Вслед за первым этапом национальных отношений, характеризующимся доминированием кочевого мира на евразийском пространстве на протяжении нескольких тысячелетий, наступил второй этап – этап экспансии России на Восток.
Конечно, на тот момент границы были достаточно прозрачны, так как в условиях кочевой (степной, военной) демократии границы определялись, скорее, захваченным ранее ареалом обитания, как, например, в животном мире. И в этом смысле захват ареала Сибирского ханства Ермаком и его последователями означал захват территории проживавшего там тюркского населения. Жители Сибирского ханства не «рассеялись», не «исчезли», как это представляли позднее российские историки, они продолжали там жить, уступая под сильным давлением лучшие свои земли и лучшие свои районы нахрапистым «покорителям» Сибири (яркий пример такого покорения, кстати, демонстрируется в художественном фильме о Дежневе, снятом еще в советское время).
Тюркские этносы и сейчас продолжают жить на землях России в качестве второстепенной, подчиненной и «младшей», находящейся под патронажем русских, социальной структуры, которую и полноценно признавать не хотят, и прикрыть не могут. Поскольку сибирские «бурановские», татарские, башкирские и другие бабушки и дедушки, проживающие со своими детьми и внуками за уральскими горами, не являются ни в инфраструктурном, ни в социальном аспекте приоритетом российских властей.
Присвоение «опустевших» и «незаселенных» территорий (Сибири), со строительством на месте исторического поселения тюрков города Тобольска, без подобающего освоения и расселения, подобно тому, как были освоены и заселены, например, центральные штаты Америки, произошло ошеломляющими и невиданными доселе темпами. Когда неисследованные земли объявлялись «своими» задолго до их посещения. Русские считали, что строительства даже одной железной дороги на восток много, потому и строили ее очень долго. Это присвоение земель было самым простым и с точки зрения военной агрессии, так как, местное тюркское население на начальном этапе взаимоотношений всегда более-менее толерантно относилось к пришельцам. Лишь после того, как угнетение начинало приобретать невозможные формы, поднимаясь на многочисленные восстания. Таким образом, можно констатировать, господство русского силового модернизационного проекта, проходящего первоначально под видом православного, а потом «красного» людского потока, вызывало активное сопротивление автохтонов, которое жестоко подавлялось.
В целом же, следствием второго этапа отношений кочевников-тюрков с Россией стала их первоначальная инкорпорация в экономические и социальные структуры Российской империи, посредством установления протектората. Когда в условиях «добровольного присоединения» меняли дешевую утварь на скот, меха и золото, а позже инкорпорация приобрела открытый экспансионистский характер, при котором началось утверждение среди казахов территориального административного деления, вместе существующего ранее родового, направленного на интеграцию Казахстана в административную систему Российской империи. Жесткой эксплуатации стали подвергаться не только люди, но и природные богатства Сибири и Казахстана. Присоединение степей и территорий тюрков, включая казахов, было частью многовековой территориально-политической экспансии России на сопредельные территории (включая предгорья Кавказа, Сибирь, ЦА, Дальний Восток и т.д.).
Сегодня Россия удерживает Сибирь практически только из за ее природных богатств. Так как в силу климатической и географической враждебности, Сибирь, как с экономической точки зрения, так и с точки зрения безопасности, не представляет собой для России ничего интересного. Здесь могут по-настоящему естественно и полноценно проживать лишь автохтонные этнические структуры, а именно, тюрки. Поскольку нападения тюрков на Сибирь ожидать для России не приходится, то очевидно следует опасаться просто их расселения, всячески ему противодействовать, даже путем расформировывания их национальных автономий, что и было сделано при президентствах В.Путина и Д.Медведева. Под предлогом экономической несостоятельности были упразднены путем присоединения к другим четыре национальных автономных субъекта.
С другой стороны, именно автохтонные этносы, вместе с их самобытной культурой бытования, передают переселенцам генетические способности привыкания и адаптации к условиям Сибири, формируя особый – смешанный, условно говоря, тюрко-славянский тип населения с соответствующими чертами внешности. Именно этот тип, после автохтонного, является наиболее приспособленным к проживанию в крайне суровых условиях Сибири и Дальнего Востока, именно он может стать основой новой, родственной автохтонной тюркской, этнической генерации. Следовательно, не исключена ситуации, когда при дальнейшем оттоке русского населения из районов Сибири и миграции его во внутренние российские губернии, возникнут реальные предпосылки для появления на карте мира нового независимого государства – Республики Сибирь. Как подлинной родины тюрков и тюрко-славян.
