Участницу группы Pussy Riot Надежду Толоконникову, осужденную на два года за панк-молебен «Богородица, Путина прогони» в храме Христа Спасителя, все-таки переводят из колонии в Мордовском поселке Парца в другое исправительное учреждение.
Слухи о переводе Толоконниковой появились шесть дней назад, в пятницу, через день после того, как она возобновила прерванную ранее голодовку с требованием перевести ее в другой регион, чтобы обеспечить ее безопасность. В письме, опубликованном «Новой газетой» на прошлой неделе, Толоконникова пишет, что она протестует не только из-за того, что начальство колонии угрожало ей расправой, но и по ряду других причин, в том числе, потому что в колониях Мордовии «заключенных подавляют, унижают, отказываются слушать, обманывают, уничтожают в них все человеческое, превращают в затравленных зверей». Ранее широкий общественный резонанс вызвало открытое письмо участницы Pussy Riot о рабских условиях труда заключенных на тюремном швейном производстве.
Накануне сведения о том, что Толоконникову этапируют именно в Чувашию, в исправительную колонию №2 города Алатырь, подтвердил член Общественной наблюдательной комиссии республики, правозащитник Алексей Глухов. Какие условия и какое отношение со стороны начальства колонии ждет ее на новом месте? РС беседует с Алексеем Глуховым об условиях содержания заключенных в колониях Чувашии и о нарушениях, с которыми приходилось сталкиваться членам Общественной наблюдательной комиссии в исправительных учреждениях этого региона.
– Что вы как член Общественной наблюдательной комиссии Чувашии можете сказать в целом об исправительных учреждениях региона – и, в частности, о колонии номер два города Алатырь, куда сейчас, по вашим сведениям, этапируют Надежду Толоконникову?
– В целом уголовно-исполнительная система Чувашии не является ни выдающейся, ни худшей в стране, она такая середнячковая. Есть колонии с очень неплохими бытовыми условиями, но есть и колонии, которые вообще, мне кажется, не предназначены для содержания людей, так как строились как временные прибежища в советское время. Женских колоний у нас три – это ИК-5, где, наверное, самые хорошие бытовые условия; лечебно-исправительное учреждение номер 7, где находятся осужденные с заболеваниями, связанными с психикой, наркоманией и алкоголизмом; и исправительная колония номер 2 общего режима, в целом ни хорошего о ней не скажешь, и плохого тоже много не наберешь. Она достаточно удалена от центра республики, более 200 километров.
– Планируете ли вы посетить эту колонию, когда подтвердится информация о нахождении там Толоконниковой?
– Когда будет официальное подтверждение, что она прибыла туда. Я обратился уже к другим членам Общественной наблюдательной комиссии – потому что я один не имею права посещать беспрепятственно данное учреждение, – чтобы они вместе со мной выехали туда при первой же возможности.
– Да. Это было достаточно давно, потому что у нас по зонам ответственности другой член Общественной наблюдательной комиссии – Ираида Шпак – отвечает за эту колонию. Она не так давно была там со спецпрокуратурой в рамках комплексной проверки. И она отмечала динамику, там по некоторым аспектам улучшаются условия содержания. Плюс очень хорошо там поставлена культурно-массовая работа.
– Но ведь мы знаем, что в мордовской колонии Толоконникова отказывалась участвовать в подобных мероприятиях (конкурс «Мисс очарование». – РС)?
– Это зависит от мероприятий и от подхода психолога, социального работника учреждения к осужденным. Одно дело, когда заставляют участвовать в том, в чем не хочешь, это не твое, а другое – когда дают возможность реализовать какие-то творческие способности человека. Я лично не знаком с Надеждой Толоконниковой, не знаю, как она будет себя вести, но заставить ее участвовать в чем-то в любом случае нельзя.
– Алексей, вы читали открытое письмо Толоконниковой, в котором она писала о рабских условиях труда на швейном производстве в колонии в мордовском поселке Парца? Какие производства есть в колонии в Алатыре? Были ли жалобы на условия, подобные тем, что описывает Толоконникова в Мордовии?
– Непосредственно на рабские условия труда жалоб не было. У нас есть сигналы по другим учреждениям – по переработке, по завышенной норме, мы пытались их проверять, но осужденные, опасаясь претензий со стороны администрации, нам этого не подтверждали.
– Руководство Федеральной службы наказаний по Чувашии – знаете ли вы этих людей, насколько адекватное впечатление они производят? Спрашиваю опять же потому, что Толоконникова и ее адвокаты предъявляли множество претензий к руководству ФСИН в Мордовии? Как эти люди себя поведут, зная, что к ним приковано внимание общества?
– Алексей Алексеевич Нескин, начальник управления ФСИН по Чувашии, сам ранее работал в системе исполнения наказаний Мордовии. В целом я бы сказал, что руководство колоний адекватно. После того, как Надежда привлекла к себе большое внимание в Мордовии, никто не стал бы осуществлять какие-то неадекватные действия по отношению к ней здесь. Я думаю, Надежде будет предложено заниматься творческой деятельностью в колонии. В общем, мне кажется, руководство ИК-2 прекрасно понимает, кто к ним едет, и им не хотелось бы, чтобы вокруг их спокойной колонии что-то вдруг закрутилось и были бы постоянные проверки. Я думаю, они найдут определенный компромисс.
