[:ru]
Какой он, Касым-Жомарт Токаев, на службе и в жизни. Рассказывает его близкий друг и соратник Андрей Антоненко.
Газета «Комсомольская правда Казахстан» взяла интервью у близкого друга президента Казахстана. С разрешения редакции газеты публикуем его целиком, без какой-либо редакторской правки.
Наш собеседник Андрей Иванович Антоненко сам по себе личность незаурядная, уважаемая всеми, кому выпало близко его знать. Опытный дипломатический работник. Как и положено дипломату, сдержанный, корректный, основательный. Чёткий в словах и поступках. Тем весомее, содержательнее получился разговор о человеке, который сегодня интересует всю страну и, без преувеличения, весь мир. О нынешнем президенте Казахстана Касым-Жомарте Токаеве, с которым одного из многолетних руководителей консульской службы МИД Андрея Антоненко связывает более чем полувековая дружба и жизненный путь рука об руку – от школьной скамьи до министерских кабинетов, от незатейливых мальчишеских игр до мировых саммитов самого высокого уровня. Случай по нынешним временам редкий, почти уникальный.
Он говорил о близком товарище далёкой уже юности без придыхания и пафоса, непринуждённо. При этом тщательно подбирая слова, будто пробуя их на искренность. Иногда поправлял себя и одёргивал нас, когда мы пытались задавать вопросы совсем уж глубоко личные. Или спрашивали о мелких, несущественных, на его взгляд, моментах и деталях. Старался говорить о главном.
– Условный закон человеческого восприятия: по прошествии времени, «через годы, через расстояния« многое стирается в памяти, растворяется как несущественное. А что-то, казавшееся когда-то малозначительным, мимолётным, всплывает зримо, значимо, объёмно. Если спроецировать этот алгоритм восприятия на вашего товарища и одноклассника, что вы готовы вспомнить особенно отчётливо: манеры, поступки, черты характера, привычки, любимые фразы, увлечения?..
– Только сейчас начинаю по-настоящему понимать и ценить, как нам, мне и моим одноклассникам, здорово повезло. Нет, не в том, что довелось учиться, общаться, дружить со знаменитым теперь на весь мир человеком, крупным дипломатом, министром. Возможно, будущим президентом страны. Повезло со школьной дружбой, которую удалось сохранить на всю жизнь. С самой школой – прославленной алма-атинской 25-й, выпустившей в мир столько известных питомцев, что одно перечисление фамилий займёт полстраницы.
Чудесно повезло с замечательными учителями, которым, наверное, на добрую половину обязан своими жизненными достижениями каждый из тех известных выпускников.
С Касым-Жомартом Токаевым мы учились вместе с первого класса. Одно время даже сидели за одной партой, правда, очень недолго. К слову, к концу школы он обычно сидел за последней партой, «на Камчатке», как тогда говорили. Не потому, что был хулиганом и двоечником, просто годам к 15 сильно вырос, загораживал многих…
Класс у нас был, на удивление, дружный и сильный – во всех отношениях. Многонациональный по составу, хотя, к слову сказать, в то время никто и не задумывался о национальной принадлежности друзей. Сначала мы были «ашниками». После восьмого нас переименовали, добавились ребята из интерната для детей военнослужащих, и мы стали 9 «В». Как ни странно, это «смешение» нас ещё больше сплотило.
Тогда у нас и образовалась крепкая компания из 10–12 человек. Жомарт, как мы тогда его звали, не то чтобы являлся лидером, но был на первых ролях точно. Мы подолгу не расставались после школы, иногда вместе готовились к занятиям, ходили друг к другу в гости. Рисовали популярные тогда стенгазеты.
Одна общешкольная была литературной и называлась «Молодые побеги», а Жомарт являлся постоянным автором статей другой стенгазеты с многозначительным названием «Историческая правда». Вполне закономерно для будущего дипломата. Статьи писал глубокие, содержательные – учителя поражались…
Мы дружно участвовали в выставках, олимпиадах, соревнованиях. Вместе отмечали дни рождения, иногда собирались у кого-нибудь на квартире послушать редкий в те времена магнитофон.
Жомарт был, кстати, с детства дружен с музыкантами легендарной алма-атинской группы «Жетыген» Сагнаем Абдуллиным и Алибеком Днишевым, который впоследствии прославился как оперный певец. Тогда нашей любимой песней были «Тополя», многоголосие «Жетыгена» до сих пор живёт в душе. К слову, и Володя Миклошич, бас-гитарист известной группы «А-Студио», тоже учился в параллельном классе.
В нашей компании Жомарт нередко генерировал идеи – и значительные, концептуальные, и творческие, и просто забавные.
Увлечения и наклонности заметно проявились у него где-то к 9 классу – гуманитарные науки, английский язык, к которому у него были явные способности. Другое серьёзное увлечение – спорт. Он от природы был очень спортивный, высокий, подтянутый, быстрый. Сначала увлекался командными видами – волейболом, баскетболом. Потом активно занялся настольным теннисом. Это было как раз для него – резкого в движениях, с отличной реакцией. Здорово преуспел, стал чемпионом школы, выигрывал городские соревнования. Впоследствии даже получил звание «Кандидат в мастера спорта СССР».
Он и сейчас не забросил это юношеское увлечение. Как-то довелось несколько лет назад сыграть с ним пару партий в Астане. В тренажёрном зале стоял теннисный стол. Помню, удалось «почти победить». В смысле удачно отбить несколько хлёстких ударов и выиграть несколько мячей. Уже было достижение!..
В девятом классе мы стали наблюдать некоторые изменения, постепенно происходившие с нашим товарищем. Всегда свойственная ему целеустремлённость начала приобретать отчётливые очертания. Он не то что дистанцировался от компании, от класса… Нет, скорее сосредоточился на собственном будущем. Наверное, просто взрослел чуть раньше нас.
Жомарт и тогда, и позже был человеком собранным, умеющим концентрироваться на главном. Со стержнем, что называется. Ко времени окончания школы это стало особенно проявляться. Всё больше погружался в учёбу, хотя никогда её и не игнорировал. Очень много читал, усиленно занимался английским языком с преподавателем иняза. Как-то по-взрослому упорядочил свою жизнь, сознательно ограничил своё участие в нашем совместном времяпровождении, в общих подростковых развлечениях. При этом делал всё это очень деликатно, никак себя не противопоставляя всей компании и никого не обижая отказом. На наши очередные призывы погулять отвечал всегда одинаково: «Извините, обстоятельства не сложились» – и уходил заниматься. Вот, кстати, и всплыла в памяти его любимая фраза того периода…
– Чем выделялся на уроках, во дворе, на тусовках, как принято сейчас говорить?
– Учился Жомарт ровно по всем предметам, на хорошо и отлично, но особые успехи проявлял в английском языке. Преподаватель Пономарёва Роза Борисовна после его «спичей» нередко обращалась к классу со словами: «Вот как надо готовиться к уроку, если вы действительно хотите научиться языку».
Его ответы на уроках были развёрнутыми и исчерпывающими, не требующими дополнительных вопросов. Повышенное внимание уделял истории, обществоведению, экономической географии. В большинстве случаев мы привыкли, выходя к доске, оттарабанить ответ и вернуться на место. Жомарт готовился основательно. Первое время было непривычно воспринимать, как он, выходя к доске, брал с собой несколько двойных тетрадных листов с заметками и начинал излагать материал. Впрочем, заглядывал он в свои записи лишь изредка, чтобы сохранить последовательность. Не только преподаватель предмета, она же завуч, Серафима Филатовна Никонова слушала с неподдельной гордостью своего ученика, но и класс затихал, воспринимал его «сольное выступление» с интересом и удовольствием. Причиной была насыщенность материала сведениями, почерпнутыми из дополнительных источников, и особенно – манера изложения. Уже тогда Жомарт начал оттачивать навыки ораторского искусства, которые позже сильно ему пригодились и на дипломатическом поприще, и на высоких государственных должностях.
– Отец Касым-Жомарта Токаева – известный журналист, писатель. Кстати, чуть ли не первый казахский писатель-детективщик. У его сына проявлялись в юности писательские гены?
– Чувствовалось, насколько Жомарт уважал и чтил своего отца, действительно известного и самобытного писателя. В душе наверняка гордился им. Но никогда не демонстрировал этого на людях, не хвалился отцовским творчеством.
А сам в ту пору не был особенно склонен к литературным упражнениям. Традиционных юношеских стихов, насколько я знаю, не писал. Хотя благодаря нашей замечательной учительнице русского языка и литературы Анне Борисовне Игдал сочинения ему всегда удавались, были яркими, содержательными. Учительница нередко зачитывала их вслух перед классом. Но – наряду с «образцами художественного творчества» других учеников.
– Позже генетически заложенное творческое начало явно проявилось. Насколько известно, Касым-Жомарт Токаев – автор 9 объёмных книг, написанных собственноручно, «без отрыва« от государственной и международной деятельности. Причём, как уверяют знающие люди, написанных самостоятельно, без привлечения отряда «райтеров«, как это практикуют многие известные современные политики. А тогда, в школе, эта склонность к литературному творчеству находила воплощение в сочинениях, стенгазетах, любовных записках?
– Мне он любовных записок как-то не писал (смеётся). Кому-то из девочек – наверное. Но он, будучи исключительно порядочным и благородным человеком, никому их, естественно, не показывал, никогда не афишировал своих чувств.
Что касается его книг в зрелом, «государственном» возрасте, могу заверить: их Токаев пишет сам, от руки, преимущественно чернильными ручками, которые так любит. Пишет быстро и сразу почти без помарок – видел его рукописи.
Конечно, ему готовят какие-то предварительные, справочные материалы. Но окончательный текст – результат личного творчества. Много лет работая с ним рядом, часто видел, что и основные свои выступления он пишет собственноручно. Либо серьёзно правит предложенный ему вариант. А на переговорах приходилось наблюдать, как министр Токаев поправляет переводчика – и с английского, и с китайского.
Жомарт вообще очень тщательно, скрупулезно относится к Слову. Можно сказать, ответственно – и к написанному, и к произнесённому. А что особенно важно – к данному когда-то кому-то слову.
– Творческие, интеллигентные люди нередко бывают импульсивны, легко ранимы, обидчивы. Склонны к «порывистым движениям«(выражение Наполеона). Насколько это было присуще Касым-Жомарту Токаеву в школьные годы, в период государственной службы на разных постах?
– Безусловно, он потомственный интеллигент, с детства имел все задатки творческого человека и интеллектуала. Но хочу особо заметить: не нужно путать его внешнюю и внутреннюю интеллигентность, мягкость с мягкотелостью и слабостью. Излишней рефлексии, «душевных метаний» в нем никогда не наблюдалось. Говорю это к тому, что прочитал как-то в соцсетях комментарии, где Токаева упрекают в нерешительности, приписывая ему излишнюю мягкость. Так могут рассуждать только люди, совсем его не знающие…
Он переживал обиды, но никогда не был обидчивым. Внешне никак своё разочарование, недовольство не проявлял. Он вообще всегда был очень сдержан, отлично владел собой. Это, видимо, наследственное, от отца, а не только приобретённое благодаря отличной дипломатической выучке…
Вообще, и в школе, и позже, на всех его высоких постах, я замечал у Токаева признаки какого-то внутреннего джентльменства. Не в смысле внешних атрибутов в виде смокинга и цилиндра, хотя он всегда очень тщательно следил за своей внешностью, не допускал неряшливости ни в одежде, ни в манерах. А в корректности, внутренней порядочности, соблюдении «правил игры». Всегда держался с достоинством – без заносчивости и высокомерия. И это тоже его очевидное достоинство.
– В одной из своих книг с характерным названием «Преодоление«, написанной более 15 лет назад, Токаев пишет: «…Дети, как известно, чутко реагируют на фальшь и равнодушие учителей, и если кто-то им не угодил, не скрывают своего недовольства и даже презрения. Детский максимализм сильно проявлялся и в те годы…« Как прокомментируете? Досаждали учителям?
– Ну, максимализм проявлялся у каждого в индивидуальном порядке – как реакция на несправедливость, явную или кажущуюся нам в тот момент явной. В ответ на неправду, лицемерие, которые лично я не выносил ни тогда, ни сейчас. У Жомарта это тоже было – обострённое чувство справедливости…
А учителям досаждали, конечно. Тоже в ответ на какие-то несправедливые, с нашей детской точки зрения, поступки и решения. Могли доску перед уроком мылом натереть. Или коллективный «гудёж» в классе устраивали – так, знаете, не открывая рта. Но никогда не делали ничего унизительного для учителей, оскорбительного…
– Наверняка, помимо школьной жизни, блистания на уроках, уважения учителей, авторитета среди одноклассников, была и жизнь дворовая, за пределами школы. Это другой мир, часто жестокий, живущий по своим законам. Иная система ценностей, взаимоотношений. Как он чувствовал себя там? В неизбежных мальчишеских драках приходилось участвовать? Или уже тогда получалось гасить конфликты?
– За пределами школы, в дворовой среде он чувствовал себя так же комфортно, как и в классе. И вёл себя естественно, свободно. Конечно, приходилось участвовать и в неизбежных мальчишеских потасовках. Хотя Жомарт всегда старался их избегать, решать конфликты мирным путём, словесными аргументами, уже тогда проявляя дипломатические способности.
Но если драка была неизбежной, за спинами товарищей не прятался, это точно. Помню, после школы забрели в наш Сосновый парк. Навстречу – четверо. Дальше всё по схеме «дай закурить!». Жомарт, как обычно, попытался решить вопрос мирным переговорным путём – у него это всегда убедительно получалось. В тот раз не вышло. Тут мы со Славой Константиновым, ещё одним нашим другом (с ним, между прочим, дружим до сих пор), и посмотрели на него в деле. Реакция у парня была отменная, удары резкие, хлёсткие… Отбились почти без потерь, отделались лёгкими синяками. В общем, пай-мальчиком Токаев никогда не был.
– Учитывая дружеские отношения, наверное, приходилось бывать в семье близкого товарища. Какой была атмосфера дома Токаевых? Каким он был в семейном кругу?
– Вместе с другими соклассниками мне доводилось бывать у Жомарта дома, общаться с родителями, младшим братом и сёстрами. Квартира и обстановка были весьма скромными. Отец Кемель Токаевич, как мне помнится, выглядел человеком очень сдержанным и немногословным. Видимо, череда трагических событий в далёком детстве, потери близких, война и боевые ранения наложили на него отпечаток. Однако суровым он не казался, мне запомнился его спокойный, ровный голос, проницательный, испытующий взгляд. Мама Турар Шабарбаевна была приветлива и радушна. Когда мы компанией неожиданно заходили после уроков и втискивались в небольшую кухню, она всегда угощала чаем с пирожками или беляшами, принимала участие в разговоре. Младший брат и сестрёнки уже тогда благодаря воспитанию почтительно относились к старшему брату и его товарищам. Позже, после ухода из жизни отца и мамы, Жомарт, по сути, заменил им родителей.
– И после окончания школы вам довелось долгие годы работать, регулярно общаться с Токаевым. Приходилось ли в нём замечать почти неизбежную «болезнь роста«, которая наблюдается у многих людей, восходящих к вершинам власти?
– Для начала позволю себе немного личных воспоминаний. После окончания школы многие одноклассники подали документы для поступления в вузы, некоторые поехали в другие города. В основном это были Москва, Ленинград, Новосибирск, Томск. Жомарт успешно сдал экзамены и был зачислен в одно из самых престижных учебных заведений страны – Московский государственный институт международных отношений. Трудно сказать, кто испытал большую радость и гордость: неизвестный пока ещё никому молодой абитуриент элитного вуза из далёкой союзной республики или его учитель. Мы все встречали его так, словно наш товарищ побывал в космосе…
Первое время мы переписывались, но постепенно учёба стала поглощать всё глубже, и упражнения в эпистолярном жанре свелись в итоге к поздравительным открыткам на праздники. Надо отдать должное Жомарту. Несмотря на большую нагрузку по учёбе, он всегда аккуратно направлял открытки к праздникам и не забывал поздравлять друзей с днём рождения.
Во время каникул мы традиционно собирались у кого-то из одноклассников и обменивались впечатлениями от учёбы. В первый год, приехав на летние каникулы, Жомарт поражал нас «китайской грамотой», легко выводя на бумаге затейливые иероглифы фломастером.
В 1975 году Жомарт успешно защитил диплом, получил назначение в Министерство иностранных дел СССР и вскоре, после полугодовой стажировки в Китае, выехал в свою первую длительную загранкомандировку в Cингапур. Как нередко происходит в жизни, в силу объективных причин связь наша прервалась на долгие годы…
…В 1992 году мне по служебной надобности попался справочник телефонов Министерства иностранных дел Республики Казахстан. К этому времени МИД был уже сформирован и из формального придатка союзной республики превратился в ещё пока молодое, но уже самостоятельное ведомство суверенного государства. Когда я открыл справочник, в первых строчках сразу бросилась в глаза знакомая фамилия – К. Токаев, заместитель министра. Смутил инициал «К». Мы в школе никогда не называли нашего одноклассника полным именем Касым-Жомарт и даже не знали его.
Я набрал номер, и вскоре на другом конце провода прозвучало мягкое «алло, слушаю вас». Всё еще пребывая в сомнении (как-никак звоню заместителю министра), я представился и вежливо стал задавать наводящие вопросы. После небольшой паузы последовал ответ: «Старик, привет! Это ты?! Ты где? Надо бы увидеться!» На следующий день мы встретились у него в кабинете, а в ближайшие выходные вместе с тремя друзьями-одноклассниками поехали на служебную дачу в дом отдыха, которая была временно выделена ему для проживания. Перед этим мама Жомарта снабдила нас мантами, беляшами и прочей снедью…
Теперь к вашему вопросу. Конечно, любая высокая должность накладывает отпечаток на человека, диктует стиль поведения, правила общения с окружающими, начальниками и подчинёнными.
Но Жомарт никогда не проявлял высокомерия, амбициозности. Не позволял себе грубости, а тем более хамства. Или «державной простоты» в общении с окружающими, которая заметна сегодня у многих современных политиков.
И никогда не дистанцировался от одноклассников, какой бы пост он ни занимал. Многим помогал по собственной инициативе, без напоминания – и школьным товарищам, и самой нашей, и своей «малой родине»…
Мне довелось не только проучиться с Жомартом с первого класса и до окончания школы, но и работать рядом с ним почти двадцать лет. Но не думайте, что в силу давнего знакомства пользовался его постоянным благорасположением и снисхождением. Наоборот, он, пожалуй, относился ко мне «с поправкой на дружбу» – строже и требовательнее. Помню, как-то выговор от министра Токаева получил в ситуации, когда кто-то другой отделался бы замечанием.
А если серьёзно, этот человек не терпит по отношению к себе ни панибратства, ни подобострастия. И очень щепетильно выстраивает отношения.
– В ходе своей продолжительной и обширной международной деятельности Касым-Жомарту Токаеву приходилось общаться со многими ведущими фигурами мировой политики, ставшими уже историческими личностями. В неформальных беседах с вами делился ли он своими воспоминаниями, впечатлениями от этих встреч, выделял кого-то персонально? Есть для него безусловные авторитеты среди политиков мирового уровня?
– Конечно, в бытность министром иностранных дел, госсекретарём, премьер-министром и позже, на посту заместителя Генсека ООН, Касым-Жомарту Токаеву доводилось вести переговоры, тесно общаться со многими президентами, мировыми лидерами. В разговорах он особо никого не выделял. Но знаю, что Токаев с большим уважением относится к бывшим генеральным секретарям ООН Кофи Аннану, Пан Ги Муну. Со студенческой скамьи хорошо знаком и даже дружен практически со всеми известными российскими дипломатами. Благодаря давней работе в КНР знает лично многих высокопоставленных китайских деятелей. И не только современных – в силу того, что он китаист по образованию, хорошо знаком «заочно» и с древними китайскими правителями и философами, любимыми и почитаемыми Лао Цзы, Сунь Цзы, Конфуцием, постоянно обращается к их трудам. Изречение Лао Цзы «Всё самое мягкое побеждает всё самое твёрдое» является одним из его любимых.
Ну а что касается безусловного для него авторитета в политике, то ответ очевиден – Нурсултан Назарбаев, рядом с которым и под руководством которого Токаев проработал долгие годы. И которого считает своим политическим наставником, о чём сам постоянно и публично говорит.
– Президентская деятельность – повседневная, ежеминутная работа непрерывного действия, связанная с необходимостью принимать моментальные решения. Постоянно думать, анализировать, принимать конкретные, решительные, подчас непопулярные шаги. Желательно максимально безошибочные, т. к. от них зависит жизнь миллионов людей. Это неизбежный стресс, постоянное напряжение… Исходя из опыта многолетнего общения, насколько готов ваш друг к такой миссии на высшем государственном посту, при всём его руководящем опыте, международном авторитете, карьерных и личностных достижениях?
– По своим должностным обязанностям мне приходилось встречать, провожать, сопровождать официальные делегации во главе с Токаевым. И я часто искренне сочувствовал своему товарищу, другим руководящим коллегам, когда наблюдал этот бешеный ритм их работы, бесконечные перелёты, переговоры «с колёс». Напряжённые ночные совещания и «мозговые штурмы». Во время саммитов и выступлений с высоких трибун – необходимость мгновенно переключаться с одной темы на другую, реагировать на слова высокопоставленных визави.
Всё это и есть государственная деятельность, лишённая внешней номенклатурной мишуры, но сопряжённая с бесконечным, постоянным грузом ответственности. С необходимостью практически ежедневно принимать поистине судьбоносные решения.
И я, как человек, хорошо его знающий, убеждён: Токаев готов взвалить на себя и соответствовать этому бремени «непрерывного действия».
Асылбек АБДУЛОВ,
Виктор КИЯНИЦА
Газета «Комсомольская правда Казахстан»,
8 мая 2019 года
[:]
