[:ru]
I. Ресакрализация Туркестана. Возможно ли возвращение памятнику Ходжи Ахмеда Ясауи статуса действующей мечети-ханака или мусульманского пантеона?
В эти благословенные июньские дни мне довелось посетить священный город Туркестан. Однако это была не обычная туристическая поездка или научная командировка, и даже не «тур по святым местам» от казахстанских турфирм (в котором я вижу немало вульгарных нарушений правил зиарата). Альхамдулилла, мной был совершен индивидуальный «зиарат»* по всем правилам мусульманства, т.е. по Сунне досточтимого Пророка (с.а.с) и «адабам» ** традиционного ханафитского шариата, с уважением к ценностям тасаввуфа *** от великого учителя, Хазрета Ахмеда Ясауи. Кстати, главным в зиарате считается «нийат» (ниет), т.е. искреннее, не замутненное мирскими мотивами намерение совершить его ради довольства Всевышнего, читать Коран на могилах, поминая в молитвах всех усопших, в том числе своих близких.
Кажется, только ленивый не писал у нас в последнее время о Туркестане, «древнем и новом», о «духовной столице», «казахстанской Венеции», туристическом комплексе «Керуен сарай» и пр. И все же, полагаю, что предчувствия и размышления автора данных строк, рожденные во время полноценного мусульманского «зиарата», т.е. сакрального путешествия, будут интересны для серьезных людей, в том числе и власти предержащих. Замечу, что моему перу принадлежат не только публицистические, но и научные статьи о религиозном туризме, хадже, традиции «зиарат» в культуре казахов, опубликованные на страницах ряда международных журналов.
И сразу постановка проблемы. Говорить, произносить слово «духовный», «духовность» всегда легко… Помните, у великого Абая «Алла деген сөз жеңіл, Аллаға ауыз жол емес» («Легко «Аллах» произнести, Но Бога чти не на словах…»). Именно духовные феномены трудно регулировать юридическими положениями; положительные или отрицательные тенденции в трансформациях тонкого, духовного плана часто ускользают от внимания и поля зрения кабинетных ученых, не говоря о государственных чиновниках.
Официально объявить Туркестан «духовной столицей тюркского мира» – это еще не значит, что автоматически возникли условия и гарантии для сохранения и приумножения Духовности. Думается, еще необходимы немалые усилия в том направлении, чтобы наполнять концепцию или модель священного города духовным содержанием, а в будущем идти к полноценной ресакрализации**** Туркестана, повышению сакрального статуса его главной достопримечательности – мавзолея-мечети Ходжи Ахмеда Ясауи, включенного в Список всемирного наследия ЮНЕСКО.
Говоря о духовной перспективе, мы бы хотели выдвинуть интересную, хотя, конечно, дискуссионную проблему о возможном пересмотре юридического статуса объекта, который на протяжениии многих столетий и в эпоху Казахского ханства всегда был сакральной мечетью-ханакой, и до сих пор де факто является как минимум казахско-мусульманским некрополем, пантеоном («мазарат»*****).
Ведь смогли же турки через 85 лет вернуть своему величайшему памятнику Айя-София статус действующей мечети? Между прочим, статус действующего культового объекта не означает «закрытия всех дверей». Мечети и мазары во всем мире открыты даже для иноверцев, туристов, но имеются свои ограничения и требования. Власти Турции намерены обеспечивать доступ в определенные дни даже к византийским фрескам Айя-Софии, которые просто прикрывают шторами во время намаза или зикров.
По поводу Айя-Софии и нешуточных страстей вокруг нее. Мое сугубо личное мнение удивит многих, и вряд ли его поддержит среднестатистический мусульманин, тем более турок: дело в том, что мое сердце всегда воспринимает этот великолепный храм с чарующим нежным женским именем как символ исламо-христианского согласия (пусть даже через борьбу, слезы, конфронтацию, через тернии, но обязательно – «к звездам»), как символ Веры, Надежды и Любви для всего человечества.
Видела Айя-Софию один раз, тогда это был музей, хотелось бы вновь приветствовать ее, уже в новом сакральном статусе. Но для меня, поверьте, не имело бы принципиально важного значения – мусульманским или христианским престал бы перед взором этот святой храм, лишь бы не оставался «мертвым» музеем. Вот такое интересное субъективное мнение. Вообще, человечество должно извлечь уроки из вульгарной, кощунственной практики превращения храмов в музеи, ибо это – отнюдь не добрый знак. Музеи я тоже уважаю, тем более я — историк, их надо строить и развивать, но не путем трансформации священных объектов.
Кстати, Сталин и Ататюрк действовали почти синхронно: мавзолей Ясауи был превращен в советский музей в 1934 г., сразу началось его разграбление, увезли священный котел,т.е. уникальный «тайказан» и т.д. Хотя Турция не была чьей-то колонией, но все же достаточно жесткая политика лаицизма кемалистов привела к упадку духовности, ослаблению ислама. И в таких условиях в 1935 г. мечеть Айя-София была превращена в музей.
Но, к сожаленью, мы – не турки, монолитная сплоченная нация со сложившимися духовными ценностями и приоритетами, единодушно следующая модели традиционного (и разумно модернизированного в духе джадидизма) ислама. Современные казахи – разболтанная нация, все еще живущая по приципу «лебедь-щука-рак» (образ из знаменитой басни Крылова). И подлинное возрождение мавзолея Ясауи в качестве мечети и мазарата (пантеона) пока не выгодно очень многим группировкам: салафитам, шаманистам-тенгрианцам, западникам, атеистам, немусульманам и пр.
Ладно, Бог с ним, с юридическим статусом музея… Но ведь и в рамках существующего законодательства и правил в РК можно успешно возрождать и культивировать т.н. «неписаные правила поведения», негласный национальный, восточный этикет-адаб, общечеловеческую культуру и благоговение к религиозным святыням? Так, вполне реально включить в «Правила посещения музея-заповедника» новые пункты относительно допуска к сакральной части комплекса, с более строгими требованиями к этикету поведения туристов во время экскурсии. К примеру, место около усыпальницы самого шейха и известный коридор с надгробием великого Абылай хана, не превращая в «проходной двор», можно аккуратно загородить ажурными перегородками, как это часто бывает в усыпальницах великих личностей во многих музеях мира.
Чтобы читатель понял, насколько эти вопросы насущны, а отнюдь не праздны, нам придется сказать о нелицеприятных эпизодах из музейной повседневности. Во время нынешнего визита (хотя и ранее мы наблюдали подобное) я оказалась свидетелем громких разговоров посетителей и даже непозволительных криков со стороны русскоязычных гидов. В ответ на мое замечание юноша-экскурсовод бойко ответил, что он вправе повышать голос или криком зазывать членов своей группы, ибо «это – музей».
Второй эпизод. Девушка-казашка с распущенными волосами без косынки объяснила свое вызывающее появление поблизости от места упокоения святого, в «коридоре Абылай хана» в таком, извините, «облике ведьмы» тем, что …..«сама знаю, как одеваться!». Туристка дерзко отказалась выполнить вежливую просьбу сотрудников набросить на голову что-то из коллекции женских платков, халатов с капюшоном и пр., любезно предоставляемых напрокат при входе в музей.
Из разговоров с молодыми работниками музея, также с имамами, читающими Коран для посетителей внутри здания, мне удалось узнать, что они, бедные и зашуганные разными местными чиновниками, органами госбезопасности, не вправе требовать от туристов соблюдения простейших правил «адаба», как скромная одежда, платок, не говоря о «тахарат» («дарет», ритуальное омовение). Вместо этого они могут лишь робко, услужливо просить их об этом, в рекомендательной форме, а в случае отказа – молчать и разрешать (т.к. «это – музей»). Между тем, в народе говорят, что в соседнем Узбекистане при посещени подобных сакральных объектов действуют более строгие требования к дисциплине и этикету поведения.
Конечно, общая масса посетителей музея-заповедника «Азрет Султан», туристы, в большинстве своем мусульмане (казахи, узбеки), знают и уважают правила посещения комплекса, понимая свой визит как «зиарат» (мусульманский обычай посещения могил, со всеми условиями и «адабами»). И в этот раз, несмотря на жаркий сезон, здесь было много туристов из всех уголков Казахстана – из Нур-Султана, Алматы, Павлодара, Атырау, не говоря о ближайших областях и городах. В целом, в глазах казахского народа и мусульман Центральной Азии мавзолей Хазрета Ахмеда Ясауи – именно величайшая духовная святыня. Нас это радует, дает надежду, окрыляет! И все же указанные выше нелицеприятыне факты и эксцессы случаются, и это заставляет серьезно задуматься.
Разве допустимо такое легкомысленное отношение к религии?! Замечу, что само слово «религия» происходит от латинского religare и означает «связь с Высшим Началом». Громкие разговоры, стук обуви, шарканье сандалиями, неприличная одежда, несоблюдение ритуальной чистоты (это уже, конечно, на совести самих посетителей. Можно где-то повесить большую вывеску, типа «Обязателен тахарат/дарет, примите хотя бы душ, плиз»)…Как могут люди не осознавать ответственность за свое поведение и слова на территории святыни, на месте, где почивают мощи (кости) аруахов святых и героев?!
Не говоря о самом Султане Познавших («султан ал арифин») Хазрете Ясауи, здесь насчитывается, по одним сведениям, около 350 захоронений, из которых только опознанных и идентифицированных – свыше 200. Чего стоит одно имя Абулмансура Великого – хана Абылая, которого, как писал Ч. Валиханов, весь казахский народ единодушно признал в XVIII веке «воплотившимся аруахом» — т.е. святым духом, посланным для великих свершений?! Чего стоит один Каз Дауысты Казыбек – легендарный святой оратор-бий, мудрец, прозванный «Гусиноголосым»? Или великий полководец, генерал Богенбай-бахадур? Сотни других великих казахов,ханов, биев, батыров, ходжей, святых женщин?
Да ведь и любую, простенькую, безымянную могилу, причем любой конфессии, человек, если он только не варвар или не психопат, обязан почитать и быть подле нее тактичным и осторожным. Не зря говорят, что кладбище – это «портал» в иной, потусторонний мир, что на данной маргинальной территории частично действуют уже законы иных измерений вселенной. В исламе считается большим грехом даже нечаянно наступить на место, где лежат останки умерших. Наши предки, казахи, все это прекрасно знали. Также и в христианской традиции при посещении могил нельзя шуметь, громко разговаривать (ибо покойники, говорят они, любят именно покой, не переносят шум живых, грубо материальные звуки, издаваемые людьми, за исключением звуков и слов молитв).
Приходится признать, что духи умерших людей в определенном смысле беспомощны и нуждаются в помощи и защите со стороны живущих на земле. Не зря Пророк (с.а.с) уподоблял покойников утопающим и советовал молиться за них, читать для них Коран, а также призывал не нарушать их покой в мазаратах, посещать эти места с максимальным уважением. Аруахи – бестелесные, но живые и сознательные духовные сущности, до поры до времени (до Судного Дня) сохраняющие со своими могилами мистическую связь.
И вот, лишившись физических тел, плоти, уже не обладая языками, руками, ногами, эти души не могут тем же нахальным туристам дать физический отпор, словесно возразить, защитить свои права, крикнуть, отогнать и пр. Лишь из сакральных рассказов, образцов суфийской агиографии, казахского религиозного фольклора мы знаем немного о мистических сновидениях и других формах общения живых святых с духами умерших.
Таким медиумам духи прямо или косвенно передавали жалобы, просьбы, благословения (встречаются такие фразы, как «эй, ты же наступил на мою ногу!», «на моем мазаре нет калитки, установи мне дверцу!», «пусть не нарушают мой покой!» и т.д.). Конечно, мир духов может по-своему отомстить своим обидчикам, в сущности это и есть гнев Аллаха. Ибо все в конечном свете свершается по воле Всевышнего и по Его справедливости.
Итак, мы, верующие потомки и почитатели святых, обязаны быть бдительными и ответственными, и в случае угрозы оскверенения, кощунства, вандализма, даже недостаточного почтения к могилам наш долг – защитить честь и покой великих предков, равно как и всех почивших мусульман и не-мусульман. Как мы уже сказали, в действительности «адабы» и запреты, касающиеся посещения кладбищ и мечетей, крепко записаны в подсознании каждого казаха.
Критикуя некоторые фрагменты работы А. Левшина, преувеличивавшего невежество казахов, Чокан Валиханов воскликнул: «Каждый кайсак (казах – Н.Н.) знает, что он последователь Магомета и что он мусульманин… оно составляет его гордость перед иноверцами… С самого детства он то и дело слышит, что он – мусульманин!». Спасибо Чокану Валиханову, нашему великому востоковеду и знатоку истории, за прекрасный ответ о религиозной самоидентификации казахского народа!
Главное – не потакать «современному» невежеству и хамству, а твердо и настойчиво призывать к дисциплине и скромности. Массам надо активнее разъяснять ту истину, что «барака» или «құт» (благодать), которую они ищут в мазарах, может сама «убежать», рассеяться, если на территории священного объекта будут систематически нарушаться религиозные правила. Если сами казахи будут строго и дружно соблюдать «адаб», то вряд ли гости, иностранцы станут что-либо оспаривать. Как раз наоборот. Известно, как культурно и вежливо ведут себя американцы, немцы, французы, оказавшись в Иране, посещая святыни Тибета и др. Будучи христианами, атеистами, они тем не менее проявляют максимальное почтение к любым святыням, если надо — снимают обувь, даже набрасывают на себя чадру.
- У нас и конь, и верблюды, и сакские курганы – это якобы «духовность». О месте веры и религии в духовной системе.
И тут придется вернуться к главному вопросу: что такое духовность вообще, ведь данное слово – ключевое в словосочетании «духовная столица»? Что именно, вернее, какую систему ценностей мы – как казахи, как тюрки – традиционно подразумеваем и коллективно принимаем под этим понятием? Иначе концепт «духовная столица» можно так же профанировать, как и печально известное «Рухани жангыру» (госпрограмма, получившаяся «обо всем и ни о чем», каша и винегрет, а по сути – показуха, «понты» и отмывание денег).
Упаси Боже от совкового понимания «духовности» (отчасти присущей и ранней кемалисткой идеологии Турции), когда светские модернисты-революционеры подразумевали под духовностью искусство, театры, музеи и библиотеки. Западное понимание spiriuality более близкое к истине, выступая синонимом именно сакральности, религиозности. Также в самой мусульманской традиции «руханият» всегда ассоциациировалось с религией и околорелигиозными феноменами (кстати, 99% народов тюркского мира – этнические мусульмане, за исключением малочисленных этносов Сибири, Алтая, также гагаузов и чувашей). К «руханият» (духовность) может примыкать, интегрироваться высокая традиционная культура и искусство того или иного народа, черпающие вдохновение в священном, сопричастные к божественности и религиозной этике.
У нас же в современном Казахстане «винегрет» в сознании дошел до того, что и конь, и верблюды, сакские курганы – все это якобы «духовность» и «рухани жангыру». Еще и балет с оперой в придачу. Но где же элементарно иерархия, приоритеты, где ключ или формула Духовности? Со всеми элементами и слагаемыми, системообразующим центральным «ядром» и периферийным «защитным поясом», основами и тайными механизмами функционирования, знание коих могло бы реально воскресить духовную традицию?!
Духовная традиция, подлинная национальная культура должна реально излучать «нур» (духовный свет) и «имандылык» (вера, праведность, этика), вести народ к моральному оздоровлению, очищению коллективного сознания. Ядром этнической традиции выступает вера в Бога, в сакральный текст (Коран, в данном случае), богатое религиозное наследие конкретного народа и страны. Именно такой, прекрасной, сильной, нравственно преобразующей была когда-то наша самодостаточная казахская духовная культура, ибо она зиждилась на живой вере и религиозной этике, а вовсе не была безжизненным набором музейных артефактов или нагромождением объектов и помпезных сооружений.
Если конечная цель и наш «ниет» в возрождении Туркестана – это только экономика, туризм и бизнес, доходы от этой сферы, банальная погоня за прибылью, «понтами» и имиджем, то дух Хазрета Ясауи не будет покровительствовать такой «духовности», это однозначно. Вообще, всем правителям-строителям мира сего не стоит забывать грозную, но поучительную историю о Фатехпур-Сикри – великолепной столице, построенной падишахом Акбаром в XVI веке, городе с искусственным озером и каналами, восхитительными дворцами, который, однако, вскоре был таинственно заброшен, проклят, высох, покинут людьми и наполнился змеями и ящерицами…
Нет, мы отнюдь не принижаем материальное, фактор хлеба насущного, технической цивилизации и благополучия (дай-то Бог). Но важен глубинный «нийат», важно обозначить некоторые приоритеты, внести определенные коррективы в идеологию взявшего курс на бурное развитие священного Города Тюрков. Для ясности можно привести известное изречение Хазрета Иса бен Марийм (Иисус), сказавшего: «Ищите прежде всего Царствия Божьего, а остальное само приложится» (смысл: искать духовность, Бога, а материальное должно само следовать за Духом, и тогда это – благо, иначе же через материализм можно «душу потерять»).
- Усыпальница святого Ясауи — это наша Медина, наша Свято-Троицкая Сергиева лавра, наш Тадж-Махал. О том, как Бог чудом сохранил нам имя города от переименований советской эпохи.
Да, безусловно, Туркестан с главной святыней – несравненным творением, шедевром средневековой архитектуры, мавзолеем Ходжи Ахмеда Ясауи будет и буквально «кормить» здешний народ, область и страну – за счет развития местного и международного туризма, культурных связей, привлечения внимания людей со всего мира.
В этом аспекте, конечно, следует всем понять и признать неоспоримую истину о том, что туркестанский мавзолей, где покоится прах великого святого и наших ханов – это действительно наша национальная гордость, наша центральноазиатская святыня. Туркестан – это, образно говоря, наша Медина (была такая поговорка у предков «Мединеде – Мұхамет, Түркістанда – Қожа Ахмет»), это – наша Свято-Троицкая Сергиева лавра, наш Тадж-Махал.
А ведь еще до недавнего времени было немало скептиков и духовных нигилистов, которые морщили нос при разговоре о прошлом и тем более будущем Туркестана. Дескать, «что доброго может быть из Назарета» (выражение из Библии, о презрении гордых фарисеев к маленькому городку, из которого происходил Иисус). Речь об европеизированных и русифицированных казахах, у которых особенно обостряется «аллергия» при слове «Южный Казахстан» и «ислам».
Что может дать, разглагольствовали они, этот богом забытый (якобы) городок, почти деревня-аул, с его стоящем посреди степи одиноким древним мавзолеем, на фоне унылого пейзажа с песками, верблюдами, ишаками? Но Возрождение и даже факт сохранения в «потоке истории» самого мавзолея – это Провидение. Хотя есть большая заслуга и Н.А. Назарбаева, многих других, роль Турции.
Есть мистика в почти не укладывающемся в голове историческом факте сохранения самого имени священного города, топонима «Туркестан» за долгий советский период – несмотря на все революционные бури, массовые переименования городов и сел в честь Ленина и партийных деятелей, жестокие гонения на пантюркизм и ислам. Туркестан невозмутимо стоял, со своим гордым именем. Как духовная ось, как мистический центр Казахии, как маяк Веры и Надежды, незримо отражая черные стрелы демонов коммунизма (так же, как в 1864 г. царские пушки пробили лишь материальные дыры в стенах мавзолея, но не смогли убить веру и святые «стены» нашей Традиции).
Тоталитарному режиму с его хитрыми идеологами было хорошо известно, что Туркестан – это не только символ ислама и духовной независимости, но и символ национальной свободы, ибо город был столицей независимого Казахского Ханства (Султаната), здесь располагалась резиденция наших правителей, и здесь покоится прах великого Абылай-хана. Тем не менее (и это настоящий карамат, т.е. «чудо»), всесильные коммунисты, слово парализованные некими могущественными силами, не посмели переименовать Туркестан в честь Ленина или хотя бы казахских советских деятелей (якобы «забыли», «не дошла очередь», «побоялись народного недовольства» и др. версии).
Кстати, есть еще другой, похожий удивительный факт, глубинный смысл которого открывается для «людей думающих и размышляющих» (Коран). Это – то, что в самый пик расцвета коммунистической идеологии и могущества СССР в самой затюканной и деисламизированной республике бывшей мусульманской окраины, где коренное население было загнано в угол, составляя всего лишь 36% населения, т.е. в КазССР на протяжении целых двух десятилетий первым руководителем был человек по имени ….Дин-Мухаммед (Кунаев).
Вы только задумайтесь и услышьте это имя: Дин-Мухамед! И это в безбожном СССР, и это – Первый Секретарь ЦК Компартии Союзной Республики. А слово, имя (тем более имя правителя) – это не шутка, «В начале было Слово» (Библия). Надо уметь слышать имена, вернее, то, что стоит ЗА ЭТИМ, т.е. в ряде случаев имя может указывать на нечто большее, чем просто обозначение конкретного индивида, важнее ТО, что следует за ним, что обозначает имя или на что оно намекает («ишарат»). Даосские мудрецы учили формуле «пройти сквозь форму».
С этой точки зрения «Нур-Султан», возможно, это тоже – не только и не столько личное имя (а то кричали и возмущались некоторые по поводу нового имени столицы), а нечто большее. Намного важнее то, что данное знаковое имя предвещает, то, на что оно указывает; что, так сказать, грядет для страны: т.е. придет, иншалла, и Нур (Свет), и Султанат. Истинный «султанат» и «халифат» надо толковать скорее аллегорически, в духе учения Аль-Фараби. Хотя нельзя вовсе исключать и реальную реставрацию казахского султаната «в потоке истории», в году этаком 20NN или 30NN.. Ведь «ничто не вечно под луной», и «пути Господни неисповедимы»…И сейчас в мире полно цивилизованных парламентских монархий, пожалуйста: Япония, Великобритания, Швеция, Саудовская Аравия…
Возвращаясь к знаковому имени Д.А. Кунаева, действительно не перестаешь восхищаться и диву даваться: как такое вообще было возможным?! Когда даже в Узбекистане, Таджикистане, Туркмении, Азербайджане, в Татарской АССР или Башкирской АССР, также в северокавказских автономиях – нигде не было во времена СССР руководителя местных коммунистов с кричащим мусульманским именем, как у нас.
Обычно в советской практике претенденту на высокий пост, даже знаменитым артистам, спортсменам делали тонкий намек, чтобы для карьерного роста они сменили имена и фамилии с выраженным еврейским или мусульманским колоритом на более «удобные» (так, Цукерманы превращались в Сахаровых, либо «вырастали» русские окончания «ов, ев» и т.д.). Москва могла бы Д.А. Кунаева, по крайней мере, вежливо попросить вместо «Динмухамеда» взять в качестве официального имени сокращенный казахский вариант, т.е. величаться «Димашем Ахмедовичем», как обычно его ласково называл сам Л.И. Брежнев. Но ведь даже этого не случилось! В атеистической стране продолжало громко и торжественно звучать имя главного казаха страны – Дин-Мухаммед. Тем самым как будто дух нашего традиционного Ислама смеялся над лживым духом Коммунизма, намекая на будущий реванш.
Поистине, могучее вето на неприкосновенность кодового имени Дин-Мухаммед было наложено свыше, самим Всевышним Аллахом. В Священном Коране Бог настойчиво призывает размышлять над Его «аятами»****** (букв. «знак», «чудо») – в окружающей природе, в людях, в животных, в истории стран и человечества, учит искать «знамения» Божьи в тварном мире. И вот, следуя данному божественному наставлению, мы догадываемся о смысле этого «динмухамедизма» (лишь салафиты и муллы-буквалисты бездумно запрещают мышление и догадки, т.н. «аль-вахм», хотя великие ученые ислама допускали и даже поощряли творчество, размышления и интуитивные догадки, правда, для развитых личностей, и касающиеся именно частных вопросов мира и общества).
Допущение Всевышним в темную, безблагодатную советскую эпоху роскошного мусульманского имени для первого, более или менее полноценного правителя из среды казахов Д.А. Кунаева (кстати, патриота и скромного человека, тайно исповедовавшего ислам) означало, по нашему мнению, своего рода зашифрованное «космическое послание» о будущем Казахстана, адресованное маленькому многострадальному народу, изнывавшему тогда от национального гнета и атеизма. То есть имя Дин-Мухамеда Кунаева стало «аятом» для разумеющих, божественным знаком милости, который давал надежду, согревал душу нашего народа (даже зарубежным казахам, об этом нам рассказывал казах-репатриант из Ирана профессор Ислам Жеменей).
Небесный код для казахов, зашифрованный в имени скромного и интеллигентного правителя, состоял из двух слов, до сих пор имеющих колоссальное, фундаментальное значение для национального будущего: это священные слова «Дин» (Религия) и «Мухаммед» (Посланник Бога, основатель ислама). Также, нет сомнения в том, что именно Всевышний Аллах сохранил от изменений и глумлений ненавистное атеистам и колонизаторам имя «осевого» города тюрков – топоним ТУРКЕСТАН. В той, хорошо известной Богу сакральной точке планеты, где похоронен главный исламизатор Центральной Азии, величайший подвижник и духовный патрон тюрков, святой Хазрет Ходжа Ахмед Ясауи.
А еще символично, что незадолго до своей смерти в 1993 г. бывший партийный лидер Динмухамед Кунаев совершил мусульманский зиарат по святым местам Южного Казахстана, посетив Арыстан-баб, сакральный комплекс Ходжи Ахмеда Ясауи, могилы Укаша ата (Хаккаш) и другие святыни своего Отечества. Светлая память Динмухамеду Ахмедовичу Кунаеву, пусть душа его упокоится в Раю, жаны жаннатта болсын.
…И после этого кто-то еще сомневается в мусульманстве казахского народа и исламо-ориентированности нашей этнической традиции? И в будущем возрождении этой традиции?! Не смешите мою бабушку!
Примечания*
*Зиарат — посещение могил в исламе. Пророк Мухаммад (с.а.с) разрешил посещение могил родных и близких, также праведников и героев ислама, считая чтение Корана и выражение к ним почтения (каз. «тағзым») косвенной формой поклонения Аллаху, и способом получения «сауаб» (вознаграждение от Аллаха).В то же время после ислама были запрещены и ограничены многие древние ритуалы в духе поклонения умершим.
**Адаб – (каз. әдеп) – правила приличия в исламе, традиционный этикет.
*** Тасаввуф – Суфизм, мистико-аскетическое направление в исламе, философия, психология и антропология искателей Истины (из которых формировались духовные элиты поздних мусульманских социумов), которое основано на интериоризации коранических истин, нравственном самоуглублении, самопознании, этике и гуманизме, искреннем исполнении религиозного закона, с акцентом на ритуал поминания Бога и размышления об Истине («зикр ва фикр»). Шейх Ходжа Ахмед Ясауи по традиции считается одним из великих суфиев, достигших высшей ступеней духовного просветления.
**** Ресакрализация – возвращение святости, сакральной функции, процесс возрождения после десакрализации объекта
***** Мазарат – (араб., от одного корня со словом «зиарат») — могилы, гробницы святых, кладбище.
****** «Аят» («аййа(т)», букв. с араб. «знак», «знамение», «чудо»). Аятами называются чудотворные стихи Корана (аят — стих, сура – глава). В то же время «аяты» – это и различные природные объекты, процессы, события, люди, социумы, история, — все, что подчинено логике Бога и является «делом рук Творца» (если применить слова об истории великого философа А. Дж. Тойнби). Священный Коран призывает верующих не просто слепо верить и выполнять ритуалы, но и размышлять над смыслом всех явлений природы, изменений, катаклизмов, знаковых событий в истории человеческих сообществ — с целью правильной их интерпретации, осознания причинно-следственных связей и закономерностей с позиций теоцентризма и монотеизма, поиска в них символов и знаков предупреждения, милости, уроков мудрости от Бога.
Назира Нуртазина, профессор КазНУ им. аль-Фараби (Алматы)
[:]
