральную Азию.
Концепция Си Цзиньпина впечатляюща, однако сможет ли она вылиться в реальную большую стратегию? Сто лет назад британский теоретик в области геополитики Хэлфорд Маккиндер заявил – тот, кто контролирует Евразию, контролирует мир.
Американская стратегия, напротив, в течение долгого времени придерживалась концепции адмирала Альфреда Мэхэна, который еще в XIX столетии говорил о важности контроля над морскими путями и перифериями.
В конце Второй мировой войны Джордж Кеннан применил подход Мэхэна для разработки стратегии сдерживания Советского Союза. Он утверждал, что, если США будут выступать в союзе с островами Великобританией и Японией, а также Западноевропейским полуостровом по двум сторонам Евразии, Америка сможет создать глобальный баланс сил, который будет отвечать ее интересам. Пентагон и Госдепартамент до сих пор оперируют согласно этим принципам, уделяя Центральной Азии не слишком много внимания.
Многое изменилось с наступлением эпохи интернета, однако география все еще имеет значение. В XIX веке географическое соперничество проявлялось, в основном, в так называемом «Восточном вопросе»: под чьим контролем будет находиться территория, принадлежащая на тот момент крушащейся Османской империи.
Появление инфраструктурных проектов, как, например, строительство железной дороги от Берлина до Багдада, усиливало напряжение между империями. Что если сегодня подобные конфликты разразятся вновь, только уже в «Евразийском вопросе»?
Предлагая Евразии проект «Один пояс – один путь», Китай делает ставку на стратегию Маккиндера и Марко Поло. Однако создание сухопутного маршрута через Центральную Азию возобновит «Большую игру» XIX века за сферы влияния между Великобританией и Россией, а также другими империями прошлого, например, Турцией и Ираном. В то же время создание морского пути через Индийский океан обостряет и без того напряженное соперничество Китая с Индией, учитывая усиление конфликтов по поводу китайских портов и дорог через Пакистан.
США же делают ставку на стратегию Мэхэна и Кеннана. В Азии существует собственный баланс сил, и ни Индия, ни Япония, ни Вьетнам не хотят китайского господства, рассматривая союз с Америкой в качестве одного из решений этой проблемы. Политика США не направлена на сдерживание Китая – достаточно посмотреть на объемы торговли между странами и количество китайских студентов, обучающихся в Америке, и наоборот. Однако до тех пор, пока Китай, вдохновленный собственной мечтой о национальном величии, будет участвовать в территориальных спорах со своими соседями по морю, они будут обращаться за поддержкой к Соединенным Штатам.
«Самосдерживание» — вот реальная проблема Китая. Даже в эпоху интернета и социальных медиа национализм все еще играет важнейшую роль в стране.
Вообще говоря, США стоит поддержать китайский проект. Как сказал Роберт Зоеллик, бывший торговый представитель США и президент Всемирного банка, если усиление Китая будет способствовать обеспечению глобальными общественными благами, США должны подтолкнуть китайцев к тому, чтобы те стали «ответственными акционерами». Более того, проект «Один пояс – один путь» может быть выгоден и для американских инвесторов.
США и Китаю необходимо поддерживать сотрудничество по целому спектру вопросов – финансовая стабильность, изменение климата, борьба с терроризмом. И хотя «Один пояс – один путь» предоставит Китаю больше геополитических возможностей (как и издержек!), проект, скорее всего, ничего не изменит в глобальной стратегии. Другой (более сложный) вопрос состоит в том, смогут ли США оправдать ожидания своих зарубежных союзников.
http://kz.expert
[:]
