В беседе с корреспондентом еженедельника «Туркестан» Назией Жоямергенкызы всегда деликатная, степенная заслуженный деятель культуры Казахстана, акын-импровизатор Надежда Лушникова, почти 30 лет обучавшая подрастающее поколение казахскому языку, способная заткнуть за пояс любого казаха, рассказывает о таких важнейших проблемах, как эффективные пути изучения государственного языка, о нынешнем состоянии искусства айтыс, о недостатках подготовки акынов-импровизаторов. А ей,действительно, есть, что сказать.
«Бауке надел мне на руку золотые часы»
– Вы 27 лет обучали казахскому языку и литературе, поэтому начнем беседу с нынешнего состояния казахского языка…
– Я, милая, живу в ауле. Городские люди разношерстные, как шкура тигра, а сельчане люди чистые. Для нас казахский язык прозрачный, как исток родника. Здесь нет людей, не владеющих казахским языком – ни русских, ни других. Кто же против изучать язык, делить радости и горести казахов, радушно встретивших всех в лихую годину? В свое время моим учителем был Аскар Токмагамбетов. Именно он научил меня слагать узоры стихами, вывел на священную сцену айтыса. В апреле 1961 года на пленуме, который проходил в Союзе писателей, я прочитала свои первые стихи. Это был период, когда ныне покойный Мухтар Ауэзов болел. Услышав мои стихи, Мухтар-ага, оказывается, попросил Муслима Базарбаева: «Приведи эту девочку и посади рядом со мной». Так я оказалась в президиуме Союза писателей. После того, как я села рядом, Мухтар-ага не спеша осмотрел меня, и сказал: «Душенька моя, как твое маленькое русское сердце так близко приняло казахскую речь?». Еще один великий человек, высоко оценивший мое знание казахского языка – Бауыржан Момышулы. В 1964 году Бауке, участвовавший на моем первом айтысе, был настолько доволен моим искусством, что снял с руки свои золотые часы «Лира», и подарил их мне. Бауке не просто подарил мне часы, но и оставил на них надпись: «Надя, за твое мастерство». Сегодня часы Бауыржан-ага хранятся в музее. Еще один глубоко почитаемый мной человек — Озбекали Жанибеков. На протяжении сорока лет мы сохраняли взаимоуважение. В прошлом году я была на могиле Озбекали-ага в священном Туркестане. Посвятила его памяти суру из Корана. Одна из 5 обязанностей любого мусульманина – совершение хаджа. В 2012 году я исполнила эту обязанность и совершила хадж.
– А что стало причиной совершения хаджа?
– Мне уже 75 лет. Пора оглянуться назад, окинуть взглядом свою жизнь, осмыслить прожитое, осознать чего достигла, что еще нужно сделать, что оставлю своим потомкам. Совершая хадж, я поняла одно – Аллах дает нам жизнь, вместе с ней дарит нам радость. Если ты исчерпаешь свою радость раньше времени, будешь несчастлив. А сумеешь сохранит радость, будешь счастлив в каждый миг, час своей жизни. Вот уже 52 года храню очаг рода Дулат. С мужем прожила 46 лет, родила 4 детей, все дети воспитанные. За это и благодарю Аллаха.
– Сегодня некоторые не желают изучать казахский язык, ссылаясь на трудности. Действительно ли трудно изучить казахский язык?
– Нет никакой трудности! Грамматика казахского и немецкого языков очень схожи. Мне нравится путь, проложенный Ибраем Алтынсариным. Ни один иностранный язык не может передать богатство казахского языка. Например, в арабском языке всего три гласных звука. Это никак не соответствует казахскому языку. Сегодня в современных информационных технологиях присутствует казахский язык. Для желающих изучать язык созданы все условия, нужно только желание и стремление овладеть им.
– Некоторые специалисты советуют: чтобы овладеть казахским языком нужно некоторое время пожить в казахском ауле. Насколько это эффективно?
– Человека, который не желает изучать, куда не вози – без толку, результата не будет. Огромную роль играют спрос и необходимость. Люди, которые уже владеют языком, но по каким-то соображениям не используют его, когда наступит необходимость, сами не заметят, как заговорят на казахском языке. Так бывает с акынами-импровизаторами, когда они выходят на сцену – увидев зрителя, услышав их рукоплескания и одобрение, они уходят в свой мир музыки и песни.
– В последнее время стали часто критиковать айтыс. Появился «Шоу айтыс». Что Вы думаете о нынешнем поколении акынов?
– Безмерно благодарна народу, который передавая из поколения в поколение, сохранил духовное наследие предков – айтыс! Айтыс – словно свежеиспеченная лепешка. Они вкусные, пока горячие. К сожалению, сегодня настоящих акынов мало. Импровизаторское искусство акынов это высшая ступень. Сумеешь перешагнуть эту ступень – дальше, как резвый скакун, не будешь знать усталости. А те, кто находится по эту сторону этой ступени, ограничиваются состязанием заученных текстов. Бывают случаи, когда самоуверенные акыны выходят на сцену, сговорившись, «ты говори об этом, а я буду говорит о том. Кто станет нас подвергать критике?».
– Каков сегодня уровень школ по подготовке акынов?
– Главный недостаток нынешнего поколения акынов – у них у всех отсутствует напев, мотив предков. Никто из них не владеет напевом, мотивом, манерой исполнительского искусства Жамбыла, Суюнбая, Умбетали, Тубека и других акынов. Никто не научил. Во-вторых, нет традиции заучивать народные легенды, сказания. Например, когда народ собирался на какое-то торжество наш предок Жамбыл спрашивал у народа: «Какую легенду сегодня хотите услышать? Может, исполнить вам легенду о Сураншы батыре? Или о Саурыке, или об Отегене? Может спеть про Короглу Султана? Может хотите услышать айтыс Альде Шоже и Суюнбая?». Жамбыл-ата был настолько талантлив, что от семнадцати дней до одного месяца до утра мог исполнять легенду «О Короглу Султане». Какие были слушатели, какой был сказитель, насколько был сильным его голос?! У нынешних акынов не такого багажа, такого груза. Они не знают ничего, кроме нескольких заученных фраз и куплетов. Никто не знает наизусть народные легенды и сказания, передающиеся из поколения в поколение. Они не знают наказов предков, которые своим устным творчеством сохранили многовековое духовное наследие народа. Кто не чувствет сыновнего долга, ответственности, тот не может передать веского слова предков.
– В одно время, кажется, и Вы открывали школу акынов?
– Да, в 1984 году я начала строить музей акына-импровизатора Умбетали и в том же году открыл школу акынов. Для меня Умбетали, которого Жамбыл-ата называл «Қара жорғам» («Черный иноходец»), был особенной личностью. Когда я пришла в аул невесткой, он исполнял беташар (песня, сопровождающая обряд снятия покрывала с лица невесты) и благославил меня. С самого начала я стала учить своих питомцев заучивать наизусть объемные песни Жамбыла, Суюнбая и других акынов. Люди, воспитанные на заучивании сказаний предков, во время словесных состязаний превращаются в настоящих акынов-импровизаторов. Почти из 217 учащихся 5-7 класов, имеющих способности к игре на домбре, для школы акынов отобрали только четверых. Они знали наизусть до десяти тысяч строк легенд и айтысов. К сожалению, это школа не работает системно. Оказыввается, если нет природного дара, учить быть акыном очень сложно. Прожив семьдесять пять лет, я так и не сумела воспитать настоящих акынов.
Перевод Кайрата Матрекова
