Эпиграфом к этой статье я хотел бы сделать слова Анны Борисовны Никольской, переводчика и писателя, большого друга Сакена Сейфуллина и Мухтара Ауэзова, написанные ею в своей книге «Передай дальше», рассказывающей об ужасах сталинских лагерей и непростой жизни в социалистическом Казахстане. В ее книге есть и такие пронзительные строки: «Я пишу об этой жизни и верю, что это мой долг. Пишу, потому что не могу не писать. Мне временами кажется, что те, кому будут посвящены страницы моей книги, обступили меня и вместе требуют второй жизни. Чтобы крикнуть людям: «Так было, но так быть не должно. Передай дальше». Все это я отдаю в твои руки, дорогой мой читатель. Пойми, это были живые люди, с их слабостями, недостатками, униженные, подавленные, но не убитые».
И здесь же, перефразируя философов времен Французской революции, хочу заметить: государство — это идея. Поэтому стоило только советским людям, вынесшим ад сталинских лагерей, войну, разруху и голод, разувериться в идее построения справедливого социалистического общества, как судьба СССР оказалась предрешенной. Государство распалось. А ведь были же выдающиеся личности… те, кто продвигал эту идею.
Одним из таких крупных политиков начала XX века был Ораз Исаев, проработавший с 1929 по 1938 год председателем Совета народных комиссаров Казахской ССР, бывший делегатом XV, XVII, XVIII съездов ВКП(б), 1-го съезда КП(б)К, членом ЦК ВКП(б).
По поводу трагической гибели Ораза Исаева существует легенда. Говорят, Сталин спросил Ежова: «А где Исаев? Что-то я его давно не вижу». На что Ежов ответил: «Разбился в автомобильной катастрофе…» Хотя лично подписывал приказ о его расстреле.
Больше со стороны Сталина вопросов не последовало. Вождь понял все и не стал досаждать своему обер-палачу неудобными вопросами.
Так кто же он, Ораз Исаев, столетие со дня рождения которого мы отмечаем в этом году?
Исаев в числе первых казахов был награжден орденом Ленина. При нем получили свое развитие экономика, культура, искусство в Казахской Советской Социалистической Республике. Были построены предприятия «Эмбанефть», Карагандинский угольный бассейн, Балхашский, Карпаксайский, Жезказганский, Лениногорский, Зыряновский медеплавильные заводы. При Исаеве развивалась отечественная наука, искусство, была ликвидирована неграмотность среди населения, открывались начальные и средние школы. Под его непосредственным руководством был осуществлен
переезд столицы молодой республики из Кызыл-Орды в Ал маты. Был построен театр оперы и балета имени Абая в Алматы.
Поэтому вовсе не случайно Алиби Джангильдин в беседе со своим помощником Казтаем Босжановым в отношении Нуртаса Ондасынова, -председателя Совета министров Казахской ССР пятидесятых годов, заметил: «По сравнению с Исаевым он никто. Такого совнаркома, как Исаев, больше у нас не будет».
Мухтар Ауэзов вспоминал: «В 1930 году я вышел из Тастакской тюрьмы. Но меня ожидала новая трагедия. На мои пьесы наложили запрет. Мол, Ауэзов — один из вождей Алашординской партии, его творения могут отравить молодежь».
Помог великому романисту Исаев. Не убоявшись гнева вышестоящих руководителей, Ораз Джанузакович пошел навстречу опальному Ауэзову. «Мухтар, — сказал он, — ваши пьесы я читал. «Енлик-Кебек», как шедевр, не имеет себе равных в мировой литературе». Тем самым открыв дорогу Ауэзову.
Благодаря Исаеву получили всесоюзную известность акын Жамбыл Жабаев, художник Абылайхан Кастеев, артисты театра оперы и балета Канабек и Куляш Байсеитовы.
Жамбыл Жабаев не владел грамотой, так что вполне возможно, что его знали бы только у себя в республике как акына. Исаев же распорядился, чтобы к Жамбылу приставили пять литературных секретарей, назначив последним неплохие по тому времени оклады. В их задачу входило записывать все произведения Жамбыла.
И здесь же хотелось бы рассказать о дискуссиях, время от времени разгорающихся в нашем обществе, когда кому-то хочется поставить под сомнение талант Жамбыла, бросая при этом предмеренно тень на Ораза Исаева. Первым начало такой дискуссии положил Сабит Муканов, направив 2 августа 1956 года письмо в Центральный комитет партии Казахской ССР, в котором утверждал, что Жамбыл был безграмотный, бедный старик, вечный скиталец, за которого произведения сочиняли его литературные секретари. По этому поводу было собрано специальное заседание ЦК Компартии Казахстана. Сабит Муканов своей позиции придерживался упорно, пока на трибуну не вышел известный ученый и поэт Абдильда Тажибаев, начавший так: «Тогдашний председатель Совета народных комиссаров Казахской ССР Ораз Исаев и нарком Темирбек Жургенев как-то сказали: «Все творения Жамбыла досоветского периода до нас не дошли, так как Жамбыл не мог писать. В итоге бесценные произведения Жамбыла остались в прошлом. Сегодня Жамбыл в преклонном возрасте. Мы должны успеть взять все то, что есть в Жамбыле, записать его творения, издать книги, сделать их достоянием современности, оставить в наследство потомкам». Эти деятели приняли официальное решение. Нас, меня, Таира Жарокова, Гали Орманова, Касыма Тогызакова, Калмакана Абдыкадырова, утвердили литературными секретарями к Жамбылу. А Павла Кузнецова — переводчиком. Все, что мы сейчас имеем, творил сам Жамбыл. Мы, секретари, записывали то, что
говорил Жамбыл. Я всю жизнь мечтал быть Жамбылом, и не мог. Не мог, потому что я родился не Жамбылом, а хромым Тажибаевым. Тажибаевым и остался». Этим и завершилась дискуссия. У Сабита Муканова хватило мужества признать свою неправоту.
В 1936 году в Москве под руководством Ораза Исаева прошла первая Декада литературы и искусства Казахстана. В тот год московские зрители увидели постановку «Кыз-Жибек» в исполнении Канибека Байсеитова (Тулегена) и Куляш Бай-сеитовой (Кыз-Жибек). На сцене разбили большую белую юрту. Тулеген выехал на белом коне. Кыз-Жибек была в превосходном национальном костюме, украшенном бриллиантами. А когда Байсеитова исполнила свою арию «Ак-ку», вызвав у московских зрителей восторг и восхищение, вылившиеся в долгие, продолжительные овации, стало понятно, что это успех. Декада литературы и искусства Казахстана получила самую высокую оценку кремлевских вождей.
И здесь же можно вспомнить историю одаренного художника-самоучки Абылайхана Кастеева, работавшего дворником. Если бы не протекция Ораза Исаева, увидевшего дарование в этом человеке, то, может быть, никто бы о Кастееве сегодня не слышал. Ораз Исаев отправил Кастеева на стажировку в Москву, учиться у известных российских художников. Вместе с ним отправилась в качестве переводчика Анна Никитична Фурманова, жена известного чапаевского комиссара, прекрасно владевшая казахским языком. Ей была установлена зарплата. Все расходы по стажировке Кастеева взял на себя Совет народных комиссаров Казахской ССР. Ему оплачивали проезд, проживание в гостиницах. Позже Исаев скажет Кастееву: «Главное, что ты закончил российскую художественную академию. А диплома я от тебя не требую». Так бывший дворник Кастеев стал признанным у себя на родине живописцем. Он был первым художником-казахом, получившим профессиональное образование.
И хотя та эпоха канула безвозвратно в Лету, а со дня обретения независимости Казахстаном прошло восемнадцать лет, все же спрашивается, много ли у нас сегодня отыщется руководителей масштаба Ораза Исаева, способных молодежь оценивать по степени ее одаренности, по таланту, а не по родству или кумовству?
Имя Ораза Исаева незаслуженно забыто. А между тем он был выдающимся человеком, подлинным сыном казахского народа, переживавшим о судьбах простых людей. Поэтому было бы только справедливо если бы ему были установлены памятники в городах Алматы и Уральске. Тех местах, с которыми связана большая часть его жизни.
Серик МАЛЕЕВ. На основе воспоминаний
Изгилика НУРМАГАМБЕТУЛЫ,
(советника Джангилъдина и Кастеева),
